Григорий Домб

Пролегомены к философии и риторике ракетного обстрела

Послание любви?

Дети в израильских школах собирают посылки для детей Газы. Одежда, игрушки, другое-прочее, что принято посылать с гуманитарными миссиями. операция "Литой свинец" - попросту, еще одна странная война. Газа разрушена, убито и ранено там существенно больше обычного.

Впрочем, обычные "точечные ликвидации" тоже по-своему замечательны.

Вдруг прилетают сионистские железные птицы и выклевывают человеческие жизни: жизни шахидов, попутно, - жизни прохожих. Какое унижение - неумолимая сила этих птиц!

Арабский ребенок в Газе не может вникать в перипетии еврейской истории, в хитрости арабской политики, лицемерие европейской и высокомерие американской. Он ненавидит тех, кто присылает этих железных птиц. Это так понятно. Он ненавидит всех, кто живет в той стороне, откуда прилетает унижение.

Прислать дары, чтобы унизить еще больше? Собрать посылки, чтобы исполнить ритуал "воспитания в духе мира"?

"Литой свинец" еще не остыл, а ракеты летят снова. Ракеты попадают в школы, откуда еще не вывезены гуманитарные гостинцы. Вероятно, скоро начнется новая операция по прекращению обстрелов. Когда она закончится, дети в израильских школах снова соберут послания любви детям из Газы.

Унижение миром. Умерщвление чувств и разума воспитанием в духе мира.

А что такого?

И, правда, что?

Послание ненависти

До нас ракета "Град" летит 55 секунд после того, как завыли сирены. Это если система предупреждения сработала и сработала вовремя. "Хедер бетахон" (комната безопасности) - забавная утешиловка, особенно, если ты живешь на последнем этаже. Однако, лучше утешаться, чем нет. Лучше собраться всем вместе в этой комнате, потому как, ЕСЛИ ЧТО, - то все вместе… Это прямо таки негосударственный подход к делу: рассредоточение уменьшает потери среди гражданского населения.

Ну, у государства своя логика, у любви - своя.

55 секунд - огромное время, чтобы подумать о важных, очень важных вещах. В частности, думается вот о чем.

Вероятность поражения людей при обстреле такой интенсивности значительно меньше, чем при мирном путешествии по шоссе № 4 на собственном автомобиле. Это известный факт, к которому политики иногда - по мере надобности - прибегают. Однако, это никого не утешает и не успокаивает. Почему? Потому что в автомобильной катастрофе нет послания ненависти, это фатальная случайность, чья-то глупость, нелепое стечение обстоятельств. Летящая в тебя ракета - это послание. В этом послании нет ничего, кроме ненависти и отрицания твоей человеческой природы. Тебя и - больше того - твоих детей хотят убить и ликовать, если убийство удалось. Но это не все. Тот, кто запускает ракету, и те, которые ликуют, услышав благую весть о нашей смерти, - эти люди не знают о нас ничего. Так, несколько тупых схем, несколько бездарных комиксов, не имеющих к нам никакого отношения. Мы, как люди, им совершенно не интересны. Они стреляют по городу, и танцуют, если убили много. Мы для них - количество.

Наши дети - не количество. Они бесценны. И мы не количество. И дети наших врагов, и наши враги.

Блаженны миротворцы, ибо восклицают, в праведном возмущении:

- На каждого убитого израильтянина приходится 70,80, 90, аж 100 убитых палестинцев! Миротворцы замечательным образом лишают нас качеств, подобно террористам, запускающим ракету на поражение большего числа.

- 100 больше одного! - учат нас миротворцы вслед за террористами. Или террористы вслед за миротворцами?

Мы не бараны, чтобы считать нас по головам. Ни мы, ни враги наши. Мы не количество. Нам отправлено послание ненависти, на которое нельзя не ответить. Мы не унижаемся до тупой злобы и не танцуем при виде поверженных врагов. Конечно, мы сильнее арабов, но разве сила - вина? А слабость - замена нравственности и культуры? Мы убиваем больше, потому что сильнее, а не потому, что безнравственнее. Безнравственно, цинично и бесчеловечно то, что нам предлагают, что от нас требуют сановные коммивояжеры мира: убивать без надежды победить. "Немножко поубивать" (право на самооборону) и "немедленно прекратить" - это уже "по гуманитарным соображениям".

