д-р Зеэв Ханин

Феномен Гайдамака: опыты израильской политики новейшего времени

Современный Израиль – это страна, которой удалось сфомировать почти полноценную (хотя и в силу истрических причин весьма специфическую) модель либеральной демократии в совершенно, казалось бы, цивилизационно неприспособленном для этого регионе мира – на Ближнем Востоке. В том числе и поэтому для политической культуры Израиля характерен симбиоз целого ряда весьма противоречивых элементов. Одним из них является очевидное несоответсвие между высокой степенью политизации израильского общества и внешней динамичностью политических процессов, с одной стороны, и стабильностью, даже консерватизмом политической структуры страны — с другой.

Одним из проявлений этого парадокса является тот факт, что смена поколений в израильской политике идет крайне медлено, а новые лица в политической элите проявляются довольно редко. "Русская политика" в стране, базой для которой служит почти миллионная община выходцев из бывшего СССР, обретшая свою самостоятельную роль в структурах власти Израиля только 10-15 лет назад, несмотря на ее молодость не стала исключением. По сути, выходцам из СССР, в массе своей колеблющимся между идеей поддержать "свою" общинную партию (по опросам, примерно 50% русскоязычных) или общеизраильское движение с "сильным русским крылом" (эту опцию обычно поддерживают от четверти до трети опрошенных), и сегодня приходится в основном выбирать из деятелей "первого призыва", вышедших на политическую арену в самом начале 90-х годов прошлого века.

Эволюция идеи

Тем больше надежд было связано с российско-израильским бизнесменом и филантропом Аркадием Гайдамаком, который оказался в центре общественного внимания после того, как во время второй ливанской войны организовал эвакуацию тысяч жителей северных городов Израиля в основанный им палаточный город в центре страны, а также предпринял целый ряд других, часто не менее громких благотоворительных проектов. Тем самым он снискал огромную известность в стране и завоевал популярность в определенных группах, поэтому ни у кого не вызвало удивления, что на определенном этапе он решил "конвертировать" эту популярность в политический капитал.

Собственно, идея создания очередной "общеизраильской партии с русским акцентом" была озвучена Гайдамаком еще накануне предыдущих выборов в кнесет. В тот момент его очевидная цель состояла в том, чтобы занять центристскую нишу, освобождающуюся после распада Шинуя – партии "угнетенного среднего класса" радикально-антиклерикальной ориентации. (Последняя на выборах 2003 г. получила 15 мандатов, четыре из которых дали русскоязычные избиратели, в основном из бывшего электората "русской центристской партии" Исраэль ба-алия – ИБА.) 27 ноября 2005 г. Гайдамак объявил о намерении создать новую партию на базе возглавляемого им (и исторически связанного с Ликудом) международного молодежного движения "Бейтар". Однако уже на следующий день Гайдамак заявил, что его движение поддержит партию Кадима, незадолго до того созданную тогдашним премьер-министром Израиля Ариэлем Шароном, но не получил никаких предложений от последнего и на время отложил свои партиийно-политические планы.

Гайдамак вернулся к идее создания собственного общественного движения в конце 2006 г., и некоторое время казалось, что на этот раз его союзником станет правоцентристский Ликуд. Последний, потерпев поражение на выборах 2006 г., вскоре стал вновь быстро "набирать очки" – параллельно с падением в свете невнятных итогов второй ливанской войны и коррупционных скандалов рейтинга правящей Кадимы и ее лидера, нынешнего премьер-министра страны Эхуда Ольмерта. При этом лидерам Ликуда было понятно, что задачу возвращения их движению статуса правящей партии (который она имела в 1977-1992, 1996-1999 и 2001-2005 гг.), тем не менее, будет невозможно решить без массовой поддержки русскоязычных избирателей. В этих условиях было большим искушением сконструировать "партию-спутник", которая могла бы подобрать ту часть бывшей инфраструктуры и электората ИБА, которые остались "бесхозными" после поражения партии на выборах 2003 г. и присоединения ее лидеров Натана Щаранского и Юлия Эдельштейна и небольшой группы их сторонников к Ликуду. Гайдамак и его движение, как тогда казалось многим, почти идеально подходили на эту роль силы, способной переключить на себя, а затем привести в блок с Ликудом тех избирателей, которые при любом исходе предпочитали голосовать за "свою русскую партию" (и которые, за неимением другого варианта, в 2006 г. массово проголосовали за "русскую партию с израильским акцентом" НДИ А. Либермана).

