Владимир (Зеэв) Ханин

Израиль: итоги выборов в Кнессет 19-го созыва

22 января с.г. состоялись очередные выборы в израильский парламент — Кнессет. Как и в прошлый раз, именно в последние перед голосованием дни и в сам день выборов от четверти до трети избирателей, которые, согласно опросам, относились к категории «колеблющихся» или не определившихся, начали «слезать с забора». То есть решать, идти ли им все же на выборы, и если да — то какой из партий отдать свой голос. А это, разумеется, стало условием изменения — иногда радикального — уровней поддержки политических партий, в силу чего лидеры и политтехнологи различных партий делали все возможное, чтобы их списки смогли получить еще один или несколько мандатов или, в худшем случае, хотя бы пройти электоральный барьер.

Ресурсы и участники выборов

На нынешних выборах в Кнессет 19-го созыва право голоса имели 5,6 млн израильских граждан. Примерно 560 тыс. из всех израильских избирателей проживали в момент выборов в других странах и потому не смогли принять участие в голосовании, поскольку по закону голосовать за границей могут только дипломаты и моряки[1] [1]. Для полноты картины отметим, что на долю еврейского населения приходится 81% этих избирателей, к которым обычно добавляют 4% избирателей, определяемых как «лица без определенной этнорелигиозной принадлежности». (Основную массу последних составляют репатрианты нееврейского и смешанного происхождения, прибывшие в страну как члены семей евреев в соответствии с Законом о возвращении и в подавляющем большинстве видящих себя в качестве интегральной части израильского еврейского коллектива.) Остальные 15% в основном приходятся на долю членов говорящих в быту по-арабски этнообщинных групп арабов-мусульман, христиан, бедуинов и друзов.

Принятая в Израиле пропорциональная система, при которой вся страна считается одним избирательным округом, а гражданам предлагается голосовать не за специфических кандидатов, как при мажоритарной системе, а за партийные списки, является ключевой причиной того, что 120 мест в Кнессете обычно оспаривают множество политических партий. В 90-е гг. прошлого века, со вступлением израильской парламентарной демократии в эпоху так называемого партийного полиморфизма, их число особенно выросло: перед каждыми выборами в Кнессет избирательная комиссия регистрировала порядка трех-четырех десятков различных списков, делавших заявку на представительство тех или иных общенациональных, секторально-общинных или «узкотематических» интересов. Но лишь порядка 11– 12 этих списков традиционно имеют шанс пройти двухпроцентный электоральный барьер.

Выборы в Кнессет 19-г созыва, на которых число проголосовавших составило, по данным Центризбиркома, около 67% зарегистрированных избирателей, в этом смысле не стали исключением. Для участия в них были зарегистрированы 34 партии, две из которых сошли с дистанции уже в ходе избирательной кампании. Из них лишь 12 — как и в прошлый и позапрошлый раз — прошли электоральный барьер, для чего требовалось получить не менее 76 100 голосов. Наибольшее число мандатов (31) набрал Ликуд–НДИ — объединенный список двух правоцентристских партий, возглавляемых премьер-министром Биньямином (Биби) Нетаниьяху и бывшим главой МИДа Авигдором Либерманом — Ликуд («Сплоченность») и Исраэль бейтейну («Наш дом — Израиль», НДИ), большинство избирателей которой являются уроженцами бывшего СССР. Еще одна правоцентристская партия — религиозное социально- популистское движение сефардов ШАС — сохранила свой потенциал в 11 мандатов.

Настоящим сюрпризом этих выборов стали две партии, в основном из-за которых Ликуд и, в намного меньшей степени, НДИ, видимо, и потеряли примерно четверть от 42 мандатов, которые они, баллотируясь на прошлых выборах раздельно, получили в сумме. Первым стал завоевавший 12 (против 5 на прошлых выборах) мандатов «Ха- Байит ха-Ехуди» («Еврейский дом») — объединенный правый список Национально- религиозной партии (МАФДАЛ) и блока «Национальное единство» (НЕ), фактически распавшийся в самом конце каденции Кнессета 18-го созыва на свои два исходных элемента — партию религиозных поселенцев Ткума («Возрождение») и радикально- правую партию Моледет («Родина»). Последняя, под названием «Оцма ле-Исраэль» («Сила Израилю») на этих выборах баллотировалась отдельно, и ей не хватило всего нескольких тысяч сторонников, чтобы пройти электоральный барьер.

