Д-р Владимир (Зеэв) Ханин

"Русская" община, выборы и власть в Израиле: итоги и перспективы"

Одним из предсказуемых сюрпризов прошедших 28 марта 2006 г. выборов в Израиле стало возрождение самостоятельной "русской" политики, которую многие комментаторы по итогам выборов 2003 г. поспешили объявить ушедшей в небытие.

Действительно, некогда ведущая политическая сила общины выходцев из бывшего СССР — "центристская" партия «Исраэль ба-алия» Натана Щаранского — на тех выборах получила лишь два мандата — против семи в 1996 г. и шести в 1999-м. Две другие "русские" партии — правая "Наш дом — Израиль" (НДИ) Авигдора Либермана и левая «Демвыбор» Романа Бронфмана — участвовали в выборах 2003 г. в рамках идеологически близких общеизраильских блоков "Национальное единство" (НЕ) и Мерец. При этом НДИ и после выборов остался ведущей силой своего блока, превратив его остальные компоненты — партии "Моледет" и "Ткума" — в своих младших партнеров. В свою очередь, «Демвыбор», формально сохранив свою автономию, стал периферийной частью блока Мерец.

После присоединения сильно похудевшей фракции ИБА к Ликуду и объявленного слияния их низовых организаций на политическом рынке не осталось "русских" партий, если не считать мелких субобщинных группировок (типа движений бухарских и кавказских евреев или русских, без кавычек, этнических списков), стабильно набирающих менее процента голосов выходцев из СССР/СНГ. На основании этого многие тогда заявляли о том, что самостоятельная политическая история "русской общины" в Израиле завершилась.

Факторы и тенденции возрождения "русской" политики в Израиле

Однозначность подобных выводов, однако, уже в тот момент вызывала большие сомнения в их корректности. Существовал ряд очевидных обстоятельств, которые могли способствовать (и так действительно случилось) возвращению на политическую арену страны сообщества выходцев из бывшего СССР в качестве самостоятельной силы.

Во-первых, это явная диспропорция между политическим потенциалом почти миллионной русскоязычной общины (что соответствовало почти 15% израильского электората и примерно 20 мандатам в 120-местном кнесете) и уровнем представительства, который она смогла получить во властно-управленческих структурах.

Во-вторых, составившие основу второй коалиции А. Шарона общеизраильские партии, которые разделили между собой около 60% голосов русскоязычных репатриантов — Ликуд и Шинуй, почти сразу же после выборов взяли курс на ограничение влияния в партийных и контролируемых ими государственных институтах. Своеобразную точку в начавшемся было процессе "израилизации" общинной "русской" политики, во многом обратившей ее вспять, поставило увольнение из правительства Шарона министров от НДИ/НЕ, выступивших против его плана размежевания. В итоге, с середины 2004 г. недовольство выходцев из бывшего СССР общенациональными партиями и израильскими элитами в целом росло в геометрической прогрессии.

В-третьих, большинство израильского истеблишмента восприняли итоги выборов-2003 на "русской улице" как свидетельство того, что репатрианты уже вполне довольны своим местом в израильском обществе. Соответственно, нет никакой нужды в особых усилиях — особенно в условиях экономической стагнации и бюджетных проблем 2002–2004 гг. — по поддержке "русских" репатриантов как группы, реализации новых проектов интеграции, а также продвижению представителей олим в структурах законодательной, исполнительной и местной власти, равно как и в госкомпаниях, учреждениях социально-гуманитарной сферы и т.д. Этот вывод явно противоречил как объективной ситуации, так и господствующим среди немалой части "русской улицы" настроениям и надеждам, что было немедленно использовано соответствующими группами интересов.

