|
Время перед выборами - не самое худшее в Израиле.
Во-первых, все политики резко становятся правыми. Даже те, кто вообще не в состоянии быть правым хотя бы на словах, предпочитают молчать (или ругаться друг с другом), а не разглагольствовать о "двух государствах для двух народов" как окончательном решении всех еврейских проблем и вопросов. Это радует, потому что четко сигнализирует о том, какие настроения преобладают в обществе: политики ведь очень чувствительны к этим настроениям.
Во-вторых (и исходя из первого пункта), в жизни нашей страны в это время начинают происходить всякие хорошие вещи. Например, утверждают строительство тысяч новых квартир за пределами "зеленой черты". Отнимают лицензию у арабских школ, прославляющих террор. Это только то, что произошло на прошлой неделе; хочется верить, что это не последние хорошие новости.
И в третьих, невозможность активной законодательной деятельности очень позитивно отражается на бюджете страны. Этот тезис хорошо доказало годичное правление кабинета, парализованного внутренними противоречиями. Несмотря на галоп инфляции и резкое подорожание жизни, радует, что баланс бюджета страны за этот год вышел в плюс. Повышение цен сыграло в этом не последнюю роль: больше стоят товары - в казну поступает больше налога на добавленную стоимость ("маам"), одного из основных компонентов бюджета. При невозможности увеличить траты государства это гарантирует плюс в балансе, и если так продлится еще лет десять - глядишь, мы избавимся от государственного долга! (После чего бюджет основных министерств можно будет увеличить на треть только за счет прекращения выплат по процентам).
Когда-то Ася Энтова предложила создать "партию пустых кресел", которая хранила бы нашу страну от лишних проблем отсутствием политической активности. Жалко, что это была пуримская шутка.
А если серьезно, то, кажется, мы можем преисполниться оптимизма: эпоха безвластия в Израиле, скорее всего, продлится еще долго. Гораздо дольше, чем осталось времени до очередных выборов.
Такую уверенность дает нам создание очередной "светской сионистской" партии - "Руах ционит" Аелет Шакед.
Слово "руах" (в значении "дух", как здесь) двусмысленно не только в русском языке, но и в иврите. С одной стороны, это некий внутренний стержень, мотив поступков, начало, побуждающее к деятельности, моральная сила. С другой стороны, тем же словом называют призрак, привидение - в моральном смысле, полную противоположность внутреннему стержню. Нам странно думать, что опытный политик Аелет Шакед не учла или не заметила эту двусмысленность. Скорее, ей подсознательно понравилось это слово, отражающее разброд и шатание в так называемом сионистском лагере (к которому, заметим, относят себя и ренегаты, и классические левые партии - например, Авода).
И так же, как перед прошлыми выборами некоторые партии шли на выборы с единственным четким тезисом в программе - "Только не Нетаниягу!", так и "Призрак сионизма" Аелет Шакед ставит себе одну-единственную цель: не дать Нетаниягу, как минимум, создать узкое право-религиозное правительство, которое будет дееспособно и сможет развернуть страну в чуть более еврейском направлении. Или хотя бы приостановить ее скатывание в пропасть "государства для всех".
"Призрак сионизма" еще даже не знает, кто будет на третьем месте в его партийном списке, но уже прилагает все усилия для достижения своей святой цели. А что может призрак? Правильно - пугать. "Если мы дадим создать правительство правых и религиозных - половина населения страны будет лишена возможности влиять на политику!" - плачет Шакед, присутствие которой в правительстве 60 мандатов Беннета гарантировало лишение возможности влиять на политику не только оставшейся половины населения, но и ее же собственных избирателей. "Если Нетаниягу сформирует узкий кабинет, в нем обязательно будет Бен Гвир!!!" - продолжает пугать Шакед с расширенными от ужаса глазами. - "Мы не дадим, мы потребуем национального единства - разделения власти с левыми и центристскими партиями… И без экстремистов…"
Характерно, что свои четыре мандата новоиспеченный "Призрак сионизма" набирает из адептов левых и ренегатских партий: согласно опросу газеты "Маарив" и института "Панельс политикс" от 29 июля, один мандат в пользу Шакед уходит от Лапида, один - от Либермана, один - от объединенной партии Ганца и Саара и один - от "Аводы". Однако без этой призрачной опоры правый лагерь всё ещё не получает большинства, что гарантирует продолжение эпохи безвластия. Что, как мы показали выше, не так уж плохо (выборы стоят дорого, но глупости недееспособного правительства, как правило, обходятся дороже).
