Д-р Владимир (Зеэв) Ханин

К теории и практике "большого взрыва"

"Одностороннее отделение" Шарона от собственной правящей партии Ликуд стало, пожалуй, одним из наиболее нетривиальных последствий вывода еврейских поселений из Газы и Северной Самарии. Новая "партия шаронистов" - "Кадима" возникла на базе ранее неформальной "партии власти" – лагерей Шарона в Ликуде и Переса в Аводе. Эту партию сразу же стали надувать как шар, перетаскивая туда куски фракций разных партий, политических лагерей, социальных и этнических лобби и групп интересов, в результате чего она тут же взмыла в опросах общественного мнения до 35-40 потенциальных мандатов. Появление такой невиданной ранее "партии центра" на первый взгляд настолько не вписывается в устоявшиеся политические стандарты и представления, что заставляет многих аналитиков всерьез рассуждать о коренной перекройке израильской политической карты и перспективах исчезновения самого института "домашних партий", за которые израильтяне привычно голосуют целыми поколениями.

Партии и общество в Израиле

Политические движения и партии современного Израиля традиционно делятся на две группы. Первую образуют т.н. "исторические" партии, которые в массе своей являются потомками политических движений, созданных около 100 лет назад: социалистическому рабочему, ревизионистскому, национально-религиозному, и национально-либеральному. К этой же группе относятся движения, находящиеся вне сионистского консенсуса - исторически двунациональная, но сегодня почти исключительно арабская Компартия ("Хадаш") и партия ашкеназских евреев-ультраортодоксов Агудат Исраэль (Союз Израиля).

Вторую группу образуют партии "нового поколения", возникшие как ответ на усложнившуюся структуру современного израильского общества. Это в первую очередь общинные движения евреев-выходцев из различных стран и их потомков, политически оформленные группы секторальных интересов, а также партии, представляющие различные этнические и религиозные сегменты арабского сектора страны.

Значение израильских партий, по мнению многих специалистов существенно превосходящих вес аналогичных институтов в большинстве демократических стран, во многом объясняется их исторической ролью в становлении страны и израильской государственности. В условиях еще отсутствующего национального государства они брали на себя целый ряд обычно несвойственных партиям функций. Так, помимо собственно политической деятельности, партии занимались культурно-массовой работой и создавали системы школьного образования, спорта и досуга; принадлежавшие партиям организации создавали сельскохозяйственные поселения и застраивали городские кварталы; партии через контролируемые ими профсоюзные объединения создавали и руководили промышленными предприятиями и больничными кассами, равно как и театральными коллективами, вооруженными организациями, и т.д.

Партийно-политическая деятельность и после провозглашения независимости государства продолжала оставаться одной из наиболее динамичных сфер общественной жизни. Более того, в каком-то смысле их влияние даже возросло: партии получили доступ к министерствам и крупным государственным компаниям (в некоторых случаях фактически превратив их в свои "филиалы") и активно распределяли квоты на прием репатриантов, расселяя их в подконтрольных партиям киббуцах (коммунах), мошавах (кооперативных поселках) и городских кварталах. В итоге, партии в Израиле стали своего рода "культурно-идеологическими сообществами", с которыми идентифицируются значительные сегменты израильского населения.

С течением времени большинство израильских партий организационно-хозяйственные функции, приблизившись по типу к партийным объединениям большинства западных стран. Тем не менее, общественная и политическая роль партийных институтов в Израиле все еще исключительно высока. Этот вывод подтверждается вовлеченностью населения в партийно-политическую деятельность: примерно 10-12% избирателей последовательно заявляют о своей принадлежности к той или иной партии, что в 2-2,5 раза превышает долю населения, состоящих в политических партиях в большинстве стран Европы.

Соотношения влияния партий и их место на политической карте страны связано с их подходом к четырем основным группам противоречий:

1. "левые" (принцип "мир в обмен на территории") и "правые" ("мир в обмен на мир") взгляды на арабо-израильский конфликт и проблемы безопасности, являющиеся основным водоразделом израильской политики;

2.взаимоотношения государства и религии (проблема "еврейского демократического государства");

3.отношения между этническими (евреи, арабы, другие национальные группы) и субэтническими (общины выходцев из разных стран) общностями;

4. различия социальных и классовых интересов.

В соответствии с позицией, занимаемой той или иной партией по этим проблемам, а также исходя из ее происхождения, состава и заявленных целей, израильские партии принято относить к одному из 5 лагерей: "левому", "правому", центристскому, религиозному и арабскому.

