Яков Бендерский
Израильская школа в темном зеркале предрассудков
В гибком зеркале природы
Звезды - невод, рыбы - мы,
Боги - призраки у тьмы.
В.Хлебников
У короля поэтов Велимира Хлебникова в гибком зеркале пророческих снов отражался космос, наша же бедная школа в кривом зеркале общественного мнения тоже отражена, но как-то однобоко. Каким боком ни повернется, что ни сделает, какую реформу ни задумает - все одно смешно.
Кто только не упрекал израильскую школу, кто не смеялся над ней!
Пришло время, и возмущенная общественность выплеснула накопившееся раздражение на страницы газет. В израильских газетах поднялась волна разоблачительных публикаций против системы образования на всех уровнях: плоха оказалась и начальная школа, претензии предъявлялись, конечно, и к средней школе, нашлись критики и высшей школы. Нарастающий вал критики превратился в бурю, цунами - разрушительную и разнузданную кампанию по дискредитации местной школы. В статьях было мало профессионализма, но много шумного пафоса: и учителя недостойны высокого звания учителя, и отпуски у них неимоверно длинные, и знания у них устаревшие, и проигрывают наши дети вчистую на всех соревнованиях. Менять и немедленно всю порочную систему!
Недовольство школой и результатами ее работы поднялось на самый высший уровень, пробудило интерес в Кнессете, временно оторвав его от высоких государственных забот, и вылилось в комиссию Доврата, решившую переделать старую школу. Естественно, что во главе сей достойной комиссии встал бизнесмен, а не профессиональный учитель. Кому, как не крутому бизнесмену, разбираться с образованием?!
Неважно, чем закончилась вся газетная канитель, все уже забыли, о чем тревожились и писали тогда газеты - других забот хватает. И не вспомнить сейчас, сколько невинных учителей лишилось работы. Интересно другое - недовольство осталось.
А теперь представьте себе, какого уровня кипения достигло сознание "русских израильтян", уже давно подозревавших, что не все ладно в датском королевстве. Какая поднялась волна возмущения! Сколько можно говорить об этом между собой, когда теперь открыто пишут: разве это школа - балаган; не учеба в Израиле, а насмешка; не домашние задания, а игрушки; не достойные учителя, а проходимцы без высшего образования.
Когда плеснули масла в огонь, как буйно разгорелся общественный пожар!!!
Что и показали многочисленные опросы общественного мнения...
Уровень израильской системы образования, по Вашему мнению:
--- 25.79% - Очень низкий
--- 42.95% - Ниже советского уровня
--- 14.65% - Не хуже, чем во всем мире
--- 12.72% - Нормальный
--- 3.86% - Высокий
Миф первый: математические олимпиады
Точно ко времени подоспел скандал с международными соревнованиями. Вдруг открылось, что израильские школьники почему-то занимают далеко не первые места в мировых олимпиадах по физике и математике. Нас обошли даже ученики из Китая, Ирана, Северной Кореи, не говоря уж о продвинутых детишках из цивилизованных стран. Боже мой! Мы на 25 месте. Подумайте только, и это еврейские дети!
Все это так, но и не так.
Теперь позвольте, не торопясь, без возмущенного размахивания руками, разобраться с обычной израильской школой, без оскорбительных криков и бьющих через край эмоций.
Давайте начнем с конца и разберемся с математическими олимпиадами.
Во-первых, как бы ни были важны математические олимпиады, какими бы благородными намерениями ни руководствовались ее создатели, такие олимпиады не являются универсальными показателями развития ребенка и тем более не могут служить универсальными критериями работы школ. Таких показателей - критериев множество, так же как существует множество методик, определяющих уровень интеллекта школьников.
Например, недавно опубликован индекс деловой активности разных стран, в котором израильтяне заняли неплохое 15 место. Тоже, согласитесь, важный критерий успеха. Причем, русские в нем на 63 месте, не говоря уже об Иране и Китае, которые, как вы помните, далеко опережали Израиль в математических олимпиадах. Эксперты сочли высшую израильскую школу достойной внимания, так как показатель развития высшей школы тоже входит в данный индекс. Следовательно, в данном индексе израильская школа не подкачала, также как и в сотне других показателях.