Еще большим сюрпризом стали 19 мандатов совершенно новой партии «Еш атид» («Есть будущее»), основанной буквально за год до выборов популярным публицистом и телеведущим Яиром Лапидом. Позиционируя свой список в качестве очередной «партии центра», Лапид смог «оторвать» некоторое количество умеренно правонастроенных избирателей правоцентристских партий, прежде всего от Ликуда. Но основную массу его избирателей все же составили умеренно левые голоса бывших сторонников некогда центристской, но затем сильно полевевшей партии Кадима («Вперед»), в борьбе за разваливающийся электорат которой Лапид смог переиграть своих остальных двух соперников по левоцентристскому сегменту политического спектра. В результате умеренно левая Авода (Партия труда) — некогда безраздельно правящая, а в 1977–2006 гг. — одна из двух основных израильских партий, сумела добавить к своим 13 мандатам только два дополнительных. Еще шесть мандатов набрала дебютировавшая на этих выборах партия «Ха-Тнуа» («Движение»), основанная буквально за два месяца до выборов бывшим лидером Кадимы Ципи Ливни.

Что же касается самой Кадимы, начавшей каденцию прошлого кнессета, располагая крупнейшей парламентской фракцией (28 мандатов), то ее электоральный потенциал снижался все четыре года пребывания этой партии в оппозиции. Он вообще рухнул после того, как, переиграв Ципи Ливни на праймериз, новый лидер партии Шауль Мофаз сначала ввел ее в коалиционное правительство Биньямина Нетаниягу, а затем, всего через два месяца, покинул его. В итоге Кадима была близка к тому, чтоб вообще не пройти электоральный барьер (и тем самым разделить судьбу всех израильских «партий центра» — проектов на одну, максимум две каденции), и лишь ценой неимоверных усилий ей удалось получить два минимально необходимых парламентских мандата.

Из преимущественно еврейских партий крайне левый фланг в новом парламенте Израиля будет вновь занимать леворадикальный блок Мерец, фракция которого выросла с трех до шести мандатов. Партия сумела вернуть себе большинство из примерно 40% тех ее избирателей, которые на прошлых выборах поддержали Кадиму под оставшееся невыполненным обещание ее тогдашнего лидера Ципи Ливни «отодвинуть» от власти «политического ястреба» и «радикального рыночника» Биньямина Нетаньяху. А также привлечь некоторых избиратели из левого фланга Аводы, которые, как и бывшие избиратели Мерец, последовали остроумно использованному ее политтехнологами электоральному слогану «смолоним — хабайта» («леваки — отправляйтесь домой!»), который 12 лет назад скандировали израильтяне, разочарованные негативными последствиями инициированного левыми партиями «ближневосточного мирного процесса». В итоге фракция Мерец выросла с трех до шести мандатов.

Из несионистских еврейских списков в кнессете вновь будет представлен блок «Яадут а-Тора» («Еврейство Торы», ЕТ), получивший на выборах семь мандатов — на два больше, чем в 2009 г. Кроме того, в парламенте еврейского государства вновь представлены три арабские партии — исламистский блок РААМ-ТААЛ-МАДА (4 мандата), некогда еврейско-арабская, а сегодня арабская националистическая коммунистическая партия ХАДАШ (4 мандата) и радикально-антисионистский список «палестинцев 1948 года», как называют израильских арабов его лидеры, БАЛАД (3 мандата). То есть в сумме столько же, сколько имели эти партии и в предыдущем кнессете.

В чем же причина именно такого расклада?

Электоральная повестка дня

Успехи или неудачи тех или иных партий всегда были и остаются результатом нескольких факторов: наличием у них популярного лидера, привлекательного парламентского списка и — не в последнюю очередь — способностью этих партий как адаптировать свою электоральную платформу к основным темам избирательной кампании, так и, в особенности, формировать эту электоральную повестку дня. Наибольшую возможность в этом смысле обычно имеют лидеры правящей партии и его ведущих партнеров по коалиции, а также лидеры ключевых оппозиционных партий. И те и другие сделали максимум, чтобы именно актуальные для них сюжеты заняли центральное место в ходе данной избирательной кампании.