В более широком контексте главного вопроса израильской политики – безопасность, границы, идентичность государства и взаимоотношения с арабским миром - "секторальные" арабские и еврейские религиозные партии также традиционно тяготеют соответственно к "левому" и "правому" лагерям израильского политического спектра. Что касается "центристского" лагеря, то он исторически возник как ниша для партий, которые пытаются предложить обществу либеральную (и в социально-экономическом, и гражданском смысле) альтернативу одновременно "лево-социалистическим" и "право-консервативным" блокам. Однако, подобно возникшим еще на заре сионистского движения "Общим сионистам", постоянно, как феникс из пепла возникающие либеральные партии столь же постоянно "ломались" о все то же главное и извечное право-левое противостояние в израильской политики.

Более того, со временем позиции главных политических сил "левого" и "правого" лагерей – левоцентристской Аводы и правоцентристского Ликуда, конкурирующих за "умеренного" избирателя и голоса среднего класса (а это сегодня около 70% населения) сблизились как по внешнеполитическим, так и по социально-экономическим вопросам. В итоге "центристский промежуток" между ними сузился до узкого пятачка, способного вместить не более 12-15 мандатов (в исключительных случаях, чуть больше, но, как правило, меньше). Именно эти "плавающие" мандаты и пытаются получить "центристские" партии, которые время от времени появляются на израильской арене. За неимением других возможностей эти партии пытаются, часто небезуспешно, собрать голоса либо под конкретную тему (Голаны, права репатриантов, "борьба с религиозным засильем" и т.п.), либо под популярного лидера (либо целое "созвездие" лидеров), одновременно старательно "выводя за скобки" тему арабо-израильского конфликта. Понятно, что не будучи укорененными ни в одном из культурно-идеологических сообществ, центристские партии переживают, в лучшем случае, одну-две каденции, и исчезают как только уходят их лидеры, деактуализируется поднятая ими тема, или новый виток арабо-израильского противостояния разводит их избирателей по привычным "право-левым" квартирам. Это "железное правило", впрочем, не удерживает очередные группы политиков от искушения вновь и вновь заполнить соблазнительно пустую "центристскую" партийную нишу – с вполне предсказуемой перспективой.

Сломалась ли система?

Однако, работает ли описанный механизм сегодня? Иными словами, не произошли ли в израильской политике и израильском обществе такие подвижки, которые приводят слому существующих партийно-политических лагерей и делают возможным появление перспективного центристского проекта?

На первый взгляд, итоги выборов 2003 г. дают основания для такого вывода. Ликуд получил на выборах 38 (а после присоединения ИБА – 40) мандатов, вдвое больше чем ближайший соперник – Партия труда. "Неидеологический центр", насчитывавший после выборов 1999 г. 14 мандатов (6 - Партия Центра, 6 – ИБА, и 2 - Ам Эхад) при этом сократился до 5, вскоре после выборов присоединившиеся, по закону жанра, к правоцентристскому Ликуду и левоцентристской Аводе. Показательно, что на 9 мандатов – ровно настолько, насколько уменьшился центр - "поправился" левоцентристский Шинуй, заявивший не вполне обоснованные претензии на роль новой партии центра. (Речь, в данном случае, скорее шла о более сложном перераспределении мандатов в рамках левого лагеря, откуда Шинуй получил как минимум пять из своих 9 новых мест в Кнессете)

Ликуд, в свою очередь, сумел не только "вернуть домой" многие из уплывших в другие правые партии в эпоху "партийного полиморфизма" 1996-2001 мандатов, но и привлечь немалую часть центристских и умеренно-левых избирателей, сильно "перекосив" тем самым сложившуюся в Израиле двублоковую систему. Сама партия при этом превратилась в весьма аморфный "политический супермаркет", под крышей которого до поры уживались разнородные, если не противоположные по взглядам идеологические лагеря и группы политических, социальных, экономических и секторальных интересов. Справедливости ради отметим, что и победивший на прямых выборах Премьер-министра в 1999 г. лидер Аводы Эхуд Барак также пытался превратить в нечто подобное возглавляемый им блок "Единый Израиль", расширяя его аморфную структуру и укрепляя в ее рамках институты своей личной власти за счет формальных структур Партии труда.

Сложившуюся в последние десятилетия, но уже "накренившуюся" после выборов 2003 г. израильскую партийно-политическую систему, казалось бы, окончательно добил в ноябре 2005 г. тот самый "большой взрыв" – реванш "новых левых" в Аводе, выход оттуда Шимона Переса и его сторонников, и их присоединение к Ариэлю Шарону, покинувшему в это же время Ликуд в сопровождении еще полутора десятка депутатов от этой партии. Возникшую в итоге партию "Кадима" Шарон формирует как нестандартно широкую, идеологически аморфную и жестко контролируемую им лично организацию в центре политического спектра Израиля – т.е. как политическое движение, в которое Шарон пытался, но так и не смог превратить Ликуд.

