д-р Зеэв Ханин

Феномен НДИ: станет ли Либерман новым Бегиным?

Израильские СМИ, политологи и социологи, последние недели все больше внимания уделяют т.н. феномену Либермана. В этой предвыборной кампании он стал главным фактором, вокруг которого разворачивается активность остальных партий. Как возник этот феномен, и какие у него перспективы…

Практически каждые выборы в Израиле приносят большие и малые сюрпризы. В 2003 г. таким сюрпризом стал 15-мандатный "Шинуй", в 2006 г. израильтяне с удивлением узнали, что не преодолевавшая в начале кампании электоральный барьер "партия пенсионеров Гиль", набрала 7 мандатов. На выборах, которые состоятся 10 февраля, главным сюрпризом обещает стать партия "Наш дом – Израиль" (НДИ). В чем суть этого феномена? Какие процессы в русскоязычной общине и обществе в целом привели к его возникновению? И, самое главное, имеем ли мы дело со случайной игрой неконтролируемых политических процессов, или НДИ в своем нынешнем качестве – это "всерьез и надолго"?

Социальные предпосылки

Завоевав на прошлых выборах 11 мандатов, НДИ несколько упала в опросах после вхождения в декабре 2006 г. в коалицию с "Кадимой", но восстановила свой рейтинг, покинув в октябре 2007 г. правительство Эхуда Ольмерта после подписанной им в Анаполисе декларации о готовности к новым уступкам в рамках ускорения "израильско-палестинского мирного процесса". Таким образом, большую часть нынешней каденции Кнессета поддержка НДИ почти стабильно находилась в рамках 10-12 мандатов.

Вскоре после официального объявления досрочных выборов рейтинг НДИ стал расти, как на дрожжах, причем, этот процесс еще более ускорился после завершения операции в секторе Газа, и сегодня, согласно различным оценкам, составляет 16-18, а по некоторым данным – и все 19-21. Если в последние оставшиеся до выборов дни тенденция не изменится, то список Авигдора Либермана может, оттеснив "Аводу", стать третьей по величине силой в Кнессете 18-го созыва, и ключевым партнером в любой правительственной коалиции. Притом, что разрыв между этой "русской", по происхождению, партией и ближайшей "большой" партией – "Кадимой", набирающей, по последним опросам, 20-25 мест в парламенте - составит всего несколько мандатов.

Прецедент такого рода имеется: в мае 1999 г. "секторальная" партия сефардов-традиционалистов ШАС завоевала 17 парламентских мест, отстав всего на два мандата от "Ликуда". Этот успех был достигнут за счет выхода ультраортодоксального руководства ШАС за узко-общинные рамки сефардов-харедим. А именно, обращения к социальным интересам широких слоев "Второго Израиля" – отчужденных от власти жителей периферии и неблагополучных кварталов больших городов, в основном (но не только) восточного происхождения. Лидерам ШАС тогда же удалось эффективно освоить и немалый протестный потенциал этого населения, возмущенного агрессивной антиклерикальной пропагандой, на которой была построена кампания партий, поддерживавших тогда кандидатуру Эхуда Барка на пост премьер-министра (включая и знаменитый кампэйн "МВД под наш контроль!" партии "Исраэль ба-алия").

При всем отличии от ШАС в происхождении, структуре, лозунгах и базовых ценностях, НДИ, в определенном смысле демонстрирует похожий социологический феномен. "Наш дом Израиль" был создан в 1999 г. Авигдором Либерманом как "русское" общинное движение на базе конкурирующих с "Исраэль ба-алия" (ИБА) муниципальных списков. Далее, уже в момент создания, НДИ имела вполне ощутимый протестный потенциал. Так, в основании партии, помимо "восставших муниципалов", приняли участие три группы "разочарованных": право-настроенные "русские", которые полагали, что лидеры партий национального лагеря и религиозно-поселенческий истеблишмент относятся к ним как к "соратникам второго сорта"; небольшая, но идеологически влиятельная группа "старых сионистских бойцов", протестующих против своего маргинального положения в "русской" общинной политике конца 90-х; и некоторое количество коренных израильтян и репатриантов разного происхождения, оказавшихся восприимчивыми к либермановской критике судебно-полицейской и бюрократической "олигархии".

А. Либерман (в прошлом – "правая рука" Биньямина Нетаниягу и, в каком-то смысле "архитектор" начального этапа его карьеры в качестве лидера национального уровня) и его сторонники ни тогда, ни потом не скрывали своих общенациональных амбиций, изначально пытаясь выйти за секторальные рамки "русской" политики.

