Бенцион Нетаниягу

Место Жаботинского в еврейской истории

Изложение лекции в Хайфском университете

Нет сомнения, что Жаботинскому обеспечено одно из важнейших и почётнейших мест в нашей истории. Более точные определения следует пока оставить будущему, когда притупятся партийные страсти, расширятся исторические перспективы и станет возможен более объективный подход к оценке деятельности и личности Зеэва (Владимира) Жаботинского. Рано также давать оценку практическим его достижениям – для надлежащей оценки достижений в области организационной, партийной и политической деятельности следует учесть также влияние последней на протяжении времени, а время это ещё продолжается.Тем не менее политическое учение Жаботинского затрагивало также и практические вопросы и оказало непосредственное влияние на жизнь еврейского народа в последние два поколения. Политическое учение Жаботинского автоматически влияло на наши политические действия, на то, что делалось и что не делалось. Более того, это учение актуально для нас и по сей день и оно может служить путеводной звездой при выяснении нашего положения, оценке наших проблем и выборе пути.

Здесь делается попытка отметить то новое, что Жаботинский, будучи политическим мыслителем, внёс в наш мир, отметить его основной вклад в еврейскую историю, особенно в области национально-политической мысли.

Что же нового внёс Жаботинский своим политическим учением?

Основной принцип, который руководил им во всей его общественной деятельности был принцип сопротивления капитуляции. В соответсвии с этим принципом, Жаботинский призывал формировать многогранные силы, в том числе и вооружённо-армейские, которые служили бы инструментом для такого сопротивления. Чтобы оценить переворот, внесённый Жаботинским в наши взглялы в этой области, взглянем на историю еврейского народа с точки зрения национального подхода к вопросу о сопротивлении капитуляции.

“Капитуляция” и “сопротивление” в еврейской истории

В древние времена мы были народом, отличавшимся своей стойкостью. Мы не допускали, чтобы нас оскорбляли, а тем более угрожали нашему существованию, лишали свободы или покушались на наши самые священные права без того, чтобы мы ответили решительным сопротивлением. Достаточно упомянуть наше решительное противодействие попыткам порабощения нас древними империями, затем империями эллинистической и римской. Сопротивление это выразилось в непрерывных восстаниях в течение восьми веков, от восстания хашмонеев до войны против цезаря Гераклия (614г. н.э..) и изгнания византийцев из страны. Даже в диаспоре в течение первых сотен лет сила сопротивления не пропала, особенно в Испании, где в 12ом веке мы всречаем крепости, переданные в руки евреев и защищаемые исключительно еврейскими силами. Мы встречаем еврейские полки, учавсвующие в боях христиан против мусулман; мы встречаем также вооружённых евреев в городах в конце 14го века. Но постепенно это явление исчезает, стремление сопротивляться преследованиям уменьшается и гаснет, и евреи превращаются в т.н. “подзащитных евреев” (шютцюден), людей, находящихся под защитой и покровительством властелина или церкви, и становятся символом трусости. Отсутствие готовности сопротивляться силой превратилось с течением времени в идеологию. Эта идеология проникла даже в ряды национального движения, возникшего в начале 80-х годов 19го столетия.

Жаботинский не разделял этой идеологии. Он учил, что если мы хотим дожить до того дня, когда сбудется мечта пророка Исайи и наступит всеобщий мир, нам необходимо выстоять в борьбе с хищниками и для этой цели пользоваться и когтями и зубами, а если их нет у нас, то необходимо их отрастить. Жаботинский понимал, что политика это область силовых испытаний, в которой господствуют законы власти и подчинения – или ты их признаёшь и действуешь в соответствии с ними, или же тебя покоряют и подавляют. Тот, кто садится за эту игру, обязан изучить её законы и правила. Величие Жаботинского состоит в том, что он произвёл революцию, внеся идею сопротивления в наше мышление, в нашу мораль и в наше восприятие себя народом среди народов. Он учил наш народ, забывший что такое сопротивление, науке и умению сопротивляться.

