|
В последние годы в Израиле сложилось довольно развитое представление об идеологии правых взглядов. Подобно американской модели, к прежним "ястребиным" взглядам на безопасность добавились еще несколько важных принципов: свободный рынок, конституционная свобода и конституционно-правовой консерватизм. Все они вместе стали частью повестки дня небольшой, но достаточно заметной группы правых активистов, благодаря чему получили известность во внутреннем идеологическом дискурсе всего правого лагеря.
Разумеется, все эти идеи, никогда не являлись чужими для правого лагеря, напротив, многие из них были озвучены еще в трудах Жаботинского - классика израильской правой идеологии, но вот их доминирование в дискурсе - вещь совершенно новая. Тому есть целый ряд причин. И, безусловно, просветительская деятельность таких организаций, как "Тиква", "Коэлет" и информационный портал "Мида" (сразу оговорюсь: я был одним из его основателей и первых редакторов), вероятно, внесли свой вклад в произошедшие изменения.
***
Однако, речь сейчас не об этом, а о том, что хотя на первый взгляд все эти идеи, очевидно являются неотъемлемой частью правой повестки дня, в реальности, большинству тех в Израиле, кто привык относить себя к правому лагерю, эти идеи как правило совершенно чужды.
Например, все ультраортодоксальное крыло так называемого "правого блока" не имеет ни малейшего отношения к дискурсу об экономической свободе, конституционной свободе, "маленьком правительстве" и тому подобным вещам. Даже проблема судебного активизма интересует их крайне редко - лишь в тех случаях, когда вредит непосредственно им самим.
Национальные партии религиозного сектора куда больше осведомлены о юридических аспектах и проблемах, но, например, в экономических вопросах, либералы там составляют меньшинство.
***
А в Ликуде? О.… в Ликуде, помимо самого Нетаниягу и еще ряда относительно новых депутатов, таких, например, как министр Охана, депутат Хэскель, а возможно, также Амит Халеви, и в некоторой степени Ариэль Кельнер, никто даже не знает, кем был Милтон Фридман или что такое сокращение государственных расходов.
Напротив, министры буквально соревнуются друг с другом в том, кто из них потратит больше денег и добавит больше строчек в реестры регуляций и норм. Что же касается всего корпуса правовых вопросов, то Ликуд, надо признать, начал интересоваться этими проблемами лишь в последние годы, когда стало ясно, что судейский активизм наносит сокрушительный вред всему политическому лагерю.
Именно за это опоздание с запрыгиванием на подножку правового паровоза, Ликуд теперь получает сполна от тех самых "идеологических" активистов справа, столь широко представленных в социальных сетях, но куда меньше в реальной политике.
***
Однако, давайте все же будем честны сами с собой. Даже те, кто сегодня возглавляют самое, что ни на есть правое крыло правого крыла, тоже не интересовались всеми этими вопросами до тех пор, пока жаренный петух реальности не клюнул их в самое темечко - я, конечно же, прежде всего, о юридической делигитимации еврейских поселений в Иудее и Самарии.
Пока угроза еврейским населенным пунктам в этих областях была связана лишь с аспектами внешней и внутренней политики, никто из самых-самых правых тоже не знал, что вообще означает аббревиатура "БАГАЦ" (Высокий суд справедливости Израиля - прим. переводчика).
Лишь когда прежние угрозы были устранены (и здесь не лишне и справедливо упомянуть о нынешнем премьере Нетаниягу), борьба за Страну Израиля переместилась в новую сферу - юридическую, превратившись в подачи левыми организациями исков в Высокий суд, прежде всего против так называемых "форпостов".
Смерть Осло породила новую войну - уже на судебном поле, и потому защитники поселений были вынуждены оставить городские площади, сменив транспаранты на адвокатские мантии.
Бецалель Смутрич, горластый активист, ставший адвокатом и основавший для защиты поселений юридическую организацию, является одним из ярчайших представителей этого феномена. Ну и, конечно, в немалой мере Итамар Бен Гвир, ой, простите, адвокат Бен Гвир.
К слову, совсем неслучайно все правые юридические организации были созданы лишь в последние 15 лет. И вот теперь мы подошли к самой сути дела.
С политической точки зрения подавляющее большинство всех этих аспектов правого дискурса традиционно вообще не принадлежали израильскому правому лагерю.
Так борьбу с судебным активизмом вели в свое время депутаты из классического центра партии "Мапай" - хорошо известна критика Рабиным Высокого суда в контексте вопросов безопасности. Оппозицией главе Верховного суда Аарону Бараку (возглавлявшему также и Высокий суд) руководил тогда глава Коллегии адвокатов Дрор Хотер Ишай (к слову, так же, как и премьер-министр и многие другие политики удостоившийся в итоге специально под него сшитого дела).
Все также отлично помнят знаменитые, ядовитые и совсем не лестные фразы, отпущенные Томми Лапидом (отцом главы нынешней левой оппозиции) в адрес суда и лично Аарона Барака.
Ну и, наконец, следует признать, что самым эффективным борцом с судейским активизмом был, да и остается по сей день профессор Фридман - министр юстиции в правительстве Ольмерта - классический представитель умеренно левого, можно даже сказать, центристского лагеря.
А еще стоит вспомнить о недавно вернувшемся в общественную жизнь Хаиме Рамоне или о новом персонаже в этой войне - адвокате Киннерет Браши. Все они - отнюдь не представители израильского правого лагеря, но при этом - сторонники судебного консерватизма и противники судейского активизма.
То же самое верно и в отношении экономического либерализма, а также вопроса о разделении полномочий между религией и государством. Среди центристов их куда больше, чем в правом блоке. И многие исторические шаги, которые по сей день определяют нашу жизнь, были сделаны правительствами с левыми и центристскими партнерами. Например, экономические реформы министра финансов Нетаниягу в 2003-2005 годах не могли бы начаться в узком правом правительстве, опирающемся на голоса ультраортодоксов. И эти примеры можно продолжать дальше и дальше.
***
Настоящая трагедия правых идеологов в Израиле, и я позволяю себе считаться одним из них, заключается в том, что наша политика работает совсем не так, как американская. Религиозно-либертарианско-консервативный альянс в США, который сотрудничает ради сохранения конституционных и экономических свобод и поддерживает базу Республиканской партии там, в Израиле, совершенно нереален.
Религиозные партии хотят социализма, консерваторы стремятся к диктатуре сильного правительства, а либертарианцы голосуют за леворадикальный МЕРЕЦ. Доминирование вопроса об отношениях с палестинскими арабами в нашей политике, выражающееся в том числе в запредельной ненависти к Нетаниягу, похоронившему концепцию двух государств, не позволяет создать правоцентристскую светскую и либеральную коалицию.
Результатом является застой и политический паралич последних лет.
Есть те, кто надеется на то, что ситуация изменится на следующий день после Нетаниягу, но, возможно, это произойдет и на следующий день после Махмуда Аббаса.
Перевод Александра Непомнящего, Еврейский мир
Исраэль Ха-йом, 12.2019