|
Коалиционные соглашения с "харедимными" партиями постепенно вступают в силу. Уже достигнуты компромиссы о пособиях на детей и о призыве в армию учащихся ешив. Судя по результатам этих компромиссов (мизерное повышение пособия и фактическое оставление в силе закона о призыве), "харедимные" партии готовы идти на значительные уступки. Постигнет ли та же участь их требование отменить закон об условиях государственного финансирования "мосдот птор"?
Несколько слов о том, что из себя представляет этот закон и какова его история. В 1949 г. в новорожденном государстве Израиль был принят Закон об обязательном образовании. Согласно этому закону, все израильские дети обязаны учиться в признанных государством учебных заведениях (как официальных – государственных, так и неофициальных, принадлежащих организациям, таким, например, как "Хинух ацмаи"). Тем не менее, министр образования уполномочен давать разрешение на преподавательскую деятельность учебным заведениям, не входящим в число "признанных", и родители детей, обучающихся на постоянной основе в таких заведениях, считаются не нарушающими Закон об обязательном образовании. Такие учебные заведения получили название "мосдот птор" ("освобождающие" от ответственности за нарушение закона).
К 2013 году в Израиле действовало 203 учебных заведения этого статуса, в которых обучалось 47,627 детей. Это так называемые "Талмуд-Торы", или "хедеры", начальные школы для мальчиков "харедимного" сектора (1-8 классы). Финансирование этих учебных заведений на основе Циркуляра генерального директора Минпроса от 2003 г. составляло 55% от финансирования аналогичного государственного учебного заведения, и требовало выполнения 55% программы базовых предметов – "либа" (букв. "база", "сердцевина"; буквы этого слова также являются аббревиатурой слов "базовые предметы государственного образования" на иврите). Кроме этого, Циркуляр выделял дополнительное финансирование школам с переполненными классами и школам с низким социо- экономическим уровнем обучающихся там детей, что давало дополнительные средства "хедерам", отвечающим, как правило, обоим этим критериям.
В Циркуляре отмечалось, что школы, не выполняющие программу "либа", соответствующую уровню их финансирования, не получат финансирования вообще, а контроль за выполнением программы "либа" осуществляется при помощи периодических государственных экзаменов по базовым предметам – МЕЙЦАВ. Вместе с тем, в Циркуляре отмечалось, что "мосдот птор" не обязаны участвовать в экзаменах МЕЙЦАВ. Таким образом, выполнение ими условий финансирования оставлялось "на совести" дирекции школы.
Начиная с 2008 года в БАГАЦ стали поступать иски от общественных организаций против Минпроса, который, дескать, "незаконно разбазаривает народные средства", перечисляя финансирование "хедерам". Минпрос отвечал, что финансирование поступает в соответствии с директивами различных инстанций, но вместе с тем было очевидно, что для наведения порядка в теме требуется специальный закон.
В 2011 г. вышел очередной Циркуляр гендиректора Минпроса, который четко определял, какие предметы "либы" и сколько часов в неделю нужно преподавать в "хедерах" для получения финансирования. Эти предметы включали для первого класса: Танах и традиции – 3 ч., математика – 3 ч., иврит – 3 ч., природоведение – 1 ч., физкультура – 1 ч. Для 2-6 классов: Танах и традиции – 5 ч., история или география – 1 ч., иврит – 2 ч., математика – 3 ч., естественные науки – 1 ч., физкультура – 1 ч. Итого 11 ч. в первом классе и 13 ч. в 2-6 классах. Английский язык в этой программе не фигурировал. Для 7-8 классов была предусмотрена двухлетняя программа "либа", так что состав предметов в разные недели мог отличаться.
Для сравнения, в государственной системе образования математика преподается 5 ч. в неделю, родной язык – 3-6 ч. (в зависимости от класса), Танах и традиции – 2 ч., естественные науки – 2 ч., общественные науки – до 3-х ч., физкультура – 2 ч., английский – 3 ч. начиная с 4-го класса. Итого 15 ч. "либы" в 1-м классе, 17 ч. во 2-3 классах и 20 ч. в 4-6 классах.