“Сопротивление” и независимость

По понятиям Жаботинского, принцип сопротивления является лишь другим выражением принципа независимости. Можно сказать, что по Жаботинскому, сопротивление тому, кто покушается на твои права, есть сопротивление тому, кто покушается на твою независимость. С точки зрения Жаботинского, эта формула оставалась верной и тогда, когда термин “независимость” заменялся терминами “свобода”, “самоуважение”, “честь” и т.п. Следствием этой его политической позиции было решительное сопротивление какой бы то ни было уступке в калом бы то ни было праве или позиции, принадлежащих евреям, как отдельным личностям, так и народу в целом. В таких уступках он видел уязвление независимости, которую он считал высшим принципом. Уступку в своих правах Жаботинский считал аморальной в высшей степени потому, что насильственное лишение права является разбоем, и по сути дела тот, кто отказывается от своего права подчиняется разбою, даже при лицемерном представлении уступки в качестве великодушия. Он (Жаботинский) не считает это жизненной мудростью, а наоборот, ибо вымогательство с применением силы усиливается по мере успеха вымогательства. При малейшей бреши в сопротивлении вымогательству агрессор попытается её расширить и углубить. Жаботинский яростно сопротивлялся уступчивости и готовности к компромиссам сионистского руководства по отношению к британской власти уже в самом начале. Он и Нордау были сторонниками лозунга Зангвиля: obsta principis – сопротивляйся началам – т.е., если не противиться злу и несправедливости в самом начале, дела пойдут всё хуже и хуже.

Из этих двух принципов – сопротивления произволу и настойчивого отстаивания своей независимости – вытекает его активистско-максималистский подход, составляющий главную часть его учения. Из них вытекал основной вклад Жаботинского в сионизм, выразившийся, главным образом, в трёх областях: стимулировании военного воспитания среди евреев, воспитания к политической борьбе и позиция по отношению к арабскому вопросу.

Военная сила – залог политической независимости

Идею онеобходимости еврейской военной силы для защиты поселений и будущего государства мы находим уже у Герцля. В своей книге “Еврейское государство” он писал: “Нам необходимо будет содержать профессиональную армию, вооружённую лучшим совремённым оружием, которая послужит для защиты государства как от внешних, так и от внутренних врагов”. А в речи в Лондоне в 1896м г. он сказал: “Я хочу лишь такие поселения, которые мы сможем защитить нашей еврейской армией”. Но эти мысли и другие подобные высказывания не проникли в сознание лидеров сионистского лагеря, лишь немногие поняли их значение и лишь совсем немногие включили вопрос о военной службе во всеобщее сионостское мировоззрение.

Жаботинский был одним из этих немногих. Его подход к вопросу о применении силы и о вооружённых силах ясно обозначился, когда он основал самооборону в России, затем был одниим из основателей еврейского корпуса погонщиков мулов в Галиполи и еврейских полков ( во время первой мировой войны ), затем организовал защиту Иерусалима, действовал в пользу возобновления еврейских полков, боролся против политики сдержанности (“Авлага”), организовал и возглавлял Национальную Военную Организацию (“ЭЦЭЛ”) и, наконец, поддерживал вооружённое восстание против британской власти в Эрец Исраэль.

Жаботинский понимал, что настал час внедрить в сионизм не только сознание о необходимости создания армии, но и сознание значения милитаризма, как положительного фактора жизни. Он говорил не только о значении профессиональной армии в деле обороны, но и о воспитании молодёжи армией. Жаботинский считал необходимым разяснить, что милитаризм может быть положительным и отрицательным, так же как и национализм. В военном воспитании есть многие положительные ценности: дисциплина, способность коллективных действий, взаимопомощь, дух самопожертвования, дерзание и готовность к подвигам, и всё это поможет народу, возобновляющему свою независимость, выстоять. Все качества, которые противники называли “ милитаризмом Жаботинского”, стали теперь достоянием всех молодёжных движений, и в их духе воспитывается Армия Обороны Израиля ( ЦаХаЛ), являющаяся гордостью народа.

Теория “политического наступления”

Жаботинский подчёркивал, что важнейшим средством политической борьбы является общественное давление. На первом этапе давление заключается в предъявлении требований, аргументов, стойком настоянии на своём, и главное в том, чтобы требования и аргументы опирались на общественное мнение. Это давление является одной из составляющих силы в борьбе внутри народа или между народами. “Потому, что нет дружбы в политике”, говорил Жаботинский “есть давление. Решает не доброта или злой умысел правителя, а сила давления, оказанного самими подданными”. Поэтому: “если давление будет оказано нашими противниками, а с нашей стороны не будет противного давления, то всё, что будет делаться в этой стране, будет делаться против нас…Если нет энергии, нет дерзания или способностей или желания бороться, то не будет достигнуто ни малейшего изменения в нашу пользу, даже если правительство будет состоять из одних наших друзей…”