И все-таки, почему опять "сионизм"? Что так привлекает левых и перебежчиков из правого лагеря в этом бессмысленном в наше время слове? Коммунизм - это объявление высшей ценностью коммуны, полное равенство; социализм - это объявление высшей ценностью социума, "власть народа"; национализм - это объявление высшей ценностью нации. А сионизм, получается - это объявление высшей ценностью Сиона? Земли Израиля? Иерусалима? Храма?!?
Б-же упаси!!! Даже сама мысль об этом превратит любой самый воинственный Дух в фата-моргана.
Термин "сионизм" принято объяснять как "стремление в Сион (к Сиону)". Но коммунизм - это не стремление быть принятым в коммуну, а национализм - это не желание стать частью какой-то нации. То есть, термин "сионизм" объясняют неправильно. Что же он на самом деле означает?
Все эти термины, оканчивающиеся на "-изм", возникли примерно в одно и то же время, в 19-м веке. Тогда было модно изобретать слова с этим суффиксом, означающие идеологию, основанную на какой-то доктрине, или связанную с именем основателя доктрины. Это явление расцвело на вакууме, образовавшемся после обрушения авторитета религии; именно поэтому большинство "измов" возникли в Германии и Австрии - наиболее секуляризованных на тот момент странах.
Автором термина "сионизм" является вовсе не Герцль, как многие считают. Его изобрел еврейский интеллектуал Натан Бирнбаум, который так же, как и Герцль, закончил австрийский университет и работал адвокатом, но в отличие от последнего в зрелом возрасте пришел к соблюдению заповедей и даже стал своего рода рупором ортодоксального еврейства.
В своем периодическом издании "Автоэмансипация" Бирнбаум ввел образованный по модной формуле термин "сионизм" для обозначения идеологии, направленной на борьбу с ассимиляцией европейских евреев, стремительно набиравшей силу. Бирнбаум считал, что сохранить еврейский народ и дать ему оптимальные условия для культурного и материального процветания можно только на Святой Земле, которая специально для этого дана ему Всевышним. Общие культурные ценности, включавшие Тору и заповеди, должны были объединить на Святой Земле представителей разных общин, параллельно с культурным обменом между этими общинами и взаимным интеллектуальным обогащением. По Бирнбауму, еврейское государство на Святой Земле должно быть создано на базе ценностей, провозглашенных еврейскими пророками - социального равенства и всеобщего благосостояния, основанного на взаимопомощи. Термин "сионизм" использовался им соответственно своему изначальному смыслу: Сион, и в более общем смысле - Земля Израиля, это действительно высшая ценность, ради которой можно идти на жертвы и которая призвана спасти еврейский народ от духовного уничтожения. Характерно, что на определенном этапе Бирнбаум взял себе литературный псевдоним Матиас Ахер ("Другой Матитьяху"), очевидно намекая на Матитьяху Хасмонея, основателя движения борьбы с ассимиляцией в эпоху Второго Храма, результатом которого стало освобождение Иудеи от греческого владычества и создание независимого еврейского государства с духовным центром в Иерусалиме и Храме.
В зрелые годы Бирнбаум пришел к закономерному выводу, что "настоящий сионизм" невозможен без строгого соблюдения заповедей Торы, являющихся фундаментальной основой еврейской самоидентификации и культурной уникальности евреев как народа. Он примкнул к ультраортодоксальной поселенческой организации "Агудат Исраэль" (на сегодняшний день она входит в блок "Яадут а-Тора") и стал одним из ее лидеров, сыграв немалую роль в организованной репатриации религиозных евреев Европы в период между Первой и Второй Мировыми войнами.
Еще в период издания "Автоэмансипации" Натан Бирнбаум познакомился с Теодором Герцлем. Герцлю понравился термин "сионизм", введенный Бирнбаумом, но он решил внести в него совершенно другой смысл, в соответствии со своим видением "еврейского вопроса". У Герцля не было никакой проблемы с ассимиляцией: более того, в своей нашумевшей книге "Еврейское государство" (далее - цитаты из нее) он предлагает ассимиляцию как одно из приемлемых решений "еврейской проблемы", но отмечает, что скорее всего это не поможет: антисемитизм уже настолько укоренился в странах Европы, что евреям просто не дадут ассимилироваться (в этом он оказался прав, ошибаясь в главном - причинах обоих явлений). Будучи использованным Герцлем, термин "сионизм" оказался выхолощенным и лишился исконного смысла. Главной целью своего движения Герцль считал не культурное, а физическое сохранение еврейского народа, спасение от преследований. Поэтому для него было совершенно приемлемым, например, создать "сионистское государство" в Аргентине или Уганде. Он рассматривал эти опции именно как постоянное, а не временное (как многие думают) решение "еврейского вопроса". Даже если государство придется создавать в Палестине, говорил Герцль, оно не должно ни в коем случае претендовать на Иерусалим (собственно "Сион"), потому что это священный город для христианской религии, и таковым он должен остаться. Так что современные ультралевые, можно сказать, ничего нового не придумали.