По данным прессы, в течение 2007 г. лидер Ликуда Биньямин (Биби) Нетаниягу неоднократно встречался с Гайдамаком (в частности, появился на массовом ханукальном вечере, который Гайдамак организовал в том году), и в ходе одной из таких встреч предложил русскоговорящему бизнесмену создать собственную партию, чтобы оттянуть на себя часть голосов НДИ. Хотя Нетаниягу всячески отрицал, что подобное предложение с его стороны имело место, по утверждениям СМИ (например, "Гаарец") Аркадий Гайдамак координировал планы по созданию новой партии с лидером Ликуда, чью кандидатуру на пост премьер-министра активно поддерживал.

Первоначально казалось, что события развиваются именно по задуманному в Ликуде сценарию. После серии интервью, которые оба политика дали различным русскоязычным СМИ, где они восхваляли друг друга, опросы показали, что популярность Нетаниягу на "русской улице" выросла на 17 процентов. Параллельно структурировался и лагерь Гайдамака: в феврале 2007 г. он объявил о создании движения "Социальная справедливость" (Цедек хеврати — ЦаХ), 12 июля того же года ЦаХ был официально преобразован в политическую партию, которая заранее была объявлена журналистами "русским сателлитом Ликуда". Однако уже вскоре события приняли совсем иной оборот: в отношениях двух политиков началось заметное охлаждение. Его поводом, по слухам, стало обращение одного из приближенных Биби к госконтролеру с просьбой проверить легитимность участия бизнесмена в рекламной кампании фирмы "Пелефон", и остались натянутыми и после того, как канцелярия Нетаниягу опровергла этот факт.

В итоге, после того как Гайдамак месяцами твердил, что лучший кандидат в премьер-министры – это Нетаниягу, в прессе замелькали намеки, что Гайдамак, возможно, поддержит нового председателя партии Авода Эхуда Барака. Более того, в мае-июне с.г. появились сообщения, что Гайдамак ведет "тайные переговоры по неформальному каналу связи" с лидером Кадимы и премьер-министром Израиля Эхудом Ольмертом, которого миллионер менее года назд именовал не иначе, как "политическим ничтожеством". Теперь же, по сообщениям СМИ, оба лидера, которые еще ранее перестали выступать с нападками друг на друга, всерьез обсуждали возможность кооперации на муниципальных выборах в ноябре с.г. , причем Ольмерт в интервью газете "Гаарец" заявил, что не отвергает идеи поддержать кандидатуру миллиардера Аркадия Гайдамака на пост мэра Иерусалима.

Платформы для избирателя

На практике, вероятно, все было намного сложнее, чем просто кризис взаимоотношений Гайдамака и Нетаниягу, который, кстати, не спешил гарантировать русско-израильскому "олигарху" заявленное им место в своем будущем правительстве либо поддержку Ликуда в борьбе Гайдамака за пост мэра Иерусалима. Более существенную роль сыграла очевидная трансформация концепции создаваемой партии. Насколько можно судить, "Социальная справедливость" первоначально мыслилась как центристский политический проект, весьма близкий по конструкции "обновленной НДИ" Либермана.

