|
"Правые" израильтяне вздохнули с облегчением, когда 12 ноября БАГАЦ дал добро на разрушение домов арабских террористов. "Правосудие торжествует!" - с удовлетворением отмечали они. На этом фоне казалось кощунством и двуличием возмущение еврейской общественности другим постановлением БАГАЦ – до 17 ноября разрушить синагогу "Аелет а- шахар" в городе Гиват Зеев (северный город-спутник Иерусалима). Сторонники "законности", и в их числе – министр образования Нафтали Беннет, призвали беспрекословно подчиниться решению БАГАЦ как высшей судебной инстанции. Израильская судебная система доказала свою нелицеприятную объективность?
На первый взгляд, два этих дела никак друг с другом не связаны. Разрушение домов арабских террористов – "шаг устрашения" ("цаад мартиа"), доказавший, по утверждению израильских силовых структур, свою эффективность (это вроде бы даже документально подтверждено). То есть – один из актов борьбы с террором, вроде бы такой же по правовому статусу, как лишение гражданства или вида на жительство родителей малолетних террористов.
С другой стороны, разрушение еврейской синагоги – это, вроде бы, чисто имущественное судебное решение, признающее справедливыми притязания араба из соседнего поселка на землю, на которой построена синагога, как на свою частную собственность.
На каком же основании мы пытаемся сравнить эти два судебных решения?
На том основании, что оба решения ожидаемо не имеют никакого отношения к законности. Почему "ожидаемо" – мы объясним позже, а сначала разберемся, за что такой "наезд" на высшую судебную инстанцию страны?
Разрушение домов как коллективное наказание. Международное право
Коллективная ответственность (за преступление или любое враждебное действие) – это форма ответственности, когда за деяния, совершаемые одним или несколькими членами группы (семьи, организации, населенного пункта и т. п.), несет наказание вся группа. Именно к такому типу ответственности логично отнести разрушение домов террористов, являющееся наказанием для их семьи и предупреждением подобного поведения других в будущем.
До Женевской конвенции коллективная ответственность как следствие враждебных действий широко применялась на практике. Есть многочисленные свидетельства применения коллективных наказаний большевиками во время Гражданской войны и после становления СССР (например, массовый расстрел заложников, пленных или населения в ответ на нераскрытые убийства большевиков), фашистами на оккупированных территориях (уничтожение целых деревень за помощь нескольких жителей партизанам), войсками антифашистской коалиции (атомная бомбардировка японских городов и многие другие, более "мелкие" случаи) и т. п.
В 1949 г. были приняты Женевские конвенции, вроде бы призванные защищать мирных жителей (а также обезвреженных вражеских солдат) во время военных конфликтов. Проблема, однако, оказалась в том, что военные действия второй половины 20-го века, и еще более – 21 века, в эти конвенции совершенно не укладывались. И хотя к конвенциям несколько раз принимались дополнительные протоколы (1977, 2005), специфика войн стала такой, что число жертв среди мирного населения сейчас достигает 90% всех жертв военного конфликта (для сравнения: во время Первой мировой войны это было 10%, во время Второй мировой войны – 50%).
Тем не менее, эти жертвы среди мирного населения объясняются тем, что боевые действия ведутся не на открытой местности, как раньше, а в густо населенных районах, и не свидетельствуют о целенаправленном применении коллективных наказаний. Если участники современного конфликта – страны, состоящие в ООН и соблюдающие конвенции, то коллективные наказания они теперь не применяют. Другое дело, если одна из сторон конфликта (или обе) – террористические организации. Им, конечно, международные законы не писаны. Они широко применяют запрещенные конвенциями репрессалии – методы устрашения и мести, являющиеся, по сути, коллективным наказанием.
Судьи нашего Верховного суда Мирьям Наор, Ханан Мельцер и Ноам Сольберг, которые отклонили апелляции семей, соседей и квартирных хозяев (!) пятерых из шести террористов, дома которых службы безопасности решили снести, и согласились снизойти лишь к апелляции одного из квартирных хозяев – владельца ВОСЬМИЭТАЖНОГО многоквартирного дома, в котором один из террористов арендовал жилье, объясняют свое согласие на снос домов тем, что международное законодательство, запрещающее репрессалии, не имеет в виду случаи борьбы суверенного государства с террором. Такие случаи, дескать, международному законодательству еще предстоит описать и отрегулировать, а мы вынуждены принимать эффективные решения "здесь и сейчас". Эти глубокоуважаемые судьи как будто не знают, что львиная доля современных войн – это полу- партизанская борьба сепаратистов разных мастей с собственными или соседними суверенными государствами. Борьба, которая вполне подходит под определение "террор". Такая же борьба, какую вели в свое время ранние сионисты с английскими властями в подмандатной Палестине. Как бы отреагировали эти стражи правосудия, если бы английские власти стали взрывать дома схваченных ими членов "ЭЦЕЛЬ", оставляя без крова стариков и маленьких детей?
