Владимир (Зеэв) Ханин

Социальные и политические аспекты «эфиопского скандала» в Израиле

Всю середину января информационное поле Израиля было занято очередным «этническим» скандалом, связанным с фактами о якобы массовой дискриминации выходцев из Эфиопии в израильском обществе. О болезненности этой темы говорит хотя бы то, что ведущие израильские электронные и печатные СМИ уделяли ей почти столько же внимания и места, сколько проходившим в те же дни американо-израильским контактам по поводу иранской ядерной угрозы и праймериз в крупнейших партиях.

Суть дела

Всю это волну подняло сообщение государственной радиостанции «Голос Израиля – Решет Бет» о недавнем случае в городке Кирьят-Малахи, примерно в восьмидесяти пяти километрах к югу от Тель-Авива, основное население которого составляют выходцы из стран Магриба и Северного Кавказа. Согласно данному сообщению, одна из женщин-домовладельцев этого города отказалась сдать квартиру семье евреев — выходцев из Эфиопии, недвусмысленно дав понять, что причиной отказа является именно их происхождение. Параллельно Второй канал израильского ТВ сообщил, что за этим случаем стоит чуть ли не «заговор» домовладельцев, благодаря чему репатрианты из Эфиопии несколько раз сталкивались с отказом при попытке купить или снять квартиру в этом городе.

Позже выяснилось, что инициативные группы жителей, уговаривающие владельцев квартир и домов не сдавать жилье членам эфиопской общины, поскольку их присутствие якобы ведет к снижению уровня жизни и падению стоимости жилья, появились и в других городах. Например, как в в городе Хадера с его, как и в Кирьят-Малахи сравнительно невысоком по социально-экономическим стандартам жизни, так и во вроде бы вполне благополучном городе Петах-Тиква. (Этот город некоторые журналисты даже поспешили назвать чуть ли не «символом ненависти» к репатриантам из Эфиопии.)

Естественно, не обошлось без ответных акций: на следующий день после нашумевшей информации ИТВ в Кирьят-Малахи собрались несколько тысяч выходцев из Эфиопии с тем, чтобы выразить протест против «унизительного», как они выразились, отношения к представителям их общины. Неделю спустя аналогичная демонстрация прошла возле здания кнессета в Иерусалиме, в которой помимо репатриантов из Эфиопии приняли участие и сочувствующие им представители других общин, в том числе либерально настроенной ашкеназской молодежи. С резкой реакцией выступили мэр Кирьят-Малахи Моти Малка (который даже заявил, что городская администрация подаст судебный иск против членов районного комитета и всех жильцов, подписавших соглашение, дискриминирующее «эфиопов») и его коллеги из других городов. С немедленным и решительным осуждением произошедшего также выступили президент Израиля Шимон Перес и премьер-министр Биньямин Нетаниягу. Параллельно в дело вступил юридический советник правительства Йегуда Вайнштейн, который распорядился начать уголовное расследование по этому делу; с аналогичным требованием выступила также министр культуры и спорта Лимор Ливнат.

Понятно, в теме «отметились» и политики разного толка, а также многочисленные представители разного рода правозащитных организаций. Именно в этот момент у ряда обозревателей стало складываться ощущение, что решение по существу данного конкретного, но постепенно теряющегося в потоке других новостей вопроса (чем должны были заняться и действительно занялись соответствующие инстанции) не является приоритетным для многих из этих лиц. Большинство из них, руководствуясь своей идеологической программой или политическими приоритетами, предпочли приложить усилия к смещению акцента на обсуждение более широкой темы «расовой дискриминации» в израильском обществе. В итоге обсуждение специфического и, несомненно, достойного порицания случая или случаев ксенофобии, которые, несмотря на все усилия, все еще имеют место в Израиле и иных местах (включая самые «политкорректные» западные общества), быстро перетекло в сугубо политическую плоскость.

