| |
Д-р Владимир (Зеэв) ХанинВойна, власть и общество: "ливанский кризис" и политическая борьба в Израиле
12 августа 2006 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию №1701 , которая
призывает прекратить вооруженный конфликт на севере Израиля и в южном Ливане и
предлагает механизм разрешения нового ближневосточного кризиса. И хотя эта
вторая ливано-израильская война, прологом которой, как известно, стала диверсия
ливанской шиитской радикальной организации "Хизбалла" на северных границах
Израиля, фактически еще не завершилась, все происходящее в южном Ливане уже
имеет намного большее отношение к политике, чем к военной стратегии или тактике.
Расколы и противоречия
Но и для самого Израиля политические последствия войны могут оказаться
намного более существенными, чем это могло показаться еще две-три недели назад.
Первоначально основной политический водораздел по вопросу о войне против
"Хизбаллы" проходил между сионистским большинством и пост- и антисионистским
меньшинством израильского общества. Основу последнего составляют элиты и партии
израильских арабов, которые начиная с времен "процесса Осло" постепенно перешли
от статуса легитимных представителей арабоязычных граждан страны в
рамках существующих правил политической игры, к обслуживанию преимущественно
внешних политических интересов.
Этот процесс значительно ускорился в ходе начавшегося в сентябре 2000 г.
нового витка арабского террора (т.н. "Интифады Аль-Акса") и получил
дополнительный импульс после проведенного А. Шароном в августе 2005 г.
"одностороннего размежевания" и прихода к власти в ПНА организации ХАМАС. В
итоге три арабские партии, представленные в Кнессете по итогам мартовских выборов
2006 г. - Компартия ("Хадаш"), Балад и РААМ-ТАЛ вошли туда, соответственно, на
агрессивно-антисионистской, националистической палестинской и
радикально-панисламской платформе, и сегодня их лидеры вполне открыто
солидаризируются с "Хизбаллой" и возлагают всю ответственность (в том числе и за
гибель израильских арабов от ракет ливанских боевиков) на израильское
правительство.
Проблема усугубляется еще и тем, что в рамках логики формирующейся в Израиле
модели мультикультурализма общенациональные элиты в какой-то момент фактически
уступили секторальным, в том числе арабским лидерам практически полную монополию
на власть и влияние в их общинах. В силу этого, альтернативных голосов, за
крайне редким исключением, почти не слышно на арабской улице страны. Все это
способствует восприятию большинством израильтян своих арабо-мусульманских
сограждан как "пятой колонны, вонзающей нож в спину воюющего государства".
В итоге, уже в первые дни войны обычно снисходительная к арабам и их
требованиям преимущественно левонастроенная израильская пресса озвучила длинный
список скрываемых до поры претензий к арабским членам Кнессета. Там было и
подстрекательство против еврейских граждан Израиля, и визиты во враждебную Сирию
и "задушевные беседы с Башаром Асадом", и одобрение терактов, и особенно -
выражение поддержки ХАМАСу и главарю "Хизбаллы" шейху Хасану Насралле.
В еврейском секторе лишь маргинальные группы левоэкстремистов и "абстрактных
пацифистов" заявляли о готовности "проявить понимание мотивов "Хизбаллы" в этом
конфликте" и требовали вести переговоры на ее условиях. На организуемые этими
кругами демонстрации, участники которых требовали от правительства "немедленно
прекратить войну с народом Ливана" собирались считанные десятки людей, от которых
на первых порах поспешили отмежеваться даже главы леворадикальных движений типа
"Мир сегодня" и признанные культурные символы традиционного "лагеря мира" (А.Б.
Йеошуа, Давид Гроссман, Авив Гефен и т.п.)
Что же касается сионистского большинства, то в его рамках изначально
существовал консенсус по поводу объявленных целей кампании: безусловное
возвращение захваченных военнослужащих, создание условий, при которых "Хизбалла"
не сможет обстреливать территорию Израиля, и восстановление весьма
сократившегося за годы "мирного процесса" и "односторонних шагов" потенциала
сдерживания ЦАХАЛа. Представители основных политических лагерей - левые
"минималисты", правые "максималисты" и "реалисты" из "умеренного центра"
принимали во внимание настроения израильского общества (идею физического
разгрома "Хизбаллы" поддерживали 75-90% израильтян). Кроме того, все они
понимали, что без достижения этих целей ни возобновление политического процесса
по формуле "мир в обмен на территории", как хотят левые, ни максималистская идея
сохранения геополитического статус-кво ("мир в обмен на мир"), ни тем более
"установление безопасных международно-признанных границ в одностороннем
порядке", как хотят "центристы" становится нерелевантным.
