д-р Зеэв Ханин

Партийно-клановые структуры власти современного Израиля. Опыт типологии

Введение

Партийно-политическая система государства Израиль - единственной полноценной либеральной демократии на Ближ-нем Востоке в очередной раз переживает существенную трансформацию. Попытка прежнего премьер-министра страны Ариэля Шарона восстановить после тридцатилетнего перерыва доминантный центр власти в лице правящей "центристской" партии Кадима и связанных с ней групп политических и экономических интересов оказалась явно неудачной. На выборах 2006 г. Кадима набрала лишь 29 мандатов - менее четверти 120-местного израильского Кнессета (парламента), что неизбежно делало ее меньшинством в любой коалиции. Будущее этой партии еще более туманно: судя по опросам общественного мнения, если бы выборы состоялись сегодня, то Кадима набрала бы не более 9-12 мандатов. Судя по всему, израильская политическая система возвращается к двухпартийной (а точнее, "двублоковой") модели, когда в политическом спектре страны доминировали левоцентристская партия Труда (Авода) и правоцентристское движение Ликуд. Что же касается Кадимы, то она в лучшем случае будет в стоянии продолжить свою политическую карьеру в качестве стандартной "партии центра", втиснутой в узкое пространство между Аводой и Ликудом. Однако не исключен и более пессимистический вариант, при котором Кадима перед следующими выборами развалится на куски, каждый из которых будет искать путь присоединения к какому-либо более перспективному списку, так как их шанс в одиночку преодолеть электоральный барьер будет невелик.

Подобная перспектива не слишком радует ту часть элит "Первого Израиля" (причастные к власти, в массе своей лево-настроенные группы ашкеназского среднего класса из благополучных городских кварталов и поселков центра страны), которые в свое время инициировали создание Кадимы как своего рода "реинкарнацию" почти безраздельно правящей до 1977 г. правосоциалистической МАПАЙ. И потому эти элиты и группы интересов уже сегодня вынуждены срочно озаботиться поиском нового политического проекта. Как можно предположить, одним из путей решения этой проблемы является возрождение идеи Эхуда Барака образца 1999-2000 г. - объединение партии Труда и некоторых других левоцентристских и секторально-общинных списков под "зонтиком" широкого блока "Единый Израиль". Если этот проект состоится, то не исключено, что сам Барак сосредоточится не столько на укреплении "формальных" институтов Аводы, сколько своего персонального политического лагеря.

Ничего принципиально нового в этом нет. Неформальные внутрипартийные группировки, поддерживающие тех или иных политических лидеров (и восходящие, по видимому, к популярному до сих пор в Израиле институту т.н. "домашних кружков") - это неотъемлемый атрибут израильских "исторических" партий едва ли не с момента их зарождения в рамках сионистского движения начала прошлого века. Речь идет о достаточно аморфных, но сравнительно стабильных группах партийных политиков, связанных отношениями взаимной лояльности и обмена услугами. Кроме того, члены таких неформальных группировок (известных в литературе как "клики" или "политические кланы")¹ обычно замыкали на себя контакты с функционерами и активистами исторически связанных с партиями деловых, производственных, образовательных, информационных, культурологических и т.д. институтов, а также женских, молодежных, секторально-этнических и поселенческих (коллективные поселки внутри и за "зеленой чертой") движений.

Вместе с тем и эти неформальные политические институты претерпели существенную трансформацию в последние два-три десятилетия в связи с превращением ведущих израильских партий из массовых движений в преимущественно парламентские организации. В свое время это стало ответом на глубокие изменения, произошедшие в Израиле в последние десятилетия - и в первую очередь, на превращение общества из "унитарного" в плюралистское, легитимацию идеи мультикультурализма и возрастание политического веса новых элит и различных социальных, культурных и общинных групп². С середины 70-х и до конца 90-х гг. ХХ в. партии постепенно переносили центр тяжести с работы с собственными членами на работу по мобилизации электоральной поддержки широких масс населения³. В силу этого в партиях постоянно снижалась роль формальных бюрократических институтов, и соответственно шло снижение роли партийной бюрократии и возрастание значения политтехнологов, аналитиков и структур по формированию общественного мнения, а также внепартийных, в том числе неформальных, механизмов политической мобилизации и внешних источников финансирования.

