|
Ася Энтова Трагедии не получилось
… Ухоженный газон рядом с
домом, у бассейна женщина с детьми. Вдруг появляются солдаты и
вручают повестку о выселении. Женщина плачет и умоляет
военачальника сжалиться над детьми, она ведь даже не знает куда ей
перебраться, где ее примут. Военачальник говорит: «Это делается для
блага и безопасности страны», но смягчается и дает ей 24 часа на
сборы…
Не пугайтесь, речь не об
изгнанниках Гуш Катифа, на этом этапе тождество наших проблем с
сюжетом пьесы заканчивается. Хватит переживать по этому поводу,
считает пресса, пора вернуться к налаженному ходу жизни. Прошло
уже три месяца после «пинуя» – для наших
палестин «итнаткут» («отделение») уже глубокая история. Не важно, что изгнанники до
сих пор не получили денег, живут в гостинице и страдают от
посттравматического синдрома. Для всех остальных, даже вывешивающих
на машине лозунги: «Не забудем не простим», это изгнание уже стало
обыденностью. Более свежие новости: американские ураганы и
землетрясение в Индонезии, выборы в Израиле и интифада в Европе
прочно заслонили неприятные картины плачущих солдат и поселенцев.
Тигр оказался бумажным, кровь не пролилась, все вздохнули с
облегчением. Инфаркты изгнанников и «касамы», летящие из Газы,
воспринимаются как последствия неотвратимых природных катаклизмов,
вроде цунами. Страна не содрогнулась, трагедии и очищающего
катарсиса не произошло…
Если мы с вами хотим
поговорить именно о трагедии, то нам придется мысленно перенестись
в другое время и место. Хотя описанный выше бассейн и женщина с
детьми находятся на сцене театра Гешер, но связаны они не с
сегодняшним Израилем, а с античной Грецией. В театре играют
античную трагедию, «Медею» Эврипида.
Мне трудно сравнить знакомый
архаичный русский перевод Анненского с ивритской обработкой,
сделанной Бар Шавитом. Первое впечатления – пьеса полностью
переписана заново применительно к нашим дням. Однако вернувшись
домой и перечитав, обнаруживаю что почти все диалоги, кроме хора,
сохранены без изменений. За одним исключением – все упоминания богов,
встречающиеся в каждом третьем предложении, все ссылки на их волю,
их гнев и их милость, их имена - Зевс, Феб, Киприда, Эрот – все это
в переводе не сохранилось. Да и странно бы они прозвучали в этой,
как указано в программке, «греческой классике в сегодняшней
интерпретации», в постановке Лены Крейндлин. То, что мы видим на
сцене, напоминает скорее продукцию Голливуда - не примите это за
снобистское осуждение, наоборот, профессионализм Голливуда намного
превышает наши израильские стандарты. Под звуки песни Синатры перед
нами проходят счастливые родители, купающие детей в бассейне,
семейный скандал, в котором истеричная красотка осыпает упреками
изменившего мужа – этакую груду мускулов, потягивающую пиво. Мы
видим сурового, но человечного правителя, принимающего нелегкое
решение, сплетниц-горничных, политическую интригу… Да и сам
наполненный водой бассейн, занимающий всю сцену, скорее является не
декорацией, а одним из важных действующих лиц – как занавес в
любимовском «Гамлете» на сцене Театра на Таганке.
Как далеки мы сегодня от
классицизма, оживившего античную трагедию. Впоследствии романтизм
сделал ее трагедией бунтаря-одиночки, модернизм заменил бытовой
драмой, а постмодернизм стер все грани, в первую очередь грань
между ширпотребом и высоким искусством. Из нашей жизни исчезла
трагедия. Нет, любовь, смерть, несчастья и природные катаклизмы
никуда не делись, их хоть отбавляй, но изменилось наше отношение к
ним. Сегодня принято не переживать по их поводу, изживать,
исторгать их и идти дальше. Со времен Фрейда «душевностью» ведают
профессионалы. Вы потеряли близких – к вашим услугам социальный
работник, изменил муж – к адвокату, болит сердце – к доктору,
пережили душевную травму – к психологу. Вместо вас вашу честь будут
защищать адвокаты, а вашим обидчикам мстить полиция и прокуратура.
