|
Представители "новой качественной алии" — она же "сырная" и "путинская" - чем эти новые граждане Израиля отличаются от предыдущих репатриантов? Можно ли от них ждать нового прорыва в израильской экономике? Ведущий эксперт разоблачает мифы и стереотипы.
В последнее время в информационном пространстве Израиля (в основном, в русскоязычном, но не только) идет оживленная дискуссия о "новой качественной алие" (НКА) – репатриации из России и других стран СНГ последних двух-трех лет. Дополнительный "привкус" этой дискуссии дали некие высказывания (и последовавшие за ними слова и действия) российских публичных персон, являющихся в каком-то смысле, символическими фигурами этой последней волны. Той самой волны, которая, по некоему журналистскому стереотипу, и принесла в Израиль долгожданное новое "креативное" поколение русскоязычных репатриантов.
Не споря по поводу всего множества терминов (в которых, и правда, стоит уже навести порядок) которыми полемисты и обозначают эту группу совсем недавних репатриантов – "качественная", "сырная", "путинская", "гуманитарная" и т.п. – отметим, что речь действительно идет о социологическом феномене, требующем, пусть пока и первичного, осмысления. Итак, классическая "алия 90-х" более-менее завершилась к 1997-1998 году. Всего за этот период, начиная с января 1990 года, приехало около 750,000 человек, из которых, за вычетом умерших и постоянно проживающих за рубежом, в стране находятся порядка 560-570 тысяч человек. Их и следует считать ядром "русскоязычной общины" Израиля.
С конца 1998 по 2000 год приехало порядка 120,000 человек, в массе своей "вытолкнутых" из СНГ дефолтом и экономическим кризисом тех лет, и которые по своим ценностным ориентациям и стереотипам сознания уже существенно отличались от позднесоветской и ранней постсоветской "алии 90-х". Не случайно, что доля репатриантов этих лет, кто принял решение вернуться назад или перебраться в "третьи страны" в 2002-2004 годах, то есть в период, когда последствия финансово-экономического кризиса 2000-2001 гг. были преодолены, была вдвое выше, чем доля "йордим" тех же лет в среднем по общине.
В 2002 начался резкий спад алии (18,914 против 33,775 в 2001), который продолжался до "перелома" 2009 года. Видимо, эта "алия нулевых" (72 тысячи) тоже должна рассматриваться как отдельная социокультурная группа, среди которой доминировали выходцы из географической, экономической и культурной периферии стран СНГ и Балтии. Их переезд был в основном мотивирован семейными связями, личными и собственно экономическими причинами. А в молодежной когорте впервые оказалась заметна группа лиц, идентичность которых сложилась в системе возрожденного еврейского образования и сионистски-ориентированных общинных проектов.
Далее, в 2009-2013 годах начинается рост алии – приезжает по 7.1 – 7.5 тыс. человек в год (по сравнению с 5.8 тыс. в 2008), причем в социокультурном смысле эта группа была продолжением "алии нулевых", то есть первым постсоветским, в полном смысле этого слова, поколением репатриации из СНГ и Балтии. Рост репатриации в эти годы, вероятнее всего, произошел за счет тех, кто ранее пребывал в категории "колеблющихся", оставивших свои сомнения в свете бурного экономического роста в Израиле. Который справился с дальними последствиями "интифады Аль-Акса", почти "не заметил", в экономическом смысле, вторую ливанскую войну и две операции в Газе, и оказался чужим на празднике "арабской весны". И это все на фоне финансовой нестабильности и неопределенных экономических (и не только) перспектив в странах Европы и США, и первых признаках исчерпания заданного в "нулевых годах" потенциала роста российской экономики, во многом влиявшей и на другие страны СНГ.
Реальный всплеск алии начинается в 2014 и 2015 годах – рост, по сравнению с 2013 годом, соответственно, в полтора и два раза (по итогам 2016 году будет, видимо, некоторый спад – небольшой, по сравнению с 2014 и значительный по сравнению с 2015). Очевидно, что основную роль в этом росте сыграли "выталкивающие" факторы, которые, не вдаваясь в детали, можно обозначить как кратко- и среднесрочные последствия российско-украинского конфликта, серьезно повлиявшего на экономическую ситуацию и общую социально-политическую атмосферу обеих стран.
В целом, с января 2014 по конец сентября 2016 в страну прибыло около 38,000 репатриантов из стран СНГ и Балтии (из них более 45% из Украины и более 40% из России). Какая доля из них реально живет в Израиле, а сколько, получив гражданство и решив свои оперативные проблемы, продолжает жить и/или работать за рубежом, станет понятно только к концу 2017 года. А долю живущих "на две страны" (или больше) невозможно оценить вообще. Полагаю все же, что, судя по косвенным данным, обе эти категории не выходят за рамки 10-15% репатриантов самой последней волны.
В любом случае, эта группа составляет порядка 4% "русского Израиля" – чем, собственно, демографический потенциал "новой качественной алии" (НКА) и ограничивается.
Понятно, что политические, интеллектуальное и культурное влияние той или иной группы может быть диспропорционально выше ее демографических параметров. В этом смысле НКА, по крайней мере, на уровне общественного мнения, уже получила весьма внушительный кредит.
В какой степени эти ожидания оправданы? Действительно, по сравнению с предыдущей волной алии, эту группу отличает существенно более высокая доля выходцев из больших городов – но не больше, чем доля еврейских жителей этих городов в еврейской общине России и Украины в целом. То есть, алия последних 2.5 - 3-х лет представляет репрезентативный социально-демографический срез еврейского населения бывшего СССР. Примерно четверть этой группы составляют выпускники вузов, и чуть более трети – обладатели среднего специального или профессионального (техникумы училища, коллежи) образования. Что, несомненно, немало – но не радикально больше, чем, например, в конце 90-х и начале 2000-х годов.
Далее, профессиональная структура НКА является прямым следствием радикальной реструктуризации образовательного рынка, которая прошла в странах СНГ в последние два десятилетия. Так, среди репатриантов 2014-16 гг. менее 7% лиц трудоспособного возраста составляют врачи, средний медперсонал и обладатели пара-медицинских специальностей. Еще 15% - это инженеры и техники, менее 3% - программисты; чуть более 6% - педагоги всех типов и уровней; 2.5% - исследователи в сфере точных и естественных наук – притом, что ученых-гуманитариев оказалось почти в 5 раз больше (12%). Весьма значительна и доля представителей свободных профессий, и сферы услуг.
Все это замечательно, но, увы, не решает проблемы дефицита кадров в тех сферах, где эта проблема стоит особенно остро – здравоохранении, промышленности и школьном образовании. Не говоря уже о том, что почти 40% репатриантов 2014-2015 гг. трудоспособного возраста были в момент прибытия зарегистрированы как "лица, не имеющие профессиональной подготовки" в соответствии с израильскими стандартами (впрочем, значительную долю из них, видимо, составляют недоучившиеся студенты, которые могут продолжить свое образование в Израиле).
То есть говорить о повышенной иммиграционной динамике в Израиль еврейского сегмента постсоветского "креативного класса", который может обеспечить новый прорыв в израильской экономике – подобно роли, которой алия 90-х сыграла в "технологической революции" конца 90-х и начала 2000-х годов, вероятнее всего, пока преждевременно. Хотя он нам здесь объективно действительно очень нужен. Потому – не будем терять оптимизм.
IzRus, 10.2016
Ханин В. (Зеэв), Профессор отделения общей политологии и региональной политики Университета Ариэль в Самарии, главный ученый министерства абсорбции Израиля