С кем воюет Израиль?
Тем не менее, уже в первые недели кампании, вопреки внешне согласованным
позициям истеблишмента, были заметны признаки расколов и противоречий, которые
как только будет достигнуто какое-то подобие окончания военных действий,
неизбежно выплеснутся наружу. Едва ли не главные разногласия были,
парадоксальным образом, по казалось бы, вполне очевидному вопросу: с кем воюет в
Ливане ЦАХАЛ? От ответа на этот вопрос зависела не только стратегия и тактика
ведения боевых действий (хотя и они тоже), сколько определение желаемых итогов
кампании, которые бы работали на идеологические платформы политических лагерей.
С точки зрения левого лагеря ЦАХАЛ ведет антитеррористическую операцию против
военного крыла "Хизбаллы" В силу этого военные действия, по мнению этого лагеря,
должны вестись с целью ликвидации непосредственной угрозы обстрелов северных
городов Израиля и потому ограничиваться узкой приграничной зоной, без
продвижения вглубь страны и без атак на объекты гражданской инфраструктуры
Ливана. Стратегической целью кампании, по мнению этих политиков, является
"приучить "Хизбаллу" к мысли о непродуктивности антиизраильских провокаций, но
отнюдь не изменение баланса сил в самом Ливане. Понятно, что такой поворот
событий в принципе исключает концепцию "территории в обмен на мир". Потому
успехом операции, по мнению левых, было бы создание условий для скорейшего
перехода к политическим переговорам со всеми вовлеченными в конфликт сторонами
("Хизбалла", Сирия и правительство Ливана) на основе "готовности Израиля к
болезненным уступкам во имя мира" (в первую очередь по вопросу о Голанских
высотах).
Соответственно, леворадикальные группы (типа Мерец, движения "Шалом ахшав",
части "новых левых" в Аводе и т.д.), которые в начале кампании демонстративно
поддержали линию правительства, перешли в оппозицию как только правительственный
Кабинет безопасности принял решение о расширении наземной операции до реки
Литани. В подкрепление требования скорейшего сворачивания военных действий,
часть "левых", в своей традиционной манере, стали продвинуть
социально-экономическую тематику за счет внешнеполитической, активно будируя
тему "страданий малообеспеченных слоев, которые в отличие от комфортно сидящих в
безопасном тылу богатых, брошены в убежищах".
С точки зрения "нового центра" (лагеря "шаронистов" и "баракистов",
преимущественно идентифицируемые с руководством ныне правящей партии Кадима и
некоторыми группами внутри Аводы и Ликуда), противником Израиля в этой войне
является "террористический треугольник", вершины которого образуют
"Хизбалла"/ХАМАС, Сирия и Иран. Сам же "ослабленный и неконтролирующий ситуацию
ливанский режим" является, скорее, заложником террористов "Хизбаллы", а такой же
режим Абу-Мазена в ПНА - заложником ХАМАСа, и потому должены быть "выведены за
скобки" в этом конфликте. Соответственно, война будет успешно завершена, когда
“Хизбалла” в Ливане будет отброшена на север, за реку Литани, а ХАМАС прилично
потреплют на юге.
Можно предположить, что подобная стратегия исходила из легитимности (в чем
была и призвана убедить население) политики ухода с любых территорий, ибо давала,
по мнению сторонников "одностороннего размежевания", Израилю свободу маневра,
сохраняя у него способность "дать пропорциональный ответ. на любое нападение". В
этой связи заявление Ольмерта, которое он сделал Associated Press на пике
кампании, что военная акция в Ливане даст дополнительный толчок реализации так
называемой "программы консолидации" и поможет Израилю максимально разделиться с
палестинцами в Иудее и Самарии1 было несвоевременной, но отнюдь неслучайной
оговоркой. Подобная цель, в принципе, требовала расширения наземных военных
операций, но без того, чтобы нанести "потенциальным партнерам по поддержанию
баланса сил" - режимам Ливану и ПНА такой удар, после которого неизбежно встанет
вопрос об их политической реструктуризации.
