Ася Энтова

Доктор из Карней Шомрона.

В субботу вечером мы сидели дома, пили чай с апельсиновым ликером и разговаривали с нашим соседом и хорошим другом – доктором Евгением Мерзоном. Мы только что просмотрели в записи его выступление в программе «Акцент» и обсуждали его. Вдруг раздался звонок: «Что у вас происходит? Взрыв в торговом цетре Карней Шомрона!» Я не успела опомниться, как Женя крикнул моему мужу «Заводи машину!» и побежал к себе за врачебной сумкой со всем необходимым для оказания первой медицинской помощи. Через минуту они уехали, а я осталась отвечать на звонки.

Телефон и пелефон звонили не переставая: друзья и родственники спешили удостовериться, что с нами все в порядке. Звонили и из газет и с радиостанции «РЭКА». Так было и несколько месяцев назад, когда по радио передали, что ранен Виталий из Карней Шомрона - тезка моего мужа, наш сосед Виталий Бинус. Его обстреляли арабские террористы, и он чудом остался жив. Боевой офицер, он успел убить одного и смертельно ранить второго террориста. Подробная статья о нем была напечатана в газете «Вести».

Мы живем в поселке Карней Шомрон в Западной Самарии.

Строительство нашего торгового центра («каньона») было закончено всего несколько месяцев назад. Он находится на дороге, соединяюшей два района Карней Шомрона: старый, основанный 25 лет назад и более новый, построенный 15 лет назад, который называется Гинот Шомрон. Рядом, на этой же дороге находятся школа, бассейн и клуб пенсионеров. Недавно, в праздник Ту-б-Шват, эту улицу назвали именем министра Рехавама Зеева Ганди, злодейски убитого арабскими террористами. От нашей, совсем новой части Карней Шомрона туда пешком можно добраться за 20-30 минут, на машине за пять. Когда доктор добрался до места, там уже находились несколько машин «амбуланс».

Дальше рассказывает сам доктор Евгений Мерзон:

- Так как я не только врач, но и член общества «Ацала»(«Спасение»), я тут же бросился к месту теракта. «Ацала» - это добровольческая организация, в которую входят врачи, парамедики (парамедик – это как фельдшер на «Скорой помощи») и добровольцы, прошедшие курс оказания первой медицинской помощи. У торгового центра я первым увидел Хаима Заида, парамедика, члена Самарийского отделения «Ацала». Врачи «Скорой помощи» пытались сделать искусственное дыхание смертельно раненым. Хаим попросил меня посмотреть девочку Ширу Хазан.Она была вся в крови, тяжелые ожоги на спине, рваная рана на лице. Чтобы не задерживать отправку амбуланса, я впскочил в машину, где она лежала, и мы поехали. Во время езды я поставил девочке внутривенную инфузию и прижал кислородную маску. Девочке грозил отек гортани из-за ожога, а так как это был гражданский амбуланс, не приспособленный для перевозки тяжело раненных, то у меня даже не было всех необходимых препаратов, для анестезии и интубации. Несмотря на сильную боль, девочка была в сознании, и я разговаривал с ней всю дорогу, пытаясь по тембру ее голоса определять опасность отека.

Как только мы приехали в больницу «Бейлинсон» Ширу хотели направить на прдварительный осмотр, но я сразу обратился к начальнику отдела травматологии доктору Михаэлю Штайну: «Девочка «тяжелая», срочно нужна интубация». После интубации ее немедленно отправили на СТ (компьютерная томография), который обнаружил в теле девочки два гвоздя: в правом предсердии и в животе. Девочку забрали на операцию, а я вернулся к месту взрыва и занялся оставшимися легко раненными и людьми, находящимися в состоянии шока.

После этого, председатель местного Совета Уди Либерман попросил меня сопровождать его и полицейских в семьи погибших, чтобы сообщить им о гибели детей. Это была самая трудная часть этой ужасной ночи. Очень тяжело видеть наполненные болью глаза матери, которой сообщают о гибели ее 14 летного ребенка, который только недавно ушел на встречу с друзьями в пиццерии. Я взял с собой успокоительное, ожидая бурной реакции, но я здесь вновь убедился в стойкости наших жителей, которые хорошо знают какой опасности они подвергаются, но, тем не менее, продолжают обычную жизнь, понимая, зачем мы здесь. К сожалению, у меня уже был не один случай проверить эту стойкость. Например, около года назад, когда было совершено первое покушение на офицера безопасности нашего района Гилада Зара. Его патрульную машину обстреляли возле Шхема, но он с четырьмя пулями в груди смог добраться до военной базы. Я тогда оказал ему первую помощь. Он был ранен очень тяжело, у него было проникающее ранение грудной клетки с «напряженным» пневмотораксом. Мне пришлось ввести ему дренажную трубку практически в полевых условиях, почти без анестезии. Тогда это спасло ему жизнь. К сожалению, через 2 месяца, в первый же день когда он снова стал патрулировать, его вновь выследили палестинские бандиты и выпустили в него более тридцати пуль. В тот же день я приехал к его родителям и увидел их душевную боль. Но кроме боли в них жила и непоколебимая твердость оставаться здесь и защишать нашу землю.