В-четвертых, помимо части репатриантов, недовольных социально-экономической политикой второго коалиционного правительства Шарона, в массе своей в правонастроенной общине было и немало тех, кого разочаровал переход правительства от широкомасштабной борьбы с арабским террором к политике односторонних уступок и "размежевания" с территориями и поселениями в секторе Газы и Северной Самарии. И хотя среди немалого числа репатриантов харизма Шарона и вера в его политическое чутье перевешивали их опасения, подобные настроения отнюдь не распространялись на окружение или официальных наследников Шарона. Наконец, с конца 2003 г. предметом общественного внимания вновь стали, уже, казалось бы, прочно забытые сюжеты полицейского произвола и этнической дискриминации по отношению к выходцам из СССР/СНГ. Так, крупный общественный резонанс вызвали многочисленные эпизоды предвзятого отношения к выходцам из бывшего СССР и даже избиения их полицейскими (в массе своей — восточного происхождения). Полицейское расследование в отношении деятельности филиалов израильских банков "Хапоалим" и "Мизрахи" по обвинению в отмывании многомиллионных сумм, в ходе которого активно мелькали многочисленные имена крупных предпринимателей русско-еврейского происхождения, также, по мнению многих, почти сразу же пошло по накатанным рельсам "борьбы с русской мафией".

"Русский" аспект выборов-2006

Все эти факты, активно "раскручиваемые" русскоязычными и ивритоязычными СМИ с подачи различных групп политических интересов, способствовали воспроизводству у ряда русскоязычных израильтян ощущения "ущемленной общинной гордости", которое десять лет назад способствовало электоральному успеху партии "Исраэль ба-алия", и постепенно подталкивали репатриантов к выводу о необходимости возрождения "эффективного политического лобби".

Функцию такого лобби, по мнению более половины участников проведенного в конце 2004 г. тель-авивским Институтом социально-политических исследований "Мутагим" репрезентативного опроса общественного мнения выходцев из СССР/СНГ, наиболее эффективно сможет выполнить своя общинная партия; треть опрошенных были готовы поддержать влиятельные репатриантские организации в рамках общеизраильских партий, и лишь 12–15% считали, что существующие общеизраильские партии и так адекватно представляют их интересы.

В пересчете на места в кнесете это означало, что потенциал "русских" партий составлял тогда 9–11 мандатов. Партиям, которые сумели бы создать сильные репатриантские организации и предоставить выходцам из бывшего СССР высокие места в своих избирательных списках, община могла дать от шести до восьми мест в будущем кнесете. Остальные общенациональные и секторальные партии могли рассчитывать не более чем на три–четыре "русских" мандата. Именно этот расклад и реализовался, несмотря на все драматические перипетии 2005 г., полтора года спустя.

Первоначально казалось, что недостатка в кандидатах на нишу "обновленной русской партии" не будет. Помимо вернувшихся в общинную нишу "правой" НДИ А. Либермана и "левого" «Демвыбора» Р. Бронфмана, которые, пытаясь сохранить "твердое ядро" своих избирателей, одновременно выдвинули претензии на электоральное наследство "центристской" ИБА образца 90-х гг., с инициативой создания новой "социально-центристской" общинной партии выходцев из СССР-СНГ зимой 2004/05 гг. выступил бывший директор правительственного Бюро по связям с евреями Восточной Европы (Натив) Яков Кедми.

Последний, однако, так и не решился пуститься в самостоятельное партийное плавание. Официальной причиной Я. Кедми назвал отсутствие у него необходимых финансовых ресурсов. По другим предположениям, Я. Кедми просто упустил время, ожидая "телефонного звонка" сначала от своего давнего сподвижника, бывшего премьер-министра Э. Барака, который долго колебался между новой попыткой борьбы за руководство в Аводе и созданием отдельного левоцентристского списка, а затем от Ариэля Шарона. Ни того, ни другого, как известно, не последовало. (Сам же Я. Кедми решительно отрицал, что задуманная им партия могла иметь какое-то отношение к Эхуду Бараку или Кадиме.)

Равным образом не реализовались и другие общинные инициативы — движение "полуторного поколения" выходцев из бывшего СССР "С тобой и для тебя", самостоятельный дебют партии "Алия" Михаила Нудельмана (который, в благодарность за его поддержку "плана размежевания" Шарона получил место в списке Кадимы) и попытка российского и израильского бизнесмена Аркадия Гайдамака основать на базе возглавляемого им движения "Бейтар" одноименную "общеизраильскую партию с русским акцентом".