Соответственно, и неформальные группировки партийных политиков все дальше выходили за рамки "материнских партий" и связанных с ними организаций и движений, и становились ядром более широких сетей взаимоотношений с деловыми, управленческими, академическими, военными, информационными и прочими кругами, элитами и группами интересов. Очевидно, что Эхуд Барак, победив в 1999 г. на прямых выборах премьер-министра, объявив себя "Премьер-министром всех-всех-всех", последовательно укреплял клановые, по сути, структуры своей личной власти в рамках аморфного избирательного блока "Единый Израиль" за счет формальных структур партии Труда, действовал вполне в духе этой тенденции. Близкие тенденции имели место и в другой ведущей партии - Ликуд, которая на рубеже XX-XXI веков все больше превращалась в организационно рыхлую группировку, своего рода "политический супермаркет", под крышей которого в сложном симбиозе конкурентного сотрудничества функционировали исторически связанные с движением разнородные группы идеологических, политических, социально-экономических и общинных интересов. Закономерно, что в рамках движения постепенно сформировалась сложная комбинация формальных и неформальных структур власти. Ее ядром на определенном этапе стал "ближний круг" тогдашнего лидера партии премьер-министра Ариэля Шарона, известный как "Форум Шикмим" (по имени фермы в Негеве, принадлежащей семье Шаронов). Эта структура, судя по всему, возникла как группа поддержки А. Шарона в борьбе за его лидерство в Ликуде после выборов 1999 г. В состав группы, координаторами которой, по имеющимся данным, были личный советник Шарона адвокат Дов Вайсглас и сын А. Шарона Омри, помимо политтехнологов Эяля Арада, Реувена Адлера, Лиора Хорева и Кальмана Гаера, вошли тщательно отобранные влиятельные (или, вследствие принадлежности, ставшие влиятельными) представители политической, военной, профессиональной, административной, СМИ и деловой элиты страны, связанные с лидером многоплановыми персонально-деловыми взаимоотношениями.

"Большие партии": взаимодействие формальных и неформальных структур власти

Группировки типа "Форума Шикмим" Ариэля Шарона и "ближнего круга", который начал, но, вероятно, все еще не завершил формировать Эхуд Барак, существенно отличались от "номенклатурных партократических кланов" в МАПАЙ, семейно-родовых группировок в арабских партиях или структур типа "Советов мудрецов Торы" в партиях ультраортодоксов. Они представляли собой властные структуры нового типа, вплетенные в более сложную систему взаимоотношений с традиционными персональными лагерями, идеологическими фракциями и группами интересов в партиях, квази-государственных органах (Гистадруте, Сохнуте, Земельном Фонде и т.д.) и институтах исполнительной власти, что, понятно, было ответом на нынешние политические реалии. Тем не менее и для "новых кланов" инфраструктура партий и прежде всего их "центры" (постоянные члены периодически созываемых партийных конференций, нечто вроде расширенного состава ЦК) остаются главной политической "площадкой", где только и возможна реализация максимальных властных амбиций.

Так, победа тогдашнего председателя Гистадрута Амира Переца в борьбе за пост лидера партии Труда в 2005 г. была обеспечена весьма пестрой коалицией. В нее входили группировка бывших активистов "профсоюзной" партии Ам Эхад (в массе своей - членов рабочих комитетов государственных и профсоюзных компаний); части "старых аводинских кланов" (Ш. Симхона, Б. Бен-Элиэзера и др.), "третьего поколения" номенклатуры МАПАЙ и идеологической группы "новых левых", в свое время инициировавших принятие партией "концепции Осло". Иная комбинация этих же сил в 2006 г. способствовала замене А. Переца И. Бараком⁴.

Не менее ярким примером этого явления был Ликуд в период лидерства Ариэля Шарона. Встав во главе этой партии и подняв ее "из руин" после поражения на выборах 1999, приведя ее к победе в 2003 г., А. Шарон попробовал превратить Ликуд в инструмент реализации главного политического проекта своей второй каденции - программы "одностороннего отделения" от палестинских арабов. Эта задача потребовала выстраивания отношений с различными компонентами инфраструктуры движения, которых Шарону следовало, согласно его политической логике, превратить в элементы становления режима своей личной власти.

В первую очередь это касается статуса идеологических фракций, которые прежде естественным образом играли роль важного элемента ликудовского симбиоза. Занимая, по крайней мере официально, одну из верхних позиций в иерархии формальных и неформальных партийных структур, эти фракции, как правило, действующие в виде "кружков" (хугим) или "форумов" (таких, как "Форум за сохранение идеологических ценностей Ликуда", блок "Еврейское руководство"и др.), очевидно влияли на расстановку политических сил и процесс принятия политических решений.