Пикантности ситуации добавило то, что упомянутые в прессе факты дискриминации (в трактовке этих изданий) израильских «эфиопов» в большинстве случаев имели место в периферийных «городах развития» юга и Галилеи и экономически неблагополучных, по израильским понятиям, кварталах городских агломераций центра и севера страны. То есть в районах, преимущественно населенных представителями так называемого второго Израиля — потомками евреев — выходцев из мусульманских стран Северной Африки и Ближнего Востока, пик, иммиграции которых пришелся на 1948–1951 годы и лидеры которых представляют все эти годы именно эти общины в качестве жертв последовательной дискриминации со стороны «первого Израиля». (Речь идет о евреях ашкеназского, т.е. европейского и североамериканского происхождения, составляющих большинство израильского среднего класса и ядро культурного, политического и экономического истеблишмента страны.)

Хотя с тех пор в положении сефардов (восточных евреев) произошли существенные изменения и они уже четыре десятилетия широко представлены в кнессете, госаппарате, партиях, деловых кругах, профсоюзах и других правящих структурах страны, число тех, кто именно продолжающейся дискриминацией склонны объяснять все социальные и экономические проблемы этой группы, не уменьшается. Правда, сторонников подобного понимания несколько обескуражил тот факт, что на этот раз «дискриминируемые» потомки репатриантов сами выступили в качестве инициаторов дискриминации других репатриантов. В первый момент им сложно было ответить на замечание депутата кнессета Рони Бар-Она о том, что «против эфиопов оказались настроены не уроженцы страны, а те, кто сами когда-то пережили проблемы репатриации».

Эмоции и факты

Впрочем, выход из этого морального противоречия нашелся быстро — виновными во всем были объявлены не домовладельцы, а все тот же «жестоковыйный истеблишмент». Следующий ход уже не стал сюрпризом: представители ряда групп политических (в основном леворадикальных и социально-популистских) интересов прямо обвинили руководство страны в стремлении «повесить» решение проблем «одной социально слабой группы» (выходцев из Эфиопии) на другой социально слабый слой (сефардов). Некоторые пошли еще дальше, утверждая, что «ашкеназские элиты» чуть ли не натравливают «эфиопов» и «марокканцев» друг на друга, тем самым увековечивая статус обеих групп в качестве «граждан второго сорта».

Подобные настроения достаточно четко сформулировал один из активистов организации социальной и правовой защиты выходцев из Эфиопии, заявивший, что у него «претензии не к жертвам многолетней дискриминации, отказывающимся продавать или сдавать квартиры его сообщинникам, а только к правительству страны». Надо сказать, что такую версию оказались готовы «купить» и немало оппозиционных политиков, а также членов коалиционной партии сефардов-традиционалистов ШАС.

Пиком разгорающейся дискуссии стало прошедшее 11 января заседание парламентской комиссии по алие и абсорбции, посвященное проблеме сегрегации эфиопских евреев. Ряду депутатов от оппозиционных партий (среди которых выделялся член парламентской фракции партии Кадима, выходец из Эфиопии Шломо Мула) и приглашенных на заседание представителей правозащитных организаций в какой-то мере в очередной раз удалось, по замечаниям наблюдателей, увести дебаты от обсуждения сути событий в Кирьят-Малахи. Вместо этого объектом критики вновь стало правительство, которое, по словам выступавших, якобы «поощряет патронажное и высокомерное отношение к репатриантам из Эфиопии» и «сознательно игнорирует их проблемы».

Правительство, в лице присутствовавшей на том же заседании министра абсорбции Софы Ландвер («Наш дом — Израиль»), не осталось в долгу, отметив, что репатрианты из Эфиопии, при всех проблемах их интеграции, должны, тем не менее, испытывать благодарность Государству Израиль за все, что оно для них сделало. Причем в ходе начавшейся после ее заявления словесной перепалки Ландвер пояснила, что она имела в виду всех репатриантов, в том числе себя (репатриировавшуюся в Израиль в конце 70-х гг. из Ленинграда, ныне Санкт-Петербурга). Это заявление министра породило новую волну общественной дискуссии: часть из ее участников поспешили обвинить Софу Ландвер в «высокомерном отношении к эфиопским евреям», а другие активно поддержали ее позицию.

