А.Ремба

Религия и традиция в жизни и учении Жаботинского

Жаботинский не был религиозным человеком, особенно по понятиям нормативной ортодоксальной религии. Он не соблюдал религиозных предписаний, но вместе с тем он никогда не относился к ним с пренебрежением и не нарушал их в публичных местах.
В отношении Жаботинского к религии можно различить несколько периодов.
В детские и отроческие годы отношение его к религии характеризовалось полным безразличием. Именно безразличием, а не отрицанием религии – атеизмом. Вопросы религии  вообще не интересовали его.
Первая встреча с евреями восточно-европейского гетто, строго соблюдавшими религиозные предписания и традиции, никак не воодушевляла его. Как он сам свидетельствует в “Усыплённые хлороформом”, просвещённый мир был тогда проникнут рационалистическим мировоззрением, в котором не было места ни для какой “святости”, ни для каких поисков Бога.
После полосы погромов в начале века, Жаботинский приходит к убеждению, что только сионизм является единственным решением, избавляющим еврейский народ от несчастий. Душа Жаботинского была пленена идеей национального возрождения, идеей, которой он отныне посвятил все свои силы, свои жизнь и талант. В этот период он начинает более глубокое знакомство с еврейством. Он признает и ценит ту роль, которую религия сыграла в сохранении еврейской национальной особенности народа, ограждая его от внешних влияний в условиях, когда народ потерял свои государство и центральную администрацию. Жаботинский убеждён, что ,,святым” является не сама религия, а то национальное содержание, которое религия охраняла и сохранила. Это, по его мнению, не умаляет значения религии. Наоборот. Чтобы религия могла – в течение сотен лет – являться заменой национальной территории и центральной национальной администрации, она должна была быть действительно великой религией, религией, в которой много зёрен вечной правды. Внешние проявления религии – особая одежда, отращивание пейсов и целый ряд проявлений и обычаев - не имеет никакого философского значения и было предназначено для ограждения национальной самобытности от внешнего влияния и препятствовало ассимиляции. По мнению Жаботинского, эти внешние проявления отпадут сами по себе после того, как сионизм добьётся своей цели – национального возрождения еврейского народа в своём государстве на своей родине.
Таким образом можно сказать, что первые два периода в жизни Жаботинского –отрочество и юность – прошли для него без какой либо связи с религией. Его характеризовала не антирелигиозность – ведь он признаёт историческую важность религии в сохранении души народа в течении двух тысяч лет наших скитаний. Но он считал, что с национальным пробуждением религия уступит первое место, которое она занимает сейчас, сионизму, ставшему содержанием его жизни. В период отрочества он углубляется в смысл значения религии в нашей жизни, но в юности он видел в религии в известной мере конкурента основной идее возрождения еврейского народа на своей земле.
Поворот произошёл, когда открылась перед ним дверь в тот мир, в котором он ,,не чувствовал себя как дома,,. Первым отворившим перед ним эту дверь был раввин Иегуда га - Коэн Кук, бывший главный раввин Эрэц-Исраэль.
* * *
Первое знакомство с религией произошло у Жаботинского в период его службы в еврейском легионе(1). Мужественное и храброе поведение “падре” т.е. раввина легиона, раввина Фалка, произвело на Жаботинского сильное впечатление. До того времени воображение Жаботинского рисовало набожных евреев во всём отвращении галутного существования, выражавашееся в их поведении: раболепствующих поклонах перед помещиком, угодливостью перед  ним, прятании на чердаках в то время, когда убивали их жён и детей. И вот вдруг перед  ним  появляется храбрый человек, раввин, проявляющий мужество и храбрость, идущий в огонь вместе с рядовыми даже тогда, когда его должность не обязывает его к этому. От него он услышал впервые о раввине Куке.
Первая встреча Жаботинского с раввином Куком произошла, видимо, около 1920-го г. До этого у Жаботинского была резкая стычка с крайним крылом ортодоксального еврейства в Иерусалиме, и нет сомнения, что эти круги видели в Жаботинском опасного безбожника, “губителя Израиля”. Тем не менее, после ареста Жаботинского за участие в самообороне евреев (против арабских погромщиков) в Иерусалиме, раввин Кук выступает в защиту арестованных во главе с Жаботинским и морально поддерживает их. После их освобождения раввин Кук посылает им письмо, начинающееся словами: “ Дорогие наши сыновья, стойкие духом герои, господин Жаботинский и его друзья! Счастливы вы, защитники нашей чести, что  в соответствии с заветами нашей Торы, выполнили вы святой долг защиты чести наших младенцев и стариков.” На это последовал личный ответ Жаботинского, написанный его рукой: “Разрешите выразить Вашей Чести от своего имени и от имени моих товарищей нашу глубокую благодарность за Ваше приветственное письмо, которым Вы удостоили нас по поводу нашего возвращения из Акко. В единении и дружбе мы действовали в самообороне совместно с верующими юношами. Вместе мы радовались наступлению новой эры. Теперь я уверен, что вместе с ними и со всей традиционной общиной  мы построим страну”.
Девять лет после освобождения из Акко были годами большой политической активности Жаботинского. Он пропагандирует герцлианский (политический, Д.М.) сионизм в общинах еврейской диаспоры. Во время его разъездов по странам еврейского рассеяния в нём углубляется понимание к еврейской традиции. 13-го июля 1927г. он пишет А.Реканати в Салоники: “ Во время моих поездок по Польше, Словакии, Карпатам я снова мог убедиться, что наши идеи принимаются с симпатией в среде религиозного сионизма. Я всегда думал, что между нами есть духовная близость…Хотя сам я далёк от традиций, тем не менее я в состоянии оценить притягательную силу, очищающую и дисциплинирующую, еврейской традиции. Я надеюсь, что наши будущие поколения возвратятся к религиозному чувству и тем самым их души будут более здоровыми, цельными и гармоничными чем души свободомыслящих в наше время”.
В кратком писмеце раввину Куку (в 1929г.) он, между прочим, пишет: “…Имею честь заметить, что в организации “Брит Трумпельдор” (2) есть закон, запрещающий её членам любое публичное нарушение святости Субботы…и до сих пор никаких жалоб в этом отношении ко мне не поступило”.
* * *
Четвёртый период в отношении Жаботинского к религии и традиции начался с суда по делу об убийстве д-ра Арлозорова (1933г.). Мощные внешние и внутренние силы пытались набросить петлю на шею одного молодого парня лишь потому, что он принадлежал к соперничающему движению в сионистском лагере. Суд Британских мандатных властей, радуясь свистопляске на еврейской улице, приговорил к смерти Авраама Ставского. Мандатная власть радовалась взаимной вражде между евреями. Официальное еврейское руководство, журналисты, писатели и общественные деятели проявили моральный упадок, равный которому не найти в истории нашего народа. И тогда поднялся раввин Кук и бросил весь свой духовный и моральный авторитет на чашу весов, обвинив британских судей в творении несправедливого суда и искажении правосудия. Не меньшее мужество необходимо было также, чтобы выступить против официального руководства “йишува” (3), которое инсценировало этот кровавый навет.
Героическая позиция раввина Кука, священослужителя, произвела переворот в душе Жаботинского. “Если традиция может выдвинуть такого воина”, рассуждал Жаботинский, “видимо она содержит обилие таких моральных ценностей, что стоит добраться до их чистых источников. Бунтарство раввина Кука свидетельствует, что есть что-то такое в атмосфере и воспитании традиционного еврейства, чего мы совершенно не понимаем до сих пор”.
Жаботинский много рассуждает об этом. “Из всех духовных факторов в мировой истории религия всегда была самым сильным из них. И вот странно, что выросло поколение, для которого “эта проблема не существует”…Весь вопрос о религии интересует это поколение, как прошлогодний снег…Странно как-то…”.