Однако в условиях превращения партии в один из столпов "режима размежевания", бюрократические институты Ликуда и связанные с ними формальные и неформальные структуры неизбежно приобрели "второе дыхание", резко усилившись за счет идеологических групп. Не случайно, что до завершения этого процесса Шарону оказалось недостаточно статуса "харизматического лидера" партии, чтобы выиграть внутрипартийный референдум по вопросу об "одностороннем отделении" и ряд голосований по связанным с ним темам в ЦК и на съездах Ликуда. Лишь поставив своих людей во главе Секретариата Ликуда (партаппарат), Исполкома ЦК (органа политического руководства) и Политбюро, ответственного за выработку официальной идеологической линии движения, и усилив значение двух последних, А. Шарон сумел восстановить контроль над собственной партией.

Одним из таких ресурсов являются Уже через год после выборов 2003 г., вернувших Ликуду статус крупнейшей фракции Кнессета, "обновленный" партаппарат и связанные с ним группы интересов стали главным инструментом по расколу и изоляции внутрипартийной оппозиции Шарону и его программе "одностороннего отделения" - т.н. "повстанцев", получивших почти однозначную поддержку идеологических фракций партии. Ариэль Шарон, эффективно манипулируя своими политическими ресурсами и превратив большую часть влиятельных ликудовских "кланов" в младших партнеров своего лагеря, фактически не оставил своим идеологически мощным, но организационно слабым противникам почти никакого шанса. В результате, выиграв внутрипартийный референдум и большинство голосований в ЦК, идеологическая оппозиция, практически отчужденная от контролируемого партаппаратом механизма распределения ресурсов и принятия стратегических решений, так и не сумела перевести эти успехи в практические шаги.

контакты и поддержка третьей группы внутрипартийных структур, также оказывающих немалое влияние на расстановку политических сил в движении и связанных с ним структур и организаций. Речь идет о разного рода "лобби" (шдулот), "направлениях" (хативот) и других группах оформленных секторальных интересов: социальных, этнокультурных, профессиональных, региональных и т.д. Часть из этих, как правило, признанных уставом партии категорий - молодежь, репатрианты, женщины, интеллигенция, этнические меньшинства, "религиозные", жители сельскохозяйственных поселений, городов развития и т.п. - имеют не только некоторые формальные организационные рамки, но и "бронированные" за представителями этих групп места в избирательных списках.

Наконец, четвертую и, пожалуй, наиболее влиятельную группу партийных институтов составляют персональные политические лагеря (маханот). Роль последних в структуре Ликуда (как и других израильских партий) особенно велика. Верхушку этих достаточно аморфных неформальных объединений (являющихся израильским вариантом группировок кланового типа) образует сравнительно узкая группа представителей политической и административной элиты национального и регионального уровня, связанных отношениями личной лояльности и взаимным обменом услугами. По имеющимся данным, список такого рода структур в Ликуде до его раскола в октябре 2005 г, включал персональные лагеря премьер-министра А. Шарона (куда входила и группа тогдашнего министра обороны Ш. Мофаза), а также бывших министров Б. Нетанияху, с. Шалома, Ц. Ханегби, И. Каца и Л. Ливнат. Считается, что свой лагерь в партии, формально в ней не состоя, имеет и бывший Гендиректор Ликуда и Министерства главы правительства, глава "русской" партии "Наш дом - Израиль" А. Либерман.

Более периферийное положение занимали некогда влиятельный лагерь Д. Леви, выдвинувшийся еще в 70-е гг. как представитель "социального лобби", а также лагеря министров Э. Ольмерта и М. Шитрита. Очевидные попытки по сколачиванию собственных политических лагерей на основе близости идеологических взглядов также предпринимают бывший неформальный глава "повстанцев" (противников плана Шарона в Ликуде) У. Ландау и глава правой внутрипартийной организации "Еврейское руководство" М. Фейглин.