Разрешенное убийство в рамках условностей "общества спектакля"…

Снова и снова убивать, не слишком понимая, зачем. Поколение за поколением. Точечные ликвидации, зачистки, миротворческие миссии. Убийство без ненависти, - убийство для "обеспечения безопасности", ибо вчера было убито и искалечено Х (терпимо), а сегодня - Х+Y (нельзя терпеть!). Почему нельзя? Опять числа? Насколько второе число должно быть больше первого, чтобы терпеть стало нельзя? И что такое "пропорциональное применение силы" - любимая мантра чиновников мира из ООН и недружественных МИДов? Кто определял меру того, скольких врагов можно убить, в ответ на убийство соотечественника? Глупости, глупости! Французский философ Андрэ Глюксман, в недавнем прошлом видный левый профессор среди левой французской профессуры, и тот уже обессилел от "пропорциональных глупостей", статью написал об этом в видной французской газете Le Monde". В ней он забыл упомянуть малость: сильные определяют себе меру сами, слабые подчиняются определениям сильных. Ничего нового под небесами. Кроме риторики прав человека…

Если все измеряется количеством жизней, - действует только одно: 100 больше одного, 100 правее одного. 100 ценнее одного. Если нефтяные монополисты готовы "слить" нас за арабскую нефть, политики Евросоюза - за голоса исламской общины и мирное существование с собственной худосочной социальной филдософией, то правозащитники - за количество биомассы. Еврейской биомассы меньше, арабской больше.

Нефть, голоса избирателей и количество биомассы считать проще. Когда, выбирая между простотой и правдой, предпочитают простоту - культуре конец. Собственно, и человеку конец. Зачем ракеты? Надо, не напрягаясь особо, свести все к простому количеству. Это такая зачистка человечества от человеческой сущности. Жан Поль Сартр, выступив против поразившего послевоенную Францию антисемитизма, походя освободил евреев от еврейской сущности. Еврей - это просто продукт обстоятельств. Уберем еврейские "обстоятельства" - вот и нет антисемитизма. Нет еврея, нет проблемы. И никаких газовых камер. Нужны однородные обстоятельства, уравнивающие всех людей в отношении пресловутых прав человека.

Из равенства возникает количество. Чтобы получить количество нужно абстрагироваться от уникальности объектов. Это возможно и это полезно, но только в пределах определенных допущений. Оперируя количествами, умный помнит об абстрактных допущениях, в пределах которых отождествление уместно. Умный помнит, дурак бегает с писанной торбой равенства.

Количество нельзя любить, ему нельзя сострадать. Тут нужен протез любви, протез нравственного чувства.

Невольно возникает вопрос: отчего наши полпреды по Холокосту остервенело бьются за цифру в 6 миллионов? А если бы убили только 1 миллион евреев. Или только одного ребенка?

Та же магия количества. Та же магия пассивной жертвенности. Биомасса пассивна - только это политкорректно.

Нравственность начинается со слез одного ребенка и милосердия одного солдата-победителя. С подсчетом биомассы нравственность заканчивается, начинается эпоха глобализации - эра постмодерна - гибельное торжество биомассы и прав человека. Какая же борьба с терроризмом? Может быть, именно демократия и права человека рождают новый терроризм, а глобализация придает ему вселенский размах? Терроризм как побочный продукт "обмена веществ" в теле демократии? От гильотины к "Красным бригадам", от них к Башням Близнецам и оттуда - к новым, неведомым еще вершинам. Ах, как плохо это звучит! Такое нельзя даже подвергнуть систематической критике, потому что в процессе обнаруживается, что мы знаем больше, чем хотим себе в этом признаться. Обо всем этом можно только молчать. Молчим. Умалчиваемое не существует!

Бум! - Пауза. - Бум! - ракеты упали. Не в нас. Или в нас и в тебя? Ведь послание ненависти получено.

Что мы отправляем в ответ? В нас нет ненависти. Наши летчики и наши солдаты выполняют свой долг и - это факт, с которым может спорить только совершенно недобросовестный человек - они делают все возможное для соблюдения режима прав человека на войне.

Что же говорим мы нашим врагам?

Послание безразличия

И мы отправляем нашим врагам послание - послание безразличия.

- Нам все равно, кто вы, что вы о нас думаете и чего от нас хотите! Не трогайте нас, дайте нам нашу безопасность и - горите ясным пламенем вместе с гуманитарной помощью, которой вас засыплет прогрессивное человечество!