После того как уже на пике кампании из предвыборной гонки, реально оценив свои шансы, вышел Роман Бронфман, единственной группой, которая подходила на роль "всеобщинной русской партии" оказалась НДИ А. Либермана, которая и получила около половины (более девяти) "русских" мандатов.

В сумме 7–7,5 мандатов получили партии с "объявленным" репатриантским компонентом, предоставившие "русским" политикам реальные (или казавшиеся в тот момент реальными) места в своих списках, — Кадима и Ликуд. И от трех до четырех мандатов действительно получили партии, которые хотели, но не сумели (как Авода, ШАС и осколки Шинуя), не хотели (как НЕ–МАФДАЛ, Херут и ЕНФ), или, в принципе, хотели, но изначально считали бесперспективным (как Мерец/Яхад или "Гиль") акцентировать интересы "русской улицы".

Примерно мандат (или чуть больше) из этих последних получили партии правее Ликуда — совместный список блока НЕ и МАФДАЛ, и не прошедшие электоральный барьер обновленная партия Херут и «Еврейский национальный фронт» Б. Марзеля. Примерно два мандата в сумме получили левые партии — Авода, Мерец и не попавшие в кнесет левоцентристские списки Шинуй, Хец, Тафнит, а также партия сторонников легализации легких наркотиков "Зеленый лист". Логично предположить, что левые общеизраильские партии получили и какую-то часть "русских" голосов, которые при ином раскладе получила бы антиклерикальная и/или левая (или "левоцентристская") "русская" партия. Поскольку такой партии не оказалось, то большая часть этих избирателей либо, в соответствии с принципом этнической солидарности, проголосовали за Либермана, либо, что еще вероятнее, вообще остались дома.

Число голосов, которые получили "нерусские" секторальные партии, оказалось крайне невелико. На долю блока ашкеназов-ультраортодоксов «Еврейство Торы», как и в прошлом, пришлось не более тысячи "русских" голосов. "Ультраортодоксально-социальная" сефардская партия ШАС практически растеряла свой в прошлом немалый потенциал голосов "русских сефардов"-традиционалистов.

Если на выборах 1999 г. выходцы из Средней Азии и Кавказа дали этой партии, по оценкам, около трех мандатов и чуть более одного мандата в 2003 г., то на выборах 2006 г. — от четверти до половины мандата. Как отмечалось, субобщинная партия "русских сефардов" Лев также получила чуть более 2 тысяч голосов. В прошлом немало голосов этой группы получал Ликуд, однако общее падение популярности партии в 2006 г. затронуло и этот сектор. Учитывая правоцентристскую ("правосоциальную") направленность "русских сефардов", доля голосов, которую в этом секторе получила Авода Амира Переца, была, судя по всему, также невелика. Как можно заметить, на этот раз главным фаворитом выходцев из постсоветской Средней Азии, Северного Кавказа и Грузии стали "Наш дом — Израиль" А. Либермана и, в намного меньшей степени, Кадима.

Столь популярная на этих выборах среди коренных израильтян форма политического протеста, как голосование за партию пенсионеров "Гиль", не получила особенного развития на "русской улице" — ее протестный потенциал имел иную природу, и большую его часть, похоже, также успешно освоила та же НДИ.

Феномен Либермана и казус Солодкиной

Итак, партия А. Либермана "Наш дом — Израиль", получившая 28 марта 2006 г. 11 мандатов, включая 9 от репатриантов, стала главной "звездой" общинной политики. Сумеет ли НДИ сохранить набранную динамику? Ответ пока неочевиден.

Первоначально созданный в январе 1999 г. А. Либерманом НДИ делил с Ликудом умеренно-правую нишу, одновременно конкурируя на общинной улице с "центристской" ИБА, а затем, в 2001–2003 гг., он сдвигается резко вправо. После выборов 2003 г., признав, как отмечалось, этот эксперимент неудачным, НДИ возвращается в правоцентристскую часть политического спектра, сумев, как показали выборы 2006 г., сохранить большую часть своего "твердого правого общинного ядра". (НДИ, видимо, потерял около полумандата в пользу Ликуда, НЕ–МАФДАЛ и еще более правых списков, многократно перекрыв потери приобретениями в центре).