Подобно последней, ЦаХ мог бы быть отнесен к новому поколению "русских несекторальных партий", которое, в отличие от НДИ, позиционирует себя не в правоцентристской, а в левосоциальной части политического спектра страны. При таком раскладе было понятно, что основной политический капитал Гайдамака находится на русской улице (в первую очередь – те самые 6-7 бывших мандатов распавшейся ИБА, которые в 2006 г. в массе своей проголосовали, за неимением другой "русской" альтернативы, за НДИ. Однако политические амбиции лидера нового социально-центристского движения довольно скоро вышли за рамки "русского" сектора, а возможно, никогда им и не ограничивались. Создается впечатление, что Гайдамаку и его советникам в какой-то момент показалась продуктивной идея освоить всю нишу "социально-протестного голосования", котрую на прошлых выборах заняла Партия пенсионеров, имеющая, судя по опросам, мало шансов вновь пройти электоральный барьер.

В итоге, начав с "русских", ЦаХ постопенно стал все активнее обращаться к иным общественным, прежде всего, учитывая социальную направленность его движения, малообеспеченным слоям, уделяя приоритетное внимание группам, обиженным на систему за многолетнее пренебрежение и нежелание решать их закоренелые проблемы. Так, в интервью русскоязычному Девятому телеканалу Гайдамак заявил, что его главный приоритет – привлечь избирателей-сефардов, во вторую очередь – ортодоксальных иудеев-ашкеназов, и только затем – российских репатриантов, а в других заявлениях обещал учесть также потребности израильских арабов, бедуинов и друзов. Показательно также, что место в партийном списке было обещано и председателю Израильской организации инвалидов Момо Наквэ. По сути, речь теперь шла о создании не столько секторального списка, сколько партии "институционализированного социального протеста", кредо которой Гайдамак сформулировал хоть и расплывчато, но претенциозно:

"Мое движение призвано сформировать взаимопонимание среди неимущих "меньшинств", составляющих большинство, для людей, никогда не допускавшихся во власть, людей, которым недоступно новое богатство, людей незащищенных и не имеющих покровителей среди столпов общества. У таких людей много общего, хотя власть имущие стремятся натравить их друг на друга – марокканцев и русских, палестинцев и евреев-ортодоксов и всех рядовых израильтян из малообеспеченных слоев. У этих людей нет причин враждовать между собой – все они нуждаются в социальной справедливости, ибо при недавнем перераспределении благ они остались ни с чем. Израиль расслоился при старой социалистической модели, изобиловавшей протекционизмом и несправедливостью, однако новая модель оказалась слишком жестокой для простых людей".

Обозреватели уже отметили уникальность "ноу-хау" Гайдамака, который начал вхождение в израильскую политику с арабоязычных меньшинств. Показательно, что Гайдамак фактически дал старт муниципальной кампаниии своей партии со встречи в его доме в Кесарии с полусотней глав местных советов, директоров школ и других видных представителей друзского сектора, которые выразили ему "глубокую признательность" за поддержку их образовательных проектов. По данным прессы, встречу организовал председатель Высшего координационного совета друзских общин Мухаммед Рамаль, который считается человеком, близким к Гайдамаку В свою очередь, Салем Абу-Ганем, пользующийся большим влиянием на бедуинское население юга страны, и которого, по данным израильских СМИ, свела с людьми Гайдамака член муниципального совета Ашкелона от Аводы Софа Бейлина, пообещал ЦаХ поддержку 20 тысяч бедуинов. Наконец, по данным журналистов газеты "Едиот ахронот" Гидона Мерома и Одеда Шалома, представители Аркадия Гайдамака в рамках его борьбы за пост мэра Иерусалима обещали «влиятельным фигурам» в Восточном Иерусалиме, что если их патрон получит этот пост, он обязательно выберет себе арабского заместителя. "Парадоксальным образом, "чужеродность" Гайдамака, — пишет обозреватель "Гаарец" по "русским" вопросам Лили Галили, — делает его привлекательным в глазах арабов. В арабском секторе Гайдамака воспринимают эдаким Джеймсом Бондом, который появился, чтобы проучить истеблишмент и совершить благое дело".