Жаботинский писал это в 1915 г., в начале первой мировой войны и всё настойчивее повторял после войны. Против теории политического давления выступали многие сионистские лидеры утверждая, что для евреев она не годится, т.к. у них нет реальных сил. Жаботинский отверг “эту старую песню”. “Мы ближе к истине, чем все эти маловеры. Если же мы ничего не стоим, то не слелует нам вмешиваться в политику совсем. Не надо мечтать о наших правах, о территории, не следует бороться, а просто закроем лавочку и пойдём домой. В действительности же мы боремся, прорываемся вперёд шаг за шагом…Трудно мобилизовать эту силу, трудно её сосредоточить, но она существует, и наши враги верят в это”.

От “разъяснительной работы к “конфронтации”

Жаботинский требовал “политического наступления”. Он требовал, чтобы помимо того, что сегодня называют “пропагандой”, т.е. помимо аргументации, которая должна была приобрести друзей для сионизма и защитить его от ложных нападок – а такую пропаганду вёл уже политический сионизм и вёл также Жаботинский – велось “политическое наступление”. Под этим он подразумевал резкую критику британской политики, критику, обращённую не только к английской общественности, но и к мировому общественному мнению. Он призывал перейти к конфронтации с британским правительством вдоль всего международного фронта. В этом заключается основное различие между позицией Жаботинского и сионистского руководства, которое всеми силами старалось оставаться в рамках пропаганды и лояльной оппозиции. Жаботинский писал: “Мы желаем убедить общественное мнение в Англии и во всех остальных странах в справедливости наших требований. Мы верим, что истина, провозглашённая перед культурным миром, если её защищают с достоинством, в конце концов победит”.

В наше время многие будут сомневаться в справедливости этого прогноза, когда справедливость попирается, а лицемерие торжествует. Но и сегодня все, кто обращаются к общественному мнению, будь их требования самыми злодейскими, обращаются именем справедливости, ибо иначе вообще невозможно обращаться к общественному мнению. Жаботинский свято верил в справедливость всех наших требований целиком. Более того, без этой абсолютной веры он не видел никакой надежды достичь успеха в нашей борьбе. Но следует подчеркнуть, что также с этой точки зрения, моральной, он требовал не только защиты наших позиций, но, главным образом, политического наступления, фронтовой атаки на позиции врагов, в которой нет места никаким уступкам и компромиссам. Без такого наступления, которое заново обоснует наши полные, неделимые и ясные права в Эрец Исраэль, мы не победим, утверждал он; это важно не только для завоевания общественного мнения, это нужно не только нашим друзьям в мире; это необходимо нам самим и нашим детям потому, что без полной убеждённости, что мы боремся за справедливое дело, мы не сможем бороться с той преданностью и решимостью, которая необходима нам чтобы победить.

Арабский вопрос

Уже Герцль сознавал, что следует считаться с сопротивлением местного арабского населения осуществлению сионизма. Нордау и Зангвил с большой тревогой относились к опасности, вытекающей из арабского сопротивления и резко критиковали как британские власти, так и политику сионистского руководства. Но раньше всех и глубже всех всё значение арабского вопроса в период после британского завоевания Палестины отметил Жаботинский. Он видел зарождение арабского сопротивления, которое поддерживалось и раздувалось британской политикой. Он видел также и возможность, что вскоре оно разовьётся и консолидируется в самостоятельную силу так, что трудно будет её обуздать. Он различил естественные основы этого сопротивления и в этом он видел сущность проблемы. Поскольку сопротивление арабов сионизму не было пресечено в самом начале, когда это можно было сделать, а напротив, оно разжигалось англичанами, он, Жаботинский, считал срочным, уже в 1918 и 1919 гг, бороться с британской политикой и отсюда проистекает та резкая критика им сионистского руководства, которое не боролось с этой политикой. Необходимо было выработать особую позицию в этом вопросе.