Террористов и убийц должны наказывать только армия и интерпол.
Опасно даже защищаться, докажи потом, что ты не превысил
«необходимую оборону». И уж совсем бессмысленно мстить тому или
иному бюрократу, олицетворяющему систему, не важно кто он – простой
социальный работник или премьер. Наш современный героизм – несмотря
ни на что жить и развлекаться, сдерживать мстительные чувства и
искать компромиссы. Это достигается только если не относиться ни к
чему всерьез: Бог и заповеди – «пережитки средневековья», честь и
совесть – только для того, чтобы остерегаться нарушать уголовные
законы, любовь и дружба – до тех пор, пока не слишком обременяют.
Современное восприятие отличается от греческой трагедии как бассейн
на сцене театра Гешер от шумящего неподалеку в Яффо Средиземного
моря. Театральный бассейн реальный и удобный, с настоящей водой. Он
так тщательно выполнен, что не требует игры воображения. Зато в
античной трагедии воображение действует в полной мере. Греки не
рисовали на декорациях море – конечное не вместит бесконечного. Но
оно присутствовало почти в каждой из их трагедий – хор
рассказывает, как оно разделяет острова, шумит, поглощает суда,
насылает чудовищ... Греки жили в виду его бесконечности и
соотносились с ней, пытаясь, как боги, вместить в трагедию
бесконечность времени и пространства.
Мы же, освоившие время и
пространство, предпочитаем комфорт. Классическое столкновение между
долгом и чувством не возможно там, где комфорт важнее и того и
другого. Сегодняшние обидчики Медеи безлики, им невозможно мстить.
Креонт прячется за «решением, законно принятым народными
избранниками», Ясон – за либерализмом и защитой прав ребенка.
Еврипид, ставящий в центре драмы человека с его психологией
наиболее близок нам из всех античных авторов. В последнее время мы
могли видеть осовремененные версии Медеи в фильме Пазолини и в
театре на Таганке Любимова. История описала виток и на новом этапе
мы снова вернулись к мифу, который описывает человеческие чувства,
но не предполагает «вечных» вопросов: «Кто виноват?» и «Что
делать?» У Еврипида виновата Судьба, рок, и сделать ничего нельзя,
нельзя даже вывести из этого мораль, мол, нехорошо изменять или
мстить. Вместо этого античная трагедия предполагает катарсис,
переживание, глубину страстей, высоту чувств, не даром в ней
действуют герои-полубоги. Поставленный в современном стиле, без
богов и без хора, Еврипид становится плоским, лишенным
трансцендентальной глубины. Выходит совсем по старой песенке
Галича: «Каким-то хазарам какой-то Олег зачем-то отмстил,
почему-то…»
В такой ситуации очищающего
катарсиса не получается, в лучшем случае бытовая драма, развлечение
на вечер. Да и нужно ли нам что-то большее, если наша задача после
трагедий, происходящих в нашей жизни, как можно быстрее вернуться к
обыденности, и, по возможности, жить так, как будто ничего не
произошло. Усилия актеров и режиссера, продуманные декорации и
костюмы – все пропадает зря. Вечная трагедия, временами дословно
напоминающая нашу жизнь, полную предательства и жестокости,
стилизуется под привычное произведение современного искусства.
Стилизация удалась слишком хорошо, но тогда лучше уж обратиться к
оригиналу. В качестве развлечения лучше служит настоящий Голливуд
или, если так уж хочется поплакать, латиноамериканский сериал. А
те, кто ищут настоящей трагедии пусть лучше обратятся к
действительности…
(Фотографии взяты с сайта
театра Гешер http://www.gesher-theatre.co.il)
"Вести", 1.12.2005
|
| |
Статьи
Фотографии
Ссылки
Наши авторы
Музы не молчат
Библиотека
Архив
Наши линки
Для печати
Наш e-mail
|
|