|
Начиная со второй половины 2009 года, и особенно – в последние полтора года в стране фиксируется значительное оживление алии (еврейской репатриации) из стран бывшего СССР (а также Франции и Северной Америки) что особенно заметно на фоне почти десятилетия резкого спада репатриации из стран СНГ в 2001-2009 годах. В 2008, наименее удачном в этом смысле году, в Израиль приехало лишь 5 846 новых русскоязычных граждан – почти в 9 раз меньше, чем в 2000 году, последнем году «большой алии» 1990-х. Тем важнее, что в 2014 году новыми гражданами Израиля стали уже более 12 тыс. репатриантов из стран СНГ (абсолютное большинство – из России и Украины), и еще почти 8 000 — только за первую половину 2015 года. Что позволяет с высокой долей уверенности предположить, что прошлогодний десятилетний «рекорд» будет значительно превзойден до конца текущего года.
Стереотипы и реальность
Разумеется, эти цифры пока не идут ни в какое сравнение с масштабом алии начала или даже конца 1990-х годов. Но уже сейчас «русские» репатрианты второго десятилетия XXI века, с их существенно более высокой, чем несколько лет назад, долей жителей крупных индустриальных и культурных центров стран СНГ, а также молодежи и лиц «раннего среднего возраста», представляющих первое в полном смысле слова постсоветское поколение восточноевропейских евреев, начинают становиться заметным элементом уже, казалось бы, устоявшейся социокультурной и среды «русского Израиля» и еврейского государства в целом.
В частности, именно с этими людьми, которые, по определению в будут большей степени готовых голосовать за партию, говорящую с ними на одном языке, в обоих смыслах этого слова, связаны прогнозы о возможном возрождении «русской» секторальной партийной политики. Почти исчезнувшей из местного политического ландшафта к концу прошлого десятилетия, уступив место «общенациональным», или «комбинированным» моделям представительства политических интересов русскоязычной общины страны. Так, в ходе масштабного исследования «русской улицы» накануне выборов 2015 года, голоса респондентов из числа совсем новых репатриантов 2013 и 2014 гг. (которых на момент выборов в стране было порядка 15 000 человек, обладающих правом голоса) распределились следующим образом. Большинство (54%) приехавших в Израиль от нескольких месяцев до полутора лет до выборов на момент опроса еще не определись со своими партийно- политическими симпатиями, что в целом понятно и естественно. Более интересно, что треть представителей этой группы были намерены голосовать за партию «Наш дом – Израиль» (НДИ), большинство лидеров, активистов и избирателей которой составляют русскоязычные израильтяне, и по 4% — за «белых социалистов» из Партии труда (Авода) и «Еш Атид» («Есть будущее») – левоцентристской, по своей идеологии партия, созданная в 2013 г позиционирующая себя в качестве очередной «партии центра» и политического «лобби» несущего на своих плечах основное гражданское и финансовое бремя среднего класса. (Когда в начале 1990-х приехало не 15 000, а треть миллиона, эти же настроения, в отсутствии серьезной «русской» партии, принесли в 1992 году победу лидеру Партии труда Ицхаку Рабину).
Не удивительно, что тема новой волны русскоязычной алии вновь стал набирать популярность в израильских СМИ, предоставляющих свои электронные и бумажные страницы материалам разного рода – от сравнительно коротких информационных сообщений до журналистских расследований и аналитических комментариев.
