"Ка-ше ану бану…" или мой дом в Карней Шомрон

Ася Энтова

Часть1

Сменился век, и с тех пор все чаще и чаще я обнаруживаю, что личные воспоминания нашего поколения стали считаться историей. Значит, пришло время их записывать. Особенно остро я почувствовала это на выставке "40 лет алии", когда разглядывала выложенные на стенды самодельные учебники иврита, вроде тех, что мы делали в Москве. Со старых фотографий, помещенных в музее, на меня смотрели наши знакомые по сионистским сборищам, тогда еще молодые, стройные и с густой шевелюрой. Про нашу ту, бывшую советскую жизнь написано достаточно воспоминаний, а сейчас мне хотелось бы вспомнить, как нас встретил Израиль, и как мы попали в Карней Шомрон, место, которое уже семнадцать лет называем своим домом.

Первая проблема - жилье

Мы приехали в Израиль в 1991 году, сразу после "Войны в заливе", когда жителям приходилось сидеть в бомбоубежищах и по тревоге одевать противогазы. Это был пик Большой алии из разваливающегося Советского союза. Каждый день в аэропорту "Бен Гурион" садились несколько самолетов, привозивших в среднем тысячу человек в сутки. Эти "Боинги" мы шутливо называли "жидовозы".

Это было время "прямой абсорбции", когда репатриантов уже не помещали в общежития "мерказ клита", а предлагали снимать квартиры на свободном рынке. Из-за массового платежеспособного спроса цены моментально взлетели до небес. Из аэропорта мы поехали к друзьям в Кирият Тивон - маленький благоустроенный городок под Хайфой. Выбор был - искать жилье подешевле в проблематичных городских районах с малоприятными соседями или попытаться устроиться в одном их поселков, где почти нет съемных квартир, зато сдаются "караваны". Через несколько дней друзья раздобыли для нас справочник поселенческого движения "Амана", и я на английском (из-за незнания иврита) стала обзванивать все указанные в нем телефоны в поисках жилья.

За этот караван в Карней Шомроне, за мой "первый дом на родине" я глубоко благодарна Шарону, бывшему тогда министром строительства и принявшему решение закупить караваны и поставить их, в частности, в поселках Иудеи и Самарии. В отличие от того, что он сделал с Ямитом до этого и с Гуш Катифом после, это его решение принесло непосредственную пользу, приостановило стремительный рост цен на съемное жилье и немедленно дало каждому вновь прибывшему крышу над головой. Наверное, жить в караване в городских условиях не очень комфортно, не то, что здесь, в благополучном поселке, где практически можно не запирать двери, где в любую жару веет прохладный ветер и открывается чудный вид на покрытые зеленью холмы…

Параллельно Шарон задействовал мощную силу свободного предпринимательства и развернул массовое строительство. В начале 90-х он предоставил строительным подрядчикам землю и дал обязательство, если рынок это жилье не востребует, скупить дома за минимально выгодную для подрядчиков цену. Разразился строительный бум, в городах стали вырастать новые кварталы, а самарийские и иудейские холмы, как грибами после дождя, стали покрываться домиками с красными крышами… Я помню, что мои первые впечатления от Израиля были: множество цветов и сплошная стройка. Конечно, благоразумнее было бы развернуть строительство заранее, но кто мог поверить в конце 80-х годов в падение железного занавеса? Единицы, которых считали сумасшедшими.

Позднее значительную часть этого жилья в разной степени в разной готовности "заморозили" по приказу вновь избранного премьера - генерала Рабина. Начинался процесс Осло…

Вторая проблема - работа

В это же время в Израиле начался бурный рост промышленности высоких технологий - "хай-тек". За несколько лет до этого, после закрытия совместного с американцами проекта боевого самолета "Лави", первоклассные инженеры не могли найти себе в Израиле достойный заработок, и им приходилось уезжать из страны в поисках работы. "Хай-тек" явился как манна небесная, которую всевышний послал Израилю, чтобы прокормить миллион выходцев из современной версии Мицраима.