Ну уж нет, никакой безопасности никто не даст и никто не оставит нас в покое. Главное, что наши враги не могут простить нам, это ощущение собственной слабости. У палестинских арабов все благотворительное: от хлеба до ракет "Град". Даже земля, которую они получили в безраздельное владение после вывода поселений и войск из Газы, - даже эта земля (они втайне знают и это) дана им в силу неких безличных и безразличных прав человека, а, еще вернее, - благодаря некой политической конъюнктуре. Они не отвоевали эту землю и никогда не смогли бы отвоевать. Даже соблюдение армией обороны Израиля всех конвенций о некомбатантах - даже это оскорбительно. Здоровому политику и воину почетно умереть от еврейской бомбы или от пули, но позорно отсидеться в стенах госпиталя под укрытием красного креста и полумесяца. Военная победа чревата милостью к побежденным, великодушием. Поражение рождает жажду реванша. Подачки - ненависть. Собственную слабость не прощают никому и никогда. Как бы ни была чужда нам массовая культура арабской улицы, трудно не признать: у этих людей есть достоинство, потому что они ощущают унижение. Никто не хочет слышать об этом. Даже Жана Бодрияра, подлинного интеллектуала в законе, прозревшего, что арабский мир не может простить Западу его благодеяний, - даже его не слышат. Отчего?

Наверное, от того, что наш мир, противопоставляющий так называемому терроризму философию прав человека, - наш мир сам лишен достоинства, - того, что Платон называл "тимос".

Главы государств из G8 со всемирной трибуны несут совершенную ахинею: дадим третьему миру благосостояние, образование и демократию - вот и победа над терроризмом. Ан, нет! Чем больше дает золотой миллиард оставшимся шести - тем больше ненависть. Отчего? Все три дара - благосостояние, образование, демократия - все они только умножают унижение, если за всем этим нет собственного Творчества народа. Может ли Запад, систематически изгоняющий творчество из образования, превративший саму Культуру в массовый медийный продукт, - может ли он поделиться Творчеством с третьим миром? Что может дать Израиль, где при слове "творчество" рука порядочного гражданина тянется к телефону, чтобы…сделать донос. Нет, - мы можем наградить Третий мир только гуманитарными объедками. Кто же простит?

Печальная история о том, как Запад перестал быть творцом и что из этого вышло… Здесь ключ к пониманию нашего безразличия. Понимание иного, постижение другой культуры - творческий процесс. Если усилие творения становится недоступным, непосильным, все Иное кажется досадным раздражителем. Лучше, чтобы его, Иного, не было вообще.

Это глобализация. Она, вернее всего, - от слабости. Запад так агрессивно распространяет свои ценности лишь потому, что не уверен в себе, он боится…

Как не боятся, если живешь, проедая наследство. Ньютоны, Лейбницы, Лавуазье, Менделеевы, Энштейны, Винеры оставили нам науку, плоды которой положены смышлеными мальчиками на алгоритмы и воспроизводятся миллиардными тиражами ради придания нашей плоской культуре силиконовых объемов. Миллиарды людей потребляют, не понимая, откуда это и что это. Культ карго, вселенский культ карго! Поцелуем в плечико Великого Бога Карго! - он дает нам все, что считает нужным дать. Страдание рождается, когда возникает помеха к тому, чтобы ВЗЯТЬ. Не мешайте, - и нам нет дела ни до чего! Безразличие.

Древний Рим осуществлял глобализацию мерными шагами своих легионов. Даже проект вечного мира услышал в этих ритмах император Август. Теперь другие времена. Вечный мир наступает в силу всеобщего безразличия или, иначе, политкорректности. Так полагают теоретики. На деле же, воют сирены и затем следует "бум!", пауза…бум!". Пока паузы преобладают. Надолго ли?

Если мы равны - мы только количество, - почему не убить? Главное, убить много. Тогда не страшно: у многого нет лица.

Если убийство не имеет нравственной оценки, но только правовую (право человека на жизнь!?), то почему не поискать белые пятна в законодательстве или просто не совершить сделку с судом?

Начинаем с приятного: с равенства прав. Заканчиваем массовым убийством и безразличием.

Безразличие только на поверхности. Под ним агрессия страха, которую все труднее скрывать. Картинка, которая у меня всегда перед глазами: злобные гримасы борцов за мир на каком-то протестном митинге. Ночной кошмар. Жуть.

***

Нет ни врагов, ни друзей

Моя дочь полгода назад записалась на курс арабского языка, но до сих пор занятия не начались - никак не удается набрать группу. Об арабах никто ничего не хочет знать глубоко, по человеческой сути этого народа, по-существу: ни правые, ни левые. Люди, выходящие на митинги с требованием прекратить израильскую операцию в Газе, - эти люди не могут сказать об арабах ничего более, как "это люди, такие же, как и мы". И банально, и неверно. Они совсем другие люди с другим общественным укладом, и другой психологией. Кстати, у них есть Тимос, достоинство. И это хорошо. Когда-нибудь они перестанут стрелять и начнут думать. Они перестанут проклинать евреев, брать ненавистные подачки и начнут творить. В это хочется верить. Но верить в это тяжело. Чтобы начать творить эти варвары должны сначала уничтожить цивилизацию, уставшую творить и навязывающую всему миру свою вселенную без ценностей и смыслов.