Понятно, что все эти процессы и их отражение в израильской и зарубежной прессе еще должны быть осмыслены. Но уже сейчас уместно задать вопрос: так ли уж рады коренные израильтяне и старожилы, включая и тех репатриантов из СССР и постсоветских стран, которые живут в Израиле уже не одно десятилетие, началу новой волны репатриации? Иными словами, считают ли они, в свете теперь уже более чем четверть векового опыта интеграции русскоязычных репатриантов в Израиле, эту алию «абсолютным благом» для страны, или издержки процесса превышают выгоды? Объективные данные, вроде бы, однозначно свидетельствуют в пользу первой версии. В частности, исследование, проведенное в начале 2010 года к (тогда) 20- летию «большой алии» Министерством алии и абсорбции, и другие аналитические работы последних лет достаточно убедительно утверждают более-менее одно и то же. Например:
Впрочем, не менее хорошо известно, что бытующие в любом обществе представления и стереотипы о той или иной группе населения, далеко не всегда совпадают с объективной картиной. Такова ли ситуация в нашем случае? Попытка ответа на этот вопрос была частью репрезентативного опроса граждан Израиля в возрасте 18 лет и старше, проведенного социологическим агентством ПОРИ (Public Opinion Research Institute) по инициативе и заказу информационного портала NewsRu в июле 2015 года. В ходе исследования методом личных интервью были опрошены 1050 респондентов, включая общенациональную выборку и расширенную подвыборку репатриантов из бывшего СССР и СНГ 1989-2015 годов. Вопрос, который интересовал исследователей в упомянутом нами контексте, был сформулирован следующим образом: «Как Вы считаете, принесла ли алия из (бывшего) СССР пользу Израилю, его экономике и культуре, или нанесла вред, и в какой мере»?
Как следует из полученных данных, представления о роли алии в этих сферах, несмотря на упомянутые выше, нередко негативные публикации в СМИ, все же оказались ближе к «объективной реальности». Две трети респондентов проведенного исследования полагают, что эта алия принесла Израилю очень большую пользу (25%), или как минимум, внесла, если и не самый большой, но положительный и заметный вклад в национальную экономику, общество и культуру (38%).
Чуть более четверти (в сумме 26%) респондентов оказались сторонниками нейтрального взгляда на этот вопрос, соответствующий утверждениям, что вклад алии в эти сферы если и был, то несущественный, либо не заметили ни позитивного и негативного влияния, и еще 4% затруднились ответить на этот вопрос. И только 6% опрошенных полагали, что репатрианты из бывшего СССР нанесли израильскому обществу вред.
Взгляд на алию как этнический и демографический фактор
Секторальные различия в подходе к этому вопросу были вполне очевидными. Самого высокого мнения о пользе, которую алия из СССР и СНГ принесла израильскому обществу, были сами русскоязычные репатрианты: 77% определили свой вклад как «(очень) большой», и еще 17% как «не (самый) большой, но заметный». Впрочем, репатрианты из других стран оценивают вклад русскоязычной алии тоже вполне позитивно, хотя и предпочитают выбирать менее эмоциональное определение. Как можно заметить, на первом месте в этом смысле находятся «социально и географически близкие» репатрианты из (бывших) коммунистических стран Восточной Европы, далее идут репатрианты из западноевропейских и англосаксонских стран (США, Канады, ЮАР, Австралии и Новой Зеландии), и только потом – выходцы из стран востока.
Впрочем, навеянный акциями стареющих «черных пантер» начала 1990-х годов, более полит корректными, но нередко тоже негативистскими в отношении репатриации из СССР и СНГ заявлениями активистов «Восточной демократической радуги», и знаменитыми предвыборными роликами сефардской партии ШАС стереотипы о высокой степени «антирусской мобилизованности» «Второго Израиля», проведенным исследованием, на первый взгляд, не подтверждаются. Мнения о том, что алия из бывшего СССР не повлияла ни в ту, ни в другую сторону или даже нанесла израильскому обществу вред, были среди этих респондентов не более популярны, чем в среднем по выборке.