В принципе, идея обмена еврейских поселенческих блоков Иудеи и Самарии на населенные израильскими арабами-мусульманами города южной Галилеи (так называемый проект Киссинджера–Либермана) должна была соответствовать умеренно-правым настроениям большинства "русских" израильтян. Эта же идея, а также популярные в среде олим лозунги искоренения преступности (их символизировало присутствие в списке НДИ бывшего замначальника полиции Ицхака Аароновича и бывшего замглавы ШАБАКа Исраэля Хасона) оказались привлекательны и для коренных израильтян. Последние (в основном, из числа умеренно-правых бывших избирателей Ликуда) дали "русской партии с израильским акцентом" примерно два мандата.

Третьей группой избирателей, которые дали партии около половины ее мандатов, стали бывшие сторонники исчезнувшей «Исраэль ба-алия», успевшие за время после выборов 2003 г. разочароваться в общенациональных партиях (Ликуд и особенно Шинуй). Именно с целью привлечения этих политически умеренных и социально ориентированных избирателей с начала кампании Либерман серьезно сдвинулся к центру и в начале избирательной кампании в кнесет 17-го созыва сделал несколько "социальных заявлений", противоречащих традиционно "рыночной" ориентации НДИ. Кроме того, с целью привлечь внимание светских репатриантов, отошедших в свое время от ИБА в Шинуй, партия пообещала бороться за введение института гражданских браков и работу общественного транспорта по субботам и праздникам.

В целом, НДИ сегодня, перейдя на преимущественно общинное поле, продолжает позиционировать себя и как секторальная, и как общенациональная партия. В этом втором качестве она в каком-то смысле заменила исчезнувший Шинуй в нише "партии центра", но в отличие от последнего черпает основные электоральные ресурсы не в левоцентристской, а в правоцентристской части политического спектра.

С другой стороны, НДИ сегодня де-факто приобретает статус "партии общинного консенсуса", который в момент своего создания имела «Исраэль ба-алия». Обращаясь к общине в целом, А. Либерман в результате выборов оказался главой не одной, а сразу двух "партий". Одна — это собственно "исторический" правый НДИ, усиленный всегда присутствовавшим в партии, но сегодня выросшим ивритоязычным компонентом. Другая — это "социально-центристская" ИБА. Таким образом, главная дилемма, которая сегодня стоит перед Либерманом, — это, тщательно балансируя между фракциями, по-разному относящимся к критическим для израильского общества темам — арабо-израильскому конфликту, светско-религиозному противостоянию и социально-экономической политике, не повторить судьбу взлетевших и распавшихся центристских партий прошлого — "русской" ИБА и "общенационального" Шинуя.

Первые намеки на возможные трещины видны уже сейчас — электорат НДИ по-разному отреагировал на провал переговоров о присоединении НДИ к правительственной коалиции. В то время как "социально-центристская" половина электората партии осталась недовольна тем, что ее представители так и не стали министрами и потому не смогут реализовать предвыборные социальные и гражданские проекты, немалая "идеологическая" часть избирателей, судя по опросам, оказались разочарованы тем, что Либерман вообще вел переговоры о вхождении в "правительство свертывания".

Намечающийся внутренний кризис, однако, разрешился, когда стало известно, что в правительстве не только не будет министров от ИБА, но и — впервые за десять лет — вообще министров — выходцев из СССР. Шестой номер в списке Кадимы Марина Солодкина, которая, согласно всем обещаниям (и Шарона, и Ольмерта), должна была получить критическое для репатриантов министерство абсорбции, так и не стала министром. (Ольмерт предпочел отдать это министерство своему приближенному Зеэву Бойму, который является важной фигурой в конструируемом премьер-министром вместо шароновского "Форума Шикмим" новом "ближнем круге" власти).

Этот шаг вызвал серьезное недовольство части общинных активистов Кадимы (соответствующее письмо протеста было подписано 25 местными "русскими координаторами" партии) и серьезно поднял акции на "русской улице" находящихся в оппозиции со своими партиями Щаранского и особенно Либермана.

