|
В нашей Кунцевской ешиве его называли «илуй» - вундеркинд. Конечно же, он был очень талантлив, причем блистал не только на нашем фоне — на фоне сорокалетних мужиков с закостенелыми мозгами, лишь недавно узнавших, что кроме диамата, истмата, сопромата и просто мата существуют еще Тора, Талмуд и многое другое, что большевики по рассеянности забыли включить в школьную программу, но и среди прочих двадцатилетних орлом, каждый из которых на нашем фоне выглядел Маймонидом.
Но всякий раз, как ему пророчили будущее великого знатока Торы, Авраам отвечал. «Не, ребята, иудаизм не догма, а руководство к действию!» Я учу законы Торы не для того, чтобы годами корпеть над ними, но дабы претворять их в жизнь. Было в нем нечто рыцарское. Мы не знали, как он собирается претворять в жизнь законы — пойдет ли после ешивы в мединститут, станет ли врачом (были такие мысли), дабы спасать тех, кто создан по образу и подобию, или будет раввином... *
Ну и где ты, что ты, как ты? - спросил я Авраама, встретив его недавно на иерусалимской улице. В черных волосах его, как пена в вечерней волне, мелькала седина, а борода и вовсе была белой. Но взгляд был прежний, рыцарский. - Чем занимаешься?
Ответ меня сразил наповал: *
Торговлей.
Что-что? Авраам, ты спятил? Торговля! Самое, что ни на есть нерыцарское дело!
Весь вечер мы тогда просидели в его домике в Хар-Ноф, я познакомился с его женой, детишками, но главное, слушал, слушал, слушал и не только понял, что торговля самое рыцарское дело, но и получил ответ на вопросы, мучавшие меня десятилетиями...
Ну да, десятилетиями — С того дня, как устроился преподавателем английского в районный клуб «Ладога».
- Кружок твой будет платным, - сказала мне директор клуба. - Пятнадцать рублей в месяц с человека. Из трехсот – пятьдесят твои. Меньше трехсот не принимаем. Учащихся наберешь сам!
- Где ж я их наберу?! – вырвалось у меня.
- Объявления повесишь, - успокоила она меня.
О ксероксе в те времена в Совке, отстающем на столетие от капстран, не слышали, поэтому объявления о кружке английского языка я был вынужден писать от руки. Занимался этим несколько часов подряд, без перерыва на обед – правой рукой писал, левой ел. Было очень неудобно – чуть вилкой язык не проколол. Тогда пришлось бы писать: «При клубе «Ладога» открывается кружок английского языка, проколотого вилкой…» К счастью, все обошлось.
Расклейка объявлений – это отдельная песня. Клей либо не брал совсем, либо прихватывал так, что на полях объявления оставался не то что отпечаток пальца, но и кусок самой, так сказать, «печати». Скотч всем был хорош, вот только не клеил. Кнопки просто и незатейливо ломались. А я окровавленными пальцами прилаживал коряво исписанные листки на заборы и доски объявлений, пылко матеря социалистическую модель производства, при которой покупная жужжалка для задницы не жужжит и в задницу не лезет.
Подошел мальчик. Славный такой, по мордашке видно – неглупый. Стал спрашивать – когда начало занятий, какими книгами будем пользоваться, и так далее. Я объяснил. Он пообещал придти. Подошла девочка. Спросила, какие цели у кружка. Услышав, что в основу кладется овладение устной речью, возликовала: «О! Как раз то, что мне нужно! Обязательно приду!» Подошла средней молодости мама. Спросила, принимаю ли я в группу дошкольников. Я поинтересовался, кто у нее – сын или дочь. Оказалось – и сын и дочь. Я сказал, что могу организовать отдельную группу, если она поможет мне набрать народ. Она сказала, что обязательно поможет. Засим расстались.
Я оклеивал очередной столб, а в башке стучало: «Шестьдесят! Шестьдесят! Шестьдесят!» «Что «шестьдесят»? – спросил я сам себя. И вдруг понял: «Шестьдесят рублей». Осталось двести сорок. Я не учеников считал, а рубли. Впервые жизни свои знания и умения я нес не в казенные учреждения, а на рынок свободного труда, и тут же - впервые в жизни! – обнаружил, что за рублями перестаю видеть людей. Ошарашенный этим открытием, я так и застыл у столба с пальцами, окровавленными благодаря очередной встрече с социалистической продукцией, и душой, подраненной той ничтожной долей микрокапитализма, с которой она впервые в жизни столкнулась.
