Ури Элицур

Не только суд

Когда два высокопоставленных юриста спорят на языке юридических терминов и приводят два прямо противоположных мнения - оба именем международного права - то неотвратимый вывод заключается в том, что тема дискуссии не юридическая, а идеологическая

В понедельник в Ариэльском университете состоялся захватывающий бой гигантов между отчетом Талии Сасон и отчетом Эдмонда Леви. Талия Сасон лично представила свой отчет перед залом, заполненным преподавателями и студентами, а отчет Эдмонда Леви представил посол Алан Бейкер, в прошлом юр.советник МИДа и один из составителей отчета. Несколько неожиданно мое сердце было на стороне Талии Сасон - не потому что я согласен с ее словами, а из симпатии к стоящим в одиночку против большинства. Метод "фигового листка" не является изобретением Ариэльского университета. Он очень распространен в университетах и на академических конференциях по политическим вопросам, как правило, с другой стороны. Я знаю это, потому что много раз был таким "фиговым листком". Приглашают меня участвовать в дискуссии в некотором институте или университете, я приезжаю и обнаруживаю на сцене 3-4 левых лектора, левого ведущего, не способного сдержать свои политические убеждения, левую публику, криво смотрящую на меня с той минуты, как я вошел в зал. Вроде бы дают мне сказать слово, но на деле я один против всех, и у меня нет достаточно времени и сил противостоять всем доводам и замечаниям трех участников дискуссии, десяти задающих вопросы из публики и "объективно противостоящего" мне ведущего, который подсчитывает оставшиеся мне минуты, потому что я последний в списке выступающих. Можно было ожидать, что мне будет приятно быть на стороне всех против одного. Но нет, это не было приятно. В Ариэльском университете надо было дать Талии Сасон больше времени, чем другим, уделить больше внимания, больше возможностей ответить ее критикам (прим.перев. - если уж вообще приглашать ее)

По делу: Ариэльская конференция по вопросам права и СМИ была посвящена отношением международного права к поселенчеству в Иудее и Самарии. Уважаемые юристы боролись между собой на хорошем юридическом языке и клялись, что их доводы не связаны с их политическим мировоззрением - а только с "законом и правом", но в конечном итоге в основе спора находится самый политический и очень простой вопрос: чья это земля?

Третий вариант

Алан Бейкер говорит, что захватчиком и оккупантом является тот, кто силой удерживает территорию другого государства. Но Израиль взял Иудею и Самарию у Иордании, которая не была законным сувереном, и до нее не было тут никакого законного суверена, поэтому Израиль не является оккупантом, согласно определениям Женевской и Гаагской конвенции. Но в отсутствие упорядоченного и обязывающего законодательства в регионе Израиль принял на себя обязательство вести себя по отношению к арабскому населению Иудеи и Самарии так, как будто это оккупированная нами территория.

Талия Сасон говорит, что нет "как будто". Государство Израиль не распространило свой суверенитет на Иудею и Самарию - и знает почему. А если государство осуществляет военную власть на территории, не находящейся по его суверенитетом, то на это распространяются конвенции в отношении оккупационной армии. Или вы аннексируете, или вы оккупанты.

"Не верно", - говорир Бейкер. Есть третий вариант, но он очень редкий. Суверен - это тот, кто распространил свой суверенитет и свое законодательство на территорию, а оккупант - это тот, кто захватил землю, принадлежащую другому. Государство Израиль не является ни тем, ни другим в Иудее и Самарии. Земли в Иудее и Самарии не приналежат ни одному государству и не принадлежали ни одному современному государству, в том числе современному государству Израиль. Поэтому Израиль и не суверен, и не оккупант, а нечто третье.

"Международное право не знает третьего варианта", - говорит Талия Сасон.

Бейкер мобилизует латинский термин Sui generic - особое юридическое положение. Такова, по его словам, ситуация в Иудее и Самарии, особенно в свете давней и беспрерывной связи еврейского народа с этими землями, начиная с Библейских времен и кончая юридическими документами 20-го века.

"Если вы не суверен и не оккупант, - говорит Сасон, - то кто же вы? Вы преступник, навязывающий свою власть без суда и бе закона. Если правительство примет основные пункты отчета вашей комиссии, оно поставит офицеров и солдат ЦАХАЛя под явную угрозу отдачи под международный уголовный суд в Гааге".