В свою очередь, оценивая сложившуюся ситуацию, Марина Солодкина, которая перешла в своего рода "внутреннюю оппозицию" в Кадиме, заметила: "Если называть вещи своими именами, Кадима — это тот блин, который вышел для нас комом... У меня была своя концепция, свое видение политической ситуации, наиболее благоприятной для общины. "Русская" партия плюс наши политики на видных местах в крупных общенациональных партиях. Но вот сейчас ШАС и Кадима доказали, что и эта концепция не оправдала себя».

В качестве выхода из ситуации, когда в руках общины "нет министерств с их бюджетными возможностями и решающих голосов в правительстве", и принимая во внимание "что миллион двести тысяч человек не могут думать одинаково" и потому "русская партия" в единственном числе быть не может", Солодкина предложила созвать надпартийный форум «русской улицы», состоящий из политиков, представителей бизнеса, хай-тека, культуры, общественных организаций и т.д. Это, по ее мнению, "должен быть работающий форум, а не карманный и не играющий в чужие игры".

Надо полагать, что Марина Солодкина, по сути, предлагает восстановить организационную самостоятельность партии «Исраэль ба-алия», предъявив претензии не только на те "русские" мандаты, которые получила на выборах Кадима, но и на часть бывшего электората ИБА, которая на выборах 2006 г. поддержала Либермана. В том, что последние относятся к этой угрозе достаточно серьезно, свидетельствует реакция лидеров НДИ. Так, Юрий Штерн заметил: «В связи с многочисленными заявлениями в прессе и призывами к созданию новой партии репатриантов хочу напомнить, что такая партия уже есть. Она называется «Наш дом — Израиль». НДИ — это единственная партия, которая представляет полуторамиллионную русскоязычную алию и защищает интересы репатриантов. На прошедших выборах партия НДИ добилась беспрецедентного успеха, делегировав в кнесет 11 депутатов. Поэтому сегодня любые призывы к созданию какой-то новой «русской» партии являются не чем иным, как попыткой раскола русскоязычной общины и распыления сил «русской улицы»».

Разумеется, ситуация остается многовариантной, и до следующих выборов — состоятся ли они в срок, или, что намного вероятнее, вновь досрочно, многое может измениться. Но в том, что вновь открывшаяся ниша общинной партийной политики будет чрезвычайно востребована, сомневаться не приходится.

Итоги и перспективы

Что же показали выборы? Во-первых, русские в очередной раз сыграли критическую роль в успехах и неудачах израильских партий, но как община, как нетрудно было предположить накануне выборов, не слишком от этого выиграли.

Во-вторых, похоже, что в "русской" общине воспроизвелась политическая ситуация конца 90-х гг., когда репатрианты почти поровну делили свои симпатии между общенациональными и секторальными партиями. Стабильный рост доли голосов, которые репатрианты отдавали за "свои" партии, проходил на протяжении всего прошлого десятилетия. Так, в 1992 две "русские" партии — ДА и ТАЛИ, а также "Список олим и пенсионеров" в сумме получили примерно 20% голосов новых репатриантов (ни одна из них не прошла тогда электоральный барьер). В 1996 г. ИБА Н. Щаранского получила уже 44% и еще около 6% получил не прошедший в кнесет соперничавший с ИБА "русский" олимовский список "Единство и алия". В 1999 г. две "русские" партии — ИБА и НДИ — получили уже 55% голосов репатриантов.

Эта тенденция на первый взгляд не получила продолжения в 2003 г., когда репатрианты в массе своей проголосовали за общеизраильские движения. Ситуация была тем более странной, что еще в конце 2001 г. "русские" общинные партии, согласно всем опросам общественного мнения, имели абсолютный приоритет на "русской" улице. Впрочем, при более детальном анализе ситуации можно заметить, что и в 2003 г. большая часть избирателей, традиционно голосующих в 90-е гг. за общинные списки, поддержали не столько общенациональные партии, сколько русские партии в составе общенациональных блоков (с неизбежной потерей голосов, вызванных этими объединениями).

