Ася Энтова

НЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЫ И НЕ ПРЕДАТЕЛИ,
А СИМУЛЯКРОВЦЫ!

"Уже сейчас можно подводить первые итоги Балканской войны." - пишет Проскурин - "Итоги, увы, неутешительные: гибель тысяч сербов и сотен тысяч албанцев (люди, изгнанные из своих домов бомбардировками, по большей части, конечно, обречены на медленную смерть); ликвидация экономики Югославии и в перспективе - разбалансирование мировой экономической системы; укрепление национализма и шовинизма на всех континентах... "Либерально-демократические ценности" оказались скомпрометированы натовскими бомбардировками почти так же, как были в свое время скомпрометированы идеалы Просвещения якобинским террором."

По мнению Проскурина сама возможность американских бомбардировок Косово была обусловлена не столько роковым стечением исторических обстоятельств, не столько злой волей Милошевича или Клинтона, сколько шаблонами мышления эпохи, которую принято называть "постмодернистской".

Когда американские и другие политики решили, что им следует начать бомбардировку Югославии, то им потребовалось идеологическое прикрытие. Формально поводом для войны послужили так называемые "этнические чистки" Милошевича по отношению к албанцам. Но в действительности, как пишет Проскурин, независимые источники (отнюдь не одна только "сербская пропаганда"!) давно уже указывали, что процесс этнического "выдавливания" соседей - причем достаточно брутальными средствами - начали как раз албанцы. Не надо было быть пророком, чтобы предсказать, что американские бомбардировки обязательно приведут к гибели мирных жителей (и сербов и албанцев и, как показала действительность, даже китайцев). Требовалось четкое объяснение во имя чего приносятся такие жертвы. И тогда был создан миф, об абсолютной виновности сербов и невиновности албанцев, который должен был заменить собой действительную сложную политическую обстановку на Балканах.

Как же удалось внедрить этот политический миф в общественное сознание? - задается вопросом Проскурин. Почему война не встретила острой критики со стороны американской "интеллектуальной элиты", по большей части университетской и по большей части левой? Ведь во время войны во Вьетнаме, большинство этой публики занималось активной антивоенной пропагандой. Они выходили на многочисленные демонстрации против войны, которую их правительство вело против вьетнамских коммунистов, хотя коммунисты и их советские союзники представляли гораздо большую угрозу демократии, чем Милошевич.

Напротив, во время "Балканской войны" американская элита солидаризировалась со своим правительством и активно способствовала распространению мифа о столкновении добра и зла: абсолютно виновного Милошевича и его невинных жертв.

"На знаменах левых интеллектуалов начертан лозунг: недоверие ко всем "объяснительным парадигмам", ко всем "идеологиям", претендующим на тоталиризацию знания об истине (и, следовательно, на знание путей для утверждения этой истины). Так что потенциальное недоверие к нынешней войне, "деконструкция" ее риторики и поэтики, казалось бы, были предопределены самим профессиональным самоощущением левой университетской элиты.

Балканская война давала возможность американским интеллектуалам с блеском продемонстрировать весь арсенал критически-деконструктивистских навыков. Скажем, когда с высокой трибуны прозвучали слова: "Мы не прекратим бомбардировок Югославии до тех пор, пока не прекратят гибнуть люди и разрушаться дома", - то все настраивало на ожидание если не бури негодования, то хотя бы убийственных комметариев к этому оксюморону. Комментариев не последовало. Оксюморон не был замечен. Значит, не только в сознании организаторов войны, но и в сознании ее потенциальных критиков существовало абсолютно четкое убеждение в том, что есть люди, которые не должны гибнуть, а есть - которые должны. Есть дома, которые нельзя разрушать, а есть, которые можно и нужно. Есть безоговорочно правые, и есть безоговорочно виноватые, и война - на стороне первых. Как такое могло произойти?" - недоумевает Проскурин.