Среднее звено клановых структур Ликуда образовывали сравнительно стабильные "неформальные политические группы", в большинстве состоящие из членов пленума ЦК, как правило, функционирующих на базе крупных отделений партии, муниципальных блоков и административно-хозяйственных структур. Из наиболее известных группировок такого рода упомянем "иерусалимские группы" Ицхака Койфмана, Игаля Амеди и Рафи Бар Хена; группу "профсоюзных бойцов" Хаима Каца (перешедших в Ликуд вслед за своим патроном из гистадрутовской партии "Ам Эхад" после ее присоединения к Аводе); "северные группы" братьев Леви, Гастона Малка и Ицхака Регева и т.д. Именно в руках этих групп фактически находилось формирование основного состава Центра партии и функционирование его основных секторальнолоббистских институтов. Эту ситуацию проиллюстрировал председатель молодежного движения Херута (исторического ядра Ликуда) Йоэль Хасон: "Меня избрали в отделении Ришон леЦиона. Сначала я заручился поддержкой 100 членов движения. Перед самими выборами я присоединился к одной из групп в поисках более широкой поддержки и, на свое счастье, выиграл"⁵.

Большая часть лидеров этих неформальных групп находится в отношениях взаимного обмена услугами с лидерами ведущих лагерей. Эти связи, однако, могут быть весьма подвижными. Например, в ноябре 2005 г. глава влиятельной "йеменитской муниципальной группы" активистов и членов ЦК Ликуда, зам. мэра Раананы Узи Коэн покинул лагерь сторонников Биньямина Нетаниягу и открыто перешел на сторону Сильвана Шалома. "После смены власти в Аводе, - пояснил он, - появилось несколько вакантных мандатов, которые будут разыграны по исключительно этническим соображениям. Поэтому лучше, если во главе Ликуда встанет Шалом… У ашкеназа Биби (Нетанияху) нет шансов победить сефарда Переца". Аналогичную позицию занял председатель горкома Ликуда в Кфар-Сабе Шломо Мадмон: "Я очень ценю и уважаю Биби, но сейчас мы должны кое-что противопоставить (лидеру партии Труда "сефарду") Амиру Перецу"⁶. Депутат Хаим Кац, который возглавлял группу из около 90 членов Центра, в массе своей членов рабочих советов авиационной промышленности, вполне откровенно сказал о том, какой приказ он даст "своим верным солдатам". "Узи Ландау - что в нем хорошего? Дани Наве, Моше Кахалон, Исраэль Кац, Гидеон Саар, Лимор Ливнат, Лея Нес - что в них хорошего? Я поддерживаю только тех, кто должен быть в следующем Кнессете!"⁷.

Наконец, нижнее звено ликудовских "кланов" образуют члены ЦК, известные как "электоральные посредники" (кабланей колот) - представители контролируемых Ликудом муниципальных органов и общественных организаций, политические назначенцы в министерствах и госкампаниях, а в арабоязычном секторе - вожди бедуинских племен и старейшины друзских деревень и т.д. К числу кабланей колот, сумируя мнения экспертов, следует отнести любого активиста партии, способного тем или иным способом ввести в ее ЦК 10-15 своих сторонников и эффективно обменять их голоса и другие услуги на поддержку групповых "патронов" и лидеров политических лагерей. Фактически к этой категории политиков, как вполне откровенно заметил тот же Йоэль Хасон, может быть отнесен "любой активист, который, будучи избранным в ЦК, становится местным боссом и делает карьеру"⁸.

Патроны и клиенты

В итоге как в Ликуде, так и во многих других израильских партиях и вокруг них образуются широкие "патронажно-клиентельные сети", которые превращают политические кланы в развернутые структуры и придают им значительную стабильность. Именно они контролируют как реальный механизм функционирования "партийных машин" (включая формирование избирательного списка и назначения в партаппарате) так и разветвленную систему связей с представителями различных общественных элит (бюрократической, силовой, хозяйственной, информационной, религиозной, академической, предпринимательской и т.д.). И именно поэтому они стоят, в конечном итоге, за успехами или неудачами тех или иных идеологических фракций и секторальных лобби.

В этом смысле персональные политические лагеря в Израиле типологически сближаются с неформальными структурами власти в странах "второго" и "третьего" миров (попытка исследования этих структур была нами предпринята на примере сравнительного анализа партийно-клановых и этнорегиональных группировок в постколониальных и постсоветских странах)⁹.