Так, из семи "русских" мандатов, полученных списком НЕ, около пяти, как отмечалось, было отдано НДИ. В свою очередь, блок Мерец, благодаря присутствию "левой русской" партии «Демвыбор», также получил какую-то часть "русских" голосов (по разным оценкам, от четверти до почти мандата). Если к этому прибавить электорат ИБА (он де-факто соответствовал 2,5 мандатам), то общая сумма составила примерно 8–8,5 из тогдашних 19 мандатов, или 42–45% голосов, то есть и в этом случае реальная картина не слишком отличалась от установившейся в последнее десятилетие тенденции. В свою очередь, выборы 2006 г. вернули общину выходцев из СССР/СНГ к "нормальной ситуации" конца 90-х гг., в очередной раз почти поровну поделив ее на сторонников общенациональных и секторальных партий.

В-третьих, община продемонстрировала и обычное для нее (хотя и несколько "смазанное" в связи с "размежеванием", отношение к которому выходит за рамки традиционного право-левого противостояния) распределение голосов между "правым" и "левым" идейно-политическими лагерями в соотношении 2/3:1/3. При этом еще в октябре–ноябре 2005 г. потенциальные голоса в правой части политического спектра почти поровну делились между "общенациональным" Ликудом и "русской" партией «Наш дом — Израиль». В его левой части соотношение поддержки "общенациональных" (Шинуй, Авода, Мерец) и "русских" списков («Демвыбор» или "другая репатриантская партия", видимо, левой и/или антиклерикальной ориентации) составляло уже 3:1, а 6–7 "центристских" мандатов (как мы предположили, наследство ИБА образца 90-х гг.), разочарованных в общеизраильских партиях (в первую очередь, в Шинуе), были в массе своей готовы поддержать репатриантские движения.

"Большой взрыв" в израильской политике несколько деформировал эту картину. Тем не менее представленное в начале статьи распределение идеологических позиций репатриантов — 12–15% «левых», 60% "умеренных" (левых, правых и собственно центристов) и примерно 25% «правых», или, в пересчете на мандаты, 2–3; 12 и 5–6, соответственно, хотя и не вполне соответствует сегодня межпартийным границам, но очевидно сохранилось. "Левые" (2–3 мандата), как можно заметить, проголосовали за Аводу, осколки Шинуя, Мерец, либо вместе с «Демвыбором» не приняли участия в выборной гонке. "Правые" (5–6 мандатов) распределили свои голоса между "правоидеологической" фракцией НДИ, НЕ–МАФДАЛ, и, в меньшей степени, Ликудом, (где все еще имеются выражено правые фракции, такие как "Еврейское руководство"). Наконец, "центристы", в соответствии со своими идеологическими оттенками, а также общинными, экономическими и прочими симпатиями и антипатиями, поддержали Кадиму, Ликуд и "социально-центристский" лагерь НДИ.

В-четвертых, итоги выборов позволяют по-новому посмотреть на процессы политической интеграции репатриантов в израильское общество. В 90-е гг. общинные фракции, представляющие основные тенденции — "ассимиляция" (полное растворение в израильской еврейской социально-культурной среде), "интеграция без аккультурации" (включение в израильскую среду и принятие ценностей местного общества с сохранением русско-еврейской идентичности) и "изоляция" (формирование "русских" культурных островков на периферии местного общества) и на политическом уровне представленные соответственно партиями НДИ, ИБА и «Демвыбор», соотносились как примерно 30:50:20%.

На этих выборах границы между этими лагерями существенно сместились — как отмечалось, 50:33:12. Говорит ли это об усилении изоляционизма в политике и обществе? На наш взгляд, такой вывод был бы поверхностным и неточным. Факт, что эти 50% голосов получили не откровенно изоляционистские субобщинные списки, а "русская партия с израильским акцентом" — НДИ, которая сегодня представляет новый тип "израильской русско-еврейской" (с акцентом на первое слово) идентичности, существование которой — к лучшему или к худшему — вполне легитимизировано в современном постмодернистском, мультикультуральном и полисоставном израильском обществе.

"Институт Ближнего Востока", 4.06.2006

Д-р Владимир (Зеэв) Ханин - сотрудник отделения политологии Университета Бар-Илан, Израиль.

Другие статьи о выборах 2006

Другие статьи Зеева Ханина

К списку аналитических статей

Hosting by