Вероятно, именно данные соображения подвигнули авторов программы ЦаХ включить в платформу партии, вопреки стремлению всех классических партий центра выносить за скобки вопросы арабо-израильского конфликта, идеи "равенства и мирного сосуществования" с израильскими арабами и палестинцами за “зеленой чертой”. В остальном, будируя прежде всего социальную тему, движение остается вполне в рамках "центристской" логики, делая весьма размытые, часто взаимоисключающие заявления по поводу базовых общественных проблем. Так, говоря о своих политических взглядах, Аркадий Гайдамак заявил: "В том, что касается социальной защиты граждан, я левый. В международной политике и стремлении к миру я центрист. А в экономике — крайне правый".

Опыт политической технологии

Во всех этих в принципе эффектных шагах, которые вполне могут принести и электоральные очки, содержится немало внутренних противоречий и зерен будущего кризиса. Помимо обычной для центристских партий противоречивости подходов, что может взорвать движение изнутри – если не сейчас, то в ближайшем будущем, у ЦаХ есть и более неотложные проблемы. Во-первых, апеллируя к широким "непривилегированным" общественным слоям и играя левопопулистской риторикой, лидеры ЦаХ рискуют потерять "русскую улицу". Партия Гайдамака, которая, судя по первым оценкам, могла переключить на себя едва ли не треть нынешнего потенциала НДИ и немалую часть разваливающегося электората Кадимы, стала вскоре быстро сдавать обороты.

Понятно, мало кто из аналитиков верил данным "внутренних" опросов общественного мнения, которые сулили "Социальной справедливости" 12-17 мандатов. Тем не менее можно было предположить, что Гайдамак будет в состоянии аккумулировать протестный потенциал общины и собрать 2-3 "русских" мандата (вероятно, тех, которые поддержали партию ИБА Натана Щаранского в 2003 г., но не последовали за ним в Ликуд), а также 1-2 мандата на "общеизраильском рынке". Т.е. войти в ту нишу, которую сегодня пока занимает партия пенсионеров "ГИЛь" (Показательно, что после недавнего выхода трех депутатов из фракции "ГИЛь" в кнесете, Гайдамак заключил соглашение с новой группой. Последние, приняв название "Цедек ле гимлаим" – "Справедливость пенсионерам", заявили, что они являются парламентским представительством ЦаХ. Это соглашение, впрочем, не прошло утверждения в кнесете.)

У Гайдамака есть и другая кардинальная дилема, которая уже сейчас – или очень скоро – может стать труднорешаемой. Речь идет о противоречии между его позиционированием себя в качестве несистемного или даже антисистемного лидера и вполне конкретными политическими целями, которых Гайдамак намерен добиться в рамках существующей политической системы страны. Иными словами, нападая на истеблишмент и активно привлекая радикально-протестный электорат, немалая доля которого желает просто "досадить" власти, Гайдамак рискует сильно разочаровать своих нынешних сторонников, когда, войдя во власть, неизбежно будет вынужден "играть по правилам", причем на чужом поле. Пока что у Гайдамака, который, похоже, решил до конца придерживаться избранной популистско-протестной линии, нет иного выхода, кроме как поддерживать "высокий накал страстей", обрушиваясь с нападками на "эгоистичных профессиональных политиков", "тендециозную юридическую систему", "непрофессиональных бюрократов" и "продажную прессу".

На этом пути он все чаще теряет чувство меры и переходит границы дозволенного — даже по весьма размытым нормам израильской политики, что может на каком-то этапе стать для него контрпродуктивным. Нападки и поведение, которые все больше выходят за рамки "хорошего тона", уже сейчас сильно раздражают немалое число представителей информационно, политически и экономически влиятельных кругов. Последние чем дальше, тем больше перестают относиться к нему как к "забавному казусу" и готовы в подходяций момент "открыть огонь". Кроме того, подчернуто резкий (в стиле "а-ля Жириновский") тон Гайдамака способен отвратить от него немало потенциальных избирателей, особенно на "русской улице", где чуть ли не каждое его высказывание (типа скандального интервью Илане Равве на радио РЭКА) лишает его от нескольких сот до нескольких тысяч потенциальных голосов. В итоге, русскоязычные избиратели составляют уже менее трети потенциала движения "Социальная справедливость", которое, судя по опросам, может получить сегодня три, максимум – четыре мандата, хотя и все еще имеет неплохой шанс пройти электоральный барьер.

