|
Раиса Эпштейн
Израильская демократия и ее враги
Не так давно отгремевшая (не в первый и не в последний раз в
истории Израиля) анти-тоталитарная кампания левых против правых не
была самой тяжелой из всех, которые пережили здесь даже мы,
репатриировавшиеся кто в 70-е, а кто в 90-е годы только что
завершившегося века. Новым было в ней довольно активное участие
«русских» левых. В одной из своей статей («Русский акцент
израильской демократии») я уже предприняла попытку анализа этого
отнюдь не безобидного явления, обращаясь к определенному
актуальному моменту общей экзистенциальной ситуации Израиля. Теперь
мне приходится коснуться его снова - в несколько ином, связанном с
темой настоящей статьи контексте.
В весьма позабавившей меня статье под названием «Решут а шидур»
(Гостелерадиоуправление), опубликованной 23 апреля 2002 в
интернет-сайте газеты Едиот ахронот (Ynet) Роман Бронфман
пишет:
«Израиль Ариэля Шарона (выделено мною – Р.Э) отличился в
последний год тяжелейшими нарушениями прав человека и пересек все
красные линии, которые обязан поставить перед собою истинно
демократический режим».
Забота моего бывшего и нынешнего соотечественника о судьбах
израильской демократии, как я уже не раз замечала в моих прежних
статьях, весьма близка моему сердцу. Потому, если бы я верила, что
он и впрямь искренен в этой своей тревоге и если бы я считала для
себя морально допустимым вступать в диалог с человеком,
претендующим быть защитником демократии, получая при этом деньги
на финансирование своей антигосударственной и антинациональной
деятельности от враждебной Израилю международной организации, я бы
непременно задала ему несколько вопросов:
Я спросила бы , удовлетворило ли его свое время – и я говорю
сейчас только лишь о демократическом аспекте проблемы - то, каким
образом Израиль Ицхака Рабина, Шимона Переса, Йоси Бейлина, Йоси
Сарида, Шуламит Алони и прочих образцовых израильских
демократов, принял девять лет тому назад соглашение Осло. Я
поинтересовалась бы, способствовали ли в тот незабываемый период
укреплению израильской демократии (разрушенной впоследствие
антидемократическими правительстами Нетаниягу и Шарона?!) сокрытие
от общества жизненно важной информации разного рода (например, о не
слишком скрывавшихся самими палестинцами и тогда их подлинных
намерениях в отношении государства Израиль и его еврейского
населения), грубое подавление легитимного гражданского протеста
политике правительства, подстрекательство против «врагов мира» и
поистине большевистское затыкание ртов, имевшие место как до, так
и после эксцесса с Барухом Гольдштейном в пещере Махпела в Хевроне
и убийства Рабина - а также некоторые другие, не менее грубые,
жестокие и изощренные проявления откровенного политического и
психологического террора против инакомыслящих со стороны тогдашней
власти, верных ей СМИ и подконтрольных ей полиции и служб
внутренней безопасности.
Между прочим, в те веселые времена (когда, между прочим, запросто
можно было попасть под арест даже за не слишком едкий анекдот о
Рабине, непродусмотренно рассказанный еще до его убийства, но
сохраненный в памяти кого надо, чтобы после убийства принять
соответствующие меры в связи с ним в целях наказания и
предотвращения подстрекательства "-асаты" ) – сторонников
национального лагеря, и особенно религиозных поселенцев и раввинов,
тоже обвиняли в том, что они угрожают израильской демократии.
Только, как всегда при левых правительствах, в тот период
демократия и самая главная угроза ей трактовались иначе, чем
таковые трактуются при правительствах правых. Если во втором случае
угроза "нашей (то есть Пересов, Саридов и Бронфманов) демократии" -
это воплощенная в правительстве "деспотия большинства " по отношению к представленному оппозицией
меньшинству, то в первом случае угроза всей той же "нашей (отнюдь
не Либерманов, Эфи Эйтамов, и даже не Шаронов и Бегинов)
демократии" приходит всегда со стороны "беснующегося меньшинства
"оппозиции, занимающегося на своих демонстрациях и в своих
экстремистских газетах и журналах преступной "антиправительственной
деятельностью ."