Но, может быть, это единственная возможность остановить убийства израильских граждан? А для этого, как говорится – все средства хороши?
Израильские силовые структуры утверждают, что для арабских террористов разрушение дома, семейного очага, означает исполнение одного из самых страшных проклятий, и поэтому арабы очень боятся такого возмездия. Что ж, Восток – дело тонкое, и спорить об особенностях ментальности бессмысленно. Но факт заключается в том, что буквально на следующий день после вынесения решения о сносе домов, 13 ноября, очередной арабский террорист расстрелял еще двух израильских граждан – школьного учителя рава Яакова Литмана и его сына Натанеля, при попытке уничтожить всю многодетную семью раввина, включая маленьких детей. Может, этот террорист не слышал о решении БАГАЦ? Все, конечно, возможно. Но кто даст гарантию, что не читают газет и не слушают радио (по крайней мере, израильское) еще тысячи потенциальных шахидов?..
Утверждение, что разрушение семейных домов – единственно возможная форма устрашения, не согласуется и с другими фактами. Например, известно, что суеверные "шахиды" панически боятся быть завернутыми после смерти в свиную шкуру, а также быть убитыми женщиной (последнее как вариант целенаправленного устрашения не предлагаю). Формой устрашения может быть и невозвращение семье тела террориста (эта практика возведена в статус закона в некоторых странах, например, в Российской Федерации). В Израиле такой закон был принят (относительно нескольких конкретных террористов), но потом оказалось, что его не исполнили, и никто не понес за это наказания. Ситуация, при которой многоквартирный дом семьи террориста взрывается, но при этом тело "шахида" выдается семье для торжественных похорон, сопровождающихся чествованиями "мученика" и призывами последовать его примеру, никак не согласуется с декларированными целями силовых структур.
Почему-то многие считают, что если самого террориста можно убивать, то тем более можно уничтожать его имущество. Это абсолютно неверно с точки зрения правовых норм. Сам террорист – мерзавец, но у этого мерзавца есть наследники, которые могут быть вполне законопослушными гражданами, как доказал недавний поступок отца одного из террористов, выдавшего сына израильской полиции. Есть и другая точка зрения: все арабы определенной территории – наши враги, так как потворствуют терактам, и поэтому причинение им вреда оправдано, как на войне (сторонники этой позиции, в частности, призывали к отключению электричества в секторе Газа во время прошлогодней войны). Но с этой точки зрения как объяснить, что, разрушая дома террористов, наше государство выплачивает огромные компенсации их соседям?! Тогда уж нужно было бы наказывать действительно "коллектив", а не просто тех, кто "попались под руку". Иначе это воспринимается самими арабами не как справедливое возмездие, а как неоправданная жестокость, которая дает новым террористам ощущение правоты своего дела.
Напомню еще один случай: родная сестра одного из террористов, совершивших кровавую резню в иерусалимской синагоге в районе Хар-ноф в прошлом году, оказалась работницей иерусалимского муниципалитета, и ей предоставили оплачиваемый государственный отпуск на "траурную неделю" по ликвидированному брату. Чем отличается ответственность этой родственницы первой степени родства от ответственности других членов семьи, что государство "приплатило" ей за теракт брата, вместо того чтобы лишить крова?
Вывод напрашивается только один: с точки зрения международного права и простой логики, разрушению домов семей террористов нет никакого оправдания.
Коллективное наказание в еврейской традиции
Еврейская традиция (один из источников израильского права) предусматривает возможность коллективного наказания, в двух случаях:
1. Большинство членов коллектива погрязли в непростительном грехе
2. Судьи и духовные лидеры коллектива отказываются вершить правосудие и потакают
преступникам, даже если последних меньшинство.
Классический пример первого случая – уничтожение "совращенного города" (Дварим 13:13-19; Рамбам, Законы об идолопоклонстве, гл. 4). Стоит отметить, что по мнению многих еврейских Мудрецов закон "О совращенном городе" ни разу в истории не применялся.
К первому случаю можно отнести и такую заповедь, как уничтожение Амалека, хотя эта заповедь, кроме простого смысла (который в не-танахические времена нерелевантен), несет и глубокий метафизический смысл. Заповедь об уничтожении ханаанских народов сюда не относится, так как они имели возможность либо уйти, либо принять "законы Ноаха" и подчиниться еврейскому правлению; уничтожению подлежали только те, кто остались с целью воевать (т. е., никак не подходили под определение "мирное население").
Классический пример второго случая – война с коленом Биньямина из-за преступления, совершенного группой негодяев с Биньяминовой высоты над наложницей их гостя, которых судьи колена Биньямина отказались выдать Сангедрину для наказания ("Пилегеш бэ-Гива", Книга Шофтим, 19-21).
Стоит отметить интересную деталь: земной суд должен наказывать коллектив, если развратилось большинство его членов, т. е. праведные остались в меньшинстве, независимо от их числа; но Небесный суд (Всевышний) наказывает коллектив только тогда, когда праведников в нем осталось меньше "миньяна" – минимальной общины, способной самостоятельно функционировать внутри коллектива (менее 10 человек; поколение Потопа, жители Содома и пр.). Только в последнем случае коллектив неисправим, с точки зрения Высшей справедливости. А для земного суда такая точная оценка невозможна, поэтому он судит по действиям большинства.