Наконец, правый лагерь исходил из того, что война ведется не только с
террористическими анклавами в Ливане и на "территориях" и стоящими за ними
государствами, но в первую очередь против режимов-убежищ террора - Ливана и ПНА
в целом, которые в связи с этим являются не "заложниками террористов", а
легитимным объектом операций возмездия. Следовательно, результатом войны должна
быть полная реструктуризация этих режимов, а в политическом плане это означает
отказ от сохранения существующего геополитического статус-кво – де факто, возвращение
к временам до Осло, за исключением тех шагов, которые уже нельзя обернуть
вспять. Поэтому правых устраивала только однозначная и бесспорная победа над
боевиками "Хизбаллы" и/или официальная капитуляция режимов-спонсоров, в силу
чего на протяжении всей кампании они настаивали либо на быстрой и масштабной
сухопутной операции, либо на полном превращении инфраструктуры Ливана в
развалины атаками с воздуха..
Кто же выиграл?
В прочем, резолюция Совета Безопасности ООН о прекращении военных действий
была принята до того, как ЦАХАЛ успел достичь результатов, которые однозначно
удовлетворяли любой из политических лагерей.
Как Премьеру Эхуду Ольмерту, так и Министру обороны Амиру Перецу ничего не
оставалось, кроме как "сделать хорошую мину при плохой игре" и представить
закрепляющую итоги войны резолюцию СБ ООН как свое "несомненное
военно-политическое достижение". Слишком многое в политике представляемых ими
групп и перспективах их политических проектов (типа ныне правящей Кадимы) в
последние годы завязано на идею одностороннего определения "защищаемых,
безопасных и международно-признанных границ". Поэтому правительство сегодня
делает все, чтобы "продать" населению, как это попробовал сделать в своей речи в
Кнессете 14 августа 2006 г. Эхуд Ольмерт, идею того, что решение о начале
военных действий и постановка целей было верным, предложенная командованием
военная стратегия и тактика операций "несмотря на отдельные недостатки" –
оптимальными, а итоги кампании - удовлетворительными.
Именно эта линия, похоже, станет основой "стратегии выживания" нынешнего
режима в ближайшее время. Так, в интервью радиостанции "Галей ЦАХАЛ" министр
юстиции Хаим Рамон заявил, что в результате военных действий в Южном Ливане
"Хизбалле" нанесен такой урон, от которого она вряд ли оправится. По словам
Рамона, "Хизбалла" потеряла более четверти живой силы и около половины своих
вооружений и боеприпасов, и потому "возвращения к довоенному статус-кво не
будет". Министр обороны Амир Перец также выразил уверенность в том, что итогом
боевых действий стало ослабление экстремистов и усиление умеренных кругов, что
открывает возможность "вести мирные переговоры как с ливанским правительством на
севере, так и с палестинцами на юге" В рамках такого понимания сторонники
правительства активно продвигают идею того, что резолюция СБ ООН №1701,
устанавливая международный контроль над югом Ливана и превращая его
правительство в реальный адрес претензий в случае обострения ситуации,
"соответствует интересам Израиля".
С такой трактовкой явно не согласен правый лагерь, который до самого конца
кампании требовал продолжать военные действия до полного достижения объявленных
целей. (Например, один из лидеров блока "Национальное единство" Эфи Эйтам в
эфире 2 канала телевидения заявил, что на протяжении всей войны "армия была
вынуждена решать некорректно поставленные политиками задачи", и выразил надежду
что реального прекращения огня не будет и ЦАХАЛу хватит времени, чтобы
уничтожить "Хизбаллу" в южном Ливане).
В целом, по мнению правых, резолюция СБ ООН, несмотря ни на какие
потери шиитских исламистов и разрушения в Ливане (а для них они "легитимные
жертвы на алтарь всемирного джихада") закрепляет стратегический выигрыш
"Хизбаллы". Так, видный лидер правого крыла Ликуда Юваль Штайниц (Ликуд) призвал
правительств Эхуда Ольмерта подать в отставку, поскольку "одобренный им документ
не только не укрепляет безопасность граждан страны, не только не гарантирует
возвращение похищенных военнослужащих, но и декларирует территориальные уступки
со стороны Израиля". Примерно в том же духе высказались и лидеры других правых
фракций.
