|
Я оказался свидетелем изгнания поселенцев Сектора Газы. Многие мысли приходили в голову по поводу увиденного и услышанного во время этого непосредственного контакта между выселяющими и выселяемыми. Эти мысли, которыми я собираюсь поделиться с читателями, выражают глубокое беспокойство, вызванное крахом демократических ценностей и самой культуры демократии, выразившийся в сценах, мною наблюдавшихся.
Из многочисленных бесед, которые я и мои друзья вели с солдатами и полицейскими разных званий, выяснился багаж аргументов, приготовленный в помощь исполнителям приговора. Хотя, может быть, он был в их сознании с самого начала. К моему ужасу, налицо были все составляющие интеллектуальной, нравственной и эмоциональной «промывки мозгов»; Я имею в виду как тех, кто убежден в необходимости покинуть Газу, так и тех, кто убежден в обратном.
Следует обратить внимание на ментальный блок, занесенный в души исполнителей. Были такие, которым запретили разговаривать с поселенцами. Были и такие, которые прилагали все усилия, чтобы не смотреть им в лицо. И есть такие, кто хоть и разговаривал, но разговаривал с использованием заранее приготовленных трафаретов — что делало невозможным любой настоящий диалог. Аргумент, повторяющийся в этих разговорах был такой: изгоняющих и изгоняемых разделяет целый мир идеологий и верований, так что нет никакой надежды, что один убедит в чем-то другого и, поэтому, беседа бесполезна.
Когда человек решает «не говорить» или получает указание — «не говорить» — он, по сути, решает не говорить с собой, — тем самым он отключает большую часть того, что является уникальной характеристикой человека, того, что отделяет человека от животного и машины — речь. Создавалось впечатление, что врагом, подсунутым солдатам Израиля, которого они должны победить, была совесть !
Давайте спросим себя: в качестве первой страны, законодательно закрепившей принцип «Аморальный приказ — незаконный», и в качестве народа, объяснившего миру что такое мораль, — не потерпели ли мы самый тяжелый провал во всей нашей истории ? Предположение, что невозможно договориться о чем-то из-за ментальных различий между сторонами, на котором воспитывались многие в израильтяне, — еще страшнее, чем кампания демонизации и клеветы, проведенная недавно против целого сектора израильского общества — поселенцев. Ибо это предположение, что у другой стороны иные мозги, иная совесть и, может быть, другой генетический код, — ставит эту сторону вне рода человеческого и, тем самым, отрицает саму суть человека — возможность диалога с ближним.
Страшно было убедиться в почти полном отсутствии настоящей культуры демократии в израильском обществе. Идея, что закон — превыше всего — совести, человеческих ценностей, что закон следует исполнять любой ценой — не есть демократическая идея. Это — тоталитаризм чистой воды, присущий соответствующим режимам, к которым каждый, имеющий совесть, испытывает отвращение.
Настоящая демократия предполагает право личности противостоять безрассудству системы. Возможность протеста, неучастия в происходящем по нравственным соображениям, даже «гражданский бунт» — есть признаки здоровья демократического общества. Настоящая демократия строит такие нравственные основы, за которые одиночка готов положить жизнь, будучи уверенным, что действует ради высших человеческих ценностей. А если одиночка превращается в винтик в безликой машине, то это уже не демократия.
В перспективе, если будет господствовать идея, согласно которой «закон — превыше всего», ослабляющая доверие личности обществу, то это может привести к ослаблению единства нации и возникновению смертельной опасности для Государства.
Крах культуры демократии выразился и в том, как было принято решение о размежевании. Во-первых, законность решения о депортации не заменяет легитимность, которая этому решение должно сопутствовать. Такое судьбоносное решение принято вопреки ожиданиям избирателя, вопреки декларациям главы правительства, вопреки обещаниями главы правительства, данным членам его партии в связи с внутрипартийным референдумом. Использовались увольнения несогласных министров, купля депутатских голосов в обмен на должности. С государственных постов снимались все, кто указывал на военные опасности решения о размежевании или на возможный раскол в народе. Не была поддержана идея всенародного рефeрендума, хотя его формальная законность была признана Верховным судом. В такой ситуации — на личность возлагается моральная обязанность встать и провозгласить: Я В ЭТИ ИГРЫ НЕ ИГРАЮ !
