Д-р Владимир (Зеэв) Ханин

Институт президентства в Израиле: кризис и перспективы

Статус и характер президентской власти в Израиле

Как и в большинстве других парламентских демократий мира, реальная исполнительная власть в Израиле сосредоточена в руках премьер-министра и ответственного перед кнесетом правительства. Официальный же глава государства – президент – выполняет в основном церемониальные функции. Согласно Основному закону о президенте от 1964 г., глава израильского государства избирается членами кнесета путем тайного голосования на срок пять лет с возможностью продления его полномочий на еще одну пятилетнюю каденцию. Кандидатом в президенты может стать любой гражданин Израиля, получивший поддержку не менее десяти членов кнесета.

Согласно тому же закону, к функциям президента Израиля относятся представительство государства на официальных мероприятиях, прием и выдача посольских верительных грамот, открытие сессий кнесета, а также рекомендации по амнистии заключенных или ослаблению приговора (окончательное решение остается за министром юстиции). Отмена системы прямых выборов премьер-министра (которая практиковалась в Израиле в 1996-2001 гг.) вернула в руки президента страны и прежнюю функцию: после консультаций и получения рекомендаций от всех парламентских фракций он поручает "одному из депутатов кнесета" сформировать правительство.

На практике и эта роль достаточно формальна: вне зависимости от личных и политических симпатий и антипатий президент практически не имеет иного выхода, кроме как назначить премьер-министром главу самой крупной фракции кнесета как человека, имеющего наибольший шанс сформировать устойчивую правительственную коалицию. Президент, как правило, не может отказать премьеру и в просьбе распустить кнесет и назначить досрочные выборы, если последний сочтет это необходимым.

Как можно заметить, в Израиле, как и в большинстве других бывших британских колоний, подмандатных территорий и доминионов, формальный глава государства унаследовал статус и функции "царствующих, но не управляющих" английских монархов. Подобная ситуация вполне устраивала фактического главу ишува (организованного еврейского сионистского сообщества в подмандатной Палестине) и первого премьер-министра Израиля Давида Бен-Гуриона — харизматического лидера, безраздельно правящего в стране до 1977 г. лагеря умеренных сионистов-социалистов. Сосредоточив в своих руках (и передав своим наследникам из левоцентристской партии Мапай) бразды реальной исполнительной власти, Бен-Гурион сумел изолировать своего главного политического соперника в догосударственный период, президента Всемирной сионистской организации (ВСО) и лидера либерального лагеря "Общих сионистов" Хаима Вейцмана в рамках почетного, но несопоставимого по влиянию с премьер-министром поста формального главы государства.

Израиль (вместе с Канадой, Австралией, Новой Зеландией, Индией и т.д.) оказался в той сравнительно небольшой группе стран, где эта система пережила первое десятилетие государственной независимости. (В большинстве других бывших членов Британской империи, где была принята так называемая система косвенного управления с опорой колониальных властей на местные элиты, парламентская демократия рухнула уже через 5-10 лет после обретения этими странами независимости, трансформировавшись в авторитарную и полуавторитарную "президентскую" систему разной степени жесткости.)

С течением времени в израильском обществе утвердилось представление о том, что главная функция президента страны – служить консенсусным символом национального единства и коллективных ценностей. Именно потому выдвигаемые на этот пост кандидатуры первоначально были известными общественными деятелями, крупными учеными и видными представителями сферы культуры. После Хаима Вейцмана, который, помимо руководства ВСО, был и выдающимся дипломатом, ученым-биохимиком и организатором науки, пост президента страны последовательно занимали знаменитый историк и общественный деятель Ицхак Бен-Цви, писатель и бывший министр просвещения Шнеур-Залман Шазар и профессор биологии Эфраим Кацир. Среди восьми израильских президентов были и отставные политики, в массе своей принадлежавшие к левому лагерю; закон и обычай, однако, запрещают им заниматься "идеологически окрашенной" политической деятельностью.

Соответственно, глава государства в Израиле обязан играть роль "президента всех израильтян", стоящего над политическими и прочими лагерями и конфликтами. По молчаливой договоренности, такое же поведение ожидается и от экс-президентов по завершении их каденции, и большинство действительно придерживались этого правила. (Единственным пока исключением был Ицхак Навон, который, побывав в 1978-1983 гг. президентом, вернулся к партийной политике, стал министром просвещения в правительствах национального единства 1984-1988 и 1988-1990 гг. и даже рассматривался в качестве кандидата на пост премьер-министра от партии Труда.)

Факторы и содержание кризиса

Однако с течением времени этот политически удобный и, казалось бы, всех устраивающий институт потерял значительную часть своего общественного обаяния и оказался источником серьезных проблем и разногласий. Их фактором стали вызвавшие широкий общественный резонанс скандалы, в которых замешаны нынешний президент Израиля Моше Кацав и его предшественник Эзер Вейцман.

Последний вынужден был в 2000 г. уйти в отставку за три года до окончания своего второго президентского срока. Причиной была ставшая достоянием гласности история о незаконных пожертвованиях, которые поступили во время избирательной кампании 1984 г. в фонд партии Эзера Вейцмана "Яхад" от французского миллиардера Э. Саруси, а также другие (впрочем, так и не доказанные или не расследовавшиеся) финансовые злоупотребления. В свою очередь, занявший в 2000 г. пост президента страны Моше Кацав летом 2006 г. стал объектом полицейского расследования по обвинению в сексуальных домогательствах и злоупотреблении служебным положением и, похоже, также вынужден будет закончить свою президентскую каденцию досрочно.

