Бен-Гурион поставил надсмотрщиков над своим народом: Леви Эшколь, Шрага Нецер, Пинхас Сапир, Голда Меир. Потом он понял, что ошибся, и восхотел сменить религию, из Высшего класса вернуться в народ, но было уже поздно. Высший класс уничтожил все лучшее в Земле Израиля. Для народа не осталось места, только для класса. Официоз изгнал своего основателя в политическую пустыню и спустя много лет вернул его - импотентом, чтобы использовать как символ. Символ - это тот же миф. Люди аппарата наклеивают на все этикетки символов, им необходимы мифы. Бен-Гурион-старик и Бен-Гурион-покойник - это изустный эпос, он полезен для воспитания сограждан. Ныне Бен-Гурион - легенда, которую он сам презирал в конце своей жизни. Мы тоже воспитывались на этом эпосе, но нам было известно и нечто другое. "Человек рожден свободным, но повсюду надеты на него кандалы" (Ж.Ж.Руссо). Кандалы интересовали нас больше, чем арестанты и стражники. Наши родители утверждали, что кандалы - это священная утварь храма. Мы говорим, что это мерзость, которую надо уничтожить. Мы догадались, что легенда - это сталь, из которой куют кандалы, что эпос - это великая ложь, рождающая рабство. Поэтому аппарат вынес нам приговор еще до нашего рождения.

Смерть Трумпельдора

От рождения мы были записаны в рабочий батальон (Гдуд авода), который Ицхак Садэ основал в память Иосифа Трумпельдора. Мы были рождены отчасти якобинцами, а отчасти и рабами аппарата, потому что нас учили любить Трумпельдора, а Бен-Гурион овладел его батальоном. Трумпельдор основал движение “hе-Халуц” под влиянием якобинцев, декабристов, эсеров и анархистов, идеи которых он усвоил в России. Троцкий был якобинцем. Трумпельдор был троцкистом. Два еврея верили, что индивидуум должен служить великому делу: революции или сионизму, служить в армии, на заводе, в поле. Эти принципы вдохнул Троцкий в Красную армию и на серебряном блюде преподнес Советскую Россию Ленину и Сталину. Трумпельдор мечтал создать армию народа. Ее солдаты поведут за собою народ, они будут следовать кодексу рыцарской ответственности, будут готовы умереть за свое дело. Аппарату не нужны рыцари, ему не нужна ответственность. Ему нужны слуги и корыстная верность. Аппарат готов нанимать слуг и оплачивать их верность. Трумпельдор презирал слуг аппарата. Не было большей опасности для Бен-Гуриона и для его большевистского аппарата. Поэтому Трумпельдор был для него врагом.

Трумпельдор предупреждал халуцев перед отъездом, чтобы они не присоединялись к партиям. Аппарат был ему омерзителен. Для политиков ишува уничтожение Трумпельдора был вопросом жизни. Он мог бы предотвратить создание аппарата. Поэтому они предпочли не посылать ему в Тель-Хай военной помощи, несмотря на все его просьбы. Не выходя из своего кабинета в городе Яффо, Бен-Гурион убил Трумпельдора.

Но и мертвый Трумпельдор был опасен аппарату. Он оставил после себя рыцарскую легенду, он якобы сказал: “Хорошо умереть за нашу страну”. Рабы аппарата, перевоспитанные евреи Восточной Европы, не должны были умирать “за страну”, они должны были умирать за аппарат. Убить Трумпельдора-легенду оказалось труднее, чем Трумпельдора-человека. Для этого нужна была культурная манипуляция. Берл Каценельсон служил Бен-Гуриону и произвел культурную манипуляцию. Он был главой идеологического отдела. Бен-Гурион служил Берлу, созданный им аппарат давал ему трибуну, авторитет и защиту: затыкал рот тем, кто думал иначе. Дуумвират Бен-Гуриона и Берла ковал нам кандалы. Он и сейчас еще правит Израилем.

Берл писал, что легко быть героем на мгновение, подняться в атаку, взойти на эшафот. Много труднее стоять без отдыха на страже интересов человека, такого, как сам Берл, Бен-Гурион и прочие гиганты сионизма. Они убедили наших родителей, что они приехали сюда, чтобы создать “нового человека”, который будет без отдыха стоять на страже интересов аппарата. По Берлу, рабы аппарата - истинные герои.