Подобно отмеченным структурам, партийно-политические кланы в Израиле являются институционализированной формой отношений политического клиентелизма. Их участники, как правило, тесно сплочены системой непосредственно-личностных (дружеских, родственных, этнических, земляческих) или превращенно-личностных (деловых, профессиональных, имущественных, административных и т.д.) взаимоотношений. Отношения членов политического клана с его лидером (как правило, политиком или бюрократом высокого ранга) строятся на принципах персональной лояльности последнему и взаимном обмене услугами. Лидер вправе рассчитывать на максимальное задействование его клиентами имеющихся у них связей и возможностей для укрепления положения патрона во властных структурах. Патрон, в свою очередь, обеспечивает своим сторонникам возможности карьерного продвижения (политические, административные и профессиональные назначения, например, в муниципалитетах, советах директоров госкомпаний, профсоюзных комитетах, судах по трудовым искам, религиозных советах и пр). Его обязанность - также обеспечить доступ к источникам материальных и социальных привилегий - от минимальных (типа анекдотических просьб членов Центра к министру обороны сократить сыну срок резервистской службы, министру здравоохранения - обеспечить дипломированную медсестру в помощь недавно родившей дочери, а министру транспорта - помочь получить лицензию на такси) до вполне внушительных благ. Среди последних обычно доминируют деньги, официальные поездки за рубеж, гарантированные кредиты, лицензии, государственные контракты, участие в приватизации прибыльных госпредприятий и т.п., равно как и гарантии личной (юридической и политической) безопасности. Главным аспектом этой деятельности была и остается раздача политических назначений. Так, по данным журналистских расследований, самую разветвленную систему политических назначений создали в свое время премьер-министр Ариэль Шарон и его сын Омри.

Как пишет "The Marker", если парламентская активность Омри Шарона приближалась к нулю, то "в СМИ, государственных компаниях, просто в тель-авивских кафе имя Омри Шарона обладало немалым весом. Оно обозначало политические комбинации, теплые места, назначения на высокие должности. Омри заключал подковерные сделки, он звонил куда нужно, одного продвигал, другого задвигал, и каждый понимал, что если не ублажить царевича Омри, то синекура отойдет к другому. У власти Омри был один-единственный источник - его отец, премьер-министр Израиля. Все его влияние заключалось в том, что в нужный момент Шарон-младший мог встретиться с Шароном-старшим и внушить нужные идеи"¹⁰.

Согласно журналистскому расследованию 10 канала израильского телевидения, большая часть этих назначений преследовала цель обеспечить поддержку отцу на ключевых голосованиях в ЦК Ликуда и в Кнессете. Например, когда в августе 2004 г. должно было состояться голосование в ЦК с целью утвердить согласие Ликуда на присоединение лейбористов к правящей коалиции, Омри Шарон организовал поддержку ряда членов Центра, соответствующим образом "вознаградив" их за услуги. Так, согласно упомянутой передаче, влиятельный "электоральный посредник" Шломо Бен-Амра был назначен директором госкомпании, глава отделения Ликуда в Кфар-Сабе Рахамим Эден - членом совета директоров крупного правительственного агентства, а другой активист Ликуда, Овед Йехизкель, получил должность регионального директора службы индустриального развития в министерстве Эхуда Ольмерта¹¹. По данным прессы, "перед судьбоносным голосованием в Центре Омри Шарон усиливал давление на членов Центра. Сотни активистов ловили момент и обращались к нему с бесчисленными просьбами. Перед проведением последней конференции "Ликуда" с участием Ариэля Шарона (голосование о проведении досрочных праймериз) верные помощники переговорили почти со всеми 3000 членов Центра и всем им обещали помощь"¹².

Массовые политические назначения активистов Центра Ликуда Омри организовал и через Министерство промышленности, торговли и труда, которое тогда возглавлял первый заместитель премьер-министра и "официальный наследник" А.Шарона, ныне премьер-министр и глава партии "Кадима" Эхуд Ольмерт, который управлял тогда целой империей влиятельных организаций. Эхуд Ольмерт, который стремился тогда укрепить свои позиции в партии, использовал Центр инвестиций, Управление малых бизнесов, Службу по трудоустройству, Отдел по выдаче разрешений на найм иностранных рабочих, Управление теле- и радиовещания, телефонную компанию "Безек" и другие подведомственные ему организации для продвижения интересов членов Центра партии¹³.