Так кто же прав — представители правительства, по мнению которых государственные инстанции Израиля сделали для приема и интеграции выходцев из Эфиопии больше, чем для любой другой группы репатриантов за всю историю страны, или его критики, утверждающие обратное?

Обратимся к фактам. По данным ЦСУ Израиля, в 2011 г. в стране жили порядка 82 тыс. чел., родившихся в Эфиопии и покинувших эту страну после 1979 г., плюс более 40 тыс. детей, родившихся в амхароязычных семьях уже после репатриации их родителей. В 2000–2007 гг. среднее число репатриантов из Эфиопии составляло примерно 3 тыс. человек в год. В последующие годы эмиграция из Эфиопии резко сократилась, упав до абсолютного минимума в 240 чел. в 2009 г., после чего вновь выросла до 1676 чел. в 2010 и 2718 чел. в 2011 гг.

Все это сообщество выходцев из Эфиопии очевидным образом распадается на две этнокультурные группы. К первой, составлявшей абсолютное большинство в среде репатриантов 80-х – начала 90-х годов ХХ в., относятся эфиопские евреи-фалаши (так называемые бета-исраэль), на которых в 1977 г., на основании галахического постановления, которое в 1973 г. вынес тогдашний главный сефардский раввин Израиля Овадия Йосеф, был распространен израильский Закон о возвращении. (До этого момента израильский истеблишмент и большинство раввинов категорически возражали против предоставления бета-исраэль права на репатриацию в Израиль, а отдельные представители этой общины, прибывавшие в Израиль, для получения статуса новых репатриантов проходили гиюр.) В ходе двух операций — «Моше» (1984–1985) и «Шломо» (1991) община фалаша практически в полном составе была переправлена в Израиль.

Академические и прикладные исследования интеграции бета-исраэль, проведенные с 80-х годов по настоящее время, показали, что, несмотря на существовавшие сомнения и распространенные в обществе стереотипы, община евреев-фалашей абсорбировалась в Израиле сравнительно хорошо. Так, из обобщающего исследования, проведенного в 2010–2011 гг. авторитетным Институтом Брукдейл по заказу Министерства абсорбции, следует что, несмотря на значительный негативный разрыв между евреями, которые прибыли в Израиль из Эфиопии в 1979-1991 гг., и коренными израильтянами тех же возрастов, которые все еще остаются в ряде сфер, в других сферах, в том числе профессиональной занятости и образования, эти различия существенно меньше или вообще отсутствуют. При том что исследование зафиксировало сохранение немалых трудностей, с которыми по сей день сталкиваются выходцы из Эфиопии прежней волны, они демонстрируют высокий уровень социального оптимизма. Очевидно, что эта ситуация стала возможна вследствие программ массированной государственной поддержки интеграции эфиопских евреев в Израиле, которые, по мнению экспертов, доказали свою эффективность в плане сокращения социально-экономических различий между ними и коренным населением страны. Именно поэтому автоматическое зачисление всех давно живущих в стране репатриантов из Эфиопии (к которым явно принадлежит и тот глава семьи, кадровый служащий ЦАХАЛа, с отказа в съеме квартиры которой в Кирьят-Малахи и началась вся эта история) в «социально слабые слои населения», по мнению экспертов, далеко не всегда является корректным.

Вторая группа эмигрантов из Эфиопии, прибывших после 1994 г., в огромном своем большинстве состоит из представителей племени (или социально-кастовой группы) фалашмура, заявляющих о своем родстве с бета-исраэль, насильственно обращенными в христианство несколько поколений тому назад. В отличие от фалашей, фалашмура прибывают в Израиль не в качестве новых репатриантов, а в соответствии с Законом о въезде, условием чего является их декларированная готовность немедленно по приезде начать курс облегченного гиюра (перехода в иудаизм). При этом проблема фалашмура, которых Израиль считает себя обязанным принимать по моральным и политическим причинам, остается до сих пор открытой.

