Исай Авербух

Война в Ираке, Пуримшпиль и
"Высшая поэтическая справедливость"

Война в Ираке, начало которой на прошлой неделе совпало с праздником Пурим, вновь осовременила, и на сей раз как никогда, Книгу Эстер. Мы неоднократно слышали и говорили об этом в СМИ и между собой, перечисляя и подсчитывая удивительные совпадения и аналогии. Но всех превзошёл, по-моему, Дов Конторер. Хочу воздать должное его остроумной находчивости и поблагодарить любимого автора за удовольствие, с которым я прочёл его "ПУРИМШПИЛЬ. START GAME" в газете "Вести-2" за 20.03.2003.

Дов Конторер насчитал пять разительных совпадений.

Мне особенно понравилось по его счёту третье в его же интерпретации:

"Акцент вашингтонской администрации на "Саддаме и его сыновьях", подлежащих суду за военные преступления; ну как тут не вспомнить Амана и его сыновей?".

Не очень внимательный слушатель радио и не слишком регулярный читатель газет, я должен сознаться, что имена сыновей Саддама - Удай и Кусай - впервые узнал от Конторера. По-русски эти имена звучат, как имена персонажей русских сатирических сказок, словно специально позаимствованные для Пуримшпиля: ведь "Удай" - это и "отдай" и "удавись", а имя Кусая и вовсе ни в какой трактовке не нуждается.

Но в итоге, похвально оценивая "буйный ковбойский нрав" Буша-Ахашвероша, Конторер нечаянно преподносит ему весьма, на мой взгляд, сомнительный комплимент:

"Бушу неважно, можно ли доказать юридически связь "Аль-Каеды" с Багдадом. Нельзя доказать? Тогда пусть торжествует высшая, поэтическая справедливость".

Это высказывание почитаемого мною автора меня, признаться, озадачило. Хочется спросить: чем высшая поэтическая справедливость отличается от просто справедливости? Даже и заземлённой юридической, которой в данном случае поэтическая справедливость демонстративно противопоставляется!

Ценность поэтического творчества, известно, тем выше, чем индивидуальнее. И не в том ли первейшая особенность высшей поэтической справедливости, что она у каждого поэта - своя? И у Джорджа Буша - своя! Но своя - и у Саддама Хусейна! Так вослед за весёлым Пуримшпилем переходит война в Ираке по Контореру в этакий поэтический турнир.

Поэтические состязания когда-то были весьма популярны и на Западе и на Востоке. Но кто сказал, что Запад есть Запад, а Восток - Восток, и сойтись им не дано? Неправда! И вот сошлись в захватывающей поэтической дуэли западный рыцарь-менестрель Джордж Буш и восточный народный акын Саддам Хусейн. У каждого из них своя муза, своё искусство, своё представление о высшей поэтической справедливости и, конечно, свои болельщики - почитатели поэтического слова.

Все болельщики на Востоке - всей душой за акына. А вот на Западе дело обстоит странно и сложно: здесь мы нередко встречаем гневное осуждение поэтики менестреля. Здесь мы в самый разгар состязания слышим со стороны его единоверцев столь яростные свистки и такие разнузданные крики проклятий, что иначе как предательством их не назовёшь. А исходит это предательство прежде всего из того края, где зародилось и впервые заявило о себе свободное искусство менестрелей: из такой свободолюбивой когда-то французской земли!

Как такое возможно? - с горечью думают и говорят между собой почитатели менестреля, особенно его наиболее пристрастные болельщики в Израиле, где, держа наготове противогазы, мы напряжённо ждём известий об его победе, ибо знаем, как дорого может нам обойтись каждый его неуспех или, не дай Бог, поражение.

Но сыновья прекрасной Марианны вовсе не разделяют наших чувств. Может быть, они просто полны ревности оттого, что их поэтическую школу представляет теперь превзошедший их талантом и силой нефранцуз? А что, если в основе их предательства лежат чисто экономические и политические интересы, а вовсе не жажда высшей поэтической справедливости?

Однако и опрометчивые попытки менестрелей художественно вмешиваться в дела политические и даже экономические начались не сегодня. И соответствующими при этом бывали реакции властей. Вот свидетельство авторитетного автора:

"Менестрели образовывали социальные братства, во Франции называвшиеся менестрандиями, а в Англии - гильдиями. Менестрели поддерживали тесные связи с крамольными политиками, являлись устными распространителями и авторами политических идей, принимали агитационное участие во многих народных движениях. В том числе в восстаниях Уота Тайлера (1381) и Джэка Кэда (1450) в Англии. За литературные и не только литературные вмешательства в политику менестрели нередко подвергались жестоким преследованиям со стороны властей". E.K.Chambers, The mediaeval stage, v.1, book 1, Oxf., 1903.

Вмешательство художника в практическую политику никогда не приводило к добру. Свои по этому поводу предостерегающие мысли я попытался выразить недавно в статье "О художественном мышлении в политике", которую мои друзья опубликовали в Интернете.