- Женя, мы живем сейчас в тяжелое время, практически в состоянии войны. Арабы взрывают бомбы и в больших городах и в маленьких поселках. Ты, как специалист, скажи, можно ли еще что-то предпринять, чтобы облегчить страдания и улучшить помошь жертвам этого подлого террора, направленного против детей и женщин?

- Да, по моему мнению, есть возможности для улучшения здесь у нас в Иудее и Самарии. Ближайшая больница находится от нас в 20-30 минутах езды. Не всегда «Скорая помощь» может оказаться на месте мгновенно, иногда им приходится ждать армейское сопровождение. Самую первую помощь пострадавшим оказывают наши гражданские врачи – в субботу это были доктор Штайн из Гинота и доктор Поран из Карней Шомрона. Необходимо организовать специальную подготовку для гражданских врачей, чтобы они могли оказать продвинутую первую помощь при опасной травме, то, что по английски называется “advanced trauma life support”. Это означает, что врач действует по строго разработанному алгоритму, он проверяет состьояние всех органов раненного в порядке их жизненной важности и минимизирует угрозу жизни. Этот алгоритм помогает врачу не растеряться в тяжелой ситуации, не начинать лечение незначительной раны, скажем на ноге, которая не представляет угрозы для жизни пострадавшего, в то время как ему угрожает, например, непроходимость дыхательных путей.

Сейчас мы хотим начать в больничной кассе «Леумит» по обучению всех врачей, проживающих в ЕША (сокр. Иудея, Самария и Газа), навыкам такой продвинутой помощи. Мы хотим заинтересовать в нашем проекте армию и «Скорую помощь». Вместе с ними нам необходимо разработать единую теорию работы всех сил, принимающих участие в ликвидации последствий террора в ЕША. Спасательные работы у нас отличаются от действий в большом городе или, скажем, в армии на поле боя. В городе действуют врачи «Скорой помоши», в армии - военные врачи, а у нас и гражданские врачи, и «Скорая помощь», и военные. Поэтому часто получается путаница, непонятно кто главный, кто за что отвечает.

- Женя, я думаю читателям будет интересно узнать чем ты занимаешься каждый день, когда не нужно бросаться на помощь раненным.

- Я несколько лет проработал семейным врачом в таких самарийских поселках как Бейт-Арье, Элькана и Неве-Цуф и в городе Ариэль. Там я так же руководил проектом по медицинскому обслуживанию центра абсорбции репатриантов из Эфиопии. Над этим проектом мне пришлось тяжело работать, так как при обследовании этой группы репатриантов мне пришлось столкнулся со многими болезнями, о которых до того читал только в специальной литературе. Но я благодарен судьбе за то, что я смог близко познакомиться с представителями Эфиопской еврейской обшины. Это простые и добрые люди, но они умеют быть вежливыми и их благодарность носит искренний и глубокий характер. И хотя я уже отошел от этого проекта, со многими из них я поддерживаю теплые дружеские отношения.

В данный момент я продолжаю специализироваться по семейной медицине в в больничной кассе «Леумит» и надеюсь вскоре закончить «итмахут» и продолжить работу семейного врача.

- Женя, на прошлой неделе в газете «Вести» было опубликовано твое письмо о том, что призыв к отказу служить в Иудее и Самарии - это сотрудничество с врагом. На эту же тему ты выступал в телевизионной программе «Акцент». Что тебя побудило к этому?

- Я офицер, сын и внук офицера. Мой дед еще в Первую Мировую войну служил военным врачом в Третьем Кавалерийском корпусе. Он был награжден орденом Св. Святослава 3-й степени и Георгиевской медалью, что было большой редкостью для еврея. Мой отец, офицер и врач, ушел в 17 лет добровольцем на фронт, и тоже награжден медалью. Для меня такие понятия как честь офицера и верность присяге не пустой звук. Если ты по каким-то личным причинам не хочешь служить, так откажись и имей мужество понести заслуженное наказание. Но открыто в печати призывать к отказу от службы – это развал армии и призыв к бунту.Учитывая, что у нас сейчас фактически идет война, я рассматриваю авторов этого письма как дезертиров, а их пропаганду незаконности нашего присутствия в Иудее и Самарии, как сотрудничество с врагом. Иудеи оккуппирующие Иудею – это же абсурд! Показательно, что защищать эту абсудную точку зрения на телевидении выбрали такую одиозную личность как Исраэль Шамир, который написал, что «одна из ошибок Советской власти выразилась в ее неспособности ликвидировать еврейство, как были ликвидированы прочие эксплуататорские классы, помещики, фабриканты, кулаки». Выбор такой кандидатуры для телевизионной дискуссии свидетельствует о том, что не нашлось ни одного вменяемого репатрианта из России, поддерживающего эту пораженческую идею.

-Женя, в заключение, что бы ты хотел пожелать всем нам?

-Будьте здоровы!

18.02.2002

К списку статей

Hosting by