Сионисты начала ХХ века стремились переделать галутного "человека воздуха", не занимавшегося обычной для большинства населения ручной работой, а продававшего идеи. Какая ирония! Через 50 лет, когда сионисты в этом уже преуспели, в большинстве развитых стран промышленность и сельское хозяйство отошли на второй план, и самым прибыльным стала продажа идей, так называемое постпромышленное производство. Фирмы "старт-ап" создавались из ничего под новые идеи и технологии и позволяли продавать "ноу-хау" уже на уровне разработки. Хорошее техническое образование, высокая мотивация и минимальные запросы приезжавших русских евреев позволяли в это время любому предпринимателю при минимальных затратах пойти на риск, открывая такие программистские и электронные фирмы "старт ап". Моя первая зарплата программиста составляла две тысячи шекелей и ненамного отличалась от зарплаты уборщицы. И таких, как я, в нашей фирме "старт-ап" было семь из десяти программистов. Продажей и кадрами занимались еще двое израильтян плюс две девушки-секретарши. Глава фирмы - молодой израильский доктор физики одолжил значительную часть первоначального капитала, а через несколько лет очень удачно продал свое детище большой международной компании. К этому времени большая часть программистов (включая меня) выучила иврит и разбежалась в поисках более выгодных предложений, а компьютеры морально устарели. На самом деле он продал в чистом виде идею, которую мы помогли ему раскрутить быстрее, чем она пришла в голову кому-либо еще.

Иногда я слышу жалобы на то, что израильские фирмы не часто занимаются доведением идей до изготовления готового продукта. Как правило, к стадии внедрения фирма уже становится отделением международной корпорации, и самые большие выгоды достаются заокеанским хозяевам. Тем не менее, маленький буксир израильского "хай-тека" пыхтит, преодолевая бюрократию и непомерные налоги, и уверенно тянет экономику Израиля через войны и "мирный процесс" с его многомиллиардными затратами вроде "забора безопасности". Эта новая отрасль экономики не подводит даже во времена мировых экономических спадов, когда страдает наш древний испытанный "хай-тек" - торговля обработанными алмазами.

Соседи

Итак, через 2 месяца после приезда, еще не зная как следует иврита, муж нашел свою первую работу в районе Тель-Авива, и мы собрались переезжать в последний свободный караван в поселке Карней Шомрон. Нам предоставили его только после того, как мы прошли "приемную комиссию", где две милые дамы расспрашивали нас о том, кто мы, какие у нас доходы, сколько детей и что есть из необходимых для жизни вещей. Их интерес не был праздным. Когда мы с нашими скудными пожитками приехали вселяться, то застали новенький караван полностью меблированным, и даже на окнах висели милые зелененькие занавесочки, а на столе в вазе стоял букет цветов. Кровати и матрасы были сильно подержанные, но вполне пригодные, кухонные полки и стол в отличном состоянии, а от таких книжных полок я не отказалась бы и в Москве. Полки и стол до сих пор живут с нами. Старенькая стиральная машина, которую нам принесли в первые дни соседи, купившие себе новую, исправно работала с тех пор еще 10 лет.

В современных американских фильмах показывают, как в благополучных пригородах соседи приходят представиться вновь прибывшим и предложить свою помощь и домашнее печенье. Но это у них, а у нас было намного круче. Мало того, что мы попали в заповедник исчезающего сегодня сионизма, но и алия в то время еще не везла с собой нацистов и антисемитов и воспринималась нашими посельчанами как чистое Божье благословение. Первые несколько дней все наши обеды и ужины были расписаны - нас принимали у себя все соседи по очереди. Более того, к нам прикрепили две семьи для опеки. Какие бы у нас не возникали вопросы: где что купить, а что можно получить даром, как записать детей в школу и на кружки, кто ближайший зубной врач или как найти ульпан иврита - со всем этим можно было обращаться к ним в любое время дня и ночи. Они записывали, доставали, объясняли, советовали, увозили и привозили.

Разумеется, на все еврейские праздники мы были приглашены к соседям в гости. Нас угощали, объясняя по ходу дела, что и как празднуем, ведь мы тогда были совсем "темные". Первые "шелохмунес" на Пурим нас очень обрадовали, зато выяснилось, что здесь нет таких Пуримшпилей, как те, что мы устраивали еще в Москве. Что ж, этот пробел наша алия успешно ликвидировала, достаточно вспомнить спектакли Иерусалимского клуба политической песни "зимрат а-Арец".

На первый Пасхальный седер нас пригласила семья, где мама была "таймания" (из Йемена), а папа - "йеке", то есть из немецких евреев. Оказалось, что йеменские евреи красят яйца для Пасхального стола, а кантор-йеки пропел нам всю Пасхальную аггаду так, что мы чувствовали себя как в опере.