Сегодня государство Израиль находится в ситуации номер 2 (для
пущего удобства мы обозначим ее, воспользовавшись формулой из
статьи Бронфмана, как ситуацию "государства Шарона "), а потому
даже то обстоятельство, что весь цвет журналистской элиты Израиля
откровенно мобилизовался на поддержку противозаконных действий
отказников-резервистов ЦАХАЛа и на моральное оправдание их
абсолютно безнравственной позиции, не мешает салютующим им на
демонстрациях "коалиции мира " русским демократам восклицать в
своих многочисленных и неограниченно публикуемых в израильской
прессе статьях:
«Что еще должно произойти, чтобы мы поняли, что являемся
свидетелями массированной и хорошо организованной кампании, цель
которой – нанести удар по свободе прессы!» (Роман Бронфман,
Там же)
В противоположность этому все-таки достаточно благоприятному для
нынешней оппозиции положению, в ситуации номер 1 (период Израиля
Рабина ) демонстрации движения ненасильственного
неповиновения «Зо арцейну» подавлялись с жестокостью,
достойной, как любят выражаться наши левые демократы, "мрачных
режимов 20-го века ", но при этом изображались в СМИ в качестве
акций грубого насилия. Журналисты, разумеется, имели в виду не
насилие разогретой ее тогдашним начальством до полного озверения
полиции, - а якобы имевшее место насилие демонстрантов, в
действительности выходивших на площадь с символично поднятыми
кверху связанными руками.
Свободная пресса тех добрых времен настолько преуспела в лепке
мифологического образа Моше Фейглина в качестве "правого
экстремиста и фашиста " и в представлении демонстраций «Зо
арцейну» как вершины политического насилия , что даже теперь вы
можете наткнуться в газете русскоязычной интеллигенции
Вести-2 на период типа: «Сегодня куда более агрессивная
организация (чем Ках – Р.Э) "Зо арцейну –
Манхигут йехудит " под руководством М.Фейглина,
которого собственные сторонники любовно именуют
"дуче", открыто действует внутри правящей
партии Ликуд – и никаких демонстраций, никаких протестов»
(Александр Этерман. Гамбургский счет, Вести-2, 10.10.02).
Не знаю, какие собственные сторонники называют Моше Фейглина
"дуче", но автор статьи совершенно определенно представляет
возглавляемое Фейглиным движение в качестве примера еврейского
фашизма. Меня совершенно не интересует, верит ли он сам в эту
отвратительную, мерзкую ложь. Я не знакома и не хочу быть знакомой
с этим человеком и не намерена копаться в его личности. Проблема не
в нем, а в израильской демократии – точнее, в том, что израильские
левые называют этим словом здесь, в нашей общей с ними стране.
Это верно, что Моше Фейглин, в отличие от нынешних
отказников-резервистов, действовал не против своей страны и ее
народа – а во их спасение. Поэтому нет ничего странного в том, что
в глазах левых радикалов, противопоставляющих демократию
патриотизму, государству, сионизму и даже самому еврейству, эта
позиция является "националистической" и "фашистской."В этом нет
ничего странного относительно израильских псевдо-либералов, чье
понятие о демократии заимствовано ими (как это убедительно
показано, например, в статьях Амнона Лорда и Зеэва Галили из газеты
Макор ришон и в еще более основательных ислледованиях
авторов журнала Натив) от коммунистов, бывшей очень близкой
к ним по своей идеологии и политической культуре партии МАПАМ и
близких к тем и другой по духу и мысли организаций, движений и
партий. Разумеется, нынешние идейные преемники этих старых
демократов-марксистов-ленинистов-сталинистов основательно сменили
свою терминологию, но строй души и мысли, безусловно, остался тем
же. Без группового образа врага – называется ли он
"фашистами", "правыми экстремистами" или "убийцами Рабина " – они
существовать просто не в состоянии. Но если эта тенденция вполне
понятна в отношении "демократов", сформировавшихся в качестве
таковых на местной, далеко еще не просохшей от местного же
большевизма мапамных, а порою даже мапайных поклонников Иосифа
Виссарионовича Сталина (не говоря уже о бывших здесь его прямыми и
непосредственными агентами коммунистах) почве, то в отношении
присоединившихся к этому варианту демократизма выходцев из бывшего
СССР мне – как бы это покорректнее выразиться – понятно не все.