Жаботинский никогда не чувствовал по отношению к арабам ни ненависти ни презрения. Его слова в известном стихотворении: “Там процветать будут в изобилии и счастии сын араба, сын христианина и мой сын…” безусловно были частью стремления его сердца, но он не верил, что изобилие и счастье, которое сионизм может предложить арабам, побудят их отказаться от стремления изгнать нас из страны. Он назвал “детским лепетом” надежды, что арабы согласятся с осуществлением сионизма за те выгоды, которые мы можем им предоставить. Он писал: “Эта детская фантазия вытекает у наших “арабофилов” из какого -то предвзятого чувства презрения к арабскому народу, из какого - то огульного представления об этой расе как о сброде подкупном, готовым уступить свою родину за хорошую сеть железных дорог...Каждый народ борется против колонизаторов пока есть хоть искра надежды избавиться от колонизационной опасности”. В другом месте он писал: “покуда есть у арабов хоть искра надежды избавиться от нас они эту надежду не продадут ни за какие сладкие слова и ни за какие бутерброды именно потому, что они не сброд а народ, хотя и отсталый, но живой. Живой народ идёт на уступки в таких огромных, фатальных вопросах только тогда, когда никакой надежды не осталось, когда в железной стене не видно больше ни одной лазейки”.

Ответом Жаботинского на арабский вопрос была “Железная стена”, т.е. военная и политическая сила, под защитой которой будет осуществлено строительство еврейского государства, несмотря на попытки сопротивления со стороны арабов. Он заключает: “Я опасаюсь, что мы добьёмся Эрец Исраэль только войной”.

Подтвердилось ли мировоззрение Жаботинского в политической действительности наших дней? Арабы получили все страны, о которых они мечтали. Они получили также большую часть Палестины и у них есть в Эрец Исраэль палестинское государство, занимающее 75% подмандатной территории. В той мере, в которой мы получили Эрец Исраэль, мы добились её войной, как и предвидел это Жаботинский. Но арабское сопротивление всё ещё продолжается и даже усиливается благодаря тому влиянию, которого добились арабские страны. Согласно Жаботинскому, их сопротивление не прекратится пока у них тлеет искорка надежды ликвидировать наше политическое присутсвие здесь. Поэтому сейчас нет надежды на настоящий мир с арабами потому, что они ещё не убедились, что нельзя нас уничтожитьть и сбросить в море.

Рэзюме

Воспитание сознания важности военной силы, подчёркивание значения общественного давления и новый подход к арабскому вопросу – эти вещи являются самым большим вкладом Жаботинского в определение политического пути сионизма.

В соответсвии со своим учением, Жаботинский создал методы действия, за которые многие его осуждали. Сегодня эти методы намного более понятны, чем в его время. Его военный подход сегодня принят не только в Израиле, но и во всём мире. Когда Жаботинский начал борьбу за этот подход, многие считали, что вот-вот настанут “мессианские дни”, мир продвигается к всеобщему разоружению, всеобщему миру и дружбе народов. Кто же сегодня сомневается в важности силы в нашей (политической ) жизни?

То же относится к области политической борьбы. Жаботинский, конечно, был прав утверждая, что значение общесвенного мнения будет расти. Это и случилось после первой мировой войны по мере распространения демократических принципов в Европе. Тем более правота Жаботинского видна после Второй мировой войны. В Америке общественное мнение может определить или изменить политику, привести к власти правительство или привести к падению его, и за это влияние соперничают народы и государства.

И нет надобности распространяться насчёт того, насколько Жаботинский был прав в своём подходе к арабскому вопросу. Совершенно ясно, что сила, препятствующая сегодня нашему уничтожению, это только “железная стена”, воздвигнутая нашими усилиями. Кто осмелится сегодня отказаться от этой железной стены? Правда, это не та стена, которую подразумевал Жаботинский. Он думал о политической крепостной стене не менее, чем о военной. Он понимал то, что мы постигли горьким опытом: нет полной военной победы без того, чтобы она была закреплена политической победой, и нет полной политической победы без того, чтобы она защищалась общественным мнением.

Жаботинский проявил чувство политического реализма и ощущение действительности, понимание мировых исторических процессов, и проявил это в большей мере, чем любой другой еврейский руководитель. Можно сказать, что своим учением и деятельностью он вырвал нас из того идеального , наивного и провинциального мира, которым забавлялся сионизм во времена мандата, внёс нас в реальный, жестокий совремённый мир и научил нас глядеть на него трезвыми глазами. С этой точки зрения, Жаботинский, который по своим идеалистическим взглядам был, в основном, человеком 19го века, был тем человеком, который вывёл нас из того века и поместил нас в гущу 20го столетия, в котором мы живём, столетия насыщенного событиями. Он же указал нам направление и дал нам в руки компас и навигационные законы, чтобы вести наш корабль через бури времени.

"А-Умма" №9, июнь 1964

<< К списку произведений Жаботинского В "Хроники Иерусалима" >>

Hosting by