Партийное строительсво в контексте выборов

Тестом, судя по всему, станут ноябрьские муниципальные выборы с.г., на которых "Социальная справедливость", по имеющимся данным, намерена выдвинуть своих претендентов на посты мэров в 22 населенных пунктах, а связанные с партией списки включают около 200 претендентов на места в городских и районных советах. Сам Гайдамак намерен баллотироваться на пост мэра Иерусалима, а среди претендентов от его партии на посты мэров в других городах числятся как бывшие активисты ШАСа, Ликуда и НДИ, так и новые заметные лица (типа отставных военных и полицейских высокого ранга). Примерно теми же методами идет работа и в арабском секторе. (Так, в прессе появилась инофрмация, согласно которой "шейхи и старейшины деревни Эйн-Махеле благословили Хабибаллу Мухаммеда Абду, в прошлом – активиста арабских партий, баллотирующегося от "Социальной справедливости", на пост мэра этого арабского населенного пункта.) В целом же партия рассчитывает на представительство в 78 из 251 муниципалитетов Израиля.

К этим выборам, успех на которых, как считается, обеспечит и "входной билет" в кнесет, Гайдамак и его сторонники стали готовиться загодя, на протяжении уже почти года структурируя институты "Социальной справедливости". Последние, по мнению наблюдателей, все более выглядят как грамотно выстроенный "политический бизнес-проект", требующий и соответствующих расходов. В окружении Гайдамака отмечают, что в кампанию по выборам в местные органы власти он вложит 30 миллионов шекелей, а в целом "на пути к созданию партии" уже истратил десятки миллионов долларов. Немалую часть этих средств составили крупные пожертвования, сделанные Гайдамаком представителям каждой из трех групп малообеспеченных слоев израильского общества, на которрые имеет электоральные виды ЦаХ, – это этнические меньшинства (друзы, арабы и бедуины), ультрарелигиозные евреи и жители городов периферии – в массе своей сефардского и "русского" происхождения.

По данным прессы, выработка концепции "партийного строительства" поручена стратегическому советнику Гайдамака, тоже выходцу из бывшего СССР Йоси Мильштейну; а к разработке идеологической программы партии привлечены представители академических кругов, среди которых выделяется специалист по социальной работе доктор Гитит Гиль Рон. Платформу ЦаХ по вопросам внешней политики и безопасности (несмотря на "объявленный нейтралитет" в этой сфере) призвана разработать экспертная группа, которую, по данным СМИ, согласился возглавить бывший глава Совета национальной безопасности и один из "архитекторов" шароновского плана "одностороннего размежевания с палестинцами" генерал-майор запаса Гиора Айленд.

Непосредственно же формированием инфраструктуры партии, по тем же данным, занимаются два ветерана Ликуда – отец и сын Яков и Давид Нородецкие. (Первый входил в Центр Ликуда, а второй, адвокат по профессии, до недавних пор был активистом отделения Ликуда в центре Тель-Авива и принадлежал к лагерю сторонников Нетаниягу в этой партии.) Основные усилия Нородецкие тратят на создание десятков местных отделений ЦАХ по всей стране. Используя разветвленные связи, они продвигают своих людей на ключевые позиции в местных советах, вербуя тех, кто остался вне политических структур (например, бывших активистов распущенного Шинуя и слившихся, соответственно, с Аводой и Ликудом партий Ам-эхад и Исраэль ба-алия), а также тех, кто согласен сменить партийную принадлежность. Предложения войти в "Социальную справедливость" получили, по данным "Едиот ахронот", сотни активистов различных партий, глав местных советов и мэров городов, и часть из них – "в том числе один из самых известных и уважаемых мэров" – ответили на эти предложения положительно.