Как можно заметить, политическая борьба на этих выборах шла вокруг четырех тем: внешняя политика и национальная безопасность, вопросы национальной идентичности государства, социально-экономическая проблематика, а также, пожалуй, наиболее критичные для этой кампании темы «справедливого распределения гражданского и налогового бремени». Причем эти темы функционируют в двух качествах: как фокус мобилизации избирателей в пользу связанной с тем или иным вопросом позитивной идеологической программы, так и как фактор так называемого протестного голосования.

Наибольшее значение в этом смысле приобрели три (точнее, «два с половиной») сюжета. Первым стало общественное раздражение ростом стоимости жизни, особенно ценами на рынке жилья, и, как объявлено, временным, в связи с необходимостью выравнивания бюджета, отходом правительства Биньямина Нетаньяху от своего курса на снижение налогообложения частных лиц и мелкого и среднего бизнеса. И несмотря на то, что Израиль успешнее большинства развитых стран прошел наиболее опасную часть мирового финансово-экономического кризиса, имея менее чем 7%-ную (на фоне Европы с ее 11% в среднем и более чем 20% в некоторых странах) безработицу и более чем 3%-ный (по сравнению, например, с 1% в США) экономический рост, и занимает, по данным ЮНЕСКО, 17-е месте в мире по уровню жизни, часть общества оказалась все же восприимчива к регулярно задаваемому оппозицией вопросу: почему все так плохо, если все так хорошо.

Вторым пунктом стали итоги антитеррористической операции ЦАХАЛа «Облачный столб» в секторе Газа. Она была предпринята в ответ на усилившиеся из этого контролируемого радикальной исламистской организацией ХАМАС анклава ракетные обстрелы (121 ракета была выпущена по территории юга Израиля только за четыре предшествовавших началу операции дня) и другие террористические вылазки. За семь дней операции ВВС и ВМС ЦАХАЛа сумели уничтожить тысячи накопленных в секторе ракет средней дальности, большую часть подземных пусковых установок, штабов, пунктов управления и связи, множество туннелей контрабанды оружия, складов и мастерских вооружений и других объектов инфраструктуры террора. А также истребить многие десятки арабских боевиков и командиров, в том числе среднего и высшего звена, за крайне редким исключением не причинив вреда гражданскому населению. В итоге все поставленные стратегические цели операции, которая получила полную поддержку США и европейских стран, были выполнены, сдерживающий потенциал ЦАХАЛа был восстановлен, а продиктованные ХАМАСу и другим террористическим организациям «красные линии» наполнились новым конкретным содержанием.

Что касается самих израильтян, которые в огромном большинстве безоговорочно поддержали решение правительства о действиях против ХАМАСа и его союзников, то многие из них приняли аргументацию правительства о нецелесообразности проведения наземной операции, которая, по мнению израильских лидеров, могла бы оказаться затяжной и кровопролитной и лишить еврейское государство международной поддержки. Однако было очень много и тех, кто был разочарован тем, что решение о полной зачистке Газы от террористов так и не было принято. (Так, в израильских социальных сетях получила хождение запись предвыборных обещаний Биньямина Нетаньяху 2009 г., когда он обвинял правительство Ольмерта в незавершенности операции «Литой свинец» и обещал свергнуть ХАМАС, а в нескольких расположенных недалеко от сектора Газа городах Израиля прошли небольшие спонтанные демонстрации под лозунгами «народ хочет спокойствия на юге»).

Наконец, некоторую, хотя и по сравнению с первыми двумя пунктами намного более минорную роль играло раздражение части израильтян некоторыми особенностями функционирования политической системы страны. Опросы последних двух десятилетий показывают постоянное снижение доверия таким институтам власти, как политические партии, различные ведомства, кнессет и даже, по мировым стандартам довольно эффективная и в привычном смысле практически не коррумпированная, израильская судебная система. Эти тенденции, разумеется, не следует преувеличивать — постоянные сравнения с ситуацией в странах Ближневосточного региона или Восточной Европы, на наш взгляд, не являются в этом смысле обоснованными. Однако в данном случае обычное раздражение системой усилилось в свете решения Биньямина Нетаниягу в мае прошлого года сначала объявить, затем отменить, а пять месяцев спустя вновь назначить досрочные выборы в кнессет. Данное политическое маневрирование, возможно, принесло команде премьер-министра определенный тактический успех, но оставило весьма неприятный осадок у тех граждан, которые посчитали, что их держат в качестве своего рода бессловесных статистов в некоем политическом спектакле. А это именно то ощущение, которое израильская общественность не любит и, как показывает практика, своим лидерам чаще всего не прощает.