В целом, относительно высоко или очень высоко роль русскоязычной общины в развитии страны и благосостоянии общества оценили две трети уроженцев страны, старожилов и репатриантов «не русского» происхождения. А среди израильских арабов такого мнения придерживались меньше трети, причем только 2% из них были готовы согласиться со значительностью вклада выходцев из бывшего СССР. Причем доля тех, кто полагал, что алия из СССР/СНГ в лучшем случае никак не повлияла (29%) или нанесла обществу вред (18%) оказалась, соответственно, в три с половиной и в три раза большей, чем в среднем по выборке. Большим сюрпризом это не стало: еще в начале 1990-х гг. прошлого века были зафиксированы серьезные опасения израильских арабов в том, что репатриация из СССР нанесет ущерб их экономическому и политическому статусу, надолго, если не навсегда снимет с повестки дня тему преобразования Израиля из еврейского государства в «государство всех граждан». А также послужит аргументом в пользу тех, кто выступает против урегулирования с палестинскими арабами на основе массированных территориальных уступок со стороны Израиля.
Обращает на себя внимание, что чем старше были респонденты, тем более они были склонны высоко оценивать вклад репатриантов из бывшего СССР. Что, вероятно, можно объяснить весьма высокой интеракцией с выходцами из бывшего СССР (в связи с широким их там представительством) на рынке труда и возможностью получить представление об уровне их эффективности и профессионализма. Что подтверждается и аналогичной закономерностью в соотношении с образованием респондентов. Впрочем, радикальных различий между возрастными и образовательными когортами по этому вопросу не наблюдалось.
Идеологическое и политическое размежевание
Некоторым неприятным сюрпризом (по крайней мере, для автора этих строк), было то, что положительная оценка вклада репатриантов в израильское общество, его экономику и культуру, оказалась обратно пропорциональна уровню религиозности населения. Антирелигиозные атеисты полагали, что алия внесла большой вклад в 53% случаев, а что этот вклад невелик, никакого вклада репатрианты в израильское общество, его экономику и культуру не внесли или вообще нанесли им вред – 3%. Среди светских израильтян («хилони») это соотношение было 37 и 16%; традиционалистов («масорати») — 18 и 32%; среди религиозных сионистов – 13 и 53% (!!!); и ультраортодоксов («хареди») – 5 и 67%. (Справедливости ради, признали за репатриантами «определенный вклад» в процветание Израиля, соответственно, 37, 43, 47, 27 и 33%). Если реакция ультраортодоксов, в чьих глазах нерелигиозные, в массе своей, выходцы из бывшего СССР действительно могут представлять угрозу образу жизни и политическому статусу ультраортодоксальных общин, в целом понятна, то настроения религиозных сионистов, лидеры которых не устают повторять, что алия – это абсолютное благо, и без нее Израиль обессмысливает свое существование, вызывают некоторое удивление. Остается предположить наличие разрыва между идеологическими декларациями и бытовым сознанием, что, вероятно может иметь и политическую коннотацию.
Возможно, здесь и кроются причины, заставляющие многих право-настроенных «русских» утверждать, что лидеры национально-религиозной партии МАФДАЛ (ныне – ядро блока «Еврейский дом») и поселенческий истеблишмент относятся к ним как к «соратникам второго сорта». Но нет: по крайней мере, по данным этого исследования, потенциальные избиратели «Еврейского дома» (как и другой партии «угнетенного среднего класса» – «Еш атид» («Есть будущее») были в полтора раза чаще, чем в среднем по выборке, склонны оценивать вклад русскоязычной алии в экономику, политику и культуру израильского общества как «однозначно высокий». Активнее их подобную позицию (75% — втрое чаще, чем в среднем по выборке) ожидаемо разделяли только избиратели партии «Наш дом – Израиль» (НДИ).