Со многими из этих семей мы сохраняем дружбу до сих пор, несмотря на то, что давно уже переехали из нашего каравана в коттедж на соседнем холме в новом районе с названием Неве Менахем. Именно к нашим опекунам мы первым делом обратились с недоуменным вопросом о начале процесса Осло: "Что происходит? Неужели всерьез заключают договор с убийцей и бандитом и отдают ему Землю Израиля?". Те озабоченно пожимали плечами и отвечали, что сами не могут понять, что происходит.

Большинство же наших знакомых израильтян, не живущих в поселениях, просто не читало самого договора и стандартно отвечало "Аль тидъаг, ихье беседер!" ("Не волнуйся, все будет в порядке!"). И лишь один человек из квартала Гинот Шомрон, стоящего на соседнем холме, не только сразу понял, что происходит, но и объяснил нам и всем остальным, что именно необходимо сделать, чтобы предотвратить это безумие. Это был Моше Фейглин, лидер массового движения ненасильственного сопротивления "Зо арцейну", но это уже совсем другая история…

Поселок и его окрестности

Наш поселок Карней Шомрон находится в 30 км. от Тель-Авивского побережья на 55 шоссе Кфар-Саба - Шхем. Израильтянам из Тель-Авива, мало интересующимся географией, мы привыкли говорить "хамеш дакот ми Кфар Саба" ("пять минут от Кфар Сабы"). Одно- и двухэтажные домики теснятся на трех стоящих рядом небольших холмах, возвышающихся на 400 м. над уровнем моря. Под ними проходит ущелье (вади) Кана с небольшой речушкой. Место это - ключевое, здесь проходили все древние и новые дороги. Гуляя по остаткам мощенной римлянами дороги, ведущей мимо нас от средиземноморского побережья в Сирию, я вспоминаю приводимые в книгах по древней истории жалобы греческих и римских военачальников на то, что еврейская страна покрыта густыми лесами и это очень осложняет борьбу с партизанскими отрядами. Крестоносцы и турки так же прокладывали свои дороги именно здесь, в обход заболоченной приморской равнины. Турки построили и железную дорогу, изведя последний оставшийся в стране лес на шпалы. Хвойный лесок, окружающий наши холмы, насажен уже в середине 20 века. Англичане в свое время так же проложили дорогу, уже внутри вади Кана, чтобы поймать Аль-Кауджи, бандита из Ирака, пришедшего со своей бандой "освобождать Палестину от евреев и англичан". Именно их погромные вылазки привели к созданию летучих "ночных отрядов" Хаганы. Кроме убийства безоружных евреев отряды Каужди любили нападать на почтовые перевозки и грабить английскую казну. По преданию, отступая, Кауджи спрятал награбленные сокровища где то здесь, в вади Кана. Когда наши дети были маленькие, эта история заставляла их пройти лишний километр-два в наших пеших прогулках по вади.

Свое имя наш поселок получил от возвышающихся рядом двух горок повыше - "Рога (или лучи) Самарии". Они видны с дороги, когда только начинаешь подниматься с прибрежной равнины в нашу сторону и господствуют над окружающим пейзажем. Один из них украшен домиком Моше Зара и является его частным владением. Семья Зар, много сделавшая и многим пожертвовавшая для заселения Эрец Исраэль, заслуживает отдельной статьи. Упомяну здесь только, что выходец из Ирана Моше Зар занимался тем, что выкупал землю у арабов и передавал евреям. Его неоднократно пытались убить, и дважды он тяжелораненый чудом находил спасение. Его сыну Гиладу Зару, офицеру безопасности регионального совета Самарии повезло гораздо меньше. Он честно выполнял свой долг, и арабы стремились во что бы то ни стало избавиться от него. В первый раз, после того, как его машину обстреляли, его, истекающего кровью, спас наш сосед - доктор Евгений Мерзон. Выздоровев, Гилад вернулся к своей опасной работе, и попытки его уничтожения возобновились. На этот раз арабы добили раненого Гилада выстрелами в упор. В его честь возвышающиеся над окрестностями "рога Шомрона" получили название "Рамат Гилад".

В ясную погоду с Рамат Гилад можно невооруженным глазом различить башни Азриэли и другие высокие тель-авивские здания на фоне моря. Ночью мы поднимаемся сюда, чтобы полюбоваться морем огней, охватывающих отрезок приморской равнины, где сосредоточено до 80% населения Израиля. Справа мигают огни труб Хадерской электростанции, слева панораму завершают огни Ашдодского порта. С противоположной стороны холма пылает зарево над городом Ариэль. Кажется, что до них подать рукой. Благодаря новому скоростному шоссе номер шесть к нам сильно приблизились так же и северные и южные города: за полтора часа можно добраться до Хайфы и до Беер Шевы, за час до Иерусалима. За тот же час можно перевалить Самарийский хребет и спуститься к границе по реке Иордан. Словом, самый центр страны.