А. Либерман сумел сделать свой проект привлекательным для тех правонастроенных "русских" репатриантов разных волн алии, которые, будучи убежденными националистами-государственниками, в принципе не были готовы голосовать за чисто "этническй" список. Но они же вполне разделяли идею интеграции в местный истеблишмент с "позиции силы", и привнесении русско-еврейских ценностей в "подистрепавшийся" израильский национальный дискурс – во всяком случае, именно так был ими понят посыл лидера НДИ. Именно эти группы, плюс некоторое число коренных израильтян, увидеваших в А. Либермане "сильного лидера", составили его твердое электоральное ядро, которое НДИ, несмотря на все перипетии, в основном, сумела сохранить.

Мы ждем перемен?

Именно эти избиратели дали НДИ в 2006 г. примерно 4 мандата. Еще 1.5-2 мандата "русская партия с израильским акцентом" получила за счет некоторой части умеренно-правых избирателей "Ликуда", многие из которых вернулись туда как только эта главная оппозиционная партия вновь стала набирать очки на фоне кризиса правительства "Кадимы". Наконец, почти половину из 11 тогда полученных НДИ мандатов дали умеренно-правые и социально-ориентированные бывшие избиратели ИБА. Примерно две трети из них (т.е, как минимум 3 из 5 мандатов), когда после выборов выяснилось, что НДИ на первых порах не намерена войти в коалицию, отправились "на забор", где к ним вскоре присоединилось большинство "русских" избирателей "Кадимы", успевших за котроткое время напрочь разочароваться в правящей партии.

Таким образом, при том, что НДИ на протяжении всех послевыборных лет сохраняла свой 10-12-мандатный потенциал, в его структуре происходили серьезные изменения. К началу предвыборной кампании в Кнессет 18-го созыва, как показал опрос, проведенный в декабре 2008 г. агенством "Смит консалтинг", НДИ пользовалась симпатиями примерно 60% тех, кто голосовал за нее в марте 2006 г. Потери от "уплывающих" к другим правым партиям, или в категорию неопределившихся, "русских" голосов покрылись за счет ивритоязычного электората, в первую очередь, избирателей "Кадимы". Потенциальную глубину этого ресурса показало исследование, опубликованное в конце ноября 2008 г. радиостанцией "Решет Бэт", согласно которому только треть избирателей, отдавших за "Кадиму" свои голоса в марте 2006 г. продолжают ее поддерживать (в массе своей – бывшие сторонники "Шинуя", а еще ранее - МАПАЙ/"Аводы"). Что же касается проголосовавших за "Кадиму" умеренно-правых шаронистов, то они вскоре после Второй ливанской войны стали массово возвращаться "домой". Большинство (более четверти электората "Кадимы" 2006 г.) были намерены поддержать "Ликуд", и еще почти 20% отправились "на забор", став объектом весьма небезуспешныех усилий НДИ привлечь часть этого электората.

При этом главной задачей НДИ оставалось найти оптимальное сочетание своего статуса как одновременно "общинной" и общенациональной право-центристской партии. Второе направление резко активизировалось после эффективно проведенной НДИ муниципальной кампании-2008: за ее списки проголосовало около четверти миллиона человек – примерно столько же, сколько "русских" голосов эта партия получила на парламентских выборах 2006 г. В результате, уже имя широкую поддержку на "русской улице", А. Либерман уделил особое внимание повышению популярности НДИ в среде коренных израильтян. С этой целью на реальные места в списке были включены несколько известных, и даже знаковых фигур из числа уроженцев страны, такие как экс-министр внутренней безопасности Узи Ландау, бывший посол в США Дани Аялон, бывший глава организации инвалидов ЦАХАЛа Моше Матлон, а также дочь одного из былых лидеров "Ликуда" – телеведущая и фотомодель Орли Леви. К тому же в поддержку НДИ выступили ряд известных ивритоязычных деятелей культуры и общественно-политических фигур, таких как певец Арик Синай, и министр юстиции Даниэль Фридман.

Наконец, в качестве лидера "русской, но несекторальной партии", Либерман заявил претензии не только на разваливающийся ивритоязычный электорат правого крыла "Кадимы", но и русскоязычных избирателей других общенациональных партий.