"Мосдот птор" согласились выполнять этот Циркуляр, но встал вопрос, как это контролировать – государственные экзамены они не сдают, а количество инспекторов от Минпроса, осуществляющих контроль над всеми "мосдот птор" (их более 200), составляет... 2,5 человека (т. е. 2,5 ставки; для сравнения, в государственной системе - один инспектор на 25-30 школ).
Итак, в 2013 г. министр просвещения Шай Пирон от партии "Еш атид" предложил поправку к Закону о всеобщем обязательном образовании от 1949 г. Отныне пункт 10 этого закона гласит, что у министра просвещения есть право вводить ограничения и условия финансированию "мосдот птор", даже если таковое уже утверждено. В частности, министр должен определить, какие предметы из программы "либа" являются базовыми, и потребовать, чтобы эти предметы изучались в "мосдот птор" в полном объеме – так, как в государственных школах. Еще одним условием финансирования стало участие "хедеров" в государственных экзаменах и в педагогических исследованиях, с той же частотой, как и государственные школы. "Мосдот птор" отныне должны отчитываться о том, каких учителей они принимают на работу, и могут быть наказаны (вплоть до закрытия) за дискриминацию в отношении учеников, в том числе при приеме в школу.
Относительно базовых предметов (как таковые определили математику, английский и родной язык) было введено 2 плана финансирования:
1. Если учебное заведение обязуется выполнять "либу" в объеме не менее 55% и все остальные условия, и при этом выполняет в полном объеме программу базовых предметов (как упоминалось выше – 5 ч. математики, 3-6 ч. родного языка и 3 ч. английского), то оно получит финансирование в объеме до 55% от финансирования государственной школы.
2. Если учебное заведение обязуется выполнять "либу" в объеме не менее 55% и остальные условия (гос. экзамены и пр.), и при этом выполняет программу базовых предметов в объеме не менее 55% от полного (так, как было в "хедерах" раньше), то оно может претендовать только на финансирование в объеме до 30% от государственного.
В обоих случаях отменяется социо-экономическая надбавка и надбавка за переполненность классов. Таким образом, прямым следствием введения этого закона стало резкое снижение государственного финансирования "хедеров" – почти наполовину (с 55% до 30%), плюс отмена надбавок. Как и следовало ожидать, очень малое число "хедеров" согласились перейти на "план №1", введя английский язык и увеличив число часов на математику и иврит.
Можно ли считать, что с введением этого закона восторжествовала социальная справедливость? Меньше всего.
Внимательно посмотрев на цифры, приведенные в этой статье, читатель убедится, что автор закона г-н Пирон, хоть и учился не в "хедере", а в государственной школе, но считать не умеет. Судите сами: "план №1" требует от "хедера" выполнения полной программы базовых предметов, которая составляет в общей сложности от 11 до 14 недельных часов. Кроме этого, школа обязана выполнять свою часть "либы" и по другим предметам – как упоминалось выше, 3-5 ч. Танаха и традиций, 1 ч. естественных наук, 1 ч. общественных наук, 1 ч. физкультуры. Все это вместе составляет 17-22 недельных часа – больше учебного времени, чем отводится на предметы "либы" в государственных школах! Даже если вычесть из этого времени "лишние" часы на Танах и традиции (а уменьшать эти часы в "хедерах", разумеется, никто не будет), остается не менее 90% от количества часов, которое тратит на "либу" государственная школа, получающая полное финансирование. Но ведь "хедеры" в лучшем случае могут рассчитывать только на 55% финансирования, что должно было бы соответствовать 55% "либы"!
Недоумение вызывает также выбор "базовых предметов". На каком основании Минпрос государства Израиль решил, что иностранный язык, даже такой распространенный в использовании, как английский, более важен для воспитания гражданина, чем история еврейского народа? Почему ученики "хедера" должны учить историю 1 час раз в две недели (чередуя ее с географией), а иностранный язык – 3 часа в неделю?
(Тем доброхотам, которые предложат добавить к норме английского еще пару часов истории, напомню, что дети в "хедерах" и так учатся до 6-8 часов вечера, притом что горячие обеды как "школе с длинным днем" им не положены).