Немного истории

Карней Шомрон начинался как одно из самых первых самарийских поселений, заложенных движением Гуш Эмуним. Он основан более 30 лет назад, через несколько лет после того, как первые семьи поселенцев прочно закрепились на военной базе в восьми километрах отсюда и основали первое самарийское поселение Кдумим. Первоначально наш поселок получил название "Кдумим бет", потому что и в те времена, к сожалению, заселение Самарии не получало официальной поддержки государства. Правительство не понимало, что ему делать с чудом доставшимся бесценным подарком - Иудеей и Самарией, исторической землей народа Израиля. Доставшиеся практически без жертв в результате шестидневной войны эти земли правительство не могло "ни проглотить, ни выплюнуть". "Проглотить" их, то есть аннексировать, оно не решалось, а "выплюнуть" - отдать обратно Иордании за клочок бумаги с "мирным договором", не получалось. Так как за немногочисленным арабским населением никто особенно не присматривал, то сюда стали перебираться их многочисленные арабские родственники из соседних стран. В 70-е годы, как и в начале ХХ века, на пустующие холмы арабов притягивал мощный "экономический насос". Евреи прокладывали дороги, лечили, покупали фрукты и овощи и платили за труд, обеспечивая гораздо более высокий уровень жизни, чем в соседних Иордании и Египте.

Евреев же эти пустынные холмы притягивали тем, что именно здесь путешествовал Авраам и пасли скот сыновья Иакова. На Рамат Гилад мы обнаружили древний колодец, как раз такой, в какой, по библейским описаниям, братья бросили пришедшего к ним Иосифа. Скорее всего, это произошло не здесь, а на несколько километров восточнее, в долине Дотан, но наше воображение переносит действие сюда, поближе к нашему дому. В таких древних колодцах, выкопанных в мягком известняке и оштукатуренных, вода собиралась зимой и хранилась вплоть до осени, оставаясь пригодной для питья и для полива. Несколько энтузиастов пытаются возродить такое сберегающее экологию водопользование, предлагая проект, рассчитанный на один дом с участком. Утверждается, что такой проект за несколько лет окупается за счет экономии оплаты воды для полива.

Кроме колодцев земля здесь хранит и многие другие материальные знаки нашего древнего присутствия. В упомянутом выше Кдумиме около пятнадцати лет назад при строительстве синагоги была откопана обширная "промышленная зона" двухтысячелетней давности: дома, миквы, вино- и маслодавильни, жернова и древние черепки.

Итак, в семидесятые годы все разрешения на строительство в Самарии выбивались явочным порядком. Семьи селились в палатках на пустующих холмах, мокли, мерзли и страдали от жары, чтобы потом получить право на временную постройку и годами ждать разрешения на постоянную. Поэтому мы, поселившись первоначально в караванчике, не чувствовали своего отличия от старожилов-обладателей больших домов, ведь и они начинали даже не с каравана, а с палаток. Свои дома они отстраивали постепенно, зачастую собственными руками и каждый дом несет на себе печать характера и происхождения хозяев - у некоторых полукруглые окна и открытые веранды, у других островерхие теремки, а один дом, стоящий у обрыва, напоминает ласточкино гнездо. Перед выборами 1996 года, когда пресса отчаянно травила весь национальный лагерь вообще и поселенцев в частности, в газетах появилась реклама: симпатичный двухэтажный домик и под ним подпись: "Этот дом построен на твои деньги!". Естественно это было полное вранье - машканта здесь такая же, как в периферийных городах развития, а на участке в полдунама (около 4 соток) особо не разгуляешься. Периодически проезжая мимо Тайбы или Тиры, я вижу покрытые мрамором арабские дворцы в стиле "1001 ночи". После миллиардных вложений в арабские муниципальные бюджеты, такая подпись под картинкой этих дворцов гораздо больше соответствовала бы действительности.

В новых районах у нас в основном господствует массовая застройка - аккуратные белые коттеджи на одну, две или четыре семьи. Но и здесь видна разница: аккуратно подстриженные газоны "американцев" выходят прямо на улицу, "европейцы" отгораживаются от улицы высокой густой живой изгородью, выходцы из Азии асфальтируют часть двора и строят печки для выпечки лепешек и т.д. и т.п.