Интересно, что в этой дуэли не было упомянуто последнее решение французского суда, которое не было удостоено внимания израильских СМИ. ПА вместе с организацией "Французско-палестинская солидарность" подала иск против французских транспортных фирм Alstom, Veolia и Alstom Transport, участвовавших в создании инфраструктуры для Иерусалимского трамвая. Истцы утверждали, что строительство Иерусалимского трамвая, пересекающего "зеленую линию", нарушает ряд международных законов из Женевской и Гаагской конвенций.

Французские судьи отвергли арабские утверждения, что Израилю нельзя действовать в Иудее и Самарии, и постановили в судебном решении, что израильское стротельство там не является нарушением международного права или какого-либо международого закона, при этом они цитировали 43-й параграф Гаагской конвенции, в котором говорится: "при переходе законной власти, в сущности, в руки оккупанта он предпримет меры для возвращения порядка и общественной жизни и сохранения их, насколько это возможно, при уважении действующих в стране законов, кроме тех случаев, когда это абсолютно невозможно".

Фрацузский суд пошел дальше и заявил, что и Женевская конвенция и положения Международного суда в Гааге относятся к действиям государств и их обязательства и запреты относятся только к государствам. Поскольку ПА и ООП не являются государствами, конвенции не распространяются на них. В итоге суд возложил на организацию "Французско-палестинская солидарность" и на ПА заплатить по 30 тысяч евро каждой из трех компаний.

Чья это земля

Но и Бейкер и Сасон единодушны, что даже если международное право не обязывает Израиль, то внутриизраильские законы обязывают израильское правительство действовать в соответствии с международным правом. Сасон сказала: я написала мой отчет не исходя из международного закона, а исходя из законов государства Израиль. В демократическом государстве есть высшая юридическая инстанция - Верховный суд. Можно критиковать его, можно не любить его, можно хотеть изменить его состав, но его постановления обязывают правительство и государство. Суд воздержался - по причинам, о которых можно догадаться - от постановления, что поселения незаконны, но он много раз повторял, что Израиль удерживает территории в силу "тфиса лохманит" и положения о Гаагском суде и Женевская конвенция являются обязательны для органов израильского военного правления. Вся юридическая казуистика на академических конференциях легитимна, но в конечном итоге обязательным является постановление суда. Да, в расширеннном составе БАГАЦа по вопросу Гуш-Катифа был один судья - Эдмонд Леви - который высказал принципиально противоположное мнение. Но это было мнение меньшинства. Нельзя задним числом принять мнение меньшинства в качестве политики правительства. В этот момент (недружески настроенная к Сасон) публика слушала в полном молчании.

Но Бейкер сказал ей: Вы проделали очень серьезную исследовательскую работу и пометили все "неупорядоченные" до конца форпосты. Комиссия Леви не оспаривает эти данные, а предлагает правительству шаги, которые оно должно сделать, чтобы исправить указанные Вами недостатки. Чтобы не было больше неразрешенных форпостов, Вы предлагаете разрушить их, мы предлагаем упорядочить их. Нет никакого закона или постановления суда против этого.

Так замкнулся круг: корень спора - идеологическом, а не юридическом вопросе: "чья это земля"; и итог дискуссии, в сущности, политический вопрос - что лучше для государства Израиль: строить поселения в Иудее и Самарии или разрушать их. По этим обоим вопросам у мнения судей и юристом нет преимущества перед мнением любого другого человека; и при всем интересе, и буре, и кайфе от юридического спора - в итоге это политический и идеологический, а не юридический вопрос.

Я спросил потом Талию Сасон: из Ваших слов можно понять, что Верховный суд полагает, что все поселенчество незаконно, но воздерживается от от того, чтобы постановить это. Почему он воздерживается от того, чтобы сказать это прямо?

Ее ответ заключался в том, что суд не хочет быть принимающем решение по настолько существенному и критическому вопросу, по которому ведется политический спор. "Почему нет?" - спросил я ее. "Потому что ничего хорошего не выйдет из прямого столкновения "лоб в лоб". Суд не хочет быть замешанным в политике".

А мой комментатий говорит, что дело обстоит наоборот: воздержание от принятия решения означает политическую позицию судебной системы. Если, по мнению судебной системы, государство Израиль совершает нечто незаконное, суд обязан сказать это самым явным образом. Но это не профессиональное юридическое мнение суда, потому что он понимает, что политически ему не стоит, чтобы это было его мнением. Суд уже присвоил себе множество сфер и чересчур "натянул веревку". Такое постановление суда будет "последней каплей" и если он перейдет границу и чересчур разозлит политическую систему, не рассчитав свои силы, то сломает себе зубы.

Перевел Моше Борухович, МАОФ

“Макор ришон” 3.05.2013

Hosting by