Рассмотрим, как все эти обстоятельства реализовались на практике.

Внешняя политика и безопасность

В контексте вопросов внешней политики и безопасности в ходе выборов обсуждались, по сути, три разных сюжета. Первый — угрозоа со стороны развертываемой Ираном, пообещавшим «стереть Израиль с политической карты», военной ядерной программы, борьба с которой стала «визитной карточкой» премьер-министра Израиля и лидера правящей правоцентристской партии Ликуд Биньямина Нетаньяху. Последнему за период своей каденции действительно в значительной степени удалось выделить сюжет о концентрации международных усилий по предупреждению появления у Ирана ядерного вооружения, но сделать это главной темой общественной повестки дня и главной темой выборной кампании в кнессет 2013 г. у него так и не получилось.

Понятно, что его конкурентам из левого политического лагеря также не было резона обсуждать тему иранской ядерной угрозы. Ни лидер Аводы Шели Яхимович, ни лидер «Еш атид» Яир Лапид, ни промолчавшая, по сути, всю каденцию в качестве лидера оппозиции бывшая глава Кадимы, а ныне партии «Ха-Тнуа» Ципи Ливни вряд ли в состоянии сказать что-либо, что воспринималось бы как рациональная альтернатива позиции Нетаньяху по проблеме иранской ядерной угрозы.

Однако попытка части израильских левых сделать главной темой избирательной повестки дня вопрос о продвижении палестино-израильских переговоров была не более удачной. Почти тотальное разочарование очень многих израильтян итогами этого процесса и давшими ему старт «договоренностями Осло» придал данным сюжетам на этих выборах весьма минорное звучание. Поэтому такие партии, как Авода и «Еш атид», предпочли в ходе кампании ограничиться некими обтекаемыми фразами по этому поводу, одновременно тщательно «заметая под ковер» некогда инициированный стоящими за этими партиями элитами и ныне очень неудобные для них вопросы урегулирования с ООП по модели «мир в обмен на территории». Фактически единственными партиями, которые пытались активно продвигать тему палестино-израильского урегулирования, были леворадикальный блок Мерец и левоцентристская партия «Ха-Тнуа».

Последняя, благодаря позиции ее лидера Ципи Ливни, обязавшейся немедленно возобновить переговорный процесс «с той точки, на которой он был прерван в 2008 г., в бытность Ливни министром иностранных дел в правительстве Эхуда Ольмерта», оказалась «партией одной идеи». Эффект от этой заявки был невелик — обе партии получили в сумме 12 мандатов, или 10% состава кнессета. То есть примерно столько, сколько сегодня среди израильского населения составляет доля сторонников идеи кардинальных уступок палестинским арабам в обмен на полное завершение конфликта.

В итоге на первый план вышла тема региональной безопасности, понимаемая как проведение оптимальной политической линии, которая в условиях кризиса привычной системы региональных сдержек и противовесов, вызванного «арабской весной», способна обеспечить Израилю продолжение сравнительно спокойного существования и динамичного социально-экономического развития. По сути, речь шла о столкновении двух концепций: наследия «эпохи Осло» и того, что можно назвать ново-старым региональным мышлением.

Согласно первой точке зрения, еврейское государство, положившись на «внешние» гарантии (великих держав и Лиги арабских государств) в принципе, может пойти на рискованные действия, такие как передача территорий и кардинальные уступки арабам в иных стратегических вопросах. Причем, согласно такому подходу, эти шаги следует считать «разумной и умеренной платой» за создание системы коллективной региональной безопасности, частью которой станут арабские режимы, причем не только «светские прозападные», но и, в конце концов, новые исламистские. Данный взгляд на вещи, который не раз в ходе нынешней кампании высказывал один из «архитекторов Осло», ныне действующий президент Израиля Шимон Перес, фактически лежал в основе платформы «Ха-Тнуа» Ципи Ливни и отчасти блока Мерец. Лидеры последнего, впрочем, полагали необходимым идти еще дальше, считая, что готовность Израиля на немедленное заключение мирного договора с палестинскими арабами на их условиях уже само по себе создает достаточные гарантии его безопасности.