Не волнуйтесь, этот столб не стал для меня позорным – едва я увидел детей (а впоследствии и взрослых) за партами, как не менее, чем на уроках в школе, стал выкладываться «не корысти ради». Но вопрос, который я впервые сам себе задал в том далеком восемьдесят втором году - можно ли или не можно впрячь в одну упряжку частную инициативу и любовь к ближнему, надолго остался без ответа . Часто, раздумывая над ним, я уговаривал себя, что при нормальной рыночной экономике бизнес процветает лишь когда реально приносит пользу окружающим. Но выходило так, что, если получаешь за это деньги, значит, эта польза продается. А любовь – даже к ближнему – за деньги известно как называется. Вот и получалось, что ненавистный коммунизм, при котором ты, хотя бы в теории, отдаешь обществу всего себя («от каждого по способностям»), а общество — какие уж там «по потребностям», да «по труду»! - тебя содержит, хотя бы чтобы ты с голоду не помер, все равно куда этичнее. То, что это не так, ярче всего проявлялось в сфере обслуживания, в частности, в торговле. Система, при которой , скажем, работник торговли сидел на унылом окладе приводила к тому, что покупателей, то есть именно ближних, он начинал элементарно обжуливать. К тому же при отсутствии у продавца материальной. заинтересованности покупатель, как источник хлопот, но никак не прибыли, начинал попросту его раздражать. «Чем меньше их сегодня придет, тем лучше, денежки я свои все равно получу. А они, гады, все прут и прут!» Какая уж тут любовь к ближнему?
Получалось, и так плохо, и так плохо. А хотелось, чтобы было хорошо.
Можно, конечно, попытаться перевести проблему вообще в другую плоскость – в моральную. Дескать, неважно, какая экономическая модель взята за основу общества, главное — воспитание. И капитализм и социализм могут быть как нравственным, так и безнравственным. Все бы ничего, да беда в том, что старик Карла-Марла хотя бы отчасти, но в чем-то был прав — пусть не на сто процентов, но в известной степени бытие все же определяет сознание. Когда жизнь тебе твердит: «Клиент не столько человек, сколько источник твоего дохода, а доход этот все время под Дамокловым мечом из-за жестокой конкуренции» или же «Хочешь жни, а хочешь куй, все равно получишь не очень много, а вот наворовать — это да!», то как человека ни воспитывай, а любить ближнего ему трудновато»...
Читатель ждет уж слова «Тора»? Ну что ж, ларчик открывается просто. Не скатываясь к социализму, Тора выворачивает человеку руки в тот момент, когда они становятся чересчур уж загребущими. Не позволяет частной инициативе превратиться в погоню за наживой. Ограничивает конкуренцию.
То есть опять воспитание? Не совсем. Ведь речь идет о религиозных евреях, то есть о людях, что чуть ли не с рождения окружены бесчисленными «низ-зя» и «надо». Низ-зя зажигать свет в субботу, низ-зя кушать не только вредную свинину, но и вкусную крольчатину. Надо соблюдать заповеди. И, когда выросший в окружении подобных императивов человек слышит: « Нужно очень остерегаться обманывать товарища при купле-продаже. И всякий обманывающий товарища при купле-продаже, неважно, продавал ли он и обманул покупателя или покупал и обманул продавца, нарушил запрет из Торы, сформулированный в следующем стихе: «И когда вы будете продавать товар ближнему вашему, или покупать у ближнего вашего — пусть не обманывает никто брата своего». И первый вопрос, который задают человеку на Страшном Суде, таков: «Честно ли ты торговал?» (Кицур Шульхан Арух 62:1), поверьте, он воспринимает это совсем не так, как человек, воспитанный в духе «Если нельзя, но очень хочется, то можно...» Варианты продолжения «Б-га нет, и все дозволено» либо «Потом покаешься, и батюшка тебе отпустит грехи». Я не хочу сказать, что атеисты и христиане обязательно жулики, я хочу сказать, что императив есть императив.
Но продолжим чтение Кицур Шульхан Арух.
«Человек, торгующий честно, может не опасаться обмануть товарища. Что имеется в виду? Если продавец говорит покупателю: «Я сам купил эту вещь за такую-то сумму, а на продаже тебе хочу заработать столько-то», тогда, даже если сам он, покупая эту вещь, был обманут (а это не дает ему права обманывать другого, то есть слишком завышать цену), такая сделка все равно разрешена, поскольку продавец прямо заявил покупателю, чтобы тот ориентировался не на рыночную стоимость вещи, а на сумму, назначенную за нее продавцом».