Ущерб, нанесенный Э. Вейцманом и М. Кацавом авторитету и статусу президентской власти в Израиле, очевиден. Но дело, вероятно, заключается далеко не столько в личностях и характерах двух последних президентов страны, сколько в намного более общей проблеме политизации института президенства, проявившейся в последние десятилетия.

Причины этого явления многоплановы. В частности оно, судя по всему, стало побочным результатом в общем позитивного процесса усиления конкурентности политической системы, автономизации ее отдельных элементов и возрастания роли "независимых" (внепартийных) СМИ, особенно электронных. Как справедливо отметил израильский исследователь Зеэв Гейзель,

президент является единственным неправительственным лицом в государстве, чей голос и любое высказывание моментально становятся услышанными всеми средствами массовой информации, особенно когда его точка зрения не совпадает с правительственной. И если до 1977 г. эта ситуация представляла скорее теоретический интерес (так как власть все время находилась в руках социал- демократов), то при двублоковой системе вопрос "кто стоит у главного рупора страны" стал более существенным; на сражение за выборы президента обе крупнейшие партии мобилизуют все свои парламентские силы

Именно с этого момента президенты все чаще поддавались искушению выйти за рамки своих полномочий и "сыграть свою игру", тем более что деятелей культуры на высшем государственном посту сменили бывшие представители партийной и военно-политической номенклатуры. К этой категории можно отнести И. Навона и Х. Герцога, подобная деятельность которых не раз становилась предметом в тот момент еще умеренной общественной критики, и особенно двух последних президентов — Эзера Вейцмана и Моше Кацава. При всем различии между легендарным создателем израильских ВВС и типичным представителем "первого Израиля" (потомки выходцев из Восточной Европы, ядро израильского истеблишмента) Эзером Вейцманом и представителем "второго Израиля" (евреи-выходцы из Азии и Африки и их потомки) Моше Кацавом оба деятеля были просто политиками средней руки, пересевшими в кресло президента страны с парламентской скамьи, соответственно, Аводы и Ликуда.

Не случайно, что во время их президентского правления тенденция политизации президентского офиса достигла беспрецедентных масштабов. Так, Эзер Вейцман активно вмешивался в политическую жизнь страны, в том числе пытался влиять на ход выборов 1999 г. и переговоры с палестинскими арабами и делал неприемлемые, исходя из его официального статуса, заявления. В свою очередь, Моше Кацав явно демонстрировал – особенно в период своей второй каденции, – что президентский статус для него не более чем трамплин для дальнейшего политического продвижения (М. Кацав считался одним из перспективных кандидатов на пост лидера Ликуда, где он теоретически мог составить конкуренцию Нетаниягу). Нетрудно понять, что коль скоро эти политики переместились из "защищенного пространства" президентского дворца на хрупкий лед практической политики, нашлись кандидаты "постирать их грязное белье".

Еще раз подчеркнем, что при всем личном влиянии этих деятелей на падение авторитета института президента данный феномен — лишь составная часть серьезного снижения общественного доверия к институтам власти в стране в целом, и все эти скандалы есть не более чем внешнее проявление указанного процесса

Возможные перспективы

Именно в этом контексте, видимо, следует рассматривать идущую в стране дискуссию о перспективах президентской власти в Израиле, в том числе проекты ее реформирования.

Существующие предложения сводятся к четырем основным идеям:

1. Оставить все, как есть, приняв превращение института президентства в фактор текущей политики как некую данность, возможно, усовершенствовав механизм контроля за деятельностью главы государства

2. Попытаться вернуть президенту страны его внеполитическую символически-консенсусную роль, отработав механизм выдвижения на этот пост соответствующих фигур

3. Вообще отменить этот институт, разделив его функции между председателем кнесета и премьером страны

4. Перейти от парламентской к президентской республике, наделив президента функциями главы исполнительной власти.

Обсуждаемые в настоящий момент кандидатуры людей, которые смогут сменить Моше Кацава на его посту в случае своевременного или досрочного завершения его каденции, могут служить, на наш взгляд, своеобразным индикатором выбора того или иного варианта.

Первой модели более соответствовали бы Колет Авиталь и Руби Ривлин – выдвиженцы, соответственно, левоцентристской партии Труда и правоцентристского Ликуда. В случае выбора второй модели резко повышаются шансы широко известного гуманиста-правозащитника Эли Визеля, а также Натана Щаранского, который при амбивалентном отношении к нему в Израиле, благодаря своей подпольной сионистской деятельности, все еще, несомненно, важный символ как для многих израильтян, так и евреев диаспоры.

Среди возможных кандидатов называют перешедшего в Кадиму бывшего лидера партии Труда и бывшего премьер-министра Шимона Переса, для которого пост президента был бы достойным завершением его полувековой политической карьеры; он же, по завершении или в ходе каденции, смог бы охотно сыграть роль и "ликвидационной комиссии", в случае если будет принято решение об упразднении этого поста. Его кандидатуру сегодня поддерживает премьер-министр Эхуд Ольмерт. Сам же Перес, не желая повторения своего негативного опыта (в 2000 г. он неожиданно для себя проиграл президентские выборы Моше Кацаву со счетом 57:63), хочет быть фактически "назначенным", или "согласованным" президентом. Потому он предварительно требует изменения Основного закона о президенте, заменив тайное голосование за кандидатуры на этот пост поименным.

Наконец, переход к исполнительному президентскому режиму требует серьезной трансформации израильской политической системы, и именно такого рода проекты реформ подали в кнесет бывший министр юстиции Хаим Рамон и лидер НДИ Авигдор Либерман.

"Институт Ближнего Востока", 1.11.2006

Д-р Владимир (Зеэв) Ханин - сотрудник отделения политологии Университета Бар-Илан, Израиль.

Другие статьи Зеева Ханина

К списку аналитических статей

Hosting by