Дов Конторер - блестящий журналист-литератор, который по таланту и духу своему, безусловно, должен был бы принадлежать к гильдии вдохновенных менестрелей. Я лишь хотел бы напомнить ему, что поэтическая терминология в политике, особенно когда речь идёт о высшей поэтической справедливости - это недопустимое смешение понятий, ведущее к опасной эклектике и нередко - беде, прежде всего для самих политиков и поэтов.

Но, едва перевернув страницу газеты с "высшей поэтической справедливостью" Дова Конторера, я неожиданно обнаружил, что его поэтической мысли на соседней странице вторит дуэтом другой почитаемый мною автор - Софья Рон:

"Барак маневрировать не умел... Он лишился власти так быстро, поскольку до последнего дня не понял, что политика - это искусство, и упрямо считал её точной наукой".

Политика - это искусство! Сказано, как отрублено. Но я, признаться, тоже, как Барак, чего-то здесь не понимаю. Политика - это, объясняет Софья Рон, не точная наука. Допустим. Но что означает тождество политики с искусством и что ж такое при этом искусство? Этого Софья Рон не объясняет. Для неё это, видимо, что-то само собой разумеющееся. Но я, несмышлёныш, всё равно не разумею.

Что такое искусство? Под таким названием Лев Толстой, например, написал в 1898 году статью на 170 страниц. Там он разбирает все мыслимые и немыслимые определения искусства от Ромула до наших дней и, не удовлетворившись ни одним из них, даёт своё:
"Искусство есть деятельность человеческая, состоящая в том, что один человек сознательно известными внешними знаками передаёт другим испытываемые им чувства, а другие люди заражаются этими чувствами и переживают их".

Каким образом под это определение Толстого можно подвести политику-искусство Софьи Рон? Непонятно. Но Толстой и сам многого не понимал: например, правоту русской революции не понимал, хотя в своём искусстве стал её зеркалом. Оставим Толстого.

Открываю популярный "Словарь русского языка" С. Ожигова. Узнаю, что искусство - это "воспроизведение действительности в художественных образах". Но к политике-искусству Софьи Рон, так и не понятому Бараком и мною, признаться, тоже всё ещё не понятому, какое это имеет отношение? Кажется мне, что никакого.

Но Ожигов ещё определяет слово "искусство" как "мастерство". Однако под это определение можно подвести всё, что угодно: от кройки и шитья до точной науки, которая, как мы уже знаем, искусством не является. Нет, не это значение слова "искусство" имеет в виду Софья Рон!

Всезнающий В.Даль в своём "Толковом словаре" говорит об "искусстве", как о производном от слова "искушать" и среди других русских значений "искусства" называет "лицемерие" и "лукавство". Но Софья Рон называет политику искусством тоже по-русски! Так, может, определение В.Даля она в данном случае и имеет в виду? Но тогда получается, что она таким образом упрекает Барака, что он был недостаточно лицемерен, недостаточно лукав и поэтому "маневрировать не умел". Всё хотел иметь "подробный план, с непременными временными рамками". Не понимал, наивец (слово от В.Даля), что политика - это искусство, т.е. лицемерие и лукавство, а ещё точнее сказать - враньё! Только так, получается, и нужно в политике: подробный и точный план - это для избирателя перед выборами, а, чтобы не лишиться власти, надо уметь "маневрировать".

Для того духа, которым пропитано творчество Софьи Рон, нет ничего более предосудительного, чем подобная философия и манера поведения политического деятеля! Каким же образом она сама становится глашатаем этой философии? Причина - в смещении понятий: не надо смешивать политику с искусством! То, что в искусстве - фантазия, иллюзия, художественный вымысел, в политике становится зловещим враньём!

В этой же статье Софья Рон сама пишет об этом достаточно красноречиво:

"Измученные террором израильтяне, ухватившись за очередную иллюзию, усмотрели в строительстве ограды чудодейственное средство".

Ограда - это художественное произведение наших политиков. Эпилог её строительства будет горек и трагичен. Никто, по-моему, не доказывает это так убедительно, как Софья Рон.

Никто, по-моему, не смог с такой действительно орвелловской силой выявить и разоблачить наш израильский новояз последних лет, как это удалось Софье Рон в одной из её прошлогодних статей.

Новояз - это когда дарование убийцам оружия и власти называют мирным процессом, бегство с поля боя - передислокацией, пренебрежение юридической нормой - высшей поэтической справедливостью, а политику - искусством.

Так Дов Конторер и Софья Рон создают опасные образцы своего собственного новояза.

Мои любимые авторы! Я хочу Вас от этого предостеречь. Будьте осторожнее с художественной терминологией, когда речь идёт о вопросах сугубо политических. Ибо слово иногда способно превращаться в дело даже в наше пустословное время, в котором, как сказал поэт, "слово не только не дело, но даже не слово уже". Ваше дело - бороться с новоязом, а не содействовать ему!

Ваш благодарный читатель Исай Авербух.

26.03.2003