Все эти действия явно шли в разрез с устоявшимися в 90-е гг. неписаными правилами игры, согласно которым "общизраильские" элиты были готовы уступить секторальным вождям монополию на их "естественных избирателей" в обмен на согласие не претендовать на большее, чем статус "младшего партнера" и невторжение в сферу "общенациональных интересов". Либерман же, нарушив оба пункта "конвенции", в свою очередь и сам сделал сферу своего естественного доминирования (те самые 50% русскоязычных избирателей, которые теоретически предпочитают голосовать "за своих") также зоной "легитимных претензий" общеизраильских партий. Понятно, не всех, но только тех, кто был готов создать у себя сильное репатриантское крыло и демонстрировать "русский акцент" в своей деятельности.

Список претендентов такого рода включал "Кадиму", в меньшей степени – ШАС и "Аводу", но наибольший потенциал в этом смысле был, естественно, у следующей наиболее вероятной партии власти – "Ликуда", лидеры которого не преминули воспользоваться новыми обстоятельствами. В итоге "у разделительной линии" между НДИ и "Ликудом" в начале нынешней предвыборной кампании появилось весьма пестрое 4-5 мандатное сообщество. На две трети оно состояло из умеренно-правосоциальных бывших "русских" избирателей ИБА и "Шинуя", в 2006 г. разделивших свои симпатии между НДИ и "Кадимой". Еще треть составляли бывшие избиратели "Ликуда", решившие на сей раз поддержать А. Либермана, и члены "русского правого" крыла НДИ, которые разрывались между лояльностью "своей" партии и желанием привести Биби на пост премьера.

Проведенные во время предвыборной кампании опросы только подтвердили ощущения, что НДИ и "Ликуд" во многом борются за одни и те же русско- и ивритоязычные группы, в основном, в правоцентристской части политического спектра. Так, по данным агенства "Шваким-Панорама" (январь 2009 г.), почти половина тех, кто поддержал НДИ в 2006 г., и был намерен сделать это снова, назвали "Ликуд" в качестве своей "второй электоральной опции". В свою очередь, почти треть потенциальных избирателей "Ликуда" в качестве такой опции называли НДИ.

В практическом плане, долгое время основной вектор движения на этом поле был направлен в сторону "Ликуда". По данным упомянутого опроса Смита, эту партию были намерены поддержать более 20% избирателей НДИ образца 2006 г. "Встречный поток" в НДИ из "Ликуда" и других правых партий был существенно меньшим, что еще раз подтверждает тот факт, что потери "справа" Либерману обычно удается компенсировать и даже перекрывать (на 1-2 мандата) приобретениями в умеренно-правом центре. Этот ход принес неплохие результаты НДИ в марте 2006 г., и у лидера партии не было причин не воспользоваться им снова.

Бегин – или Гайдамак?

И тут случилось то, что крайне сложно было предвидеть: уже устоявшаяся к концу 2008 г. электоральная картина начала радикально меняться – впрочем, это коснулось не только НДИ. Причиной стала трехнеделная операция "Литой свинец", проведенная ЦАХАЛом против ХАМАСа в секторе Газе. Она вызвала у большинства израильтян двойственные чувства: восхищение блестяще организованной и ювелирно проведенной, в военном отношении, операцией, и глубокое разочарование ее весьма невнятными политико-дипломатическими итогами. "Позитивом" воспользовался министр обороны Э. Барак – возглавляемая им "Авода", фракция которой в будущем Кнессете имела все шансы сократиться вполовину, а то и на две трети, смогла вернуть себе часть ушедших в другие левые партии голосов и вновь взмыла в опросах до 14-16 потенциальных мандатов.

Что же касается разочарования и возмущения решением правительства прекратить зачистку Газы "за 20 секунд" до того, как окопавшийся там режим радикальных исламистов должен был окончательно рухуть, то эти чувства эффективнее других "абсорбировал" А. Либерман. Рейтинг его партии стал расти на мандат-полтора в неделю и на момент проведения последних разрешенных к публикации опросов составлял, как отмечалось, 18-21 мандат. Это свидетельствует о серьезной перестановке сил в право-центристском лагере. Если раньше конкуренция НДИ с "Ликудом" шла в основном за "неопределившихся" избирателей, готовых взвесить и ту, и другую опцию, то есть А. Либерман укреплял позиции своей партии за счет голосов, которые "недополучал" Б. Нетаниягу, то ныне к НДИ потянулись некоторые из тех, кто, казалось бы, уже сделал свой выбор в пользу "Ликуда" (таких, по разным оценкам, набирается от 2-х до целых 5 мандатов). Более того, НДИ, согласно некоторым данным может получить 2-3 мандата даже за счет своего "антагониста" – социально-популистской партии религиозных сефардов ШАС.