Еврейской религии Герцль давал место в своей концепции, но отводил ей роль организационную и разъяснительную, то есть, ожидал от раввинов пропаганды его идей в синагогах и организации переезда своих общин в нужное место (Аргентину, Уганду или Палестину - не важно). Он подчеркивал, что в его "еврейском государстве" у раввинов не будет никакого духовного влияния на массы, а те, кто попробуют таковое приобрести, будут немедленно лишены этой возможности: "Мы не дадим даже возникнуть бессильным желаниям нашего духовенства; предоставив им наши храмы, как предоставляем нашей милиции казармы, мы настолько уделим им прав и уважения, насколько того заслуживают и требуют обязанности того и другого" (обязанности в отношении государства - Ш.Б.). Что же касается государственного языка, то возродить древнееврейский язык Герцль считал нереальным, идиш и прочие "проклятые жаргоны наших смрадных гетто" требовал искоренить всеми доступными способами, а пользоваться предлагал языками стран исхода ("...о которых мы будем вспоминать с болью в сердце и не перестанем любить своего отечества, из которого нас вытеснили…") , пока один из них не приобретет доминирующего значения и не будет объявлен государственным.
Самым катастрофическим планам Герцля Провидение не дало сбыться. Наименее ассимилированное еврейство Восточной Европы, которое на тот момент как раз больше всего страдало от преследований, отказалось от проекта Уганды, дискредитировав саму идею Герцля сохранить еврейский народ физически, уничтожив его духовно. Но идеология успела дать ядовитые ростки. В личном плане Герцль страшно за это поплатился: сам он не дожил до 50 лет, из его троих детей двое покончили жизнь самоубийством, а третья, несмотря на полную ассимиляцию, была убита фашистами в концлагере. В еврейской традиции это называется "карэт" - "стирание из народа", и полагается за самые тяжкие преступления.
Пути Бирнбаума и Герцля разошлись, но двойственность в понимании термина "сионизм" осталась. Особенно остро она проявляется в наше время в таком явлении, как религиозный сионизм. Среди религиозных сионистов есть те, кто считает для себя главным служение Творцу и соблюдение Торы, а еврейское государство рассматривает лишь как инструмент, позволяющий делать это более эффективно и приближающий этим окончательное Избавление. А есть те, кто считает главным и самодостаточным либеральное еврейское государство и служение этому государству ("мамлахтиют", от слова "мамлаха" - "государство"), а определение "религиозный" для них - это некий аппендикс, стыдливо указывающий, что кроме служения государству мы еще выполняем некоторые ритуальные традиции. Со временем эти интерпретации все более идеологически расходятся, первая группа постепенно сближается с "харедим" - группой, вообще не оперирующей понятием "сионизм", как излишним и даже вредным (как и Бирнбаум отказался от него на финальном этапе своей деятельности), а вторая группа все больше интегрируется в светское израильское общество и ассимилируется в нем.
Теперь мы лучше поймем, почему в израильской политической системе образовалось две партии с диаметрально противоположными целями, считающие своим базовым электоратом вроде бы один и тот же сектор - "религиозных сионистов". Это "Ционут датит" Бецалеля Смотрича, который идет единым фронтом с силами, верными еврейским традициям и еврейской миссии, и "Руах ционит" Аелет Шакед (а раньше - "Ямина" Нафтали Беннета), которая из последних сил старается остановить или хотя бы замедлить процесс возрождения еврейской идентичности на ее исторической и духовной базе. Разница между ними - точно такая, как между сионизмом Бирнбаума и сионизмом Герцля. Нас радует, что в правом лагере, судя по всему, уже практически не осталось тех, кто не понимает этой разницы, что делает партию Шакед - бестелесным призраком.
Новости недели", 8.2022