Сторонники же противоположной точки зрения полагают, что в «момент истины» Израиль сможет рассчитывать исключительно на себя. Как заметил в одном из интервью в свою бытность главой МИДа Израиля Авигдор Либерман, «сегодня США, НАТО, Европейский союз, Россия поглощены своими проблемами, и поэтому никто [из их политиков] не хочет рисковать собственной карьерой ради каких-то отвлеченных моральных принципов. К сожалению, дружба с Израилем, даже просто объективное к нему отношение, никому не сулит политических дивидендов. В наше время, как и всегда, “Черчиллей”, к сожалению, очень мало. А “Чемберленов”— много»[2] [2].

Близкое, по сути, заявление прозвучало в недавнем выступлении в Давосе министра обороны Израиля Эхуда Барака. Отметив факт полного бездействия мирового сообщества относительно кровопролития в Сирии, он предложил странам мира не тешить себя иллюзиями о том, что «помощь извне в сложных обстоятельствах есть нечто само собой разумеющееся». При этом он дал понять, что это предупреждение в полной мере относится и к самому Израилю, народ которого должен решить, насколько можно полагаться на гарантии поддержки тех стран и организаций, включая лучших друзей Израиля, которые поощряют его к попыткам «купить» мир с арабами путем передачи им имеющих стратегическое для безопасности страны значение территорий в Иудее, Самарии, Иорданской долине и на Голанских высотах.

Именно эта концепция лежала в основе платформы объединения Ликуд – НДИ Биньямина Нетаньяху и Авигдора Либермана и «Еврейского дома» Нафтали Беннета. А также нового председателя Кадимы Шауля Мофаза, который сделал тему безопасности главной идеей своей избирательной кампании, благодаря чему сумел удержать не только часть ранее голосовавших за Кадиму и уже было собравшихся вернуться «домой» умеренных ликудников, но и, не исключено, какую-то часть сторонников сошедшей с дистанции «центристской» партии Эхуда Барака «Ацмаут». Все эти лидеры были вполне солидарны с идеей укрепления сдерживающего стратегического потенциала Израиля и самостоятельного, без диктата извне, определения «безопасных и защищаемых границ страны», расходясь, правда, как между собой, так и с Бараком по вопросу о конкретной их конфигурации.

Социально-экономические и гражданские вопросы

Второй важнейший сюжет избирательной кампании был связан с социально- экономической проблематикой. Здесь следует сделать два замечания. Во-первых, поднимая эту тему и произнося одни и те же слова, представители различных партий часто имели в виду разные вещи. Так, в то время как лидеры Ликуда и НДИ как руководители будущей «партии власти» делали акцент в основном на аспектах макроэкономической политики (как выразился министр финансов от Ликуда Юваль Штайниц, говорили о том, «как лучше всего испечь пирог национального дохода»), их конкуренты в основном говорили о политике социальной (то есть как этот «пирог» правильно поделить).

Во-вторых, уже в ходе избирательной кампании были сделаны попытки изменить акценты в этих вопросах, сдвинув фокус общественного внимания с темы «борьбы за права угнетенного среднего класса», которая в свете прошедшей летом 2011 г. волны социальных протестов обещала стать «хитом» этих выборов, в иную сторону. А именно, в сторону более привычной дискуссии об оптимальных моделях поддержки социально слабых слоев населения. В силу этого социально-экономическая политика впервые после очень долгого перерыва стала основным водоразделом между партиями, участвующими в борьбе за место в кнессете. Так, «Еш атид» и «Еврейский дом» позиционировали себя как в первую очередь партии израильского среднего класса, непропорционально большие сегменты которого проживают в основных сферах влияния этих партий. Соответственно, в благополучных светских кварталах прибрежных мегаполисов и «старых» киббуцах и мошавах у первой, и коллективных поселениях Иудеи и Самарии, а также «экономически продвинутых» религиозных и смешанных городских районах по обе стороны «зеленой черты» — у второй.