Сегодня арабы желают знать о евреях только то, что те вылупились в инкубаторе Сатаны, содержались в его подземном царстве и выпущены на поверхность в точности для оккупации палестинских земель. Естественно - врага надо ненавидеть, ибо убийство без ненависти - извращение. Возможно, арабы, разжигая в себе ненависть, сохраняют нравственное здоровье. Или нравственное здоровье рождает ненависть?

Может быть, было бы лучше, честнее, гуманнее и, гм, гигиеничнее, если бы мы по-настоящему ненавидели арабов?

Тогда однажды мы бы захотели выучить их язык и понять их культуру, их психологию, - хотя бы для того, чтобы победить ненавистного врага.

Тогда бы мы победили собственное безразличие, свой энтропийный сон. Проснувшись, можно воевать, а можно заключать мир.

Все это можно делать и во сне. Но тогда лучше не просыпаться. Никогда. Ведь, проснувшись на минутку, обнаруживаешь, что не только не победил врагов, но и растерял друзей.

О чем это?

О том, что большинство израильтян не отличают бедуинов и друзов - своих стратегических союзников - от арабов. И бедуинов, и друзов называют "арабы". И тех и других и третьих совершенно политкорректно презирают, не испытывая никаких сильных чувств и - уж точно - не отягощаясь никакими мыслями. Это на бытовом уровне.

На уровне государственной политики правительство избегает решать принципиальные вопросы о земле, о пастбищах, о праве на застройку, о формах самоуправления этнических общностей, поскольку само принципов не имеет и ориентируется каждый раз на конъюнктуру в Кнессете. Когда нерешенные вопросы переходят в острую фазу межэтнического напряжения и конфликта, правительство делает удивленные глаза и, смешивая угрозы применения силы с жалким заискиванием, оттягивает решение проблем еще на какое-то время.

Между тем, по трассе Беэр-Шева - Димона ездить становится опасным, потому что в интифаду - войну камней - уже втягиваются бедуинские подростки. Столы в университете Бен Гуриона в Беэр Шеве исписаны прохамасовскими лозунгами на арабском. В этом университете нет арабов, - бедуины. Доверительные беседы с бедуинами показывают, что процесс отпадения этого народа от "мединат-Исраэль" перешел в активную и прогрессирующую фазу.

Политики и их электорат думают, что, если всунуть бедуинам и друзам подачки в виде социальных пособий за ничегонеделание, то эти народы окрепнут в своей вечной лояльности к Израилю. Это чушь! Подачки возьмут, - Восток! - кто же откажется! Но ни унижения, ни угроз, ни заискивания - не простят!

Бедуины и друзы с сожалением отворачиваются от "мединат Исраэль". Они знают, что будущее с арабами - не мед, но природный разум говорит, что погруженный в летаргический сон - плохой союзник - на него нельзя ставить. К тому же, он не вызывает симпатий. Почти покойник с дурным характером…

Безразличие - род предательства. За предательство рано или поздно приходится платить ценой крови. Спорят о том, был ли вывод войск из Ливана под давлением "Четырех женщин" предательством интересов Израиля. Допустим, что об этом можно спорить. Но бесспорно, что Израиль и, скажем так, как, наконец, надо сказать - евреи в 1-ю Ливанскую войну предали своих союзников - ливанских христиан. Если кто-то думает, что за это предательство уже заплачено 2-й Ливанской войной, - тот очень хочет ошибиться.

Во что евреям обойдется вялое предательство собственных этнических меньшинств?

Нельзя предавать "немножко". Здесь предатель, а тут цадик.

***

В Израиловке гастроли коалиционного провинциального цирка. Мешковатые злые клоуны формируют правительство, а ловкие фокусники выуживают у наполненных правами и самоуважением зрителей бессмысленные голоса и тощие кошельки для следующих гастролей.

Израиловскому цирку далеко до столичного заокеанского. Однако, надо стараться, надо тянуться к высочайшим стандартам демократии.

Бумм! Бумм! - взрываются ракеты одна за другой. Это у нас. Бум, бум, бум, бум! - это скоро у них.

Но, поскольку номер с "Бум" не объявлен - он не считается.

В Израиловке перемирие, в Мире - мир, в человеках - благоволение.