Но и этого было мало. История мешала аппарату. Войны и погромы не давали ему покоя, будили рыцарскую ответственность у почти прирученных слуг. Для полной победы нужно было добить Трумпельдора, и тогда послушные слуги пера начали развенчивать его “миф”. Так родилась новая легенда о том, что Трумпельдор не хотел умирать, что истинным лозунгом должно стать: “Хорошо жить за нашу страну”. Конечно, лучше жить, чем умереть, и Трумпельдор не был идиотом, он не искал смерти. Но он был готов умереть для того, чтобы еще одна гора осталась еврейскому народу⁴. Впервые за 2000 лет еврей был готов отдать свою жизнь за кусок земли. Это была новая парадигма поведения, она означала, что сионизм был создан не ради нового человека и не ради службы аппарату.

В бою за Тель-Хай был убит естественный лидер еврейских воинов Страны Израиля. Власть перешла к лидерам аппарата и манипуляций. Но Бен-Гурион не стал бы “развенчивать миф Трумпельдора”, он не был ни настолько низок, ни настолько глуп. Эту задачу взяли на себя его эпигоны, поколение детей гигантов. Они получили власть над государством на серебряном подносе и не отдадут власти никому. Ицхак Рабин должен был добить Трумпельдора и “развенчать его миф”, потому что он бежал с поля боя 20 апреля 1948 г. Рыцарская ответственность чужда ему, поэтому Меир Паиль похвалит его за этот поступок; поэтому нормальный израильтянин примет объяснения Паиля и не захочет слушать об этом бегстве даже 47 лет спустя. Рабин стал премьером, потому что Трумпельдор пал в бою за Тель-Хай.

Мы родились для рабочих батальонов, ведомых троцкистами и сталинистами, мы были рождены чтобы стать подмастерьями или мастерами, строителями или слесарями - воплотить антиэволюционистскую мечту сионизма: отслоиться от интеллекта. И не нашлось тогда никого, кто мог бы понять ситуацию и разъяснить руководителям рабочего движения, что на этом пути никогда не построить им избранного народа, нового общества, нового человека. Эта дорога может привести только в "Дом Берла" (семинар имени Берла Каценельсона), но на этом пути никогда не возвести Третий Храм. Большевики истребили остаток вымирающей ветви, чтобы не нашлось объясняющих. Они требовали от сионистов действовать, а не думать, не сомневаться и не задавать вопросов. Освобождение человечества и освобождение человека не интересовало и не интересует аппарат и его идеологов, их интересует власть в сталинском стиле, власть над массой разрушителей.

Святая земля была лишь бедной провинцией истинной родины - Советской России. Большевистско-аппаратный вирус истребил на ней все доброе, умертвил бóльшую часть вымирающего подвида интеллектуалов. Большевистско-сионистский аппарат взял умный еврейский народ и превратил его в глупое израильское общество. Структура и смысл еврейского народа изменились в государстве Израиль. Мы были вырваны из традиции Авраама и Моисея и отброшены назад в традицию Нимрода. В этом - влияние сионизма на историю.

Властитель истинной родины родился в Грузии, он был великим светочем наших родителей, они называли его “солнцем народов”. Когда он умер, наши родители поклялись: “По твоему пути мы будем идти, твое имя будет нам путеводной звездой в борьбе за дело социализма и коммунизма”⁵.

И таков был путь “солнца народов”: он разрушал свою собственную страну, вместе с Гитлером он начал мировую войну, вслед за ним он готовил уничтожение евреев. Мы услышали его имя прежде, чем услышали имя Гитлера, нам говорили, что он - “солнце народов”. Инстинктом мы чуяли в нем врага всего человеческого рода. На стенках чрева наших матерей мы вовремя разглядели надпись, но это чрево уже успели мобилизовать. Мы плакали - наш голос не был услышан. В среде, где мы были рождены, не прислушивались к голосу зародыша, не прислушивались к голосам беременных женщин. Даже матери не слушали голоса своих детей. В среде, где были мы рождены, не было отцов и матерей. Там были солдаты и солдатки рабочих батальонов.