В Эфиопии, как пишет исследователь этого вопроса этнограф и публицист Велвл Чернин, «остается неподдающееся точному определению число лиц, причисляющих себя к фалашмура и требующих, чтобы их пустили в Израиль. Несмотря на то, что против привоза в Израиль фалашмура выступает значительная часть представителей общины бета-исраэль, и на то, что многие из требующих права на въезд в Израиль по-прежнему открыто исповедуют христианство, в адрес израильского правительства, которое недостаточно активно, по мнению активистов лобби в поддержку фалашмура, занимается перевозом в Израиль представителей этой группы, регулярно раздаются обвинения в расизме». В своем обзоре (частично опубликованном на этом сайте) Чернин цитирует израильского журналиста эфиопского происхождения Дани Абаба, мнение которого, опубликованное газетой «Едиот ахронот» в 2007 г., позволяет ощутить остроту полемики по данному вопросу. По мнению журналиста, «история с фалашмура — это самая большая ложь в истории эфиопских евреев. Наша община стала заложницей благодаря американским евреям, которые хотят устроить «примирение» с черными афроамериканцами на фоне нанесенных им обид. Мы, эфиопские евреи, служим разменной картой в этой теме».

Как бы то ни было, правительство Израиля и Еврейское агентство неоднократно пытались поставить точку в этой истории, определив какое-то конечное число фалашмура, подлежащих иммиграции, и ликвидировать временные лагеря в Эфиопии, которые постоянно наполняются гражданами этой страны, требующими предоставить им возможность перебраться в Израиль. В соответствии с решением правительства Израиля от 14 ноября 2011 г., очередная группа в 7846 чел., находящихся в списке ожидающих репатриации в лагере Гундар в Эфиопии, должна быть переправлена в Израиль в течение трех лет, после чего предполагается «закрыть тему».

Что касается абсорбции фалашмура в самом Израиле, то в отличие от эфиопских евреев-фалаша их интеграция на рынке труда, в системе образования Израиля и ЦАХАЛе проходит с большими сложностями. При этом специалисты полагают, что благодаря массированному вложению государством ресурсов в абсорбцию этой группы можно ожидать решения большинства проблем их адаптации в долгосрочной, а возможно, и среднесрочной перспективе. Для иллюстрации можно, например, упомянуть почти поголовное обеспечение субсидированным (до 90% его стоимости) жильем семей новых репатриантов из Эфиопии, а также проект «Хомеш». (В рамках проекта «Хомеш» Минфин и Министерство абсорбции Израиля ежегодно выделяют более чем солидные суммы на работу в микрорайонах, молодежные центры, оплату дополнительных школьных часов, гранты на обучение в вузах, профессиональную подготовку и иные образовательные, социальные и культурологические программы для первого и второго поколения выходцев их Эфиопии.)

В свете этих фактов трудно согласиться с утверждениями о том, что «эфиопская» община практически осталась один на один со своими многочисленными проблемами.

Так в чем же дело?

А в том, что община выходцев из Эфиопии с ее как реально имеющими место, так и надуманными трудностями является весьма востребованным товаром на израильском политическом рынке, причем сразу в нескольких планах. Во-первых, как удобный символ в борьбе различных групп политических интересов, причем в эту борьбу постепенно включается и выросшее в Израиле и усвоившее местные «правила игры» новое поколение «эфиопских» общинных элит. (Заметим, что именно среди этих людей находятся наиболее горячие лоббисты новой массовой иммиграции из Эфиопии, которые, хотя и осознают все моральные и общественные издержки этого процесса, тем не менее полагают, что этот шаг укрепит политико-демографический потенциал их общины.)

Во-вторых, как «идеальный», то есть сплоченный и организованный, но пока не имеющий своего уникального политического лица электорат для любой из имеющихся в Израиле (возможно, кроме арабских) политических партий. Обозреватели уже обращали внимание на то, что именно «удобного и благодарного “эфиопа”», а не «амбициозных и несговорчивых» выходцев из России или Франции ведущие израильские партии предпочитают иметь на местах, зарезервированных для новых репатриантов в их парламентских списках.

