|
Идея о том, что Прокуратура используют свою силу для того, чтобы держать политиков в страхе перед обвинением, — не из сумеречной зоны конспирологии. Ее разделяют нынешний министр юстиции, предыдущие министры юстиции, первоклассные юристы, даже юридический советник правительства (в той инкарнации, где он был главным военным прокурором) и сам президент. И они не раз выражали свое беспокойство по этому поводу.
Идея о том, что Прокуратура пользуется своей властью «шить дела», является практически частью консенсуса, ее разделяют и правые, и левые: от Авигдора Фельдмана до Амира Оханы, от Хаима Рамона до Биньямина Нетаниягу, от профессора Рут Габизон до Ярива Левина. Все согласны, что существует «Прокуратура в Прокуратуре».
И эта Прокуратура в Прокуратуре любит, чтобы политики были легко шантажируемы. Ведь что может быть лучше «неоконченного дела», парящего над головой политика, чтобы добиться от него протекции в буквальном смысле слова — защиты Прокуратуры от любой реформы, критики или ограничения ее неограниченной власти.
Учитывая это, легко понять, почему Либерман вдруг предпочел Хибу Язбек Биньямину Нетаниягу. Он утверждает, что Нетаниягу «донес на него в Прокуратуру». Но предположение, которое становится всё более правдоподобным, следующее: Либерман понимает, что если его голос окажется решающим в создании правого правительства, которое жаждет настоящей реформы в Прокуратуре, то отдельные расследования, висящие над ним и, возможно, над некоторыми из его приближенных, в мгновение ока превратятся в обвинительное заключение.
Положение Бени Ганца не лучше. Расследование дела о компании «Пятое измерение» («а-Меймад а-Хамиши») также было удивительным образом «заморожено» и превратилось в теоретическую угрозу, несмотря на разоблачение Арэля Сегаля, согласно которому Ганц однозначно солгал, утверждая, что никогда не говорил с Алшихом о тендере или его отсутствии.
Почему расследование было заморожено? Потому что оно — оружие, лук, натянутый в ожидании подходящего момента: Прокуратура хочет, чтобы Ганц стал главой государства — легко шантажируемым главой государства. Ганц и Прокуратура исполняют сейчас танго, но бОльшая часть общества пока не может этого видеть: ружье, висящее на стене в первом акте, должно выстрелить в третьем акте. Ганц должен себя хорошо вести и не проводить никакой реформы, иначе его ждут обвинительные заключения, которые, кажется, будут значительно серьезнее, чем у Нетаниягу.
И положение Ашкенази и Лапида не блещет. Один находится под уютной защитой постановлений о запрете на публикацию, другой — огражден избирательным для «сынов великих» применением закона. Дерзнут ли Ашкенази и Лапид обуздать ставшую беспредельно опасной власть Прокуратуры? Только если им очень захочется получить обвинительное заключение по делу о взятке за благожелательный обзор или в результате публикации записей, а ведь даже упоминание об этой «вершине айсберга» лишает их сна. Тысяча «по-видимому», разумеется.
Три начальника Генерального штаба и человек, требовавший от израильских арабов декларации лояльности в качестве условия предоставления израильского гражданства, присоединяются сейчас к Хибе Язбек не потому, что они прослушали песню Джона Леннона, а потому, что они не хотят «кончить так, как Нетаниягу». Нет, спасибо. Это мелко, это низко — но это присуще человеку. Они берегут себя.
Единственный, кто действительно предпочитает Объединенный арабский список Биньямину Нетаниягу без шантажа или скрытых угроз, это генерал-майор «Буги» Яалон. Что показывает нам: мстительное эго сильнее любой идеологии.
«Исраэль а-Йом» 03.02.2020