Вот тебе и «не обманешь — не продашь»!
А как насчет другого принципа, свято соблюдавшегося в советской торговле - «семь раз обмерь, один раз обвесь»?
. «Тот, кто недоливает или недовешивает товарищу, или... нееврею, нарушает запрет из Торы, сформулированный в стихе: «Не совершайте преступления, обмеривая и обвешивая…» (см. ниже, глава 182, параграфы 1 и 4). И наказание за неправильные меры и гири очень тяжело, поскольку обмеривающий и обвешивающий не сможет полностью раскаяться в своем преступлении: ведь он не знает, у кого и сколько именно он украл (а для того, чтобы раскаяться, он должен вернуть украденное). И даже если он отдаст все наворованные деньги на общественные нужды, все равно это не будет полным и правильным раскаянием.
Написано: «Пусть не будет у тебя в кармане двух камней (для взвешивания): большого и маленького; пусть не будет у тебя в доме двух эйф (для отмеривания): большой и маленькой; камень полновесный и истинный пусть будет у тебя, эйфа полная и истинная пусть будет у тебя…». И слова «в кармане твоем», а также «в доме твоем» на первый взгляд кажутся излишними, и вот как трактуют их учителя наши, благословенной памяти: «Не будет у тебя в кармане денег. Из-за чего? Из-за двух камней. И не будет у тебя в доме вещей. Из-за чего? Из-за двух эйф. Однако если в твоем доме будут камни полновесные и истинные — будут у тебя деньги. И также, если будет у тебя в доме эйфа полная и истинная — будет в нем все необходимое». Еще сказали учителя наши, благословенной памяти: «Что должен сделать человек, чтобы разбогатеть? Пусть торгует честно и просит о милосердии Того, Кому принадлежит все богатство, как сказано: “Мне принадлежит серебро и мне принадлежит золото”».
Нужно отмеривать и отвешивать щедро, кладя чуть больше полной меры, как сказано: «Эйфа полная и истинная пусть будет у тебя». Зачем сказано: «…и истинная»? Тора хотела сказать: «Отдели немного от своего и дай ему».(КША 62:7-9).
Короче, реальному социализму с законами Торы явно не по пути. А реальному капитализму?
Возьмем классический пример — крупные фирмы, договорившись между собой резко снижают цены. Мелкие производители и торговцы разоряются. Устранив конкурентов, акулы поднимают цены до заоблачных высей. А теперь представьте, что поперек фарватера наших акул встает рав Хаим Ѓальберштам из Цанза и объявляет: «Можно снижать цены немного, но сильно снижать нельзя и конкуренты имеют право воспрепятствовать этому». А на помощь ему приходят Рабену Йерохам, Рама, и рав Йехиэль Михл и уточняют: «Можно снижать цены, если конкурент при этих ценах получает хоть какую-то прибыль. Ведь человек может причинять убыток себе, но не имеет права – своему товарищу».
То есть наша акула в четыре года узнала, что нельзя ходить без кипы, в тринадцать лет, что нельзя заглядываться на нагих и полунагих красавиц, а, занявшись торговлей, что нельзя причинять убыток товарищу. Вот и разгуляйся после этого!
Коли мы уж затронули тему конкуренции, посмотрим, как Талмуд и его средневековые комментаторы решают вопрос о соперничестве между отечественными товарами и импортными.
Сказано в трактате Бава батра 21а: «Сказал р.Ѓуна сын р.Йеѓошуа: Мне очевидно, что нельзя воспрепятствовать (открывать торговлю) жителю того же переулка, но можно – жителю другого города».
Рама(1525 - 1572) в трактате «Хошен мишпат» так комментирует16 постановление мудрецов о запрете для иногородних торговцев приходить и торговать в другом городе: «Понятно нам, что это постановление мудрецы приняли ради жителей города — чтобы не простаивало их дело и не прекратился их заработок». Т.е. хазаль17 постановили закон ради блага торговцев, чтобы те могли зарабатывать, продавая жителям своего города: постановлением были созданы ограничительные протекционистские условия, согласно которым жители города не могут тратить свои деньги на товар, который продают заезжие торговцы. Это было сделано потому, что количество товара, которое способны купить горожане, ограничено18. Стало быть, неважно, что местные торговцы не располагают в точности таким же товаром, как тот, который могут привезти торговцы из другого города — в этом случае мудрецы также не разрешили покупателям тратить деньги на товар иногородних торговцев.
Ну, а как насчет конкуренции между согражданами?
Любой житель города может избрать любой род деятельности или открыть любой бизнес, даже если он вступает при этом в конкурентную борьбу с другими жителями. Более того, он имеет право продавать такие же товары, что и его ближайший сосед. Подобная торговля не будет считаться покушением на заработок ближнего, — но при одном условии: нельзя переманивать в свой магазин покупателей конкурента.
Таков закон. Однако люди, стремящиеся придерживаться праведной линии поведения или не желающие трений, ставят моральную сторону вопроса выше финансовой выгоды, а потому открывают магазин подальше от потенциальных конкурентов.
А вот еще одно любопытное постановление:
Хатам Софер: Если один еврей купил аренду у помещика и продаёт товар крестьянам, а другой продаёт без аренды, он совершает преступление по отношению к товарищу, так как тот платит за аренду, а она у него не окупается. Р.Мордехай Зеэв Этинга: Потому что купивший аренду не может продавать так же дёшево, как не платящий за неё.
Извините, пожалуйста, у меня звонит телефон. Сейчас отвечу и продолжу свое исследование. ..
Так вот, звонила девушка из телефонной компании «Селком» и предлагала перейти к ним из «Хот Мобайл». Наташа ее зовут. До этого звонила Катя из «Хота», а еще раньше Николай из «Пелефона». Короче говоря, за последние два дня подобных звонков было не меньше двадцати. Реклама, блин! Причем расписывают — сплошные у них скидки, льготы...Да что мне вам рассказывать, а то вы сами не знаете, как нам с экранов телевизоров, мониторов компьютеров и из телефонных трубок обещают златые горы и какой кукиш ты в итоги получаешь?
Кстати, а что иудаизм говорит на эту тему?
Можно рекламировать свои услуги, но нельзя переманивать клиентов конкурирующих фирм. Реклама имеет полное право на существование, если ее посылы правдивы и не скрывают изъяны продукции. «Если у человека есть какая-то вещь на продажу, ему запрещается приукрашивать ее с целью обмана, как, например, напоить корову отваром отрубей, из-за которого живот ее распухает, а шерсть становится дыбом, чтобы она казалась толще, или красить старые вещи, чтобы они казались новыми, а также прибегать к другим подобным уловкам». (КША 62:4).
А что же можно делать ради привлечения покупателей?
Разрешается:
а) сбивать цены (в рамках Талмуда и «Хошен Мишпат» - А.К.)
б) предлагать покупателям подарки, гарантии и особые скидки
в) предлагать бесплатную доставку товаров
г) вести рекламную кампанию и рассылать проспекты.
Это называется «косвенные методы для привлечения покупателей в рамках честной конкуренции».
Еще раз: свои товары можно расхваливать каким угодно образом, но только— честно, избегая преувеличений. Разрешается подчеркивать достоинства товара, однако при этом нельзя создавать у потенциального покупателя ложное: впечатление о его качестве и прочих свойствах.
Ни в коем случае нельзя порочить конкурентные товары и дискредитировать конкурентов, даже если сказанное — правда. Можно подчеркивать, однако, более высокое качество своих товаров или их более низкую цену. Разрешается говорить: «Мой товар по качеству лучше, чем у конкурентов», — но нельзя говорить: «У них товары низкого качества», или: «Они взвинтили цены» и т.д.
- И что, - спросите вы меня, - все ортодоксальные евреи именно так ведут дела?
Я отвечу словами жительницы одного религиозного поселения: «Среди нас есть и воры, и жулики, и обладатели всех пороков, которые имеются у представителей других слоев населения. Разница в том проценте который такие люди занимают у нас и у них».
Ну, а почему же тогда народы, среди которых мы жили, всю жизнь называли нас обманщиками? Как там у Слуцкого: «Абрам торгует в райкопе».
Что ж, действительно нас так называли. И обвиняли. И оскорбляли. Но покупать бежали именно к нам. С чего бы это?..
Старший сын у Авраама — прелесть. Недавно бар-мицва была. Парень спортивный, умница, отзывчивый. Как говорит сам Авраам, «Мышцы- во! Голова — во! Сердце — во!»
И зовут соответственно — Давид. Есть в нем что-то от Колумба. У отца-рыцаря сын первооткрыватель. Я верю в то, что Давида ждут великое открытие. Быть может он откроет какой-то новый закон природы. Или новую планету. Или новый магазин.
11.2015