Наконец, общественная полемика вокруг темы интеграции эфиопских евреев в Израиле во многом является полем столкновения двух доминирующих в стране типов социально-политической культуры, для каждой из которых характерна своя модель «конкурентного участия» в распределении национального богатства. Несколько упрощая тему, можно сказать, что первый тип предполагает борьбу за статус «самого успешного и эффективного», второй, напротив, «самого униженного и несчастного» и именно на этом основании имеющего право на повышенную долю «пирога» общественных благ. Считается, что носители первой, «креативно-конкурентного» социокультурного типа, были всегда шире представлены в «первом Израиле», в то время как для «второго Израиля» более характера вторая, «неактивистская» модель. Однако сегодня это уже не совсем так, и эти культурно-поведенческие модели формируют границы не только между, но и нередко внутри тех или иных общин.

Так, участники летнего «палаточного протеста» — в массе своей представители периферийных групп «первого Израиля», с достаточной очевидностью продемонстрировали, что их политические и экономические интересы остаются тесно связанными с государственно-профсоюзным сектором народного хозяйства и другими элементами «распределительной экономики». И именно эти люди в наименьшей степени приветствуют курс нынешнего, как и ряда предыдущих, правительства на демонополизацию и либерализацию народного хозяйства.

В качестве другого примера возьмем высказывания двух видных представителей «второго Израиля». Один из них — небезызвестный бывший лидер «Черных пантер», символ борьбы «униженных восточных евреев» против «дискриминационной политики ашкеназских элит» в 70-е годы, а ныне модный адвокат и миллионер Чарли Биттон. (Он запомнился многим выходцам из бывшего СССР в качестве организатора демонстраций протеста 1990–1991 гг., участники которых требовали «остановить алию из СССР до тех пор, пока правительство не решит проблемы ранее прибывших в страну репатриантов»). В одной из недавних радиодискуссий Чарли Биттон в очередной раз обвинил «высокомерный истеблишмент» в нежелании решать, с помощью бюджетных выплат, проблемы малообеспеченных слоев населения — в первую очередь, как следовало из контекста, «неевропейского происхождения». (Заодно Биттон вновь выразил неудовольствие «русскими», которых «ашкеназский истеблишмент», по его убеждению, «подкупил удовлетворением всех их запросов», и потому не пожелавших «сплотиться со всеми угнетенными общинами» в борьбе против дискриминации.)

Другую позицию, прямо противоположную подходу той части элит «второго Израиля», которые бесконечно лелеют чувства обиды и приниженности израильтян сефардского происхождения и небезуспешно культивируют комплекс «обиженных и угнетенных» у новых поколений восточных евреев, высказал главный экономист инвестиционного дома «Экселянс» Моше Маоз. С одной стороны, Маоз, как и Биттон, резко (настолько, что после этого был уволен со своего поста в компании) высказался против «ашкеназских» элит, которые, как он полагает, оккупировали такие реальные институты власти, как Верховный суд и крупнейшие банки, а также «белых» кибуцев и мошавов, по сведениям Маоза разграбивших общественные земли. Однако выводы из сказанного Маоз сделал принципиально другие, взяв за пример все тех же «русских». А они, по мнению Маоза, стали быстро продвигаться в новой для них стране, полагаясь лишь на свои силы, а за ними стало подтягиваться молодое поколение сефардов. Обе группы, полагает Маоз, «не стали играть по правилам старой элиты и оставили ее отпрысков позади». Именно в этом контексте Маоз прокомментировал социальные протесты минувшего лета, утверждая, что во главе «палаточников» стояли изнеженные дети старых элит, которые не хотят и не могут бороться за «место под солнцем» против тех репатриантов из бывшего СССР и сефардов, которые привыкли тяжело работать и поэтому добиваются успеха.

Понятно, что сторонники обеих социально-политических «школ» — и Биттона, и Маоза, стараются мобилизовать «эфиопскую» тему в свою пользу. Что же касается самих израильтян эфиопского происхождения, то вряд ли кто-то способен сделать за них этот выбор.

«ИБВ», 30.1.2012

Д-р Владимир (Зеэв) Ханин - сотрудник отделения политологии Университета Бар-Илан, политический комментатор радио «Голос Израиля» и телеканала "Израиль плюс". Занимает должность главного ученого министерства абсорбции.

Другие статьи Зеева Ханина

К списку аналитических статей

Hosting by