|
На прошлой неделе комиссия Кнессета по образованию обратилась в Минпрос с требованием срочно разработать программу открытия большого количества новых детских садов в бедуинском секторе. Данные об удручающем положении в дошкольном образовании бедуинов предоставила ассоциация "Шатиль" – организация, осуществляющая разнообразную работу в израильском обществе под эгидой и финансированием "Нового израильского фонда".
Согласно этим данным, около 5000 детей дошкольного возраста в бедуинских деревнях не посещают детские сады. В некоторых так называемых "непризнанных" деревнях (построенных пиратским образом на государственных землях, без плана и инфраструктур, и подлежащих сносу) нет – о ужас! – ни одного государственного детского сада. В других "непризнанных" деревнях государственные садики есть (!), но они расположены в старых помещениях, требующих ремонта, переполнены и не удовлетворяют санитарным нормам. Некоторые семьи отказываются посылать ребенка в детский сад, мотивируя это удаленностью учебного заведения от дома, даже при наличии подвозки (как известно, бедуинские деревни представляют собой группу домов, хаотично разбросанных на большой площади). Есть и такие мотивы: член одного семейного клана нечаянно сбил автомобилем ребенка из другого клана, после чего все семьи клана водителя перестали водить своих детей в общие учебные заведения из опасения кровной мести.
Короче, Восток – дело тонкое. Особенно на пересечении тысячелетий.
Комиссия по образованию вслед за ассоциацией "Шатиль" требует от израильского правительства в лице Минпроса разделить две не связанные, по их мнению, между собой вещи: права бедуинских детей на образование, в том числе дошкольное, и борьбу правительства с незаконным строительством в Негеве. Глава комиссии, депутат Яков Марги, выразил это так: "Детей нужно признавать, даже если деревня не признанная". Эта фраза тут же стала афоризмом, облетевшим все израильские СМИ.
Попробуем разобраться, действительно ли государство Израиль ущемляет права бедуинского населения на образование, и может ли в принципе Минпрос сделать для бедуинов больше того, что он делает на данный момент.
Для начала немного цифр. К сожалению, я не нашла самых свежих данных, но данные 15-летней давности говорят следующее: в 2001-2002 учебном году в государственных детских садиках обучалось 13,2 тысячи бедуинских детей, и они составляли 4,3% от всех израильских детей, посещающих детские сады, тогда как доля бедуинского населения в израильском обществе на то время составляла чуть более 3% от общей численности населения. "Вопиющей дискриминации" в этих цифрах не видно; откуда взялась цифра в 5000 детей, не охваченных дошкольным воспитанием – оставим на совести организации "Шатиль" (не удивлюсь, если в это число включены дети, не посещающие садик, будучи фактически в него записанными – с начислением бюджета и пр., или дети иностранных гражданок, вышедших замуж за израильских бедуинов по законам "шариата", которым еще не оформили гражданство).
Идем дальше. В государстве Израиль большинство детских садов имеют муниципальное подчинение. Воспитательницы, помощницы воспитательниц, уборщицы и пр. – работники муниципалитетов, хотя эти ставки финансируются Минпросом. Когда муниципальные власти планируют застройку очередного района, они оценивают, сколько детей и какого возраста потенциально будут проживать в этом районе, и в соответствии с этим включают в план застройки наличие тех или иных детских учреждений. Соответственно, за ремонт и санитарное состояние этих заведений также отвечает муниципалитет.
В "незаконных" деревнях нет муниципалитета. Есть шейх местного племени, которому нет дела до израильского закона о всеобщем образовании, либо местные "советы" – фактически, "разборные группы", представляющие интересы сильных кланов. Эти "руководящие органы" совершенно не занимаются планированием населенных пунктов (над которыми к тому же постоянно висит угроза сноса), не собирают законным образом "арнону", на которую могут содержаться общественные структуры. Кроме этого, как минимум часть жителей "незаконных" деревень продолжают вести кочевой образ жизни, переезжая периодически из одного населенного пункта в другой. В результате все, что может сделать правительство – это поставить учебное заведение где-нибудь на развилке грунтовых дорог, ведущих в окрестные поселения, и организовать подвозку для желающих. И это то, что оно делает. Собирать детей в школу или детсад при помощи полицейских – до этого наши правозащитники еще не додумались.
К слову, в еврейских поселениях сельской местности, в частности – в Иудее и Самарии, ситуация с учебными заведениями не намного лучше. Зачастую семьи вынуждены посылать детей в учебное заведение на автобусе в соседний поселок, несмотря на постоянную угрозу терактов на дорогах (чего в Негеве, к счастью, пока нет). Но количество еврейских детей, посещающих школы и детские сады, от этого не уменьшается: родителям даже не приходит в голову, что ребенок может из-за каких-то технических помех остаться без образования.
Конечно, государство Израиль заинтересовано в том, чтобы максимально подключить бедуинов к государственному образованию, в том числе дошкольному. Во-первых, его отсутствие сильно уменьшает возможности бедуинских детей успешно закончить школу и приобрести специальность, которой можно кормить семью, а следовательно, увеличивает шансы того, что молодой человек свяжется с преступным миром (тенденция, принявшая в последние годы в бедуинском секторе угрожающие размеры). Во-вторых, отсутствие государственного образования при наличие спроса на оное в некоторых местах компенсируется открытием частных садов и школ, за которыми стоят организации типа Исламского движения Раеда Салаха. Исламское движение в Израиле запретили, но в СМИ не промелькнуло ни одного сообщения о закрытии и роспуске "благотворительных и социальных проектов" этой структуры, которых множество. В таких учебных заведениях растят экстремистов, ненавидящих Израиль. На сегодняшний день это явление распространено в Галилее и не зафиксировано в Негеве, но вполне может перекинуться туда.
Третий "козырь" образования – это сама по себе образованность, принятие современных социальных кодов, с отсутствия которых и начинаются все проблемы бедуинской общины, от непринятия оседлого образа жизни до полигамии. Впрочем, назвать это "проблемами" мы можем только с точки зрения оного современного социального кода. Сами-то бедуины считают это не проблемами, а национальной традицией.
Вопрос только в том, сколько государство должно и имеет право вкладывать в общину, которая в значительной мере не считает себя связанной законами этого государства? Общину, 30% членов которой нарушают запрет многоженства, 50% которой живут на захваченных государственных землях? Что более весомо в открытии очередного детского садика в "непризнанной" деревне: перспектива получить через 20 лет на несколько лояльных граждан больше, или фактическое признание сейчас легитимности проживания в этой деревне семей учеников, т. е. легитимности нарушения ими законов страны?
С точки зрения Якова Марги и ассоциации "Шатиль", сама постановка такого вопроса цинична. Сначала мы должны дать бедуинским детям (а также всем остальным "прозрачным", включая африканских инфильтрантов) все, что должны иметь дети в цивилизованной передовой стране, а потом уже рассуждать, как разрешить проблемы, созданные их родителями. Однако совершенно очевидно, что если государство будет всегда в первую очередь "обеспечивать", а потом заниматься регуляцией, то до регуляции дело просто не дойдет: все силы и средства уйдут на "обеспечение", безысходно разоряя здоровые силы общества и взращивая безответственность в среде "опекаемых".
Это очевидно нам, простым гражданам; но не политикам и общественным деятелям, которые не несут никакой личной ответственности за последствия, особенно отдаленные, реализации своих "социальных проектов".
08.2016