По данным "Едиот Ахронот", другим каналом этой деятельности стало перешедшее в министерство главы правительства управление религиозными учебными заведениями, религиозные услуги населению и деятельность религиозных советов. В силу этого министерство получило возможность бесконтрольно заниматься перераспределением средств и назначать угодных членов Центра "Ликуда" в религиозные советы. Например, "поставщика голосов для Нетаниягу, Ицика Койфмана, Омри Шарон переманил к себе, дав ему сытый и благополучный религиозный совет". Член Центра "Ликуда" из Бней-Брака Амрам Бенизри стал исполняющим обязанности председателя религиозного совета в Кирьят-Ате с "соответствующей его статусу зарплатой и оплатой расходов на содержание автомобиля". Шломо Йехезкель, отец Ави Йехезкеля, помощника премьер-министра по делам поселений, получил синекуру в виде должности исполняющего обязанности председателя религиозного совета в Лахише. 5 членов Центра "Ликуда" были введены в беэр-шевский религиозный совет, а еще 2 члена Центра "Ликуда" получили религиозный совет в Акко. Как отметил член Центра "Ликуда", знакомый с этим явлением, "Шарону нужны люди на местах, а религиозные советы дают прекрасную возможность контроля над ситуацией"¹⁴.

Чувствовал ли Омри Шарон, спрашивает политика корреспондент "Едиот Ахронот", что не к лицу человеку в его положении заниматься такими делами? "Это немного неуместный вопрос, потому что, оглядываясь назад, это выглядит некрасиво. Но так было принято, и мы так и делали. Спросите меня сегодня, я отвечу вам очень четко: "Это возмутительно, это недопустимо, это коррупция, и все такое". Но чем он отличается от Лимор Ливнат, Дани Бенлулу или Моше Кахалона? Все они поступали точно так же. Каждый из них старался подружиться с наибольшим числом чиновников, чтобы заручиться поддержкой еще пары членов Центра. Все эти члены Центра сновали между канцеляриями министров и депутатов и передавали свои просьбы. Помните, как они роились в Кнессете? Ну, так что, что им что-то делали? Тот, кто пытается выставить себя здесь незапятнанным, просто лицемер"¹⁵.

И действительно, Глава Секретариата Ликуда Цахи Ханегби в бытность министром экологии стал объектом судебного разбирательства за массовую раздачу синекур своим приближенным из Центра партии. В отчете государственного контролера за 2005 г. утверждалось, что министр сельского хозяйства Исраэль Кац также превратил министерство в место массового трудоустройства для своих союзников из членов Центра партии "Ликуд" и их родственников. По версии полиции, советник Каца отвечал за прием на работу в министерство нескольких десятков человек, связанных с министром и с партией. В отчете сообщалось, что многие временные работники службы надзора сельского хозяйства также являлись политическими назначенцами, связанными с министром Кацем и "Ликудом"¹⁶. В июне 2006 г. внимание общественности привлек отчет Госконтролера Мики Лингенштрауса, в котором ое подверг жесткой критике политические назначения в МИДе¹⁷.

Комментируя эти данные, депутат Кнессета Моше Гафнии заметил: "Человек, получающий чисто политическое назначение, обязательно присоединится к лагерю своего патрона"¹⁸. Упомянутый лидер Хайфской группы Ицхак Регев также считает, что, "если на бармицву сына или на свадьбу дочери приходит министр финансов или министр иностранных дел, это повышает твой статус в обществе, в глазах семьи, друзей и сослуживцев. Но это не единственная причина. Каждому хочется быть избранным в кнессет, стать мэром или депутатом местного совета, возглавить какую-нибудь государственную компанию". Возглавляющий близкую по структуре территориальную группу в Раанане, зам. мэра города Узи Коэн, на протяжении тридцати лет заседающий в Центре, также не сомневается, что "желание партийных активистов на местах войти в ЦК проистекает прежде всего из надежды получить влияние на принятие решений в государственно-социальной сфере"¹⁹.

Заключение

В итоге возникает ситуация, которую весьма нелицеприятно охарактеризовал тогдашний спикер парламента Реувен Ривлин. По его мнению, "если раньше [в Кнессет] приходили служить народу, то теперь лишь ублажают собственные амбиции …, в Кнессете, увы, больше нет таких ярких личностей, как Давид Либаи и Амнон Рубинштейн. Они ушли, потому что не готовы были к обязательным походам на свадьбы и бармицвы детей членов ЦК (иначе - не поддержат на праймериз!)²⁰.

Вместе с тем данная картина, по-видимому, все-таки является не столько основой, сколько издержками израильской модели либеральной демократии, и указанный механизм, элементы которого присутствуют во всех западных режимах, ни в коей мере не покрывает большей части израильского политического поля. Усиление партийно-клановых структур в Израиле в первые годы наступившего века обусловлено скорее ситуативными обстоятельствами. Оно произошло в обстановке глубокого общественного раскола, вызванного реализацией "плана размежевания", в силу чего в стране, пожалуй, впервые за всю ее историю сложилась весьма непривычная ситуация. В каком-то смысле можно говорить о том, что единая политическая система Израиля в какой-то момент начала распадаться на две взаимодействующие, но не совпадающие подсистемы - одна в рамках правящего слоя, другая - на базе отчужденных от власти общественных слоев, групп и их элит. Промежуток между этими подсистемами стал активно заполняться, с одной стороны, внепартийными политическими движениями, организациями и инициативами, а с другой - неформальными структурами власти разного веса и влияния.

