|
Государственный сектор в Израиле все время усиливается и страшит народных избранников. До тех пор, пока не поднимется тут отважный политик, который решит, что пришло время произвести изменения, мы будем продолжать топтаться на месте
Когда Шай Перон (Еш атид) был назначен министром образования в 2013г., он объявил о реформе под названием "лемида машмаутит" (существенное обучение), или, пользуясь термином, не прошедшим прачечную слов, "обучение – это вообще важно?" С тех пор соревнуются в образовании два противоположных подхода: школа "впечатления" против школы "обучения". Перон был явным сторонником впечатления. Ученик (якобы) в центре, предметы обучения – на обочине.
Перон превратил серьезное, требующее усилий и достижений обучение – в развалины, на восстановление которых понадобятся поколения. Но учителя – любители впечатлений и прошедшие подсознательную промывку мозгов "прогрессивными идеями" – были счастливы. Перон облегчил им жизнь. Вместо достижений – кайф, вместо оценок – положительные характеристики. Класс превращается в игровую площадку, а школа – в молодежное движение.
К большому счастью, каденция Перона продолжалась меньше двух лет. Его сменил Нафтали Беннет – энергичный бизнесмен. Обладающий острым чутьем Беннет немедленно понял масштабный ущерб, произведенный Пероном, и сделал то, что делает каждый израильский министр, который сталкивается с серьезной проблемой и ее серьезными последствиями на будущее страны: не делать ничего.
Все, что Беннет должен был сделать, - это отменить реформу своего предшественника. "Возврат к предыдущей версии", - называют это в хай-теке. Но Беннет не осмелился дотронуться до этого. Он оставил реформу Перона на месте и добавил свою программу "дай пять". Потому что в гос.учреждениях все построено "на добавках": еще бюджеты, еще средства, еще ставки. Ставка Беннета на математику (обучение математике на 5 единиц) была важной, проект пропиарен отлично и цель была достигнута – больше учеников были проэкзаменованы по программе обучения математике на 5 единиц. Но одновременно, согласно последнему отчету госконтролера, общие знания учеников по математике снизились.
Разумеется, Беннет стремился не к строчке в статистике для нужд предвыборной кампании, а к настоящему улучшению математических способностей учащихся. Почему он провалился? Итак, большой секрет: потому что наша система образования не функционирует, как надо. Но Беннет, как и его предшественники, не осмелился дотронуться до этого бюрократического чудовища, пожирающего бюджеты. Он оставил его на том же низком уровне функционирования и позаботился, чтобы оно было сыто, тучно и довольно – чтобы не съело министра.
От этой простой правды невозможно убежать: если не занимаются базовыми изъянами, то приходят в итоге к ужасным результатам. Даже отличный хирург, работая со ржавыми тупыми инструментами, обнаружит, что операция преуспела, но больной умер.
Беннет – не единственный, кто воздержался от проведения насущно необходимых реформ. Все министры бегут от этого – и также поступила его однопартийница Айелет Шакед в минюсте. Спор о ее функционировании на посту министра юстиции продолжается с полной мощью и остротой. Все юристы в стране вопят – большинство с радостью, меньшинство с ужасом – что судебный активизм и активность юр.советников в министерствах побили все рекорды за время ее каденции. Сама же Шакед в блестящем одиночестве утверждает, что успешно обуздала судейский активизм. Да, до такой степени политики могут отрицать действительность.
Но оставим этот спор, чтобы задать другой удивительный вопрос: почему Шакед подписала скандальные положения гражданского судопроизводства, включающие декларации с конституционными последствиями, продвигающими новый судейский активизм? Разве у судов нет достаточно боеприпасов, что надо добавить им активистские снаряды производства Шакед? Ведь тут не было Кахалона и Нетаниягу, служивших ей стандартной отговоркой-оправданием для ее провалов в должности министра юстиции.
У Шакед были хорошие советники, и ее намерения, разумеется, были благими. И вот это ни в чем не помогло. Она произносила возвышенные консервативные речи, а параллельно провела новую конституционную революцию, вводя дополнительные положения судопроизводства, приводящие к усилению судебной системы и ликвидирующие разделение властей, а заодно полномочия Кнессета, правительства и наши гражданские права.
Залезть на бульдозер
Обязаны спросить: почему это происходит? Почему министры – такие слабые (а Беннет и Шакед являются лишь примерами этого широкого явления)? Ответ заключается в том, что общественный сектор – это бульдозер, и министры предпочитают пытаться взобраться на него, чем противостоять ему. Перон сдвинул каток в минпросе, и Беннет знал, что если попытается остановить этот каток, то против него поднимется мощная бюрократическая система и раздавит его. Шакед встала против судейского катка и пала под его тяжестью.
В этом вся правда: пока не изменят базовые правила игры в гос.службе, не произойдет никакого существенного изменения. Без предварительной революции в самих министерствах бюрократия останется сувереном, который будет решать какую провальную "революцию" производить, а министры предпочтут присоединяться к бюрократической системе и вешать лапшу на уши общественности.
Почему? Это вопрос относительной силы. В Израиле сектор общественной службы побеждает всех: общество, национальный интерес и политиков, потому что этот сектор непропорционально силен. Он наваливает на министров побочную повестку дня, представляет им искаженную картину их полномочий, заливает из дезинформацией и ошибками, угрожает им, сливает в СМИ против них, укрывается под прикрытием бюрократических секретов и удостаивается судейской поддержки – и поэтому побеждает.
В Израиле не министры управляют государством, а бюрократическое чиновничество управляет министрами. Чиновники ведут министров за нос к добавкам к бюджетам и достигают множества решений, служащих интересам бюрократии. Если чиновники не преуспевают с первого раза, то они переходят к войне на истощение, которая преуспеет в семидесятый раз. У них есть время, постоянство, кооперация с другими чиновниками и масса ресурсов. И, в отличие от политиков, они никуда не спешат.
И политики понимают это, и поэтому предпочитают капитулировать изначально. Это не политическая критика какой-то партии или каких-то определенных политиков. В этом смысле все политики – это одна масса беспомощности против бюрократии. И да, "все" – это включая Нетаниягу – главу правительства, проведшего важные политические реформы (и операцию по вакцинации), но вместе с этим демонстрирующего ту же беспомощность перед "профессионалами" от бюрократии.
Для доказательства этого надо лишь обратить внимание, что во всех своих экономических декларациях и Нетаниягу, и Беннет абсолютно воздерживаются от того, чтобы сказать, что требуется реформа в общественном секторе – хоть оба хорошо знают, что речь идет о главном ключе к улучшению израильской экономики.
С годами израильская бюрократия превратилась в автономную организацию, не управляемую, не контролируемую и не функционирующую. Чиновничество определяет политику, раздувается все больше и больше и скатывается все ниже и ниже работе и поведенческих нормах. Скрытие этого провала- это сделка, выгодная обеим сторонам – политикам и бюрократам. Это основная государственная проблема, которой ни один политик не требует заняться.
Не зависимо от того как мы голосуем, уже есть победитель на выборах – общественный сектор. Потому что кандидатов в премьер-министры хватает, но нет ни одного политика, который осмелится нарушить этот заговор молчания и заговорить о срочной необходимости базовой и всеобщей реформы гос.службы.
Перевел Моше Борухович, МАОФ
"Макор ришон", 4.2021