Сегодня здесь всего проживает более семи тысяч человек, и поселок давно распространился на два соседних холма, образовав новые районы Гинот Шомрон и Неве Менахем. Цепь находящихся недалеко друг от друга поселков на нашей дороге (Альфей Менаше, Маалей Шомрон, Карней Шомрон, Кдумим, Шавей Шомрон) и на параллельном трассамарийском шоссе, соединяющем Петах-Тикву с самарийским городом Ариэль, поддерживает непрерывное еврейское присутствие во всей Западной Самарии. Нас здесь намного больше, чем арабов, и именно поэтому даже в самые страшные годы интифады, Осло и так называемой "второй интифады" у нас на дорогах было относительно спокойно.

Кто кого охраняет?

В последние годы наш поселок против нашего желания обнесли колючей проволокой якобы для нашей безопасности. Ерунда! Камень в камеру слежения, пара кусачек, и террорист легко оказывается внутри. Еще более обессмысливает эти заграждения разрешение на въезд арабов в поселок - для работы и для покупок. Несколько лет назад, араб, работавший в нашем только что выстроенном тогда торговом центре, пришел туда с рюкзаком взрывчатки и привел его в действие в молодежном кафе. Вопрос: кто кого охраняет, армия поселенцев или поселенцы армию и страну, после выселения Гуш Катифа и бомбардировок Сдерота получил наглядный и однозначный ответ. Армия жалуется, что патрулировать территорию выселенных Хомеша и Санура стало намного труднее, когда там нет постоянных жителей. А патрулировать эти места армии приходится, так как это стратегические точки, откуда можно обстреливать всю приморскую равнину.

По поводу того, кто лучше охраняет страну: поселенцы или армия, приведу пространную цитату из работы всем известного мыслителя (сегодня его назвали бы политологом), одного из первых теоретиков устройства современного национального государства.

"Если завоеванная страна отличается от унаследованной по языку, обычаям и порядкам, то тут удержать власть поистине трудно, тут требуется и большая удача, и большое искусство. И одно из самых верных и прямых средств для этого - переселиться туда на жительство…

Другое отличное средство - учредить в одном-двух местах колонии, связующие новые земли с государством завоевателя. Кроме этой есть лишь одна возможность - разместить в стране значительное количество кавалерии и пехоты. Колонии не требуют больших издержек, устройство и содержание их почти ничего не стоят государю, и разоряют они лишь тех жителей, чьи поля и жилища отходят новым поселенцам, то есть горстку людей, которые, обеднев и рассеявшись по стране, никак не смогут повредить государю; все же прочие останутся в стороне и поэтому скоро успокоятся, да, кроме того, побоятся, оказав непослушание, разделить участь разоренных соседей. Так что колонии дешево обходятся государю, верно ему служат и разоряют лишь немногих жителей, которые, оказавшись в бедности и рассеянии, не смогут повредить государю… Если же вместо колоний поставить в стране войско, то содержание его обойдется гораздо дороже и поглотит все доходы от нового государства, вследствие чего приобретение обернется убытком; к тому же от этого пострадает гораздо больше людей, так как постои войска обременяют все население, отчего каждый, испытывая тяготы, становится врагом государю, а так же враги могут ему повредить, ибо хотя они и побеждены, но остаются у себя дома. Итак, с какой стороны ни взгляни, держание подобного гарнизона вредно, тогда как учреждение колоний полезно".

Николо Макиавелли "Государь". Глава 3. "О смешанных государствах"

Так же как Маркс далек от советского марксизма, так и Макиавелли не был "макиавеллистом", а писал о том, что сегодня получило бы название "реал политик". Только в последние несколько десятилетий, после так называемых "освободительных антиколониальных войн", во многом инспирированных бывшим Советским Союзом, слова "колония" и "колонизация" получили негативный оттенок. Политики времен Герцля и Черчилля считали заселение и развитие пустующих территорий в технически отсталых странах таким же положительным и прогрессивным явлением, каким сегодня объявляют модернизацию и глобализацию. Жаботинский писал: "История мира - это история колонизации", а сионисты с гордостью говорили о "Палестинской колонии". По сути, Тель-Авив, построенный на развалинах нескольких арабских деревушек, является большим воплощением пугала колониализма, чем город Ариэль и другие поселки, вставшие на пустынных холмах. Различие - чисто формальное и ментальное и его необходимо устранить.