Объяснить эти процессы только "эффектом Газы" невозможно – несвоевременное решение правительства прервать операцию "Литой свинец" кртитикуют даже некоторые левые политики, а в правом лагере этого не делает только ленивый, хотя А. Либерман, наверное, выбирает самые резкие выражения. Тот факт, что именно в этот момент начала приносить обильные политические дивиденды многолетняя критика А. Либерманом лидеров израильских арабов (ибо масса израильтян была крайне возмущена открытой солидарностью с ХАМАСом ряда арабских депутатов Кнессета) объясняет многое, но тоже не все.

Судя по всему, А. Либерман оказался в фокусе более глобальных процессов, к некоторым из которых он причастен, а в отношении других – просто "оказался в нужном месте в нужное время". Главным из них является возрастание протестного потенциала израильского общества – как на социально-популистском уровне, так и по отношению к существующей системе распределения власти в целом. Здесь, в свою очередь, есть два аспекта.

Во-первых, А. Либерман стал символом интересов "периферийных" (как в социальноим, так и физическом смысле) слоев и групп, часть которых всерьез воспринимает его призывы к реформе политических и экономических структур, ответственных за то, что "непривилегированные слои Израиля отчуждены от власти и собственности". Этим, кстати, и объясняется неожиданный взрыв симпатии к Либерману даже со стороны многих сефардов-традиционалистов. И решение полиции резко активизировать, за две недели до выборов, тянущеееся более 10 лет расследование в отношении А. Либермана, лишь придало импульс подобным настроениям в этих кругах, где лидера НДИ все чаще сравнивают с бывшим лидером ШАС Арье Дери, называя его единственным политиком, говорящим правду, и за это преследуемым "ашкеназскими элитами".

Во-вторых, вопреки распространенному стереотипу, А. Либерман в какой-то момент перестал быть "персоной нон-грата" и в кругах "широкого центра", ядро которого представлено большой группой из числа несколько поправевшего, в свете последних событий, ашеназского среднего класса из благополучных городов центра страны. Многие из представителей этой категории, заявка на овладение которыми ощутимо видна в лозунгах и тактике НДИ, полагают, что жесткая фразеология А. Либермана зачастую - лишь обрамление довольно умеренных идей, которые вполне готов "купить" израильский "центристский мэйнстрим". Так, даже недавно "ультраправая" концепция обмена поселенческих блоков Иудеи, Самарии и Иорданской долины на районы внутри "зеленой черты", плотно населенные израильскими арабами, сегодня воспринимается (если не на уровне практики, то на уровне символа) чуть ли не как часть общественного консенсуса, причем первые признаки этой трансформации были заметны еще два года назад.

С этого "старта" у НДИ есть возможность двигаться по двум направлениям, каждый из которых имеет прецеденты в израильской политике. Первый – последовать примеру Менахема Бегина, который сумел одновременно сделать – и органично сочетать – три вещи. Во-первых, сохранив "общинно-идеологическое" содержание возглавляемого им движения ревизионистов "Херут", сделать его ядром широкого социально-либерального блока. Во-вторых, использовать изменение политических и экономических пристрастий среднего класса. И, в-третьих, обеспечить массовую поддержку евреев-выходцев из стран Азии и Северной Африки, которые длительное время находились на периферии общественно-политической и экономической жизни. Если заменить, "сефардов" на "русских" (а еще лучше добавить первых ко вторым), то такая схема может подойти и НДИ.

Но возможен и другой путь, который, хотя он и имеет немало примеров в истории, назовем, в честь последнего прецедента, "моделью Гайдамака". А именно: стать лидером всех "обиженных и угнетенных" и вечным несистемным оппозиционером, вместо "игры по правилам" ждущим возможности призвать народ к "революционному перераспределению власти". Каков будет выбор?

Изрус, 9.01.2009

Д-р Владимир (Зеэв) Ханин - сотрудник отделения политологии Университета Бар-Илан, политический комментатор радио «Голос Израиля» и телеканала "Израиль плюс".

Другие статьи о выборах

Другие статьи Зеева Ханина

К списку аналитических статей

Hosting by