Во-вторых, как можно сравнивать гигантские государства с огромным народонаселением, где существует невероятно большой выбор подходящих умных голов, с небольшими странами, где выбор на много порядков ниже. Кроме того, выходцам из России давно известно, какую роль играли такие показательные олимпиады для престижа диктаторских режимов. Отсюда и понятно, какую мощную финансовую поддержку имеют олимпиадные дети, представляющие Китай, Корею или Иран. Чтобы прославить на весь мир свои идеи, не жалко и раскошелиться.
А теперь попробуйте сравнить такую щедрую государственную поддержку с более чем скромным содержанием израильских школьников, в последнюю минуту собирающихся на сборы. Сколько бескорыстного энтузиазма требуется от учителей, готовящих наши сборные?! Тогда как в других странах такие программы действуют круглый год, где под руководством профессиональных преподавателей ведется кропотливая подготовка к следующим олимпиадам.
Почему бы не возмутиться газетчикам и не потребовать от правительства соответствующих решений?!
Так мы договоримся до того, что станем упрекать маленький Израиль в том, что он не выигрывает Олимпийские игры. Сравнение одного порядка.
Миф второй: израильские дети
Удивительный жизненный переворот подарил мне возможность для сравнения разных школ, разных методологических подходов к воспитанию и образованию.
Оставаясь послушным учеником старой советской системы просвещения, ее стандартным образцом, я неожиданно очутился на незнакомой планете с другой системой отсчета, непонятными правилами, новыми оценками и другими подходами.
Естественной реакцией учителя с 20-ти летним стажем работы был откат к прошлому, внутреннее неприятие и отказ от нестерпимых вольностей израильской школы. Это была защитная рефлексивная поза человека, которому показалось, будто на него замахнулась чья-то угрожающая рука.
Невыносимы были самоуверенные и самодостаточные, неряшливо одетые и чужие ученики, к тому говорящие на непонятном тебе иврите. Странными казались и израильские учителя, хладнокровно переносившие балаган и неразбериху на уроках. Не говоря уж об учебных методиках, суть которых была и вовсе неясна. Да и мои "русские" ученики, давно живущие в Израиле, были не совсем такие, какими мы привыкли их видеть.
Внешне они ничем не отличались от местных, переняв у них независимость, внутреннюю свободу и строптивый дух. Они ничего не брали на веру, ежеминутно роняли авторитет учителя (скорее он для них вовсе не существовал), вели себя на уроках так, как считали нужным, то есть безобразно с моей точки зрения. Ну кого интересовала моя точка зрения? Они весело смотрели на тебя сверху вниз, ведь у них то уже был какой-то опыт израильской жизни, их нельзя было взять привычными мерами запугивания или устрашения: повышением голоса, окриком, удалением из класса, вызовом родителей...
Если бы только ученики изменились?
Изменилось все: приоритеты, цели, программы, методики, учительские приемы, исчез кабинет литературы, самое поразительное, что другими стали мои предметы - русский язык и литература. Русский язык - стал иностранным, русская литература второстепенной и малозначащей, скукожившись до минимума.
Вдруг оказалось, что ученики старших классов не изучает то, чего от него требует программа, а сами, по своему желанию, выбирают набор предметов для подготовки к экзаменам. Для получения полного аттестата зрелости достаточно к шести обязательным добавить 2 - 3 дополнительных предмета. Обычно берутся такие пары: физика + электроника, химия + биология, психология + социология.
Нет учеников, которые взяли бы все предметы для изучения - это физически невозможно.
Израильская школа в первую очередь основывается не на принуждении к учебе, не на авторитарном абсолютном контроле над душами учеников, не на жестком ограничении прав, а на свободном волеизъявлении, возможности выбора.
Первое, что бросалось в глаза, что стало фундаментальной, отправной точкой, где разошлись два подхода - это отношение к учебе двух учеников.
Для выходца из России учеба - это тяжкий ежедневный, но необходимый груз, с которым ему суждено тащиться долгие годы. Это надоевшая до боли болванка, прикованная к его ногам, избавиться от которой он не в состоянии. "Тяжело в ученье - легко в бою", "Суха теория, мой друг, но пышно древо жизни зеленеет", - поучают свое чадо родители, которые сами в свое время мужественно переносили тяготы школы.
Для израильтянина учеба - радость, иначе зачем она вообще нужна? Школа в Израиле, по большому счету, необременительная легкая игра, которая обязана развлекать и ублажать счастливчика. И если она не приносит удовлетворения, то тем хуже для нее. Как удивляла меня вначале обязательная реплика в конце урока с израильтянами: "Как кайфово было у тебя!". Знак высшего одобрения.
Жесткий, подавляющий, авторитарный дух старой русской школы порождал сильный протестный характер бунтаря или сломленный холопский раба. Между этими полюсами располагался средний ученик: покорный смиренный, работящий, всегда знающий свое место. Чаще всего оно почему-то оказывалось возле параши. Но каждый из них был до смерти обременен и задавлен грузом неподавленных комплексов и фобий.
Свободная манера израильской школы, столь далекая от принятого в России строгого воспитания детей, породила принципиально иной характер: нестойкого, беззалаберного, необязательного типа, без комплексов, готового к любым встряскам и внезапным переменам, не обремененного проблемами совести, сожаления, долга, упорного труда, весело глядящего на мир, в котором столько красивых женщин на зеленой траве. Вот где хорошо пастись! Вот уж где жизнь в кайф!!!
Миф третий: советские учителя
Сколько лет пролетело с тех пор, как покинул я страну? Вместе с ней канула в Лету моя старая добрая советская школа. Воспоминания окрасили прошедшее в розовые тона, ностальгия сгладила все шероховатости и заставила забыть острые шипы, которые долгие годы рвали и терзали впечатлительную учительскую душу. Остались только благоуханные розы.
Столько же лет минуло с тех пор, как я пришел в израильскую школу. Сколько отзвенело с тех пор школьных звонков, сколько сменилось завучей, не говоря о прочем начальстве, сколько в себе;
- они ведут себя так, как вели себя дети 50-х годов; растворилось в неизвестности выпусков, но до сих пор какие-то особенности местной школы кажутся чужими.
Самое время сказать несколько слов о советских учителях.
Ах, какая это была грустная лирическая песня с печальным концом!
Этим железным рыцарям без страха и упрека, без денег и выходных пособий, без руля и ветрил, предписывалось по штату, просто вменялось в обязанность по служебной линии соблюдать кодекс чести: быть благородными и бескорыстными, с горящими сердцами и готовностью помогать, с самопожертвованием и любовью к детям. Проводники передовых идей партии, советские учителя вынуждены были приспосабливаться, что неминуемо приводило к деградации и лицемерию, иначе они попадали под идеологический пресс и были бы стерты в порошок. Всякое отклонение в сторону каралось немедленным увольнением. Когда же, наконец, грянула перестройка, в бедном учителе увидели виновника всех бед. И вновь обрушилось на голову несчастного стрелочника громкое проклятье.
Ну никак не ожидал, даже в самом кошмарном сне не представлял себе затраханный жизнью советский учитель, какие новые испытания обрушатся на него в новой стране, в новой израильской школе.
Советскому учителю, привыкшему за долгие годы к полной унификации всего: учебной формы, стандартного поведения, кабинетной системе, составлению планов и программ, правильных мыслей, и методик, спущенных с министерских небес, - так вот этому лунатическому созданию, никогда не принимающего никаких решений, а лишь выполняющему поставленные задачи, вдруг пришлось взять на себя ответственность, принять самостоятельное решение.
Миф четвертый: израильские учителя
Здесь же обычный школьный учитель, не стесненный жестким контролем, в рамках отведенной ему самостоятельности готовит к экзаменам свои классы так, как считает это нужным, то есть планирование, методы работы, учебники, контрольные выбирает по своему вкусу и усмотрению. Важен результат.
В изральской школе давно уже стало нормой брать на себя ответственность на всех уровнях: ученическом, учительском, родительском, директорском.
Подоспело время сказать пару слов об израильском учителе, представителе, может быть, не самой лучшей, но уж и не самой худшей из профессий, получающих неплохую зарплату, среднюю по всем показателям. Не случайно в израильских школах можно еще встретить учителей-мужчин, хотя последние годы рейтинг профессии заметно упал.
Это, как правило, люди самодостаточные, без страха за будущее, без всяких фобий и комплексов, не любящие перерабатывать и требующие отдельной оплаты за каждый лишний шаг, имеющие даже определенное преимущество перед другими: длинный летний отпуск и короткий рабочий день.
Мне пришлось поработать с ними. Поверьте на слово, могу даже дать честное слово, что процент умных, талантливых, одаренных и преданных своему делу учителей примерно такой же, как и в любой средней школе нашей бывшей родины. Кстати, процент учителей, не нужных школе, не вписывающихся в ее рамки, такой же как в России. Страшные сказки об учителях не знающих своего предмета. работающих по блату, без высшего образования, не имеющих подхода к детям - глупые сплетни, которые пересказываются людьми, понятия не имеющими о школе.
Интересно, что для моих израильских коллег-преподавателей преимущество русской системы образования с каждым годом становились все ощутимее. Для меня же - все проблематичнее!
Миф пятый: несимметричное сравнение
Русские классы, по единодушному мнению моих израильских коллег, отличаются явно выраженными, предсказуемыми чертами. А именно, дисциплина и послушание, оказались такими востребованными замученными своими беспечными учениками и анархической вольницей, так жаждущими тишины на уроках преподавателями, как иссохшая от зноя земля жаждет хорошего дождя. Учительская сторона сразу ощутила преимущество русской школы: от похвал не было отбоя.
Какие они послушные, исполнительные, дисциплинированные, они всегда выполняют домашние задания, они не спорят с учителями, они не перекрикивают друг друга на уроках, они мягче глины и из них можно вылепить все, что захочешь. Но за всеми этими похвалами - восхвалениями прочитывалось невысказанное, потаенное, однако понятное:
- они еще не доросли до уровня израильских учеников;
- они во власти комплекса неполноценности;
- в их поведении чувствуется подавленность и неуверенность;
- им будет очень тяжело в израильской действительности.
Именно здесь неожиданно оказались так востребованными национальные русские ментальные черты, впечатавшиеся в подсознание:
- послушание и дисциплина;
- коллективизм;
- серьезная мотивация к учебе;
- стремление к продолжению учебы в вузах;
- гибкость и приспосабливаемость;
- привычка к твердой руке на уроках (строгость учителя всегда оценивается как положительная черта).
Как это ни странно может показаться, именно сильные стороны русской школы спровоцировали, подтолкнули и развили в учениках слабые места.
Так послушание и чувство дистанции с учителем, почтительное отношение к старшим привели к потере самостоятельности, забвению своего Эго, привычке подавлять и ограничивать себя во всем, соглашаться с тем, с чем не хотелось бы соглашаться, глубокому ощущению связанности по руками ногам.
Коллективизм породил систему списывания, неуверенности в собственных силах и знании, боязни самовыражения, шаблонным высказываниям, полному контролю над каждым словом, потере оригинальности. Не высовывайся, не выделяйся, будь как все, ты лишь винтик в машине.
Мотивация к учебе и стремление к высшему образованию привели к однобокости, зашоренности сознания и полному краху всех надежд в случае, когда не удается поступить в вуз.
Гибкость и приспосабливаемость - к быстрой и безвозвратной потере своих национальных особенностей, забвению русского языка, отчуждению от русской культуры, полной ассимиляции в условиях жесткого давления окружающих, в чужой языковой среде выпускникам широкие возможности дальнейшего устройства в жизни.
Привычка к подчинению мешала выпускникам в их дальнейшей израильской судьбе, жизнь грубо ломала сложившиеся представления.
Израильская школа изначально не была однозначно ориентирована на высшее образование, оставляя своим выпускникам широкие возможности дальнейшего устройства в жизни. Гибкая сеть всевозможных курсов, колледжей специальных школ давала возможность основной массе выпускников найти работу, лишь малая часть продолжала учебу в вузах.
Правда первая и последняя
В своей статье об особенностях израильской системы воспитания я, конечно же, не смог охватить все вопросы, волнующие русскую общественность. Не в моих слабых учительских силах развенчивать все сложившиеся мифы и убеждать читателей в нормальном процессе исторической эволюции, который переживает сегодня образовательная система. Как и любая сложная социальная система, она имеет мощный инерционный ресурс, готовые и испытанные годами методики, от которых не собирается отказываться, и сложившуюся бюрократию, которая изо всех сил сопротивляется любым переменам и революционным сдвигам.
И все же по большому счету не стоит отчаиваться: израильская школа не самая худшая в мире, недовольны же школами почти все эмигранты из бывшего Союза, где бы они ни жили.
"Заграница", 20.03.2007
|