Почему-же религия приходит в упадок и не представляет собой притягательной силы для молодого поколения, какой она являлась в прежних поколениях? Почему такой неспокойный и “революционный” народ как еврейский, является таким консервативным в вопросах религии? А ведь пока мы, сыны Израиля, жили в своей стране мы совсем не были “консерваторами”. Религиозная история тех времён, от зарождения монотеизма, связанного с праотцом Авраамом, и до иудаизма в той форме, которую он принял во время последних Хасмонейских царей, является историей постоянного движения, развития и обновления. Что же случилось, что этот народ стал примером набожности и консерватизма? Ответ ясен: религия стала для народа единственным средством, сохраняющим его существование в рассеянии, когда он был лишён государства. Но после осуществления сионизма, когда есть естественный изолятор как у любого народа – национальная территория – многочисленные ограничения становятся узами от которых стремятся освободиться. Нужна, поэтому, высокоавторитетная религиозная личность, которая была бы уполномочена приспособить традицию и религиозные предписания к современности.
Жаботинский считает, что для образования такого авторитета надо восстановить сан первосвященика и институт верховного органа – сангедрина.
На всемирном съезде Бейтара в Кракове в 1935 г. Жаботинский в своей речи говорит: “Мы должны решить глубокую философскую проблему и найти новый мост к еврейской традиции…” Он также призывает к ревизии отношения еврейской интеллигенции к религии. До сих пор это отношение основывалось на уважении чувств верующих. Но это позиция отрицания: “Не кощунствуй!”. Следовало бы, чтобы образованный человек положительно относился к религии и чтобы это положительное отношение нашло также положительное проявление. Например: все собрания, съезды, конгрессы, конференции должны открываться религиозной церемонией. И безразлично, являются-ли участники “верующими” или “неверующими”. Такая  “демонстрация” имеет значительно более глубокое значение, чем вопрос о вере или сомнениях отдельного человека…Обычаи являются частью души народа”.
* * *
Пятый период начинается в ходе основания Новой Сионистской Организации (Н.С.О.)(4). Большую часть года Жаботинский проводит в полных жизни центрах восточно-европейской еврейской диаспоры. Он чувствует веру в избавление, наполняющую всю их душу: “Есть еще одна дверь, у которой я не довольствуюсь одним лишь стуком в неё. Это дверь традиционного еврейства”.
Жаботинский приходит к внутреннему выводу, что эти массы, верящие в вечность существования еврейского народа и так глубоко укоренённые в нации, могут стать важным фактором в борьбе за осуществление молитвы, произносимой ими: “И возвратишься Ты милостиво в свой город Иерусалим ”. Он делится со своими мыслями: “Вера это частное дело каждого в отдельности, но там, где речь идет о строительстве нашей страны, о спасении еврейского народа, нельзя игнорировать этот важный фактор. Я лично считаю, что человек, у которого отсутсвует религиозная струна, не является гармоничным человеческим существом. Распущенность, господствуюшая в настоящее время, доказывает, что у нынешнего поколения эта струна отсутствует. Поэтому я говорю, что среди знамён, развевающихся в различных отрядах строителей Сиона, должно развеваться также знамя веры…”
Во вступительной речи на учредительном конгрессе Новой Сионистской Организации Жаботинский среди прочего сказал: “Возникает вопрос об отношении между движением национального возрождения и религиозной традицией в еврейском народе…”Отделение церкви от государства” должно быть истолковано как условие, что никто не пострадает за свои безбожные чувства, но в высшей степени важно для “государства”, а у нас  - нации, чтобы вечный огонь не погас, чтобы и далее слышался голос пророков и чтобы сохранилось – в водовороте бесчисленных влияний, увлекающих в наши дни молодёж, порой ошибочных и отравляющих – это, вне всякого сомнения, самое чистое влияние: дух Божий“…
В ходе дискуссии по этому вопросу Жаботинский сказал: “…Не клерикальное искажение религии, а её моральную силу мы намерены включить в нашу платформу…Разве все вы не признаёте, что Тора содержит высокие и святые истины? Даже отъявленный  “свободомыслящий” не будет этого отрицать.”