Подчеркнем, что речь в данном случае не идет о светско-религиозном противостоянии как таковом — и тех, и других, хотя и в разных пропорциях, было немало среди избирателей обеих партий. Так, по словам Нафтали Беннета, «основной проблемой является не религия, а экономика, [которая] должна быть свободной и конкурентной. В то же время надо заботиться о слабых слоях населения. По факту, люди разделены [не на светских и религиозных], а на тех, кто имеет наработанные связи и возможности, и тех, кто “не допущен” до кормушки. Малый и средний бизнес — это костяк экономики, и одной из моих задач является противостояние малым агрессивным группам, которые пытаются держать весь Израиль за горло».

В свою очередь, тема защиты экономически неблагополучных слоев населения, как и в прошлом, была знаменем религиозного социально-популистского движения ШАС, основная масса избирателей которого проживает в населенных преимущественно потомками выходцев из стран Востока неблагополучных, по израильским понятиям, кварталах больших городов и периферийных «городах развития». Эту же тему продвигал, но уже в интересах прежде всего своего, многодетного и в значительной степени живущего на социальные пособия электората, ашкеназский ультраортодоксальный блок ЕТ. А также (в упаковке с идеями «продвижения мирного процесса», который решит все проблемы, включая социально-экономические) антиклерикальный по своей идеологии блок Мерец.

Наконец, оба сюжета — интересы среднего класса и непривилегированных групп населения — пытались сочетать «социально-рыночные» партии Ликуд и НДИ, либеральная экономическая платформа которых умерятся наличием в этих партиях сильного «социального лобби». Последнее в основном представлено, соответственно, сефардами-традиционалистами и представителями двух групп выходцев из бывшего СССР — молодежи в «начале пути» и пожилых получателей пособий по старости и соцобеспечению. Ту же линию, но с меньшим успехом, пыталась проводить и Партия труда.

Что касается третьей темы — справедливого распределения экономического и гражданского бремени с акцентом на тему всеобщего призыва и участия граждан в формировании доходной части бюджета, то в наилучшей степени она еще до начала выборов была «отработана» НДИ, хотя позитивное впечатление от ее бескомпромиссной позиции к началу избирательной кампании несколько потускнело.

Это позволило агрессивно войти в эту нишу партиям Лапида и Беннета, причем резко отрицательное отношение ультрарелигиозных и арабских партий к этой идее лишь добавило партиям «Еш атид» и «Еврейскому дому» массу протестных голосов.

Общие выводы

Итак, прошедшие выборы показали, что противостояние между партиями широкого левого и широкого правого блока, традиционно различающимися подходами к кардинальному вопросу израильской политики – путям решения арабо-израильского конфликта по модели, соответственно, «мир в обмен на территории» или «мир в обмен на мир», продолжается. И эксперимент Ариэля Шарона 2005–2008 гг. по созданию партии широкого политического спектра был, скорее всего, случайным эпизодом новейшей израильской политики. Причем, несмотря на то, что по опросам, проводимым в ходе избирательной кампании, правый лагерь (куда обычно включают и еврейские ультрарелигиозные партии) стабильно опережал левый (к которому также обычно причисляют и арабские списки) на 10–14 мандатов, в реальности выборы закончились почти паритетным результатом — 61:59.

Предположения о том, что внутри каждого блока будет создан сильный центр власти, пока также не воплотились в жизнь. Существенная часть электорального потенциала Ликуд–НДИ и Партии труда оказалась перенаправлена в сторону альтернативно- протестных списков — соответственно, «Еш атид» и «Еврейский дом». Тем не менее, объединенный список Ликуд–НДИ (первый номер которого, Биньямин Нетаньяху, лидирует во всех опросах в качестве наиболее предпочтительной кандидатуры премьер-министра) получил больше всего мандатов в Кнессете и имеет все шансы не только сформировать правительство, но и оставаться определяющей силой в любой коалиции.

---------------
1. Исраэль Хайом, 17 декабря 2012 г.

2. Цит. по: «Ближний Восток: столкновение цивилизационных кодов. Израиль рассчитывает на себя. Интервью с министром иностранных дел Израиля Авигдором Либерманом» //Вестник Европы Herald of Europe, 2011, №30, http://magazines.russ.ru/ vestnik/2011/30/po.html

«ИБВ», 27.1.2013

Д-р Владимир (Зеэв) Ханин - сотрудник отделения политологии Университета Бар-Илан, политический комментатор радио «Голос Израиля» и телеканала "Израиль плюс". Занимает должность главного ученого министерства абсорбции.

Другие статьи Зеева Ханина

К списку аналитических статей

Hosting by