Уже на первом этапе формирования "ЦаХ" иниициаторы проекта объявили в качестве сверхзадачи ни много ни мало как "развалить Ликуд, переманить в "Социальную справедливость", по крайней мере, половину ликудников и сравняться с этой партией по численности". В итоге, если верить информации, которую распространяли Нородецкие, численность партии выросла примерно с 4000 человек, которые изъявили желание вступить в нее в первые месяцы после ее регистрации, до более 110 тысяч в мае с.г. На момент же окончания 27 июля продолжавшейся с марта с.г. кампании массовой записи общее количество членов партии Аркадия Гайдамака, согласно утверждению его советников, достигло 120 тысяч человек, в том числе более 28 тысяч (24%) русскоязычных. Если верить этим данным, то движение Гайдамака обошло по численности все крупные израильские партии.

Впрочем, пока не вполне понятно, идет ли речь о реальном числе формальных членов партии, или Гайдамак просто имеет в виду число избирателей, соответствующих тем трем или чуть более мандатам, которые дают ЦаХ опросы, – если бы выборы в кнесет состоялись сейчас. Нетрудно также заметить, что число "объявленных русскоязычных" членов партии тоже почти точно соответствуют тем 0,7-0,8 мандата, которые партия, по данным опроса института "Мутагим", пока набирает в общине. В любом случае лидеры партии продолжают официально оперировать именно этими цифрами, которые фигурировали и на состоявшейся 29 июня с.г. в рамат-ганском отеле "Кфар Маккабия" первой конференции партии "Социальная справедливость", где и было официально объявлено о начале предвыборной муниципальной кампании партии. На съезде были представлены 78 муниципальных штабов ЦаХ, причем доля русскоязычных глав отделений не превышала 30 процентов.

Итак, в качестве "русского общинного проекта" партия Гайдамака более не существует. Чем же она сегодня является? И в чем состоит суть самого Аркадия Гайдамака как феномена современной израильской политики?

Who is Mr. Gaydamak?

Сам Гайдамак, отвечая на подобный вопрос корреспондента пятничного приложения газеты "Едиот ахронот" ("Шева Ямим", 23 мая 2008 г.) утверждал следующее: "Я не сефард и не ашкеназ, я израильский феномен. Меня все знают и принимают – арабы и евреи, светские и религиозные. Я другой, но не чужой. Глава правительства – это только функция, я же уже лидер. Я обладаю большей силой, чем премьер-министр, и достиг своего статуса, даже не зная языка. Я стал самым популярным человеком в стране не из-за слов, а из-за действий".

Даже если оставить в стороне дискуссию о том, насколько подобная оценка соответствует реальному уровню его популярности, в самоопределении Гайдамака вполне можно усмотреть заявку на "революционное перераспределение власти" в пользу новых лидеров и элит. Похоже, что именно так "феномен Гайдамака" поначалу был воспринят так называемым Первым Израилем – потомками "поколения основателей" израильского государства из первых волн еврейской репатриации в тогда еще подмандатную Палестину, населяющими сегодня благополучные поселки и кварталы городов центра страны и составляющими ядро ее правящего слоя. По утвержению сторонников бизнесмена-политика, этим и объясняются затеянные его "врагами" бесконечные полицейские расследования его деловой деятельности, "антигайдамаковские" законопроекты в парламенте (согласно одному из них, сумму благотворительных пожертвований следует вычитать из суммы средств, законодательно разрешенных как максимальные расходы на предвыборную пропаганду), требования продать принадлежащие Гайдамаку СМИ и т.д.

Традиционные израильские элиты, запутавшиеся в противоречиях своих пост-сионистских проектов, действительно уже давно и с опасением ждут появления своих политических лидеров у "неосионистских" по своей идеологии общественных групп, связанных со слабоконтролируемыми "пост-социалистическим истеблишментом" сферами, где, кстати, широко представлены выходцы из бывшего СССР, а именно: демонополизированными секторами постиндустриальной экономики (такими, как хай-тек), альтернативными (особенно электронными и интернет) СМИ, складывающейся системой открытого образования, новыми гражданскими институтами, новым поколением поселенческого движения и т.д.