Легитимность решения проблематична из-за того, что никак не обоснована. Постоянно повторялось, что «это хорошо для Израиля», но почему это “так хорошо” — не объяснялось. Здесь нет даже полученного мирного соглашения, как в случае с Ямитом. «Демографический аргумент» вызывает лишь сочувствие к высказавшему его перед самой депортацией Шарону. Каждый, кто знает эти места, прекрасно видит, что речь не идет о «выходе из Газы» и прекращении управления другим народом. Из Газы мы давно ушли, там существует Палестинская автономия, экономические отношения с которой никто не собирается прерывать, как, впрочем, и прямую экономическую помощь ей. Единственное, что стояло на повестке дня — изгнание евреев. Переселение евреев Гуш-Катифа внутрь «зeленой черты» никак не влияет на еврейскую демографию, ведь они были и остаются гражданами Израиля, голосующими на выборах в Кнессет. Гуш-Катиф находится в 30 км от Газы и составляет всего лишь 10% территории Сектора. Остается только сделать вывод: мотивировка депортации и стремление навязать народу представление о «зeленой черте», как о чем-то святом — носит почти что мистический характер и направлена на борьбу с определенным сектором населения и с ценностями, которые этот сектор представляет. А эти ценности могут явиться альтернативой тому миру ценностей и принятых норм, к которому относятся премьер-министр и представляемое им социальное течение.
И еще. Мундир не освобождает его носителя от моральной ответственности. Здесь перед нами предстает во всей своей остроте страшный нравственный грех, совершенный во время этих событий. Использование армии и полиции для подавления протеста немалой части населения страны. Циничное использование ЯСАМа(спецназ полиции) против протестующих. Все это превращает ЦАХАЛ из общенациональной армии в секториальную «фалангу», обслуживающую политику одного человека. Мне известно из надежных источников, что только из-за этого «Красный крест» взвешивал возможность послать наблюдателей в Гуш-Катиф. Возникает реальная опасность потери доверия к армии и государственным структурам со стороны лучших сынов этого народа, чувствующих, что система, за которую они готовы умереть, их предала.
И даже если одиночка не в силах в реальном времени остановить нравственное падение, он может присоединиться к тем, которых рано или поздно признают именно той группой, спасшей моральный облик целого государства, даже ценой самопожертвования. Это самопожертвование ради моральных принципов очень распространенo среди поселенцев. Следует помнить, что многие из них были готовы потерять все свое имущество только ради того, чтобы их души не осквернились от любого контакта с депортационной администрацией. Поэтому, у поселенцев было моральное право и честь сказать солдатам, чтобы те не выполняли приказ о депортации, т.к. иначе солдаты не смогут смотреть в глаза своим внукам. Это не упрек и не психологический шантаж — это предостережение. Человек обязан предупредить ближнего и спасти его от совершения преступления, тем более, если это преступление против человечества. И, вместо того, чтобы возмущаться этими словами, может быть стоит на минуту задуматься — справедливы они или нет.
Есть ценности, лежащие в основе израильского «Общественного Договора» и среди них — историческое право еврейского народа на свою землю. Ни одно судебное постановление не в состоянии этот факт отменить. Игнорирование этого может привести к качественному разлому в этике, цементирующей израильское общество и весь еврейский народ во всем мире.
Страшно видеть, что все эти простые вещи не являются частью воспитания этого народа, который так может потерять душу, оказавшись в объятиях руководителей, для которых благо их народа не стоит во главе приоритетов.
Когда я поделился этими мыслями с полковником Л. в Неве-Дкалим, он мне четко ответил, что соврет тот, кто скажет, что мои слова описывают несуществующую проблему.
2 элула 5765 года ( 6 сентября 2005 года )
Перевод с иврита ontario14.wordpress.com, 2013
Другие статьи р.Шерки