|
Нецах-Биньямин, один из самых известных младенцев минувшего года, в настоящий момент отдыхает на руках своего отца Меира. Первые недели жизни, включая его вступление в союз с нашим праотцом Авраамом-авину (обряд обрезания), широко освещаемое в СМИ, происходили в отсутсвие его отца, который в течение 10 месяцев удерживался под административным арестом.
В эти дни Меир Эттингер (24) возвращается к нормальной жизни после окончания административного ареста, который более не продлевался. Он с супругой и сыном проживает в мошаве, расположенном в Иерусалимских горах и для обеспечения средств существования занимается редактированием книг. Живя за пределами тюрьмы, Эттингер всё ещё поставлен в серьёзные ограничительные условия: год запрета на посещение территорий Иудеи и Шомрона, а также Иерусалима, также имеется список из 92 лиц, с которыми ему запрещены контакты.
Эттингер – внук рава Меира Кахане (АЯ-Д!), в честь которого он и назван, и племянник рава Биньямина Кахане (АЯ-Д!), в честь которого его сын получил имя Нецах-Биньямин. Он определяется как «цель №1 ШАБАКа», отмечен ярлыком этой организации как опасный главарь «молодёжи холмов», который поощряет их на действия «таг мехир» всевозможных видов. Свои идеи он публикует в личном блоге на сайте «Еврейский голос (коль йеуди)», где он, между прочим, комментирует своё практическое учение.
После освобождения Эттингер получал обращения от многих отечественных и мировых СМИ, пожелавших сделать с ним интервью. Эттингер, посредством своих адвокатов, отказал всем журналистам, в частности, «Бе-ШЕВЕ». Это его решение он аргументировал двумя причинами: «Во-первых, я чувствую, что идеи, которые я должен объяснять, весьма сложны м глубоки, они просто не могут быть воспроизведены в поверхностной беседе в СМИ. Во-вторых, СМИ пытаются вынудить нас говорить на их языке – на «демократите», а я не умею говорить на этом языке и не чувствую надобности изъясняться на таком языке в духе его ценностей. Там, где можно говорить на еврейском языке в мире ценностей еврейства, объясняя их, я это делаю с радостью и охотой». В эксклюзивном интервью «Бе-ШЕВЕ», данном после своего освобождения, Эттингер раскрылся как светлый и спокойный молодой человек, в немалой степени недоверчивый. Он колеблется, стараясь как можно вернее и точнее сформулировать то, что хочет передать. Менее всего он хочет титуловать самого себя как лидера или философа, отрицая своё влияние на «молодёжь холмов». Эттингер поражает своим отношением к деду, раву Меиру Кахане, совершенно под другим углом выражает своё отношение к поджогу в деревне Дума, а также к действиям «таг мехир». Он раскрывает тяжёлые месяцы, проведённые им под административным арестом, а также своё отсутствие на обряде «брит мила» своего первенца.
««Цель №1» - это субъективное понятие»
На заседание, которое состоялось в БАГАЦе в день брит-милы его сына по проблеме его освобождения для участия в этом событии, Эттингер явился в белой рубашке в знак этого праздничного для него дня. Но, раскрывает он в интервью, конечный результат не стал для него сюрпризом. «Мне былло сказано ещё на этапе допросов, за несколько месяцев до брита: «если ты попросишь отпуск по этому случаю – забудь об этом!»
«Это стало для тебя неожиданностью? То, что ты знал об этом заранее, тебя не сломало?»
«Душевная работа, с моей точки зрения, в ходе допросов в ШАБАКе была в том, чтобы попытаться насколько возможно «экранировать себя» от тех мыслей, которые они пытались мне привить. Обратить все мои мысли и сказать (себе): «Будь, что будет – я с Б-гом. Так я не буду на брите!.. Евреи во всех поколениях переживали и более тяжёлые вещи. Если я будут заключён на год в тюрьму, я с Б-гом. Это нелегко, но это то, что поможет мне устоять!»
«Ты не был разочарован, что в конце концов не участвовал в брит-миле, после всех юридических попыток?»
«Ясное дело, я испытывал разочарование! Сила веры в борьбе против ШАБАКа – это не то, что держится целый год. Как при любой попытке, душевные силы приходят и уходят, а тебе нужно каждый раз их возобновлять».
«Ты не предпочёл бы пойти в чём-нибудь на компромисс, чтобы провести брит в сокращённом варианте в тюрьме?»
«Представитель ШАБАКа говорил в суде, что опасно отпускать меня на брит. Мне было ясно, что это ложь, цель которой – издевательство. Я чувствовал, что они хотят унизить меня, поэтому я знал, что не могу позволить себе компромисса. Это было бы кошмаром для любого, кто пришёл бы на брит в тюрьму: он должен был бы пройти обычк с раздеванием. Разумеется, речь шла только о 10 человеках. Вместо этого состоялся организованный как полагается брит – великое освящение Имени!»
«Ты знал, за что подвергнут административному аресту?»
«Я все эти годы старался быть активистом. Я верю, что каждый еврей должен посвящать все свои силы и стремления, как это было во всех поколениях, строительству Страны. Евреи репатриировались в Страну и создали государство И все свои силы я вклалдывал в это!»
«Тебя назвали *Цель №1 ШАБАКа*, чем и аргументировали твой арест. Можешь ли ты объяснить, почему получил этот титул?»
«Может, это соответствует в их восприятии тому, что я внук рава Кахане. *Цель №1* - это субъективное понятие. Не я, так кто-то другой!.. В течение только последних 5 лет я припоминаю многих людей, удостоившихся такого титула. Этот титул пал на меня как раз в то время, когда им очень хотелось подвергать административным арестам евреев, поэтому они и обнародовали это таким образом. Есть те, кто получил этот титул в прошлом, а ныне живут себе спокойно».