Сходный вопрос стоит и у нас в Израиле. Наши левые разбирая арабско-еврейские взаимоотношения однозначно трактуют евреев, как агрессора, который обязан "отступать" и "давать", а арабов, как жертву, у которой есть "справедливое недовольство" требующее "удовлетворения". Израильские левые "правозащитники и гуманисты", осуждающие даже намек на трансфер (хотя бы экономический) арабов и готовые своим телом закрыть дом арабского террориста от разрушения, вдруг оказываются в первых рядах требующих депортацию евреев из Иудеи и Самарии. Усилиями наших левых экстремистов к западу от Иордана, в Иудее и Самарии создается еще одно арабское государство со столицей в Иерусалиме, государство, против которого возражали еще 10 лет назад даже избиратели крайне-левого МЕРЕЦа. "Где хваленый еврейский ум?" - спрашиваем мы сами себя.

Вернемся к Косовской войне. Вращающийся в американской университетской среде Олег Проскурин предлагает следующее объяснение феномена тенденциозности американской постмодернистской элиты:

"Дело в том, что философия чистой деконструкции и тотального недоверия как поведенческая стратегия возможна только в теории. На практике - особенно в чисто американских условиях университетской институализированности - сами приемы деконструирующего подхода ко всем "дискурсивным практикам" неизбежно превращаются в новые клише. "Деконструкция" фантомов сознания порождает новые фантомы, в свою очередь претендующие на универсальную объяснительную силу. От старых фантомов новые отличаются особенностями, тесно связанными со спецификой современной "постмодернистской кондиции", - подчеркнутой внеисторичностью и подчеркнутой примитивностью.

"Старая" история, претендовавшая на "референтность" и на "реалистическое" отражение мира, оказалась уничтожена. Отказ от истории ("история была придумана господствующими классами как объяснительная парадигма их господства") обернулся радостным забвением исторических фактов (сбывшаяся мечта троечников). Новая картина мира стала конструироваться не по моделям престижных литературных жанров, как прежде, а по моделям массовой культуры (подлинной "духовной родины" американских интеллектуалов). Рядовому потребителю массовой культуры неинтересны сложные герои и ситуации "скучных" романов ушедших эпох. Предпочтение отдается комиксу, фантастическому фильму, компьютерной видеоигре, где все сразу понятно, где краски набросаны резко и определенно, где персонажи и коллизии упрощены почти до схемы, где этические проблемы разрешаются с легкостью - точнее, перестают существовать как проблемы (играя в видеоигру, где мне приходится "убивать" сотни виртуальных "врагов", я ни на минуту не сомневаюсь в том, что правда на моей стороне: распределение добра и зла заложено в товарную цену игрушки). Обычно считается, что культура постмодерна, усваивая модели массовой культуры, иронически отстраняется от них, играет с ними, заставляет их выполнять новые функции и т. д. и т. п. В действительности связь эта гораздо более диалектична. "Элитная" культура, ищущая источники вдохновения в поп-культуре, неизбежно усваивает и ее фундаментальные (а не только внешние) особенности."

Герой одного из романов Томаса Манна объяснял, что в противовес его внутреннему интеллектуальному хаосу, в обычной жизни ему требуется строгий порядок. Так и высоколобые деконструктивисты, в теории крушащие все устои, на практике предпочитают простые и однозначные картинки: зло-добро, мир сейчас, кто не с нами, тот поджигатель войны.

Так же работают и наши "новые историки" предпочитая телевизионную серию "Ткума" скучной серии статистических таблиц и исторических фактов. Постмодернизм, переходя в постсионизм. позволяет забыть о трагизме истории еврейского народа и о выстраданной им сложной моральной аргументации сионизма. Нет правых и нет виноватых, все одинаково правы и неправы и поэтому … во всем виноваты евреи! Вопрос "Почему евреи?" нерелевантен. В анекдоте после "Бей жидов и велосипедистов" спрашивают только: "Почему велосипедистов?" Так и мы спросим вместе с Проскуриным: "Почему сербов?"

"Почему же так легко оказалось исключительно сложную проблему, в которой множество "виноватых", представить так, что "виноватый" оказался только один? Потому что "этнические" проблемы в левом академическом сознании (несмотря на более чем живое присутствие этих проблем в современной американской жизни) рассматриваются не сквозь призму исторических реалий, а сквозь призму модной "постколониальной" мифологии.

Если смотреть на балканскую ситуацию сквозь призму этой постмодернистской "этнической" мифологии (а никакого другого зрительного аппарата у нынешних интеллектуалов нет), то распределение ролей "угнетаемых" и "угнетенных", "виноватых" и "правых" осуществляется без труда - почти как в компьютерных играх. "Угнетаемыми", жертвами империи могут быть только те, кто не принадлежал к европейской и христианской (=иудео-христианской) парадигме. Косовские албанцы - мусульмане, этнически замкнутые, культурно консервативные и связанные с традиционалистским укладом (все эти качества, когда-то порицавшиеся, теперь очень ценятся; они рассматриваются как формы сопротивления белым ценностям и способы сохранения этнической идентичности). Следовательно, албанцы автоматически оказываются в роли угнетаемого Белой империей "меньшинства", а сербы - как белые европейцы и христиане - столь же автоматически выступают как представители империи. Роли правых и виноватых в "постколониальной парадигме" были распределены заранее. Никаких противоречий в интерпретации ситуации между военной машиной и сознанием левых интеллектуалов здесь не было. Оставалось только отдать приказ..."

То есть по американским "интеллектуальным" меркам белый европеец всегда являлся угнетателем и всегда заведомо не прав. И это не смотря на то, что в случае Сербии исторические факты прямо противоположны. Как раз Сербия была на протяжении веков "угнетаемой" частью Османской Турции - империи с доминирующим мусульманским и неевропейским населением. Само превращение Сербии в независимое государство было частью (и началом!) мирового "антиколониального" движения.

Примерно так же трактуют историю и наши "постсионисты - новые историки": европейские евреи силой европейского оружия завоевали мирных палестинских арабов. Забыта пустынная Палестина под властью Турецкой империи, о которой свидетельствовал в своих путевых записках Марк Твен. Забыты времена английской мандатной власти, которая не мешала арабской сухопутной иммиграции, но строго преследовала еврейскую и закрывала морские границы. Забыта, наконец, война за независимость, которую развязали арабы, вместо того, чтобы получить еще одно государство, кроме Сирии и Иордании, на территории, отведенной под еврейский национальный очаг.

Зачем нам история. Мы сильны и богаты, следовательно мы не правы. Миф о нашей силе и богатстве имеет такое же виртуальное происхождение. Арабская страны обладают нефтью и многочисленными армиями, которые непрерывно увеличивают и совершенствуют свое вооружение. Что спасало нас во всех предыдущих арабо-израильских войнах: арабская разобщенность или отчаянная отвага евреев, которым некуда отступать, случайность или защита Всевышнего? Постсионистов не интересуют подробности и факты…

По мнению Проскурина, опыт бомбардировки Косово "показывает, как можно с легкостью совместить убийства с гуманитарными лозунгами. Но как все это можно совместить с "левой" мифологией? Очень просто. Не нужно только фетишизировать условные пространственные координаты - "правое" и "левое". В сознании постмодернистов реальность (как учит нынешняя теория - чистая фикция) заменяется примитивными, но удобными "симулякрами". Каким именно содержанием наполняются эти симулякры - совершенно неважно. Принципиально важно только то, что симулякры во всех случаях замещают людей (согласно нынешней теории, человек - это тоже фикция). А там, где человек убивается метафизически, ничего не стоит убить его и физически. "Постмодернистская кондиция" превратила войну из возможности в неизбежность."

Подмена сложной действительности дуальным мифом о столкновении добра и зла помогает американцам солидаризироваться с их далеко не всегда безупречной государственной политикой. У нас же такая подмена приводит к тому, что часть евреев солидаризируется с врагом, желающим уничтожить еврейский народ, и оказывает ему всяческую помощь. Потеряв надежду уничтожить нас военным путем, столкнувшиеся с "железной стеной" по Жаботинскому, арабы уже почти были готовы смириться с нашим присутствием. Но обретя неожиданную идеологическую помощь со стороны еврейских левых, арабы снова переходят в наступление: "Все Голаны до Кинерета, всю Иудею и Самарию от Иордана до Иерусалима", - требуют они еще до начала переговоров. "Симулякр" Нового Ближнего Востока и постсионистский "мирный процесс" превращает и у нас возможную войну в неизбежную.

Если левые экстремисты активно помогают нашему врагу, можно ли их назвать предателями? Нет, нельзя, потому что, во-первых, вас же и назовут подстрекателем, а, во-вторых, потому что они действительно не предатели, а постмодернисты, виртуалисты и симулякровцы. Будем же благодарны Олегу Проскурину за этот точно поставленный диагноз.

"МИГnews"#12, 19.07.2000