Наши родители дышали в такт. Пыль шовинизма забила зеленые легкие земли, она поднялась к облакам и кислотным дождем возвращалась на землю, отравляя мир. В нашей маленькой стране этот дождь взрастил социалистический сионизм, в Германии - национал-социализм, в России - большевизм. У этой тройки был общий базис и общий знаменатель: единица - ноль, да здравствует масса! Если личные желания рвутся на волю, долг сознательного индивида - принести их в жертву. Так он докажет свое халуцианство и удостоится чести быть отмеченным в книге идеалистов. Индивидуум - всего лишь пылинка, он винтик гигантского завода. Да здравствует завод! Так набирали силу Гитлер, Сталин и Бен-Гурион. Так в первой половине XX века мы приблизились к Концу Жизни больше, чем за все четыре миллиарда лет биологии на земном шаре.

Наши родители были пушечным мясом, рядовыми солдатами Великого похода Мао-Цзедуна: из Восточной Европы в Святую Страну. Солдаты делились на лейб-гвардейцев и пушечное мясо. Гвардейцы были предназначены не для войны, а для защиты властителей от неизбежного когда-нибудь бунта пушечного мяса. Среди гвардейцев нашлись декабристы: они восстали первыми - воины групп "Бар-Гиора" и "hа-Шомер", чьим кодексом была ответственность. Это произошло в самом начале, когда великий сионист-большевик только начал набирать силу. Свое спасение они принесли в жертву ответственности. Бен-Гурион отверг их жертву. Он сказал: или я, или они. Кровавый счет заплатили евреи ишува в погромах 1920-1921 гг.

Затем восстали эсеры, собравшиеся в группу "hа-Киббуц", в среде рабочих батальонов под руководством Ицхака Садэ. Бен-Гурион подавил и их. После резни в Хевроне взбунтовались командиры Хаганы. В событиях 1929 г. они сумели разглядеть ошибки сионистского руководства - и Бен-Гурион выбросил их из организации. Они откололись и организовали ЭЦЕЛЬ, Бен-Гурион объявил им беспощадную войну. Арье входил в подразделение "Сезон", которое боролось с "сектантами", арестовывало их, держало в тюрьме в киббуце Алоним, избивало их в кровь. Бен-Гурион вбил идею вражды в голову своему стаду и своим грядущим последователям.

Потом началась война, и на линию огня было брошено пушечное мясо, вооруженный сброд - наши родители. Их послали вперед без обучения, без тренировки, без малейшего шанса дойти до вершины горы. Их задачей было - сражаться и пасть, впрясться нитью в красный ковер под ноги Единственному в поколении. Нас швыряло из стороны в сторону в рабочих батальонах, мы впитали знаковую систему армии прежде, чем родились. Знаковую систему антиинтеллектуальной системы. Об этой системе не полагалось говорить, ее не разрешалось изучать.

Правила игры

И это было правилом игры: солдат не рассуждает. При выполнении важных заданий, определяющих судьбу аппарата, нет места демократии. Мы родились в эпоху великих харизм, харизматических мастеров манипуляций. Лидеры манипулируют мифами, символами, идеалами и идеями, - и ведут за собой массу. Культурная манипуляция - главное новшество новой эпохи. Она - главное, террор лишь вспомогательное средство на переходный период: пока еще есть сомневающиеся.

Наши матери загнали свои сомнения в подсознание. Оттуда они проникали в наш мозг через общий круг тока крови. То были дикие женщины, но их укротили. Укротить - не значит уничтожить. Недикие женщины не приезжали в страну. Их родители хотели выдать их за йешиве-бохера, они обручились с сионизмом. Халуцы - это дикие лошади, обращенные в мулов. Они мечтали о вихре, о буре, о порыве, а получили аппарат и в придачу охмеляющий напиток. Пригубив от него, они начинали верить, что аппарат есть власть грядущего. До сегодняшнего дня Израиль с восторгом вздыхает о тех днях. Поэтому развалилась система воспитания в Израиле, поэтому Израиль стоит перед Концом Жизни.

И все же приручение в рабочем батальоне не было совершенным, ибо борьба шла и в самом батальоне, и потери были невосполнимы. Через свою кровь матери передали нам генетический код вымершей ветви интеллектуализма. Большевики не сумели расшифровать генетический код и не создали эффективной генетической защиты. Нам повезло: Лысенко спутал им карты! Наши матери брали по утрам немного критики в корзиночке с едой, когда шли мостить шоссе, строить единственному и непогрешимому дорогу на Олимп иерархии. Осколки их гнева запечатлелись в наших клетках, на них выросли наши тела. В своем чреве наши матери вынашивали тех, кому предстояло исследовать их слабости.

Наши родители искренне верили, что они будут строить и строиться. Днем будут строить, согласно указаниям руководителей, а по ночам используют время, отпущенное на отдых, и урвут себе по возможности. Это был их бунт против аппарата - фарисейский бунт. Хватай, сколько можешь втихаря - таковы были правила игры. У наших родителей не было настоящей жизни. У них была только игра.

Мы познали ее законы, еще будучи разделенными на яйцеклетки и сперматозоиды. Став плодом, мы начали пинаться. Наши матери были рады, они видели в этом признак жизни, они не поняли, что это был вызов на дуэль, на поединок, где уцелеет только один из двух. Еще не выйдя в мир, мы хотели сломать ограничения, уничтожить мафию “честных людей”. “Честные люди” не воровали, потому что все причиталось им по праву. Грабя, они воплощали идею. Они совершали преступления ради нашего будущего, и не отдавали себе в этом отчета. Мы - второе поколение шизофренической культуры. Но мы еще в утробе матерей отказались закрыть глаза на происходящее. Младенцами мы взялись за оружие.

Семиотика армии - это семиотика бунта. Аппарат современного государства запретил развивать семиотику армии, чтобы предотвратить бунт. Результат - семиотика армии не была развита, но хаотические восстания бушуют вокруг нас.

Бен-Гурион понимал все правила этой презренной игры. У него была гениальная интуиция. Он действовал, как будто до конца осознал ситуацию, и поэтому он был Единственным в своем поколении. Он установил порядок работы днем и мародерства ночами, условием была десятина, отдаваемая ему. Из нее он воздвиг Гистадрут и дал ему власть над нашими родителями, чтобы, по слову Каценельсона, они превращали себя в “нового человека”. Они работали ради будущего и верили, что будущее - это Бен-Гурион и Каценельсон. Эта вера проникла в молоко наших матерей, и, младенцами, мы сосали ее. Мы должны были передать ее нашим детям.

Бен-Гурион был величайшим манипулятором сионизма, поэтому он сумел построить большевистское государство аппарата: аппаратный театр, аппаратные университеты, аппаратную армию, аппаратное образование, аппаратный спорт, аппаратное здравоохранение. Никто не укроется от кислотного дождя, даже наша свободно-аппаратная пресса. Это первородный грех, без него ничего не было, и с ним не будет ничего.

Наши родители отказались от хорошей жизни в настоящем, ради спокойствия и счастья в недалеком будущем. Аппарат обещал им рай. Потом они действительно достигнут счастья и покоя, обрастут имуществом и средствами, и тогда они будут гордиться, что в прошлом были способны жертвовать своими личными интересами ради общества. Эту жертву они будут использовать, чтобы требовать все новых и новых льгот. У них есть право, они осушали болота.

Наши родители были более хитры и менее наивны, чем хотели бы выглядеть. Горе этой хитрости! Мы ни разу не попались на их уловки. Они были рабами, желавшими власти.

Энергия в воздухе

В Петах-Тикве мы сделали наш первый вздох. Воздух Земли Израиля того времени был чист и прозрачен. Аппарат еще не отравил его сажей нерентабельной индустрии, отходами обанкротившегося сельского хозяйства. В мгновение Великого Удара Рождения наши легкие втянули чистый воздух и вместе с ним массу энергии, замешанной в нем со времени Великого Удара Рождения Вселенной.

Человек рождается беспомощным: период младенчества и детства долог, чтобы он мог развить свой мозг, впитывая энергию, замешанную в воздухе. Воздух географического места несет в себе его историю, всю энергию, прошедшую через него, все электрические токи, все волны его магнитных полей. История места запечатлена в его камнях: знаковая система четырех миллиардов лет его существования во Вселенной.

В десятую долю секунды, выпрыгнув в мир, мы вдохнули жар авантюры. Йоэль Моше Саломон летом 1878 г. поехал из Яффо в Мелабес, жалкую деревню жалких феллахов, голодных и больных. Половина жителей деревни были слепыми. Йоэль Моше и два его товарища купили землю и основали родоначальницу всех еврейских поселений. Они создали новую парадигму поведения. Своей дерзостью Саломон вернул еврейскому народу потерянное 2000 лет назад. Он не был ни правым, ни левым, ни социалистом, ни капиталистом; он не искал богатства и не хотел славы. Для арабов и для всего мира евреи были “детьми смерти”. Саломон показал им, что можно иначе, что можно жить на Земле Израиля, а не только умирать на ней, можно овладеть пространством, а не толпиться в проулках святых городов, можно слушать пение птиц на равнинах Шарона вместо воплей арабских торговцев. И еще: он знал, что только так еврейский народ сохранит себя. Кодексом его поведения было рыцарство, и действиями его руководила ответственность.

Но Йоэль Моше Саломон не знал, что поля Мелабеса надо было обработать антиаппаратином. Кафка еще не написал "Процесса". То были дни надежды.

На нашем пути из чрева мы вдохнули кислород, который прошел через мозг Саломона. В наши легкие вошли кварки, протекшие сквозь его артерии; в нас вошла его энергия, заряды и желания. Этого нельзя доказать, но это факт. Многие будут утверждать, что эти обстоятельства не релевантны, не имеют отношения к делу. Пусть они не релевантны в глазах идеологов постидеологии из подвида уничтожителей - это не волнует нас.

Арье родился в Петах-Тикве в 1926 г., я - в 1940 г. В эти годы было предрешено, что в стране разразится война, и что арабы не дадут нам создать государство без пролития крови, что британские власти не будут помогать евреям в Земле Израиля, и что без их помощи, видимо, будет невозможно осуществить цели сионизма, и что Гитлер сделает все возможное, чтобы евреи не могли жить. Уже тогда можно было вдохнуть запах конца жизни, конца целей, конца мира.

Ядерные частицы войны висели тогда в воздухе, разбрасывались ветрами и клекотом орлов. По трубам они лились водою в дома, проникали в окна лучами света. У нас был только один выбор: победа на поле битвы - или Освенцим. Наши матери родили нас в мир, где не было места для непротивления злу насилием. В 1926 г. палестинцы точили ножи для резни в Хевроне, через три года там пролилась еврейская кровь. В 1940 г. Гитлер и его штаб планировали операцию "Взмах серпа": форсирование реки Маас, разгром Франции и завоевание Западной Европы. Прекрасный план! Отличное исполнение! - тактический успех на линии огня и крови вывел Окончательное Решение Еврейского Вопроса из-под матраца варварских снов на сцену мировой истории.

Сменились авторы, режиссеры, актеры и публика, но Освенцим еще стоит за кулисами, поэтому мы должны владеть военным искусством.

Все эти массы и энергии вошли в наши легкие в десятую долю секунды нашего явления в мир. Они не спрашивали нашего согласия, не интересовались нашими желаниями. Они тут же протекли в наш мозг, и они сидят там и по сей день. Без этой массы и энергии мы не отважились бы приступить к разработке военной семиотики.

Выполнение и послушание

Наши родители приехали в страну из Восточной Европы с 3-й волной алии. Эта алия готовила себя в халуцианских молодежных движениях к дисциплине выполнения и послушания, тренировала себя быть сознательным орудием аппарата. Дети орудий много лет спустя достигнут высших сфер государства и будут говорить о воспитании демократического сознания. Наша элита отравлена. У нас нет демократии. В церкви аппарата демократия - это риторическая фраза, манипуляционная формула, испытанное оружие идеологической войны.

Целью Бен-Гуриона и его поколения была власть. Не они основали сионизм, не они положили начало поселениям. Они принесли в сионизм организацию - так было построено Государство. Но вместе с организацией они принесли на Землю Израиля вирус большевизма. В халуцианских движениях еврейская молодежь Восточной Европы проходила программу промывания мозгов, курс молодого бойца, удачный во всех отношениях. Это было подражанием обучению в йешиве для тех, кто отверг йешиву. Молодежное движение давало веру, их Талмудом была Идеология Социалистического Сионизма. Это был великий успех сионизма, успех больший, чем ПАЛЬМАХ, который и сам есть успешный результат промывания мозгов поколению детей. Дети 2-й алии были превращены в средства борьбы за выживание отцов-основателей. Мы - дети детей, дети средств борьбы. Мы наблюдали отцов-основателей со дня нашего рождения. Мы видели, как наших товарищей запрягают в телегу, пытались спасти их - и не смогли.

Человек может учиться, может приспособиться к обстоятельствам, средство борьбы - никогда! Бен-Гурион запряг в свою телегу поколение детей и поколение внуков. Сейчас припрягают правнуков - Бен-Гуриона уже нет, но все вместе они тянули телегу Рабина, будут тянуть и телегу Переса.

Шимон Перес ведет правительство в сторону от стратегической линии Бен-Гуриона. Когда-то он был его помощником, он заходил в его кабинет. Авторитет отца-основателя поддерживает его, цитаты из Бен-Гуриона спасают его в трудные минуты, даже если они не имеют отношения к теме дискуссий. Меч полководца не уйдет в отставку, пока не источится без остатка. Государство Израиль размахивает мечом в эпоху сверхкомпьютеров и ракетно-лазерной войны.

В этом был секрет успехов в эпоху халуцианства, при сходных обстоятельствах это был секрет успеха Моисея после исхода из Египта. Почти тотальное разграничение между теми, кто принимает решения, и теми, кто будет их выполнять; вознесение руководителей на ступень богов, без права перечить им, ни при каких обстоятельствах, даже если они дойдут до старческого маразма, даже если они отойдут к праотцам. Дети Израиля приняли на себя долг быть рабами Господа, и это обязательство действительно и сейчас, спустя три тысяч лет, по крайней мере - для многих. Халуцы приняли на себя долг быть рабами идеологии, и это обязательство не отменено и 85 лет спустя. Секрет мощи основателей в их способности подчинить своей воле не только свое поколение, но и поколения потомков. Моисей приковал к себе уже 120 поколений, Бен-Гурион только четыре. В этом вся разница. Все остальное - миф.

Не то, чтобы лидеры не ошибались, но и когда было ясно, что они ошибаются, нельзя было оспаривать их авторитет, потому что этим оспаривалась бы прогрессивность системы. Лидеры учили, что лучше ошибаться, чем сомневаться. Моисей дал рабам, вышедшим из Египта, Тору (Пятикнижие), отцы-основатели социалистического сионизма дали им Идеологию. Идеология существует уже 85 лет. Советский Союз развалился, и вместе с ним рухнул коммунизм. Большевистское государство Израиль продолжает шагать вперед на деньги американского капитала. На большее нельзя было и рассчитывать, когда наши родители приехали в страну. Отцы-основатели жили идеями эсеров и эсдеков русской революции; поколение детей верило Сталину; внуки все еще тянут сталинскую телегу. Они горды выпавшей на их долю честью быть "людьми доброй воли" и бороться ”за мир во всем мире”.

В начале века группа "Кинерет", святая троица сионизма: Берл Каценельсон, А.Д. Гордон и Рахель Блувштейн - основали Идеологию. В конце века Хаберфельд был побежден на выборах в Гистадрут. За это время в мире произошли гигантские изменения, но идеологическая база правящей элиты израильского общества осталась неизменной. Элита хранила преемственность, идеология не изменялась - это вызывает одновременно и уважение и ужас. Общественное мышление в Израиле было заморожено на четыре поколения. Этот успех стал основой главного несчастья сионизма, он загнал его в кавычки. У наших родителей есть своя доля в этом процессе.

Рахель Блувштейн приходится тетей моей матери. Ее сестра Шошана была мне другом в юности. Моя мать ухаживала за поэтессой в последние пять лет ее жизни, физической и поэтической. Я знаю о ней больше, чем кто-либо другой. Я понимаю идеологию "Группы Кинерет", поэтому аппарат бойкотирует меня. В 1996 г. еще нет никого, кто бы принял эту версию.

Дети упрямых матерей

Леа и Яаков Теппер приехали из Бессарабии. Сара и Авраhам Мильштейн - из России. Как и многие другие, они прибились к идеологии "Группы Кинерет", которая превратилась в Партию рабочих Израиля, которая превратилась в МАПАЙ, которая превратилась в Маарах, который превратился в Рабочую Партию. Мы черные овцы этой цепочки, поэтому партийные агитаторы забрасывают нас камнями.

Наши родители не сомневались, что они приехали в страну, чтобы строить и строиться, создавать нового человека и формировать новое общество. Они действительно верили в эти лозунги. Эта вера - мощная политическая сила. Поколение Бен-Гуриона умело использовать ее, Поколение Рабина - тоже умеет. Во имя этих лозунгов наши родители принесли в жертву свою юность, свою личность, свою семью. Наши родители были солдатами рабочего батальона, работали в каменоломне, мостили дороги, строили дома. Четверо вдыхали пот товарищей, четверо мечтали родить рабочих, которые будут строить страну, четверо поженились во имя сионизма. Мы - дети родителей-халуцов, членов рабочего батальона. Наши родители ссорились, ссорились и ссорились - пока не расстались. Мы следили за ними и поняли: любовь не входила в планы сионизма.

Годы детства мы провели в Раанане. Арье запомнил шатры бедуинов, приходивших на север в засушливые годы. Я запомнил армейские заслоны, британских полицейских, которые искали людей ЛЕХИ и ЭЦЕЛя по апельсиновым плантациям. Матери были сильной частью наших семей. Мы - дети матерей. Наши матери были реалистами, отцы парили в воздухе. Наши матери были суровы и отталкивали мужчин. Наши отцы видели сны и любили всех вокруг, в особенности женщин. Отцы все время писали и читали. Мой отец читает до сегодняшнего дня, даже черновики этой книги. Мою мать посещали видения: беженцы приходят из пустыни; беженцы сидят по подвалам. Моя мать - Дельфийская Пифия.

Смелость наших матерей толкала нас вступить добровольцами в элитарные подразделения. В энтузиазме мужского авантюризма мы верили, что нет в мире задания, которое мы не могли бы исполнить. Интеллектуализм отцов заставил нас раскрыть глаза и увидеть фундамент. Служба в отборных подразделениях обучила нас военной семиотике. Элитарные подразделения - это не совсем армия, это еще и лаборатории.

В 1929 г. волна погромов прокатилась по стране. Киббуц Ягур похоронил трех товарищей, убитых группой Аз Ад-дин Эль-Касама. Идеология тех лет требовала занять место павших товарищей, к тому же начался хозяйственный кризис, вызванный плохим управлением. Исполняя идеологический императив, и послушные пропаганде лидеров наши родители вступили в киббуц. В то время многие начинали чувствовать, что цели сионизма не осуществимы без борьбы, и что Хагана, созданная секретарем Гистадрута, построена не для защиты евреев от арабов, но для защиты аппарата и идеологии от ревизионистов. Эту семиотику тогда никто не понимал, но многим не нравились результаты. Поэтому аппарат посылал своих солдат в киббуцы. Солдаты, расквартированные в городе, могли оставить ряды, могли видеть вокруг себя сомневающихся и общаться с ними. Киббуц огородил их монастырской стеной, надел на них оковы. Под угрозой стыда и позора до конца жизни киббуцник не посмеет пойти против устава монастыря. Поэтому издалека кажется, что общество в киббуце едино и достигло совершенства. Для многих этого достаточно, чтобы считать его идеалом и образцом. Аппарат может ошибиться, даже Первый в поколении может в чем то быть не прав. Но где-то есть идеал - киббуц - и поэтому идеология верна. Католической церкви необходим Франциск Ассизский. Киббуц - это францисканский орден католической церкви аппарата.

На истинной родине “лучший друг всех киббуцов” не ограничивался стыдом и позором. На истинной родине все молчали, ни слова сомнения не доносилось оттуда - верный признак, что там уже был достигнут идеал.

Многие от всего сердца верили этому рассуждению, многие и сейчас верят в киббуц. Родители Арье присоединились к идеалу по имени Ягур. Мои родители - к идеалу по имени Афиким. В юности молодежное движение промыло им мозги, теперь оно завлекало их в черную дыру хозяйства, где им предстояло потерять свою индивидуальную энергию и влиться в коллектив ради национальных целей.

Арье вырос в Ягуре, окончил сельскохозяйственную школу Микве-Исраэль и добровольно вступил в ПАЛЬМАХ. Я родился после того, как мои родители оставили Афиким, окончил 4-ю городскую школу Тель-Авива, добровольно пошел в парашютисты.

Киббуцное детство Арье и мое городское детство определили разницу. Арье не стал бы военным тактиком, если бы учился в городской школе; я не смог бы произвести интеллектуальный анализ боя, если бы рос в киббуце. Ядерное соединение привело нас к военной семиотике.