|
Состоявшийся 12 декабря первый после 20-летнего перерыва визит Биньямина Нетаниягу в Брюссель – на этот раз в качестве гостя саммита министров иностранных дел 28 стран-членов ЕС – был и первым зарубежным вояжем премьер-министра Израиля после заявления президента США Дональда Трампа о признании Иерусалима столицей Израиля.
"Фронт" и "тыл" иерусалимской дипломатии Израиля
Приглашение Биньямину Нетаниягу в Брюссель пришло от имени главы МИД Литвы, страны, которая в последние годы проявляет очевидный интерес к дипломатическому сближению и многоплановому сотрудничеству с еврейским государством. Израильский премьер-министр с готовностью использовал эту возможность, чтобы обсудить с европейской внешнеполитической элитой иранскую угрозу безопасности Ближнего Востока, и в этом контексте – ситуацию в Сирии и Ливане. И эти же темы должны были стать предметом второго за последние полгода делового разговора Б. Нетаниягу с президентом Франции Э. Макроном в Париже днем ранее.
Однако драматическая декларация президента США и сопровождавшие ее события серьезно изменила повестку дня. Это стало понятно на фоне волны официальных осуждений в европейских странах как решения самого Д. Трампа, так и официальной реакции Б. Нетаниягу, содержащей призыв к мировым лидерам "понять невозможность мира без признания Иерусалима столицей Израиля". И особенно – его призыв к европейцам "немедленно проследовать примеру американцев и перенести в Иерусалим посольства своих стран".
О том, что он готов к подобному развитию событий, Нетаниягу дал понять накануне отлета. В интервью израильскому англоязычному изданию The Times of Israel премьер-министр Израиля заявив о своем уважении к Европе, но одновременно объявил о неготовности принимать двойные стандарты с ее стороны. За примерами "лицемерия официальных институтов ЕС", по его мнению, не надо было далеко ходить, ибо, "слыша оттуда мнения, осуждающие историческое заявление президента США Дональда Трампа, я не слышал осуждений ракетных ударов по Израилю".
Думается, что Нетаниягу мог позволить себе не вполне привычный для дипломатических форматов такого рода резкий демарш не только из-за гарантированной поддержки его позиции Белым домом и Конгрессом США, но и нечастой в его политической практике солидарности в политических элитах и израильском обществе в целом.
Опросы общественного мнения, проведенные с момента инаугурации Д. Трампа, показывают, что он пользуется стабильно высоким рейтингом у израильского общества в качестве лидера, который понимает реальные проблемы и интересы Израиля и однозначно привержен гарантированному поддержанию национальной безопасности еврейского государства. Поэтому деятельность израильского руководства, в той или иной степени вытекающая из контекста его нынешних отношений с США, пока имеет у израильтян вполне ощутимый кредит.
Имея такую поддержку в тылу, Нетаниягу мог себя чувствовать в диалоге с европейскими партнерами, союзниками и критиками Израиля вполне уверенно. Что было актуально в свете довольно агрессивного настроя европейских чиновников. Так, верховный комиссар по иностранным делам и политике безопасности ЕС Федерика Могерини еще накануне пообещала, что вместо запланированного Б. Нетаниягу обсуждения темы иранской ядерной угрозы ему придётся "отчитываться" за отсутствие прогресса на палестино-израильском треке. А статус встречи премьер-министра с главами МИД государств-членов союза был по ее настоянию перенесен из здания посольства Литвы в штаб-квартиру Еврокомиссии и понижен до уровня "неформального завтрака" под личным контролем Могерини, которая предупредила, что весь отведенный на встречу час будет посвящен "проблеме Иерусалима".
В этой ситуации Нетаниягу, обсуждая навязанную ему тему, мог менее чем обычно заботиться о выборе выражений – хотя и оставался при этом в рамках дипломатической корректности. Израильский премьер-министр, по информации СМИ, возложил ответственность за дипломатический тупик на самих европейцев, отметив, что именно брюссельская бюрократия и отдельные европейские лидеры "зациклены на проблему поселений ("зеленой черты"), не обращая внимания на отказ палестинцев признать еврейское государство в каких-либо границах". И тем самым "вводят палестинцев в заблуждение, создавая у них иллюзию, что решение об окончательном урегулировании может быть навязано Израилю извне".
Потенциал взаимных (не)пониманий
В принципе, этот опыт должен был лишь в очередной раз убедить израильских лидеров в правильности характерного для "европейской политики" Иерусалима курса. Вместо общения с брюссельской "евробюрократией" углублять двусторонние отношения с ключевыми европейскими странами. Такими как Великобритания, Германия и Италия, а также "ново-старыми" демократическими режимами Восточной Европы. Именно к этим и иным европейским столицам Нетаниягу и обратился через голову Евросоюза, выразив накануне встречи с главами МИДов в заявлении для прессы уверенность, что (вопреки утверждениям Могерини, что "Евросоюз не оправдает ожиданий Нетаниягу") все страны Европы последуют примеру США.