История обретения дома

Собственно и переезжать из старой части Карней Шомрона в новый его район Неве Менахем нам пришлось все из-за того же Осло. В 1993 году строительство дома в Карней Шомроне, за которое мы уже внесли наш первый взнос, было остановлено по решению вновь избранного правительства во главе с партией Авода. Недавно поднявшиеся на соседнем холме дома правительство Рабина так же "заморозило", то есть запретило достраивать, а достроено продавать. Ходили слухи, что их передадут арабам, приехавшим с Арафатом из Туниса. В "Вестях" того времени была напечатана карикатура: Рабин дотрагивается жезлом до заледенелых домиков и подпись: "Мороз-воевода дозором обходит владенья свои…".

Наша семья оказалась еще не в самой худшей ситуации, ведь мы не успели оформить ипотечную ссуду - "машканту". Те же, кто подсуетился раньше и купил дом уже на стадии строительства, были вынуждены выплачивать проценты по ипотечной ссуде, но без надежды получить свою законно приобретенную квартиру. Они могли получить деньги обратно, но банк требовал оплаты наросших за год-два процентов - большая сумма, которую далеко не покрывали текущие выплаты.

Около двух лет город-призрак на соседнем холме пустовал, через тротуары стала прорастать трава, недостроенные дома засыпал песок и размывал дождь. Казалось, что там живут привидения. Арабы раскрадывали все, что они могли унести: двери, сантехнику, трубы... И тогда группа таких же, как мы, оставшихся без жилья "сабр" и репатриантов решила явочным порядком обрести свою собственность. Некоторые смогли въехать в их конкретные квартиры, другим, чьи дома никто не собирался достраивать, пришлось поселиться в соседних пустующих зданиях, уже полностью достроенных и принадлежащих государству. Прихватив с собой своих друзей-сослуживцев, мы заняли маленький коттедж на две семьи. После основательного ремонта и восполнения украденной сантехники он стал пригоден для жилья. Мэрия разрешила нам пользоваться общественной водой и электричеством, так как для "Мекорот" и "Хеврат хашмаля" мы не существовали, а были как бы привидениями. "Безек" и вовсе "познакомился" с нами только через полтора года, а ведь мобильных телефонов тогда еще не было…

Если бы это происходило сейчас, то возможно к нам прислали бы ОМОН с дубинками и все домики вокруг снесли бы бульдозерами. Но в то время страна не была готова к повороту на 180 градусов по команде "все вдруг". Существовали инерция, логика, экономические соображения, наконец, законы. По закону, человека, не обладающего жильем, нельзя просто выбросить из квартиры, где он находится более 48 часов. Для этого требуется постановление суда, сопровождающееся длинной волокитой. Судиться с нами никто не стал, так как дома были государственными, то есть ничьими. Поэтому полиция просто зафиксировала наше здесь 48-часовое пребывание и оставила нас в покое.

Нашему примеру последовали и другие обитатели караванов, и так стихийно сложилось, что вся наша улица, и половина соседней, говорит по-русски. На нашей улице живут 2 профессора, доцент, 4 доктора, и отставной полковник. Остальные - "простые" инженеры "хай-тека". Такой же верхне-средний класс проживает в "американском" районе Карней Шомрона, под названием "Неве Ализа". И если наш "Неве Менахем" назван в честь бывшего президента Израиля Менахема Бегина, то их район - в честь его жены Ализы. Там селятся религиозные выходцы из Америки, Канады, Австралии и других англоязычных стран. Так же, как у нас русская, в "Неве Ализе" на улицах звучит английская речь, и наши дети, общаясь в школе, получили кроме иврита и живой английский язык.

Наша улица довольно долго имела весьма странный вид. По одной стороне шли обжитые аккуратные дома с быстро разрастающимися палисадниками, а напротив высились остовы недостроенных зданий, выглядевших как после массивной бомбежки. Наконец, в самом конце уходящего века правительство милостиво разрешило нам заплатить казне деньги и официально оформить наше жилье, а мэрия снесла разваливающиеся остовы без крыш. Наш холмик мы отстояли, не знаю надолго ли, но надеюсь, что навсегда. Теперь борьба идет за соседний холм Алоней Шило, где стоят 20 караванов, в которых живут выросшие и женившиеся дети корнейчан. Назван он в честь Шило Леви, солдата из Карней Шомрона, погибшего при крушении вертолета в Ливане.