«Ты бы мог рассказать, что пережил на допросах?»
«У меня не было общепринятого процесса (следствия), потому что они на самом деле не хотели меня допрашивать. Они хотели вынести мне приказ об административном аресте, и не было никакого дела, оправдывающего это. Ведь есть критерии для вынесения приказа об административном аресте – к примеру, опасность для жизни и тому подобное. У меня было много дел, но уровня форпостов, присутствия в заркытой военной зоне...
Они не могли мне вынести приказа, взяли меня на допрос, но о чём меня допрашивать, не знали. Поэтому сам по себе допрос, относительно того, что пережили те, к кому применяли пытки, был этакой детской игрой. Каждый допрос был этаким представлением, чтобы только отметить, что допрос состоялся, да только вот не удалось никаких показаний получить. Но на деле им только и надо было зафиксировать в деле, что состоялся допрос о серьёзных преступлениях. Пережитые мною допросы носили насильственный характер, включая в себя и крики, и пощёчины, но без пыток. Ведь они не хотели от меня ничего, приказ о заключении был уже по сути готов. С их точки зрения, даже если им не удастся сварганить дело – приказ об административном аресте и так готов. Поэтому им всё равно, пытать ли пленника допроса». «Были ли у тебя моменты сломленности?»
«Каждую минуту ты сломлен и снова собираещь себя. Самое тяжёлое – одиночество. Целую неделю пробыть в одиночестве. Главным образом, пытаются изолировать от твоего духовного мира, а ведь это по сути то, что и держит тебя! Например, когда я слышал, что меня собираются арестовать, я подготовил нечто в письменном виде, чтобы это опубликовали после моего ареста. Заголовок был: «ШАБАК не служба безопасности». В тот день, когда это было опубликовано, мне сказали: «Ты пишешь полное имя ШАБАКа – так и мы будем использовать полное Имя (В-вышнего)!» С тех пор не проходило дня, когда они попросту оскверняли при мне Имя (В-вышнего), используя при этом то, что запрещено произносить. Тем самым они по сути хотели дать мне понять: «Смотри, твой Б-г ничего нам не делает! Ты в наших руках, и будет то, что мы захотим и как мы захотим. А ты отсюда выйдешь психом!» Они использовали всякие грубые выражения. Вот это та атмосфера, которую они хотели передать».
Три месяца без сна
«Ты провёл 10 месяцев под административным арестом, из них 8 месяцев в одиночке, начав при этом голодовку. В каких же условиях ты продержался в заключении?»
«В первые месяцы я находится в тюрьме для еврейких религиозных заключённых. Оттудаменя перевели в одиночку. Не знаю, с чем это было связано, но когда произошло убийство супругов Хенкин, где-то в верхах решили всех находящихся под административным арестом перевести в одиночки. Итак на исходе праздника Симхат-Тора я перешёл в особый всеизраильский отдел тюрьмы Эшель. В этом отделе соблюдаются наиболее строгие условия из всех мест заключения в Стране. Никаких контактов между заключёнными, ничего невозможно передать. Люблй выход из камеры – в наручниках и в сопровождении офицера. Этот отдел обычно предназначается для главарей преступных кланов, они-то и были моими соседями. Когда я прибыл в отдел, там было 6 террористов и два еврея. Голодовка была начата на фоне нового наложенного на него ограничения: «Поняв, что они хотят лишить меня телефонных разговоров, я объявил о начале голодовки. Спустя неделю голодовки они позволили мне беседы с 5 человеками. Немало времени отняло разрешение на получение книг.
Самым тяжёлым в исключительных условиях заключения были, как уже говорилось, соседи-заключённые: «Сначала рядом с моей была камера, где содержался заключённый террорист «Исламского джихада», осуждённый на 4 пожизненных заключения за убийства евреев. Обо мне уже по телевидению передавали, и он знал, кто я такой. Каждую ночь он стучал мнне в стену, при этом угрожая и выкрикавая грубые ругательства. В отделе имеет место текучесть «кадров», террористов то больше, то меньше. А в последние месяцы там находились душевнобольные. Был один, который стучал в стены и двери 23 часа в сутки, непрерывно. Три месяца я просто был не в состоянии ни спать по ночам, ни учиться, ничего... Стук в тяжёлую железную дверь, дикий шум... Были периоды, что я был уверен – я теряю самообладание. Вы же видите неподалёку от меня сумасшедших. У одного из них, например, припадок шизофрении из-за громкого шума от этого стука.
Я страдал от проблем со здоровьем, а они (тюремщики – прим.перев.) не соглашались помочь. Требуется преодолеть множество бюрократических препон, пока получишь помощь. Не знаю, хорошие они люди, или плохие, но просто бесчувственные: «Подожди, пока подойдёт твоя очередь к врачу, а пока что... пострадай себе несколько месяцев...»
Эттингер немало удивил нащих корреспондентов своим отношением к ШАБАКникам, подчеркнув: «Все тут хорошие евреи, такими я вижу всех евреев в государстве. Проблема в системе. У каждого есть свои хорошие и плохие пункты. Вопрос в том, что сплачивает евреев. Если точка, в которой происходит сплочение, нехороша, значит, это то, что и проявилось. Система движется в негодном направлении.
Тюремщики говорили мне, что они за меня. Сами они поругивают ШАБАК. Один говорил, что, не будь он в форме, он бы говорил по-другому. Когда Буги ушёл в отставку, кое-кто сказал мне: «В конце концов ты освободишься, а он уже уволился». Но в конечном итоге они пленники системы и ничего для тебя не сделают».
«Бе-ШЕВА» №704, 28.07.16. Приложение «АТЕНТА», перевод ЛЖ, 08.2016
Другие статьи про Этингера: