|
Как-то я видел известную картину 16 века «Шабат, мараны» На ней изображено, как инквизиция врывается в дом испанских евреев, принявших христианство, чтобы не быть изгнанными, но тайно продолжающих соблюдать заповеди. Помню, что она произвела на меня сильное впечатление, хотя имя автора и стерлось из памяти. Сводчатая комната с толстыми стенами, средневековый интерьер, остатки пищи на упавшей со стола скатерти с канделябрами, женщина, потерявшая сознание, мужчины, вскочившие из-за стола и стоящие в растерянности перед непрошенными гостями, которые вторглись в момент субботней трапезы, кто-то пытается бежать, и скорее всего ему не удастся скрыться так как, наверняка, дом окружен.
Сегодня эта картина ассоциируется у меня со встречей субботы в уральском трудовом исправительном лагере.
Нас, евреев, было там немного – 9 человек. Даже миньян не соберешь. А религиозных – всего 3. Тем не менее, на совместной «сходке» было единогласно решено: «Встречаем субботу, как положено!»
Ясно, что внутренний устав Гулага не способствовал соблюдению субботы, тем более - проведению положенных молитв и трапез. Как раз наоборот. Были запрещены «сборища» более 2–х человек, религиозная деятельность и проведение религиозных мероприятий - последнее вообще «тянуло» на статью до пяти лет заключения.
Впрочем, еврейского зэка такие вещи не пугали. Что значили для нас, неоднократно побывавших в карцерах за ношение кипы, отказ от работы в субботу и отказ брить бороду, дополнительные сутки в карцере за проведение встречи субботы?! Тем более – наказание с сокращением пайка питания. Мы уже давно открыли простую истину: для того чтобы выжить, человеку нужно совсем немного - несколько ломтей хлеба и пол-литра кипятка. Ясно, что ради дополнительной миски каши не имело смысла отказываться от своих убеждений. Убеждения, вера – это как раз то, что придает жизни вкус. А суббота не только придавала вкус, но и смысл всей нашей жизни.
Так вот, приняв решение, мы сразу же распределили обязанности. Марк (убежденный атеист) и Зеев должны были подыскивать место для каждой встречи, Давид и Яаков заботиться о еде, ну, а на меня и Шимона была возложена сама религиозная процедура.
К счастью в это время в лагере – очевидно, в ожидание нового этапа - приступили к строительству еще одного барака. Работы выполнялись руками самих же зеков, поэтому после окончания рабочего дня строительная площадка пустела и становилась идеальным местом для запланированных тайных встреч советских марранов. Конечно, надо было еще позаботиться о столе. Нескольких досок с разложенными на них газетами вместо скатерти на такой случай нам бы хватило. С едой тоже вроде все обстояло благополучно: благодаря режиму экономии мы были владельцами нескольких банок «бычков в масле» и даже белого хлеба. Чем тебе не хала и «гефильте фиш»?!
А обеспечить вино для кидуша – это уж мое дело. Легко сказать - «вино». На самом деле это были изюмины, которые я хранил со времени следствия, когда изюм разрешался, и папа мудро передал мне килограмм «при а-гефэн» («плода виноградной лозы»). (В то время, о котором я веду речь, шоколад, витамины, мед и изюм в посылку было класть запрещено - чтобы лагерная жизнь не показалась сахаром.) Так что я пронес этот килограмм изюма через 11 лет лагерей. Светлая память моему папе.
Следует оговориться, что изюм нельзя использовать вместо вина: виноград, сочный или сухой считается фруктом и перед его едой говорят: «Благословен Бог Всесильный наш, сотворивший плод дерева». А вот вино или сок – в них есть что-то особое, сила виноградной лозы концентрируется в них, и перед их питьем принято говорить «… творящий плод виноградной лозы». Но этого всего я тогда не знал, так как никто меня не учил, и спросить было не у кого. Наступает «эрев шабат» («субботний вечер»). Времени для встречи субботы совсем немного – полчаса: между выводом с завода и до вечерней проверки. И вот мы уже сидим на корточках в полутемном недостроенном бараке, у нашего субботнего стола. Я зажигаю две свечи (из парафина «организованного» на промзоне): "Барух Ата Ашем..." («Благословлен Ты, Всевышний, выделивший нас своими заповедями и повелевший зажигать субботние свечи…»). Царица суббота спускается на 36 зону Дубравлага.
Но не тут то было… В начале коридора уже слышатся сапоги дежурного наряда. Нас выследили!
Но в отличие от марранов мы не убегаем и не прячем субботних подсвечников. Убегать некуда - мы в ловушке, да, и субботние свечи, изготовленные с расчетом на неожиданный налет дежурных, уже догорели.
Во главе вышагивает замполит капитан Журавков. «Вы чем тут занимаетесь? Что это за нелегальное сборище? А, субботу встречаете… Все будете наказаны. Сержант! Переписать всех и составить рапорт».
Журавков осматривает всех присутствующих, и вдруг его взгляд падает на одного зэка, который по паспорту числится русским: «А ты Фролов, что тут делаешь? Ты же русский!»
- «Нет, я еврей».
«А-а-а, и тебя объевреили!» – восклицает Журавков в изумлении.
То, что мы не испугались и не разбежались, а, наоборот, с презрением глядя на офицера, остались стоять, и, более того, приобщение русского к еврейской субботе совершенно сбило замполита с толку, и он удалился в сопровождении своих «ментов».
В тот раз нас не наказали. Старая история обрела новое звучание. Советские мараны перестали бояться.
Фото автора
Блог р.Менделевича в ФБ 8.2016
Йосеф Менделевич - доктор истории и раввин, преподаватель ешивы «Махон Меир». В прошлом "узник Сиона", диссидент и борец за права человека в СССР.