Однако по прошествии почти месяца, когда дым от этого "взрыва" начал рассеиваться и "осколки" уже разлетелись, правомерно спросить: так ли уж непривычно выглядит израильский общественно-политический ландшафт? Какие подвижки произошли (если произошли) в обществе покажут выборы, но в Кнессете, пока суд да дело, парадоксальным образом воспроизвелось распределение веса пяти основных партийно-политических лагерей конца 90-х гг.

Эта ситуация становится еще более очевидна при сравнении веса "макролагерей" (в терминах главного водораздела израильской политики - границы, безопасность и национальная идентичность государства). Так, после выборов 1999 г. соотношение "левого", "центристского" и "правого" макролагерей составило 52 -14-54 мандатов. В 2003 г. "левый" макролагерь получил почти столько же мандатов, сколько имел (50), а "правый" – 71, явно "проглотив" мандаты исчезнувшего "центра". И все это только для того, чтобы в результате ноябрьского демарша Шарона опять вернуться к "нормальному" соотношению "левого", "центристского" и "правого" макролагерей: 47-19-54

Таблица 1.

	Партийные лагеря и партии
Периоды	"Левый"		"Центристский"	"Правый"
	Пост-сионистские и несионистские (арабские) националистические партии	Лево-центристские партии	Партии "неидеологического центра"	Право-центристские партии	Ультра-сионистские и несионистские (еврейские) националистические партии
Выборы 1999	Мерец – 10 Арабы – 10	Авода -26 Шинуй- 6	Центра - 6 ИБА- 6 Ам Эхад- 2	Ликуд -19 ШАС – 17	НДИ – 4 Нац. единство- 4 Мафдал – 5 ЕТ - 5
Итого	20	32	14	36	18
	52		14	54
Выборы 2003	Мерец – 6 Арабы – 8	Авода -19 Шинуй-15 (+ 2 АЭ)	ИБА – 2 (вступили в Ликуд) Ам Эхад -3 (вступили в Аводу и Ликуд)	Ликуд -38 ШАС – 11 (+ 2 ИБА и 1 АЭ)	НДИ – 3 Нац.ед-во- 4 Мафдал – 6 ЕТ - 5
Итого	14	36	Исчез	53	18
	50			71
Перегруп- пировка сил в 17-ом Кнессете	Мерец – 6 Арабы – 8	Авода – 18 Шинуй – 15	Кадима (14- Ликуд 3- Авода 1 – АЭ 1 - НДИ	Ликуд -26 ШАС – 11	НДИ – 2 Нац.ед-во- 6 Мафдал – 4 ЕТ – 5
Итого	14	33	19	37	17
	47		19	54

Предварительные выводы

Итак, "Большой взрыв" не столько усугубил, сколько напротив, ликвидировал последствия драматического передела зон влияния в ходе выборов 2003 г., вернув расстановку партийных сил в Кнессете к более естественному для израильской политики состоянию. Понятно, что социальная материя существенно тоньше физической, и простая арифметика мандатов здесь вряд ли все объясняет. Таким образом, не будем спешить ставить в этой истории точку. Выборы – еще почти через четыре месяца, это довольно большой для Израиля срок, и только по его истечении станет понятно, какой из трех возможных сценариев реализуется:

Возвращение израильская политическая системы к "полуконкурентной" ситуации 50-х - начала 60-х г, с той лишь разницей, что функция доминантного центра власти, которую тогда выполняла "партия бен-гурионистов" Мапай/Авода, на это раз займет "партия шаронистов" Кадима.

Примерно равный "передел" средней части израильского политического спектра (примерно 70% избирателей) между левоцентристской (Авода?) центристской (Кадима?) и правоцентристской (Ликуд?) партиями и трансформация израильской политической системы из двублоковой в стабильно-трехпартийную

Становление "Кадимы" как классической партии центра, имеющей все шансы, вне зависимости от того, какой урожай голосов она соберет на ближайших выборах, повторить судьбу всех израильских "центристских партий" – развалиться на куски и исчезнуть уже через 1-2 каденции

Ответ на эти вопросы мы пока не знаем, но получим уже довольно скоро. А пока – стоит ли так уж нервничать?

12.2005

Д-р Владимир (Зеэв) Ханин - сотрудник отделения политологии Университета Бар-Илан, Израиль.

Другие статьи о выборах 2006

К списку аналитических статей

Фотографии

Наши авторы

Музы не молчат

Библиотека

Наши линки

Для печати

Hosting by

Дизайн: © Studio Har Moria