Судя по опросам общественного мнения, именно такие ощущения господствуют
сегодня в обществе. Так, по данным опроса, проведенному "Глобс-Смит", 52%
израильских граждан считали результаты военной операции неудовлетворительными, и
только 3% (против 58%) полагают, что большая часть задач была выполнена. Только
6% довольны резолюцией ООН, а 66% считают, что это соглашение
неудовлетворительно (хотя четверть из них при этом говорят, что такая резолюция
– это лучшее, что можно получить в нынешних условиях). Соответственно, 62%
опрошенных недовольны действиями премьер-министра Эхуда Ольмерта, 65%
разочарованы Министром обороны Амиром Перецем, 44% также не доверяют начальнику
генерального штаба Армии обороны Израиля Дану Халуцу. Неудивительно, что если бы
выборы в Кнессет проводились сегодня, две основные партии коалиции Кадима и
Авода получила бы соответственно не более 20 и 12 мандатов (против 29 и 19
которые они получила на выборах 28 марта).
Показательно, что в свете этой ситуации левый лагерь пока ограничивается
весьма умеренной критикой правительства, хотя у его представителей к Ольмерту
есть "немало вопросов"2 Сегодня, похоже, левые больше боятся резкого усиления
таких настроений в обществе, которые могут вообще снять с повестки дня саму идею
ухода Израиля с контролируемых территорий - неважно, по соглашению, или в
одностороннем порядке - и потому готовы, по крайней мере пока, не дать
правительству рухнуть3.
Что левые не поддержали – это требование не уходить из Ливана, пока контроль
над ситуацией не будет передан в "надежные руки" и резко критиковали расширение
наземной операции, на которую Премьер-министр Ольмерт и Министр обороны Перец
пошли в последние сутки "официальной войны" с целью улучшения позиций Израиля
при окончательном урегулировании и, в неменьшей степени, чтобы иметь шанс
выстоять под шквалом критики, которая на них должна была обрушится "на следующий
день".
Так, депутаты Кнессета от блока Мерец Йоси Бейлин и Захава Гальон
приветствовали решение правительства принять условия соглашения по Ливану, но
заявили, что оно не будет иметь никакого смысла, если ЦАХАЛ не будет немедленно
выведен с территории этой страны. Ту же позицию озвучил депутат Кнессета от
партии Авода Дани Ятом4, причем она прозвучала в разрез с мнением лидера этой
партии Амира Переца, который считает необходимым уход израильских военных не
раньше, чем контроль над территорией южного Ливана примет контингент UNIFIL, а
"Хизбалла" покинет этот район, который отныне станет демилитаризованной зоной.
В прочем, этот спор председателя партии Авода Переца и одного из лидеров
внутрипартийной оппозиции Ятома, равно как и параллельно развивающийся конфликт
Ольмерта с бывшим Министром обороны, а ныне Министром транспорта Шаулем Мофазом
имеет отношение не столько к внешнеполитической стратегии, сколько к борьбе за
власть и перегруппировке политических сил внутри коалиционных партий. Все это
чревато новыми расколами и противоречиями уже в ближайшем будущем, что составит
головную боль Премьер-министру. Поэтому Ольмерт остро заинтересован в расширении
базы его коалиции за счет нахождения взаимопонимания с право-центристским
лагерем. Шансы на это есть: лидеры обеих правоцентристских партий - Биньямин
Нетаниягу (Ликуд) и Авигдор Либерман (Наш дом - Израиль) выступили 14 августа в
Кнессете с "государственнической" позицией, предложив "не зацикливаться" на
критике правительства, а решать "первоочередные задачи" в социальной сфере,
экономике и безопасности страны.
Как и в прошлом, Ольмерт явно предпочитает видеть в коалиции НДИ, а не Ликуд
Нетаниягу (фракция которого уже отвергла идею правительства национального
единства). Либерман, для партии которого сидение в оппозиции может оказаться
контрпродуктивным, вполне готов взвесить эту идею, но его цена - отказ Ольмерта
от программы "свертывания". Не факт, что последний будет готов заплатить эту
цену, но в израильской политике, как известно, нет ничего невозможного...
---------------------------------
1)Associated Press 02.0
2)Aluf Benn, "The Failures/Twenty questions" Ha'aretz, 14/08/06
3) Akiva Eldar, "Olmert should stay", Ha'aretz, 14/08/06
4)Attila Somfalvi, "Labor MK: Stop fighting at once", Ynet, 13.06.200
"Институт Ближнего Востока", 17.08.2006
Д-р Владимир (Зеэв) Ханин - сотрудник отделения политологии Университета Бар-Илан, Израиль.
Другие статьи о войне "размежевания"
Другие статьи Зеева Ханина
|
| |
Статьи
Фотографии
Ссылки
Наши авторы
Музы не молчат
Библиотека
Архив
Наши линки
Для печати
Наш e-mail
|
|