Не ислючено, что Гайдамак в какой-то момент был воспринят ими как зримая реализация этих опасений. Похоже, однако, что эти страхи были несколько преждевременными. Гайдамак, несмотря на всю его риторику, совсем не революционер: он обращается не к «массам», а к «электорату», и зовет его не на баррикады, а на избирательные участки. Аппарат его политических структур состоит в массе своей из традиционной (хотя и второразрядной) партийной и бюрократической номенклатуры, а не из "юношей бледных со взором горящим". Созданная им партия "Социальная справедливость" – это отнюдь не "народный фронт за перестройку", как кто-то мог бы подумать, а стандартный социально-центристский проект. Таковые на протяжении последних 40 лет в изобилии поставляет на политическую арену страны "Второй Израиль" — отчужденные от власти жители периферии и социально неблагополучных кварталов больших городов, в массе своей восточного происхождения.

Вожди эти слоев уже давно "прикормлены" ашкеназскими элитами, которые, быстро оправившись от легкого шока "Черных пантер" и "электорального пероворота" 70-х гг. ХХ в., вполне эффективно манипулируют происходящими в данной среде процессами. Собственно, первые признаки осознания того, что Гайдамак, судя по всему, не устраивает "общественный переворот", а реализует старый, привычный и понятный в обращении сценарий, проявляются хотя бы в том, что целый ряд влиятельных "левых" СМИ в последние недели как по команде сменил тон в отношении Гайдамака и его движения с высокомерно-подозрительного на "сочувственно-понимающий".

Заключение: Что же дальше?

Здесь возможны, как всегда, три варианта.

Первый: ЦаХ проваливается на муниципальных выборах и/или не проходит электоральный барьер на выборах в кнесет, и вся тема снимается – надолго или навсегда – с общественной повестки дня.

Второй: ЦаХ добивается минимально необходимого результата на парламентских выборах, но вскоре после них распадается на составляющие. То есть становится "одноактным политическим спектаклем одного актера", подобно другому одноразовому протестно-популистскому проекту – партии "Единственный", которую перед выборами 1977 г. создал франко-израильский миллионер Шмуэль Платто-Шарон, с которым А. Гайдамака очень часто сравнивает израильская и зарубежная пресса.

Третий: Гайдамаку удается, опираясь на муниципальную базу, закрепиться на некоторую неопределенную перспективу на политичской арене в качестве постоянно-протестного движения типа партии сефардов-традиционалистов ШАС. Подобно ему, лидеры ЦаХ в этой ситуации должны будут сделать акцент на одином или нескольких наиболее перспективных секторах своего электората, старательно культивируя у него комплекс "отчуждения от власти" и чувства постоянной, из поколения в поколение, принадлежности к "обиженным и угнетенным". Понятно, что ЦаХ должен будет "отбить" этот электорат у других популистских движений либо договориться о разделе сфер влияния с их лидерами. Так, согласно просочившимся в прессу слухам, Гайдамак пытается договориться с бывшим председателем партии Труда А. Перецом. Последний, насколько можно судитть, все еще колеблется между желанием вступить в новый виток борьбы за власть в партии и перспективой восстановить организационную самостоятельность своего "профсоюзного" движения "Ам эхад", которое имеет неплохие шансы в периферийных "городах развития".

В принципе, не исключен и четвертый сценарий – Гайдамак входит во власть и оставляет позади ЦаХ и ее избирателей как "отработанный материал", используя полученный политический ресурс для нового политического проекта. Но это — в таком маловероятном случае — будет уже совсем иная история.

"ИБВ", 5.08.2008

Д-р Владимир (Зеэв) Ханин - сотрудник отделения политологии Университета Бар-Илан, политический комментатор радио «Голос Израиля» и телеканала "Израиль плюс".

Другие статьи Зеева Ханина

К списку аналитических статей

Hosting by