Илан Авишар

Кризис и актуальные задачи национальной культуры

Человечеству был отпущен очень недолгий срок на прельщение идеями Френсиса Фукуямы. С завершением холодной войны история не закончилась, и это стало ясно уже в начале 90-х годов, когда из-под коммунистического спуда вырвались на поверхность мощные струи национальной энергии. Эта энергия снова стала движущей силой исторического процесса, подтверждения чему появились во множестве на Балканах, в бывших советских республиках, а также в Восточной Азии, в Африке и на Ближнем Востоке. Прежнее противостояние двух идеологических блоков уступило место множащимся час от часу национальным конфликтам.

Несмотря на тяжелые практические по-следствия данной метаморфозы, культурнополитический дискурс не допускает сегодня огульного отрицания национальных чувств и обусловленных ими ценностей. Во многих случаях Запад проявляет искреннее сочувствие к тем, кто борется за осуществление своих национальных чаяний, за свободу и право на суверенитет.

Это общее изменение оценки национальных чувств в сравнении с той, что господствовала на Западе два десятилетия назад, характерно для большинства очагов интеллектуальной активности в современном мире. С начала 90х годов публикуется все больше исследований, посвященных проблеме национальной идентичности главным образом, на английском языке, но не только). В новой действительности, понимаемой как "глобальная деревня" и безграничное царство Интернета, укрепилось прнзнание партикулярной самоидентификаии, в рамках которой созидается зачастую бмобытное, достоверное и глубокое содержание.

Таковое стало рассматриваться как альтернатива обезличенному космополитизму, грубому материализму и абсолютизированному потребительству. В данной связи проводится иногда линия противостояния локальных сообществ всепоглощающей американской культуре.

Интеллектуальные усилия, направленные на вычленение и определение национальной идентичности, предпринимались с особенной настойчивостью в таких странах, как Австралия и Канада, то есть именно там, где из вчерашних эмигрантов сложилось гражданское общество, лишенное выраженной этнической основы. Восприятие культурных текстов как форматоров идентичности породило обостренный интерес к национализму в контексте новейших культурологических исследований.

В рамках этого нового подхода массовая культура стала рассматриваться как важнейший инструмент общественной солидарности. В частности, это определило повышенный интерес к национальному кинематографу, формирующему и отражающему национальную идентичность. Результатом указанного сдвига стала почти повсеместная практика государственного поощрения и защиты местного кинотворчества, включая финансовую стимуляцию оригинальных телевизионных проектов, призванных составить альтернативу засилию голливудской продукции.

Необходимо понять, что означает эта тенденция для нашей страны, где на протяжении последних двадцати лет деятели искусства были поглощены критикой еврейского национализма, который воспринимался ими как брутальная и безнравственная сила. В хоре критических выступлений отчетливо слышались голоса, утверждавшие, что сионистское движение и созданная на его основе израильская идентичность представляют собой искусственно сфабрикованный вымысел. Многими утверждалось, что реализация сионистских задач была сонряжена с непростительными преступлениями против арабов. В целом же этот хор был пронизан общим критическим настроением в отношении самой идеи национального государства, отражавшим интеллектуальную моду, которая, как уже отмечалось, господствовала на Западе в 70е и ранние 80е годы.

Радикальные взгляды подобного рода определяли тон и направление культурной критики. Восторженное заклание "святых коров", развенчание "мифов", старательная

фиксация общественного внимания на допущенных несправедливостях и ошибках - все это стало в Израиле ультимативной доктриной, которая понималась деятелями искусства как требование все более забористых провокаций. Последние принимали порой совершенно патологический характер в своей антинациональной направленности.

Критика выплеснула младенца из ванны вместе с мыльной водой, результатом чего явилось почти безраздельное воцарение нигилизма в израильской культурно-политической жизни. Борьба за отделение религии от государства обернулась проповедью решительного разрыва между Израилем и историческим наследием еврейства. Активизировались попытки изменения национального гимна и флага; сделалось популярным требование об отмене Закона о возвращении и иных элементов конституционного права, определяющих характер Израиля как государства еврейского народа.

Отмеченная тенденция была созвучна нападкам арабских политиков и интеллектуалов на идею еврейского национального самоопределения. В своей совокупности эти факторы сложились в единую, согласованную атаку левых кругов на фундаментальные устои израильской государственности.

Данный процесс не мог не сказаться губительным образом на творческом потенциале израильского общества. В течение последних двух десятилетий наша культурная ситуация характеризовалась острейшим дефицитом текстов, выражающих положительный нарратив совместного существования евреев в Израиле. Ей был присущ безоговорочный негативизм в отношении исторических образов, созидающих элементарную солидарность граждан страны в рамках единого национального коллектива. Израильская культура, полностью отказавшись от любых проявлений ответственности за воспитание общества в позитивном, патриотическом духе, источила собственные корни и сделалась отчужденным, бесплодным явлением.

Автор этих строк не покушается на романтическую концепцию, которая отводит художнику роль одинокого изобличителя язв современного ему общества. В равной мере здесь не оспаривается тезис о том, что внутренний мир художника формируется "универсальными" ценностями, которые далеко не всегда совпадают с задачами национального строительства. Но можно ли не заметить, что голоса протеста давно уже слились в Израиле в слаженный хор, который уверенно заглушает любую иную тональность речи? Можно ли не увидеть, что наш культурный дискурс превратился в убогую "политическую активность", служащую де-факто подавлению инакомыслия? И как разглядеть во всем этом действительно важный поиск новых путей и смыслов, способных обогатить израильскую идентичность?

Система образования представляет собой важнейший элемент национальной культуры, ее долгосрочную парадигму и устойчивый структурный костяк. Я уверен, что Лимор Ливнат, возглавляющая теперь министерство образования, осведомлена об опасностях манипулятивного использования системы образования в целях политической индоктринации школьников (этим особенно отличался прежний глава минобраза Иоси Сарид). С другой стороны, она осознает, чем может быть чревато воспитание в подростках узколобого, агрессивного шовинизма (наиболее впечатляющий пример подобного рода нам преподносит палестинская школа). Начатая ею борьба подчинена реальным задачам, перед которыми встало израильское общество в виду очевидного всем фиаско политической концепции "Осло".

Речь идет о поиске и укреплении тех составляющих вашей нацнональной идентичности, которые могут служить консолидации израильтян перед лицом нависшей над ними опасности, будучи одновременно источником полнокровного, творческого развития нашей культуры.

(Д-р Илан Авишар - ведущий преподаватель факультета кинематографии в Тель-Авивском университете; автор ряда исследований по проблем национальной идентичности в кинематографе. Статья предоставлена автором для параллельной публикации в газетах "Макор ришон" и "Вести")

"Вести" 4.10.2001

К списку статей

Наши баннеры: