Гиллель Бродский

Мегилат Рут – что в ней на самом деле написано

(О статье М. Левинова "Рут. Шавуотный рассказ с хорошим концом не для невинных глаз")

Хорошо, что все больше людей учат Танах. Еще лучше, что разные люди понимают его по-разному. Если бы все понимали нашу святую Тору абсолютно одинаково, то в бейт-мидраше можно было бы оставить только одного ученика, а всех остальных можно было бы отправить на пенсию в Будущий мир. И уж совсем замечательно, что люди учатся видеть в Танахе не памятник культуры, а нечто для нас актуальное. Но что плохо? Плохи две вещи: во-первых, приписывать другим наши собственные недостатки, в том числе, нашим предкам – недостатки нашего поколения, а во-вторых, читать текст невнимательно, заменяя то, что написано, продуктами своего воображения.

Итак, читаю я статью про книгу Рут, и волосы у меня под кипой встают дыбом. Что это еще за новая мифология? Ну ладно, будем двигаться по порядку.

"Тут Наоми пришлось кое-что им объяснить. Она сама может рассчитывать на вдовий надел, но по обычаю ей придется выйти замуж за ближайшего родственника, который этот надел наследует."

Все, кто учил Гемару, трактаты Бава-Батра и Ктубот, поддержите меня – никакого вдовьего надела в природе не существует! Жена ни при каких условиях мужу не наследует. Муж, правда, при жизни может дать ей в подарок кусок поля, но это уже совсем другое дело, и это довольно специфичная вещь. Так ли это было в случае с Наоми? Поговорим об этом ниже.

В общем случае, закон Торы таков. Имущество, как движимость, так и недвижимость, переходит по наследству к сыновьям, если таковых нет – к дочкам, если нет и дочерей – к отцу покойного, а если его уже нет в живых – то к наследникам отца, т.е. родственникам покойного с отцовской стороны. (см. Бемидбар 26, 8-11). Вдова имеет право жить в том же доме, в котором она жила при жизни мужа, и получать деньги на еду и на содержание из оставленного им наследства. Развалился дом, кончились деньги наследства – вдове не положено ничего, кроме права на "цдаку". Если вдова решает выйти замуж за другого, то ей положена "ктуба" – сумма прежнего брачного договора, которую тоже вычитают из наследства мужа, если таковое есть. Впрочем, сама Наоми честно говорит: "…ибо я слишком состарилась, чтобы выходить замуж" (Рут 1,12).

" По возвращении на родину, Наоми узнала, что ее ближайший родственник уже вошел в права владения на надел, ранее принадлежавший ее мужу."

Именно это и должно было бы произойти по закону Торы! Максимум, на что Наоми имела право – это на то, чтобы наследник обеспечивал ей еду. Однако на самом деле ситуация, описанная в реальной Мегилат Рут, не такова , и мы далее объясним, почему. Сейчас же лишь отметим, что автор статьи описывал плоды собственного воображения, а не текст Мегилат Рут, даже если представить его иронически.

Следующая тирада должна поставить в тупик любого религиозного человека:

" Дело ее там приняли, но ясно дали понять, что пролежит оно там до скончания времен. Понятное дело, что никто не собирается ссориться со вторым человеком рода ради какой-то там вдовы. Дать на лапу?"

Ничего себе! Ведь это речь идет не просто про евреев, а про еврейский суд, судящий по законам Торы! И никакого основания для такого оскорбления суда в тексте Танаха нет. Ни малейшего. Вообще-то, за такие вещи положено "нидуй" накладывать… По сравнению с этим заявления типа: "Те же, кто побогаче, замуж не звал, содержать - пожалуйста, но не замуж же!" или: "хоть тот и был стариком, все же сумела его ублажить" даже комментировать не хочется. Значит, по мнению автора статьи, содержанкой Рут быть не захотела, а проституткой – сколько угодно? Скажу только, что и для этого нет ни малейшего источника. В самом деле, Вы, уважаемый автор, хоть бы прочитали текст самой книги Рут в оригинале, в ней всего-то 4 "перека", прежде чем оскорблять суд мудрецов Торы!

Ну да ладно. Б-г ему, автору, судья. Мне только не хочется, чтобы люди смотрели на Танах как на порнографию.

* * *

Теперь настало время объяснить, почему ничего похожего на описанный в статье драматический судебный процесс с подкладыванием родственницы истца под родственника ответчика не было и в помине, и что же было на самом деле.

Говорит Тора: "Если разорится человек и продаст часть своего удела, пусть придет "освободитель" (на иврите – "гоэль") – его ближайший родственник, и "освободит" (т.е. выкупит) продажу своего брата" (Веикра 25,25). Очевидно, говорится о ситуации, когда человек продал свое поле постороннему, и желательно, чтобы его выкупил его ближайший родственник. Желательно, чтобы поле оставалось по возможности в руках той же семьи, того же семейного клана. И, естественно, чем ближе родственник – тем ближе он в очереди на выполнение этой заповеди. Таков закон Торы.

Другой закон Торы, который нам важно знать для понимания этой истории – это заповедь "ибум". Если умирает человек и не оставляет после себя детей, от его вдова обязана выйти замуж за одного из братьев, и тогда поле покойного наследует тот же брат. В нормальной ситуации первым в очереди на наследство был бы отец покойного, а не брат, а если отец скончался, это наследство делилось бы между братьями поровну. Но "ибум" – это исключение, и поле вместе с женой полностью переходит этому одному брату.

"Ибум" – это не нормальная свадьба по любви. Это еще одно мероприятие Торы в целях укрепления семейно-клановой структуры общества. Брату умершего и так было хорошо, у него была нормальная семья и налаженная жизнь, и у него очень часто нет никакого желания вешать себе еще одну жену, еще вчера – абсолютно чужую для него женщину, на шею. А вот вдова оказывается в подвешенном состоянии – она не замужем, содержать ее некому, но выйти замуж за другого ей нельзя. Она должна либо пройти "ибум", либо брат должен сделать "халицу" - официально заявить, что женщина ему не нравится, и отказаться на ней жениться. Причем, у него самого причин спешить нет. Поэтому, если на нормальном "шидухе" парень ухаживает за девушкой, а та кокетничает и думает, соглашаться или нет, то в "ибуме", как правило, женщина гоняется за братом мужа и говорит ему – ну так что, когда ты собираешься выполнять свою обязанность, делать "ибум" или "халицу"?

В наше время, когда системы наследственных уделов все равно не существует, заповедь об "ибуме" особого смысла не имеет, поэтому в наше время принято всегда делать "халицу". А во времена описываемых событий это была очень важная заповедь.

Очевидно, если человек умер и поле продано, то какое действие напрашивается для укрепления семейного клана, как не сочетание этих двух заповедей? Правильно, ближайший родственник выкупает поле и женится на вдове. Именно выполнение этой двойной заповеди – главная тема книги Рут.

Боаз говорит другому родственнику: "Поле нашего брата Элимелеха продала Наоми, вернувшаяся из моавских полей" (Рут 3,3). Значит, сначала поле Элимелеха досталось Наоми. Как досталось? Неясно, может быть, муж незадолго перед смертью отдал его в подарок. А потом Наоми его продала. Продала сама, ее не грабили, силой поле не захватывали, судебной волокиты не устраивали. Скорее всего, это было, когда Наоми еще была в Моаве – если бы оно еще принадлежало Наоми, когда она вернулась в Землю Израиля, она могла бы нанять арендатора и получать у него часть плодов. Сейчас поле не у "ближайшего родственника", как утверждает автор статьи (иначе зачем надо было бы его "освобождать"?), а у совершенно постороннего человека . И теперь Рут предлагает Боазу исполнить двойную заповедь: "простри свой подол на твою рабыню, потому что ты - "освободитель" (Рут 3,9). Иными словами – выкупи поле и сделай "ибум", восстановив "имя умершего по его уделу" (Рут 4,10).

Когда в нормальной ситуации женщина сама вешается на шею мужчине – это пахнет развратом. Но дело в том, что Рут не предлагает жениться на ней из соображений личного удовольствия: она предлагает Боазу выполнить заповедь Торы (точнее – обычай, который продолжает идею этой заповеди, так как Боаз был не родным братом покойного, а другим близким родственником) и свои обязанности перед семейным кланом. Поэтому поведение Рут не воспринимается как разврат ни самой Рут, ни Боазом, ни его соседями. Боаз сомневается не потому, что он не хочет что-то нарушать, и не потому, что боится своего родственника – наоборот, он говорит: тот родственник ближе, его права на выполнение этой заповеди больше, так что неудобно его обходить, надо у него спросить - может быть, он захочет сделать это Б-гоугодное дело?

Боаз собирает десять старцев (десять человек – "миньян", минимальный состав общины), чтобы не было в его действиях ничего похожего на закулисную интригу. Не обсуждается вопрос о том, кто кого перехитрит и кому достанется лакомый кусочек – обсуждается вопрос, кто выполнит заповедь. В присутствии людей Боаз открыто спрашивает ближайшего родственника, готов ли тот прямо сейчас выполнить заповедь и выкупить поле, или он уступает очередь?

Вопрос непростой: поле-то деньги стоит! Потом оно, конечно, станет выгоду приносить, да не у всякого есть свободные деньги, чтобы с ходу выложить такую крупную сумму. Родственник чешет в затылке, вздыхает, а потом говорит – да, найдутся деньги ради такого Б-гоугодного дела, явной заповеди из субботней главы "Беhар".

Тут Боаз добавляет: может быть, ты тогда еще и Рут возьмешь в комплекте и выполнишь заповедь "ибум", две заповеди сразу?

Вот тут родственнику приходится думать очень крепко. Заповедь-то оно конечно заповедь. Но еще одну жену? Жена, как известно, не рукавица, с белой ручки не стряхнешь и за пояс не заткнешь.

Родственник наверняка был взрослый и семейный человек. Как его первая жена отнесется к появлению соперницы? Это раз.

Рут по происхождению потомственная идолопоклонница. Кто знает, насколько глубоко идеи Торы зашли в ее сердце? Легко быть праведницей, будучи бедной и беззащитной, а вот останется ли Рут таковой, став законной женой полностью обеспеченного человека? Это два.

Тора однозначно говорит, что моавитянами положено гнушаться, и своих дочек даже за геров-моавитян нельзя отдавать. Правда, Устная Тора добавляет, что на женщин-моавитянок этот запрет не распространяется. Но если мы имеем обыкновение устрожать в таких "мелочах", как шабат и кашрут, то как не устрожать в вопросах, связанных с развратом? Ведь доподлинно известно, до какой степени наш Господь ненавидит разврат (что нужно учитывать тем, кто описывает его как нормальное явление у наших предков). Однажды 24 тысячи погибли в один день из-за того, что один человек решил – нет, не жениться даже, только одну ночь провести с нееврейкой (см. недельную главу Пинхас). Как тут не удалиться от запрета? Вот, сыновья Наоми женились на моавитянках, в том числе – на той же Рут. Долго ли они после этого прожили? Нет, недолго. Это три.

И, наконец, последний фактор. По буквальному смыслу Торы заповедь "ибум" лежит на ком? На родных братьях, и только! Для него, не родного брата, женитьба на Рут гораздо менее очевидная заповедь – скорее, обычай. Стоит ради этого иметь такую головную боль? Это четыре.

Поэтому, конечное решение родственника таково – хватает и так проблем на мою голову, так что комплект "Рут плюс поле" я официально уступаю Боазу. И никто его за это не осудил. Он, правда, и награды особой за это не получил, даже его имя в истории не сохранилось. Таково правило - кто ничего не делает, тот ничем не рискует, но ничего и не получает. Но это, конечно, однозначно лучше, чем что-то нарушить, даже по ошибке.

А Боаз не испугался головной боли. Он хорошо знал Тору, и точно знал, что запрещено, что не запрещено, а что поощряемо. И в людях Боаз хорошо разбирался. Поэтому Боаз не испугался выполнить важную заповедь, за что и получил награду – от него произошел царь Давид, защитник еврейского народа.

В заключение считаю необходимым добавить следующее. Заповедь почитания отца и матери, заповедь уважения к старикам – не просто стремление Торы сохранить семью как ячейку общества, хотя и это, видимо, тоже. Эти заповеди воспитывают в евреях уважение к своему прошлому, к прошлому народа. Ведь именно из нашей истории, от наших предков мы получили Закон, передаваемый из поколение в поколение и записанный на определенной стадии еврейскими Мудрецами. Из истории нашего народа и из Закона, переданного нам предками, мы черпаем право на эту Землю. Из Танах а, из описанных в нем ситуаций мы черпаем и "моральный кодекс" строителей еврейского общества. Танах клеймит разврат на всех своих страницах, начиная от многократно повторенного запрета в Хумаше, нарушение которого карается смертной казнью, и кончая страшными последствиями историй типа Амнон – Тамар, Давид – Батшева.

Дело заключается не только в том, что автор написал всякую отсебятину, не имеющую никакого отношения к тому, о чем говорит Мегилат Рут на самом деле. Превратив одну из книг ТАНАХа в апофеоз разврата, автор критикуемой статьи не только залепил оплеуху каждому из нас, оскорбив наших (и своих) предков, но и поставил под сомнение саму Цель существования еврейского народа, неразрывно связанную с его Истоком.

16.06.2003

Hosting by