Жаботинский считал необходимым объяснить этот подход своим приближённым, “излить душу” и перед своим сыном Эри, одним из самых ярых противников включения религии в национальное движение. Через два дня после учредительного конгресса он написал сыну письмо, поясняя, что его отношение к религии не является маневром, а результатом размышлений в течение пяти последних лет:
“Нет нужды пояснить, что я попрежнему являюсь сторонником свободы мнений и не вижу святости в ритуале. Идея глубже: “Укоренение святых ценностей Торы в жизни нации.”…Каждый согласится,,что Тора содержит принципы поистине святые. А поистине святые принципы стоит  “укоренить”. С другой стороны, именно эти ценности являются основами морали, которые атеист поддержит будучи атеистом, так зачем же внедрять их в оболочке религиозной? Здесь, по моему, суть спора. Можно создать моральный кодекс без всякой связи с Провидением. Так поступал я всю свою жизнь. Но теперь я уверен, что правильнее рассматривать эти принципы морали как связанные с таинством, стоящим  вне человеческого понимания. И не только из соображений вежливости – ведь ТАНАХ (5) в самом деле является нашим первоисточником. Зачем же это скрывать?…У меня это не только желание вернуть приличному обществу ТАНАХ и Всемогущего; я сверх этого говорю: религиозный пафос нужен нам сам по себе. Я не уверен, что нам удастся возродить его в наших душах. Возможно, что он даётся лишь немногим как “врождённая черта” , как, например, музыкальный талант. Но если можно было бы создать поколение всецело верующее, я был бы рад…Нет сомнения, что наши компаньоны ортодоксы ещё натворят нам бед, но я не переоцениваю их и уверен, что мне удастся заключить их фанатизм в соответствующие рамки. Но я хочу знать твоё мнение. Я встал в 6 часов утра, чтобы излить душу.”
Это письмо, несомненно, является одним из самых человеческих документов, и не будет преувеличением утверждать, что по вопросу об отношении к еврейской традиции оно является буквально завещанием.
В 1936 г., во время одного из посещений Польши, Жаботинский выступил перед членами “Ахдут Исраэль”, ортодоксальной организации, входящей в Н.С.О. В произнесённой им речи он выразил  веру в то, что вопреки идеям “свободомыслящих”, господствовавшим в последнем поколении, народ вернётся к своим корням: “Так же как растение сохраняет своё тепло под зимним снегом, так росток веры сохранит своё тепло и сможет расцвести под покровом снега безбожья…Я рад быть тем, кто отворит дверь в кладовую, хранящую духовные сокровища”.
----------------------------------------------
(1)Легион  - еврейские полки в составе Британской армии во время 1-ой мировой войны, участвовавшие в завоевании Палестины (от Турции), что способствовало успеху сионизма. Еврейские полки были созданы благодаря огромным усилиям В. Жаботинского и И.Трумпельдора.
(2) “Брит Трумпельдор” – (сокращённо: Бэйтар) молодёжная сионистская организация, основанная Жаботинским в1924 г.
(3) Йишув – так именовалось еврейское население Палестины до основания Государства Израиль.
(4) Новая Сионистская Организация – (" Ревизионистская") основана Жаботинским, требовавшим ревизии политики Всеобщей Сионистской Организации в направлении значительной её активизации.
(5) ТАНАХ – аббревиатура: Тора, Невиим, Ктувим.(Библия-Ветхий Завет).

                            Сокращённый перевод и примечания  Д.Мурина

"А-Умма" №9, июнь 1964

  
Статьи
Фотографии
Ссылки
Наши авторы
Музы не молчат
Библиотека
Архив
Наши линки
Для печати
Поиск по сайту:
Подписка:
Наш e-mail
  


Hosting by Дизайн: © Studio Har Moria