Но тут израильское руководство, на первый взгляд, и получает непреодолимое препятствие в лице лидеров стран, которые являются ближайшими европейскими партнерами Израиля и ключевыми партнерами Вашингтона, его союзниками по НАТО, которые почти солидарно выступили против иерусалимской декларации Д. Трампа.
Примером европейских реакций стало заявление президента Франции Э. Макрона, согласно которому "традиционная приверженность Франции решению конфликта не позволяет Парижу принять демарш США". Той же логикой, судя по всему, руководствовалась и Ф. Могерини, которая вновь объявила "идею двух государств единственным реальным способом решения конфликта между Израилем и Палестиной". Она пообещала активизировать дипломатические усилия для того, чтобы вопреки намерениям, которые, по ее мнению, содержатся в демарше Д. Трампа "обеспечить условия, при которых столица палестинского государства будет в Иерусалиме".
В чем же причина подобной политики стран "старой Европы"? Вряд ли стоит предполагать, что хотя бы в одной из них есть те, кто сомневается, какой именно город является реальной столицей Израиля. Дело, судя по всему, состоит в ином: неготовности принять содержащуюся в новом подходе администрации США "инфляцию парадигмы Осло", в свое время легитимизовавшей подход, при котором понятия "палестино-израильский конфликт" и "ближневосточный конфликт" воспринимались как синонимы.
Потому лишение палестинских арабов их ранее чуть ли не монопольного влияния на характер, содержание и динамику арабо-израильского урегулирования и снижение статуса ПНА/ООП до уровня одного из периферийных субъектов регионального процесса не может восприниматься "спонсорами Осло" иначе, чем недопустимое изменение правил региональной и международной политической игры.
Именно это обстоятельство Ф. Могерини, вероятно, и имела в виду, когда, реагируя на просьбу Б. Нетаниягу к европейским институциям "не выдвигать никаких мирных инициатив прежде американцев", заявила, что Евросоюз, "как крупнейший донора ПНА и ведущий торговый партнер Израиля, имеет право и обязанность быть услышанным" в делах региона.
На практике это означает, что такие деятели, как Могерини, Макрон и их единомышленники в других европейских столицах, настаивают на сохранении предложенных четверть века назад и уже, по мнению многих в США и Израиле, исчерпавших себя рамок "палестино-израильского мирного процесса" (ныне стыдливо именуемого "политическим"). И соответствующих пониманий, из которых, например, следует, что палестинский арабский терроризм и израильская поселенческая активность в Иудее и Самарии достойны равного осуждения как "моральные эквиваленты" – с чем, разумеется, в Иерусалиме и Вашингтоне решительно не готовы согласиться.
Впрочем, на этот раз "провести" выраженные в духе таких пониманий резолюции в институтах ЕС сторонникам данного взгляда на вещи пока не удалось. Заслуга в этом во многом принадлежит лидерам "новой Европы", прежде всего странам Вышеградского блока – Венгрии и Чехии, которым удалось сорвать обещанный Брюсселем солидарный демарш всех 28 стран Евросоюза.
Промежуточные итоги
Иными словами, новая политическая и дипломатическая реальность, созданная иерусалимской декларацией Д. Трампа, уже начинает менять устоявшуюся с конца 90-х годов прошлого века схему регионального политического процесса – пусть и многие вовлеченные в него субъекты пока либо не готовы ее принять как данность либо демонстрируют смешанные реакции на решение президента США. Первый возникающий в этой связи вопрос – в какой степени созданная этим демаршем Д.Трампа динамика способна втянуть в процесс и другие страны. Собственно, уже днем 6 декабря с. г. было объявлено, что с инициативой по переводу посольства в Иерусалим к приближенным премьер-министра Биньямина Нетаниягу обратились представители президента Филиппин Роберта Дутерте, а в канцелярии премьер-министра, согласно близким к ней источникам, ожидают обращений дипломатов еще ряда стран, заинтересованных в переводе посольства в столицу Израиля.
Собственно, по словам авторитетных специалистов по международному праву, никаких юридических препятствий для размещения диппредставительства любой страны, в Западном Иерусалиме, по поводу принадлежности которого существует консенсус, и который уже 67 лет и является реально-признанной столицей Израиля, не было и раньше. Именно там и находились многие посольства до появления в 1980 году резолюции СБ ООН №478, осудившей утверждение Кнессетом "Основного закона об Иерусалиме".
Но и эта резолюция (как и резолюция 2334 (2016 г.), осуждающая "поселенческую активность Израиля на оккупируемой территории, включая Восточный Иерусалим"), была принята в рамках главы VI устава ООН и, следовательно, носила рекомендательный характер.
Соответственно, отсутствие посольств тех стран, которые поддерживают дипломатические отношения с Израилем, по крайней мере в западной части столицы Израиля, является фактором дипломатического давления, политических разногласий, исчерпавших свое значение идеологически клише или просто моментом бюрократической инерции. Что может быть изменено, коль скоро с многолетним "табу" уже покончено.
9 канал , 12.2017
Ханин В. (Зеэв), Профессор отделения общей политологии и региональной политики Университета Ариэль в Самарии, главный ученый министерства абсорбции Израиля