Вместе с тем даже наиболее влиятельным неформальным политическим группировкам, таким как группа А. Шарона "Форум Шикмим" в Ликуде или политический лагерь Ш. Переса в Аводе, так и не удалось полностью интегрировать в свою структуру соответствующие политические движения и превратить формальные политические институты в простое продолжение контролируемых кланами патронажно-клиентельных сетей. Это, в конечном итоге, и вынудило Шарона и Переса оставить соответственно Ликуд и Партию труда и основать новое движение Кадима, тем самым превратив границу между "партией власти" и оппозицией из неформальной в официальную. Вслед за ними в Кадиму перешло и немало клановых лидеров. Судьба их группировок, при этом была различной, однако в большинстве случаев, по имеющимся данным, они просто разделились, образовав в новой партии свои "филиалы". Что же касается "Форума Шикмим", то после ухода с политической сцены Шарона и фактического провала Кадимы (которая формально все же стала правящей партией) на выборах 2006 г., он был распущен, а наследник Шарона Ольмерт приступил к формированию собственного политического двора. Бывшие "шаронисты" получили "синекуры" в государственном и коммерческом секторе (например, Дов Вайсглас стал Гендиректором "Безека", Ури Шани - Гендиректором крупнейшего строительного концерна "Шикун убинуй", входящего в группу, владельцем которой является ведущий израильский "олигарх" Шери Арисон, и т.д.). Вскоре, однако, начался процесс политической эрозии Кадимы, благодаря которому Ольмерт так и не сумел завершить свой проект.

Очевидно, что отмеченное возвращение политической системы страны к модели соперничества двух ведущих партий вновь приведет к "перемешиванию" политической мозаики и на уровне неформальных структур власти. Понятно также, что "лидерский вакуум" в правоцентристской части политического спектра не может существовать долго, и формирование там нового "технократического клана" обусловлено всей логикой нынешнего этапа израильской политики. В настоящий момент, насколько можно судить, этим активно занят нынешний лидер Ликуда и лидер оппозиции Биньямин Нетанияху, который, судя по опросам, пока имеет неплохие шансы стать главой правительства после очередных выборов. Проведенная им реформа структур Ликуда, в частности, переход к формированию избирательного списка в Кнессет голосованием всех членов партии, как раз и имела явной целью переподчинить лидеру или, как минимум, ослабить ведущие неформальные группировки. Успех этой деятельности пока ограничен: по ряду свидетельств, "прорваться" к рядовым активистам через плотные ряды местных и региональных "манипуляторов" крайне не просто.

Однако намного важнее то, что сложившиеся в ведущих израильских партиях институционализированные типы патронажно-клиентельных отношений как механизм доступа к распределению общественных ресурсов воспринимаются подавляющим большинством израильтян как нелегитимные. Так, опрос, проведенный в конце октября 2006 г. показал, что израильтяне весьма обеспокоены уровнем коррупции властных структур в стране (73% назвали этот уровень "высоким" или "очень высоким"). Наиболее тяжким нарушением граждане считали использование государственных средств в личных целях (83%).; получение денег и услуг в обмен на продвижение интересов и назначение приближенных, не соответствующих должности, на различные посты (81%); непотизм (80%), использование общественных денег для поддержки определенных групп (79%), обман граждан (76%) и сокрытие правды от общественности (72%). Причем 58% опрошенных относят всю эту ситуацию преимущественно на счет политических партий²¹.

Не случайно и нарастание общественной критики и активизация деятельности соответствующих институтов гражданского общества, которые правящие круги страны, особенно в свете восприятия в Израиле итогов Второй ливанской войны, уже никак не могут игнорировать.

Таким образом, между неформальными партийно-политическими группировками (лагерями) Израиля, с одной стороны, и политическими кланами постсоветского и постколониального мира, с другой, при всей внешней схожести существуют и принципиальные различия.

1. Несмотря на "тесноту связей" и многочисленные остатки традиционных отношений, доминируют "превращенно-личностные", а не непосредственно-личностные связи (верность должности, а не человеку).