В любом случае, в нашей ситуации с арабским террором в Израиле никто и никогда не пытался проводить никаких оценок, какой процент арабской общины в целом, или какой-то конкретной "хамулы", или членов конкретной семьи, или какой процент местных шейхов (духовных лидеров) поддерживают террор. По сути, устной и тем более мысленной поддержки недостаточно, чтобы наказать коллектив по закону Торы. Тора предлагает оценивать только действия. То есть, по Торе, если большая часть взрослых (с 13 лет) членов семейного клана своими действиями поддерживают террор (бросают камни, нападают с ножами и пр.), то весь этот семейный клан нужно примерно наказать. Если же это не доказано, то коллективное наказание неприменимо.
Какие еще источники права есть у израильского Верховного суда, кроме международных и еврейских законов?..
Разрушение домов как имущественная санкция
Планирующееся разрушение синагоги "Аелет а-шахар" неверно рассматривать в плоскости "запрета на разрушение синагог" в еврейской традиции и "запрета на разрушение молельных домов" в международной юридической практике. Этот запрет гораздо менее существенен, чем грубейшее нарушение имущественных правовых норм, базовых законов о праве на собственность, которые были попраны данным постановлением БАГАЦ.
По свидетельству депутата Кнессета Моти Йогева ("Еврейский дом"), на синагогу "Аелет а-шахар", построенную 10 лет назад в израильском городе Гиват Зеев, подала в суд ультралевая организация "Еш дин", обвиняя общину молящихся в том, что они построили здание синагоги "на частной земле". В качестве доказательства было приведено свидетельство араба, проживающего в соседнем поселке, у которого, однако, не оказалось никаких документов, подтверждающих его претензии. Иск был подан непосредственно в Верховный суд, потому что подателям было очевидно, что суды низших инстанций такой абсурдный иск отклонят.
Верховный суд принял иск к рассмотрению и потребовал от общины синагоги представить доказательства их прав на землю.
Оказалось, что синагога еще не зарегистрирована как частное владение членов общины, хотя, по утверждению глав общины, земля была куплена на законных основаниях и процесс регистрации уже начат (сделана "первичная запись" в документах гражданской администрации). У этой задержки были причины, но Верховный суд не стал их рассматривать. Тем временем араб, от имени которого был подан иск, скончался; его наследники не предприняли никаких попыток зарегистрировать землю как свою собственность (обратное было бы удивительно, учитывая, что у них не было этому никаких доказательств). Тем не менее Верховный суд, в обход общепринятых правил разбирательства подобных претензий, не дав сторонам возможности прийти к взаимоприемлемому соглашению, предложить возможным владельцам земли компенсацию (если бы оказалось, что их претензии имеют под собой хоть какое-то основание) – постановил разрушить синагогу.
К сказанному остается только добавить, что тот же Верховный суд систематически отказывается выдавать разрешения о сносе тысяч арабских строений, незаконно построенных на государственных землях, землях ККЛ и даже на землях, уже выделенных государством под частные хозяйства; а те единичные постановления суда, которые все же предписывают снос незаконно построенной арабской недвижимости, просто не выполняются. В отличие от постановлений о сносе еврейской недвижимости. Имеет ли все это хоть какое-то отношение к законности – предоставим читателям решить самостоятельно.
Чем же тогда занимается наш Верховный суд?
Законы Торы судьям БАГАЦа не указ. Законы государства они на самом деле тоже не принимают всерьез, потому что эти законы меняются и перекраиваются Кнессетом по десять раз на дню, иногда – в соответствии с требованиями времени, иногда – из-за личной необходимости тех или иных политиков.
А пока израильские политики заняты своей мышиной возней, большая часть "интеллектуалов" Америки и Европы добросовестно творит лево-либеральную идеологию, основанную на том, что им кажется "демократическими ценностями", "правами человека" и т. д. Побочные эффекты этой идеологии, а именно – расползание террористических организаций по миру, кровопролитие на улицах Лондона и Парижа и т. п. их беспокоит не очень сильно: Париж большой, больше, чем все города Израиля вместе взятые, и взрывы в центре города в уютной квартире "интеллектуала" не слышны. Но Израиль-то – страна маленькая...
И вот Верховный Суд, вместо восстановления справедливости, пытается по мере сил выполнить два взаимо-исключающих социальных заказа: с одной стороны – добиться от государственных структур соответствия требованиям этой новой рукотворной религии либерализма, а с другой – по возможности отдалить день, когда в жертву этой религии придется приносить не только простых граждан, но и ее жрецов.
В результате членам БАГАЦа приходится работать на полную катушку, и необходимость помнить об элементарной логике и законности никак не вписывается в их плотный график рабочего дня.
"Новости недели", 11.2015