Не менее алогичным представляется и преследование школ за "дискриминацию учащихся". "Хедеры" – это частные школы, у основателей которых были определенные представления о том, для кого они создают свою школу. Каждый "хедер" создан для определенной категории учащихся (кроме чисто территориальной принадлежности). Есть "хедеры" для ашкеназов, есть для сефардов, а есть такие, в которые принимают и тех, и других, но только из раввинских семей. Есть отдельные "хедеры" для представителей каждого из крупных течений хасидизма, и есть такие, в которые принимают любых "хасидов", но не "литаим". И так далее. При приеме в "хедер" проходят отбор не только дети, но и семьи. Даже если семья формально подходит под критерии, но она в своей общине "на плохом счету", ее ребенка в хороший "хедер" не примут. Это не хорошо и не плохо: это основа самого понятия "хедер". Если государство начнет диктовать школам этого типа, кого принимать, существование этих школ станет бессмысленным.
По всей видимости, это именно то, чего г-н Пирон и его партия добивались. Одна только неувязочка: партия Пирона "Еш атид" существует меньше пяти лет, а "хедеры" существуют больше двух тысячелетий. И кто кого переживет – это еще вопрос.
То, что современные "харедимные" школы для мальчиков в Израиле не удовлетворяют требованиям времени, это болезненная проблема, которую не решить кувалдой. Такими они были не всегда. Именно благодаря "хедерам" в еврейском народе на протяжении всей обозримой истории была почти 100%-я грамотность среди мужчин, в те времена, когда даже цари и министры не всегда могли написать свое имя. Из "хедеров" выходили крупнейшие философы, врачи, экономисты, математики своего времени. Да и в наше время почти во всех развитых странах еврейские ортодоксальные школы для мальчиков вполне соответствуют как минимум базовому общеобразовательному уровню, принятому в данной стране, и дают признаваемый государством аттестат зрелости. То, что происходит в Израиле – это аномальное явление, имеющее свои корни (их анализ выходит за рамки данной статьи), "разрулить" которое может только сама система.
На самом деле, "нормальные" школы для мальчиков ультраортодоксальной системы "Хинух ацмаи" уже есть, и существовали с самого возникновения государства Израиль. Это школы такого же типа, как и школы для девочек "Бейт Яаков" – то есть, с полным преподаванием "либы" и полным государственным финансированием. В последнее время их количество стало медленно, но неуклонно расти, так же, как число "харедимных" полноценных тихонов – "ешивот тихониёт". Чем больший процент составляют "харедим" в израильском обществе, тем больше растет в их среде осознание ответственности за будущее этой страны и желание принимать в его формировании посильное участие, а также осознание того, что образование и образованность не вступают в противоречие с религиозным образом жизни.
То, что таких школ в "харедимном" секторе все еще очень мало, свидетельствует только о том, что львиная доля представителей сектора пока не считает их соответствующими своим интересам. Они привыкли, что ничего хорошего от государства им ожидать не приходится, и готовы переплачивать в 3 раза за независимое образование (даже не задумываясь о его качестве), только чтобы не подвергать детей насильственному влиянию извне. А государство, как будто специально для того, чтобы усилить эти настроения, пытается силовыми методами реформировать "хедеры", игнорируя тот факт, что эти реформы несправедливы, алогичны и не соответствуют собственным законам государства. И чем настойчивее государство пытается навязать "харедимной" общине свои нарративы, тем больше противодействия оно провоцирует. Оно и понятно: как бы восприняли светские обитатели северного Тель-Авива, если бы их школы взялись реформировать раввины из Меа-Шеарим?
Если государство считает, что выполнение "хедерами" условий финансирования (55% "либы" за 55% денег, как это было раньше) недостаточно хорошо контролируется, то оно имеет полное право усилить контроль. Но "хедеры" не виноваты в том, что Минпрос не имеет для этого нужного числа инспекторов, и выставление им невыполнимых условий инспекторских ставок не добавит. Поэтому самое лучшее, что может сделать государство для реформирования "харедимного" образования и перевода его на современные рельсы – это не мешать медленно, но неуклонно текущим процессам в самом "харедимном" обществе.
А еще следить за тем, чтобы партийные интересанты в муниципальных властях и на других уровнях не тормозили эти процессы искусственно в борьбе за бюджет, помещения и прочие муниципальные и государственные резервы.
"Новости недели", 12.2015