С другой стороны, те же жалобы на «отсутствие желания принимать их в качестве равных партнеров», «русские» направляют и в адрес левых кругов. Что может быть ошибочным подходом, если верить данным этого исследования о том, что среди избирателей левых партий диспропорционально широко представлены атеисты и хилоним. Которые, опять же, если верить данным этого исследования, вклад русскоязычных репатриантов вполне ценят. Но и тут не все однозначно: мнение о том, что алия внесла большой вклад в израильское общество, разделяли 19% потенциальных избирателей блока «Махане циони» и 28% тех, кто случись выборы сегодня, проголосовали бы за ультралевую партию МЕРЕЦ. Полагают, что этот вклад не очень велик, но все же заметен больше половины избирателей «Махане Циони» («Сионистский лагерь») – созданное перед выборами в Кнессет 20-го созыва объединение двух левоцентристских партий – Аводы и «Ха-Тнуа» («Движение»). (И это же суждение было наиболее популярно среди потенциальных избирателей правящей правоцентристской фракции Ликуд и партии «Кулану»). А в то, что этот вклад несущественен, или что алия не внесла никакого вклада, или вообще нанесла им вред, считали 25% потенциальных избирателей «Махане Циони» почти половина потенциальных избирателей МЕРЕЦ, и 72% избирателей Объединенного арабского списка (ОАС). Доля тех избирателей МЕРЕЦ и ОАС, кто полагал, что «алия нанесла (только) вред», была, соответственно, 23 и 16%, что было вчетверо и втрое больше, чем в среднем по выборке – и во столько же больше, чем, например, среди избирателей ультра-ортодоксальных партий, наиболее популярным среди которых, особенно среди избирателей ШАС было суждение, что «позитивный вклад репатриации из бывшего СССР имеет место, но он несущественен».
Остается предположить, что отношение к вкладу еврейской репатриации из бывшего СССР в развитие израильского общества находится среди индикаторов внутреннего размежевания представителей тех или иных секторальных групп на тех, кто предпочитает голосовать за общенациональные партии, и тех, кто готов, прежде всего, поддержать «свои» секторальные списки. Причем, в правом и религиозном лагере повышенный позитив демонстрирует как раз вторая категория (не исключено, что видящая в русскоязычной общине, которая в Израиле сравнительно быстро приобрела свое самостоятельное политическое «лицо», фактор дополнительной легитимации общинно-секторальным устремлениям этих групп). А в левом лагере ситуация обратная – разумеется, если к секторальному сегменту этого лагеря относить не только Объединенный арабский список, но и леворадикальный МЕРЕЦ (который считается политическим крылом немногочисленных, но идеологически и культурно влиятельных членов левых кибуцев и «белого» населения престижных кварталов Тель-Авива, округа Шарон и Хайфы).
Впрочем, имеющиеся у нас данные не позволяют пока утверждать, что эта гипотеза однозначно верна, и потому она, понятно, требует дополнительной проверки. Но нетрудно заметить, что ответы респондентов на интересующий нас вопрос показывают и довольно высокую степень корреляции их партийных симпатий и этнокультурного происхождения, что вообще характерно для израильской политики в целом. Если же говорить об отношении к роли алии в контексте идеологических предпочтений, то картина выглядит не менее интересной: оказалось, что доля сторонников оценки «большого вклада русскоязычной алии в развитие израильского общества» наиболее весома на противоположных краях политического спектра – среди «крайне левых» (34%) и «крайне правых» (31%). Сторонники центристских взглядов чаще настаивают, что этот вклад «не слишком велик, но заметен».
Среди левых (ультра и умеренно) более популярна, чем в среднем по выборке, версия отсутствия, какого бы то ни было влияния алии из бывшего СССР на израильское общество, экономику, политику и культуру страны, а также согласных с тем, что «эта алия нанесла обществу вред». А те, кто затруднился определить свою идеологическую принадлежность, по логике жанра, чаще других затруднялись ответить и на этот вопрос.
Итак, размежевание израильского обществ по этому, кардинальному для его настоящего и будущего вопросу остается довольно сложным, она оставляет немало места для интерпретаций, и потому спешить с однозначными выводами, судя по всему, не стоит.
Институт Ближнего Востока 18.08.2015
Ханин В. (Зеэв), Профессор отделения общей политологии и региональной политики Университета Ариэль в Самарии, преподаватель политических наук Университета Бар-Илан, Израиль