2. В отличие от развернутых общинно-трайбалистских структур стран "третьего мира", израильские политические лагеря не охватывают, за исключением находящихся на периферии политической системы партий евреев-ультраортодоксов и израильских арабов, целые социальные сегменты (т.е. ведущие израильские партии - не есть "расширение" соответствующих политических кланов).

3. Израильские "кланы" образуют важный, но не единственный и не центральный элемент реальной политической системы страны.
----------------------

1 Детальный анализ теории партийно-клановых группировок такого рода содержится в нашем исследовании: Vladimir (Ze'ev) Khanin, "Non-Formal Structures of Power (Clans) and Administration Models in the Post-Soviet and Post-Colonial World", in Gammer, M. (ed.) Community, Identity and State: Comparing Africa, Eurasia, Latin America and the Middle East (London: Routledge, 2004), с. 42-68.
2 См.: Новые элиты Израиля. / Под. ред. Э. Бен-Рафаэля, Б. Нойбергера и др. - Иерусалим: Дом Бялика, 2007 (на иврите).
3 См. Гиора Гольдберг. Партии в Израиле: от массовых - к электоральным. - Тель-Авив: Рамот, 1992 (на иврите).
4 Подробнее см: Владимир (Зеэв) Ханин. Идеология и политическое лидерство в Израиле в свете борьбы за власть в партии Труда. - М.: Институт Ближнего Востока, 30 января 2007.
5 Цит по: Cursorinfo.co.il, 11.10.2005.
6 Цит по: Нехемия Штрасслер. Конец эпохи ашкеназов // Ха-арец, 25.11.2005 (на иврите).
7 Цит по: Йоси Вертер. Ольмерт вместо Шарона - смешно или грустно? // Ха-арец, 09.01.2006 (на иврите).
8 Цит. по: Гидон Алон. Центр Ликуда - сообщество непотопляемых и бессмертных // Ха-арец, 10.10.2005 (на иврите).
9 См.: Владимир Ханин. Неформальные структуры власти: институт политических партий в африканских условиях // Современная Африка: итоги и перспективы развития. - М.: Наука, 1990, с. 60-73; Vladimir (Ze'ev) Khanin. Political Clans and Political Conflicts in Con-temporary Kyrgyzstan, in Ro'i, Y. (Ed.) // Democracy and Pluralism in the Muslim Eurasia (London: Frank Cass, 2003), с. 215-232. См также: Klarita G?rxhani and Arthur Schram. Albanian Political-Economics". LIKOS Discission Paper 9200 (Amsterdam: Centre for Transition Eco-nomics, 2003); and Kathleen A. Collins. The Political Role of Clans and Conflict in Central Asia // Comparative Politics (January 2003).
10 Гай Рольник. Сын отечества отправляется на нары // The Marker, 17.02.2006 (на иврите), перевод cursorinfo.co.il.
11 Израильское ТВ - 10 канал, 5 марта 2006 г. См. также: Mazal Mualem. Omri Sharon cronyism expose shocks Kadima officials // Haaretz, 6.03.2006.
12 Седьмой канал, 6 марта 2006 г. (http://sedmoykanal.org/news.php3?id=100271)
13 "Ольмерт и его люди...", NRG-Ma'ariv, 1/03/2007 (на иврите).
14 Едиот Ахронот (приложение "7 дней", 23 ноября 2005 (на иврите).
15 Цит. по Едиот Ахронот-ynet, 6 марта 2006 (на иврите).
16 Цит по: Едиот Ахронот, 12.12.2005.
17 Цит по: Aluf Benn. Comptroller: Old boys' network rules foreign service // Ha'aretz (English edition), 27 June 2006.
18 Цит. по: "7 канал", http://www.sedmoykanal.org/news.php3?id=94817.
19 Цит. по: Ха-арец, 10.10.2005 (на иврите).
20 Гидон Алон. Куда исчезают ветераны Кнессета? // Ха-арец, 23.10.2005 (на иврите).
21 Едиот Ахронот, 7.11.2006 (на иврите).

"БЛИЖНИЙ ВОСТОК И СОВРЕМЕННОСТЬ" №33, 2007

Д-р Владимир (Зеэв) Ханин - сотрудник отделения политологии Университета Бар-Илан, политический комментатор радио «Голос Израиля» и телеканала "Израиль плюс".

Другие статьи Зеева Ханина

К списку аналитических статей

Hosting by