Далеко не все.
Моше Фейглин и организованное им движение «Зо арцейну» боролись в
период власти правительства Рабина, заключившего норвежские
соглашения, не только за спасение страны и ее народа, но и за
демократию. Это была чистой воды демократическая борьба в самом
адекватном, классически- либеральном – и в этом смысле, если
угодно, анти-фашистском, анти-тоталитарном смысле понятия
демократии. Борьба, выражающая не только право, но и
демократическую и моральную обязанность оппозициционного
меньшинства противостоять деспотии большинства, воплощенной в
игнорирущей ее основополагающие права, и тем превращающей себя в
диктатуру власти.
Кстати, к вопросу о диктатуре в контексте мира (шалома) и Осло.
Интересные слова довелось мне в свое время прочесть в интервью Ари
Шавиту в газете Ха-Арец, данному как-то бывшим министром
абсорбции, а еще раньше – бывшей активисткой движения «Шалом ахшав»
- профессором Юли Тамир.Я процитирую – думаю, это будет интересно
не только мне, но и нашим русской выпечки израильским демократам:
«Мы ведь все были страшно рады соглашению Осло, несмотря на то, что
оно родилось не демократическим образом. Контакты были тайными, не
было открытости и обществу лгали. В этом отношении то, что говорили
правые, было верно. ...Только в последний момент соглашение было
представлено как уже заключенная сделка – мол, принимайте или
отказывайтесь (выделено мною – Р.Э). С точки зрения демократии
в нем были явные дефекты. И все же мы приняли его с воодушевлением,
с моей точки зрения абсолютно справедливо...Я предполагаю ,что мы
не хотим мира через диктатуру. Этого – нет...Но все-таки и это не
легкий вопрос, если попытаться ответить на него искренне. Потому
что если нам говорят: “О-кей, господа, здесь будет диктатура
примерно на год, и потом здесь будет мир, и этот мир принесет с
собой расцвет и справедливость”, - принимаем мы это или нет...»
(Ха-Арец, 13.08.99)
Так по Юли Тамир. Диктатура на год – ради достижения высшей и такой
справедливой цели. Это, конечно, не фашизм - и не нацизм тем более.
Это с другого конца тоталитарной радуги - того, что назван
крупнейшим исследователем истории политической мысли профессором
Яковом Тальмоном (тоже, кстати, бывшим при жизни большим
сторонником мира с арабами)
левым – в отличие от правого – тоталитаризмом. И
еще он называл это явление политическим мессианством, и
религией революции, и ....тоталитарной
демократией.
А это уже близко к нашей теме. Совсем близко. Потому что
тоталитарная демократия – по Тальмону и по жизни – это
такое воззрение (и также осуществляющая его политическая
практика), которые исходят из непререкаемой веры в существование
одной и единственной истины в политике. А где одна единственная
истина – там и неизбежное насилие, сначало идейное, чтоб внедрить
эту веру в сознание всех, а затем и практическое-политическое, та
самая юли-тамировская диктатура на годок-другой, чтоб заставить
всех жить и умирать по этой вере, беспрекословно подчиняясь ей.
А если кто-нибудь не захочет подчиняться и погибать из-за нее? –
справедливо спросите вы.
Посмотрим, как объясняет логику подобной ситуации Яков Тальмон:
«В случае, если они (несогласные упрямцы - например, враги
демократии и мира – Р.Э) уклоняются от абсолютного идеала, то
позволительно игнорировать их, можно осуществлять по отношению к
ним диктат и угрожать им – все это для того, чтобы они приспособили
себя ко всеобщему идеалу. При этом подобные действия не будут
проинтерпретированы как нарушение принципа демократии
(выделено мною – Р.Э)» (Яков Тальмон. Начало тоталитарной
демократии. Изд-во Двир, 1987, сс. 1, 3)
Я очень хорошо помню, как в годы принятия, а точнее, грубого
навязывания обществу соглашений Осло-1 и Осло-2 , в наших тогда еще
очень свободных и не затыкавших инакомыслящие рты, уши, сердца и
мозги СМИ было принято устраивать показательные
интервью-допросы-разоблачения врагам демократии, смевшим
утверждать, что как раз-то демократия нуждается в основательном
лечении.
- А что это по-твоему "демократия" ? – хитро улавливали этим
простецким вопросом в заранее подставленную рыбью сеть какую-нибудь
очередную наивную рыбку - раввина, поселенца или даже
обыкновенного светского правого.
И когда выяснялось, что с непросвещенной точки зрения
допрашиваемого демократия – это такая политическая система, в
которой есть место, легитимация, свобода мнения и протеста также
несогласным между собою и с политикой государства обыкновенным
гражданам , ему тотчас сообщали не слишком вежливо, что вот он и
продемонстрировал таким своим ужасным ответом свою враждебность
настоящей и правильной демократии. Потому что настоящая и
правильная демократия – это вовсе не такая система, заявляли ему и
радиослушателям (телезрителям) , а в первую очередь
"демократическое мировоззрение", идея, ценность, принцип
демократии, в который надо верить одинаковой верой всем как
одному и который, как мы видели из объяснения Тальмона, не
может считаться нарушенным , какой бы диктат не осуществляли по
отношению к несогласным те , кто убежден, что демократия – это
они, и только они.
Моше Фейглин как-то написал, что если бы протест «Зо арцейну» не
был подавлен, то Рабин остался бы жив. Он имел в виду, что
политические убийцы вырастают чаще всего в ситуации, когда
легитимный протест политике властей оказывается невозможным.
Разумеется, в связи со статьей, где была высказана эта мысль,
Фейглина тотчас же обвинили в оправдании Игаля Амира и в
подстрекательстве к новому политическому убийству. Разумеется, это
обвинение было выдвинуто от имени демократии. Разумеется,
выдвинувший его – был типичный израильский киббуцник-демократ,
почти профессиональный разоблачитель израильских правых фашистов,
учивший демократию если и не по Ленину, то уж наверняка по мапамным
учебникам бывших, а может и нынешних почитателей марксизма.
К этим мы уже привыкли, и их демократический разоблачительный пыл
нас вовсе не удивляет. Но вот то что называется «наши»,
формировавшие вроде свою интеллигентность на презрении к
советскости, на понимании природы тоталитаризма и на своем ему
хотя бы душевном противостоянии? Неужто честно и искренно видят они
демократами, скажем, Сарида, Рана Когена, а то и Ури Авнери – а
восставшего против диктатуры Осло Моше Фейглина врагом демократии
и опасным фашистом?
Как это пишет в уже цитированной нами выше статье русский демократ
Роман Бронфман?
«Когда я репатриировался в Израиль в 1980-м году из тоталитарного
государства, которое ныне уже не существует, я верил, что затыкание
ртов и промывка мозгов как средство в руках власти остались в моем
прошлом навсегда. Но похоже ,что я ошибся. 22 года после этого я
вижу в Израиле то, что, как я верил, исчезло вместе с тем самым
государством – попытки властей ограничить свободу слова в целях их
политического выживания».
Почти все, кроме дат, совершенно соответствует моему не столь уж
давнему восприятию и отношению к происходившему. Я,
репатриировавшаяся в Израиль в 1990-м году из тоталитарного
государства, увидела уже в 1993-м, то есть через 3 года после своей
репатриации, то, что, как я верила, исчезло вместе с оставленным
мною тоталитарным государством – преследование инакомыслящих,
индоктринацию, охоту за врагами народа и выворачивание наизнанку
понятий и смыслов слов: представление лжи – правдой; аморального
– нравственным; жестокости к собственному народу – гуманизмом,
тоталитаризма - демократией; процесса, подготавливающего войну
,слезы ,кровь и смерть – миром.
Даже теперь, после тысячи жертв насильно навязанной ими народу
утопии Осло, они говорят нам , что мы – да, именно мы -
фашисты.
Хватит, надоело. Не пора ли попросить прощения, гoспода?
|
| |
Статьи
Фотографии
Ссылки
Наши авторы
Музы не молчат
Библиотека
Архив
Наши линки
Для печати
Наш e-mail
|
|