|
Один правильный, другой - неправильный. Первый звучит так. В йом-кипур, уже на исходе дня, к синагоге на "бентли" подъезжает еврей. Выходит. В зубах - сигара. Вслед за ним выскакивает пудель. С пуделем на поводке и с сигарой в зубах, еврей проходит мимо истово молящихся измученных постом прихожан через весь зал к арон акодеш и, подняв глаза, заявляет: "В прошлом году мой доход составил полмиллиарда долларов. Чтобы в этом году был не меньше миллиарда, понял?" Разворачивается и уходит. Один из верующих в ужасе шепчет: "Г-споди! Неужели Ты пойжешь на поводу у этого наглеца и исполнишь его желание?"
Голос с небес: "А куда я денусь? Если он не получит свой миллиард, то вообще в синагогу заходить не будет." Второй анекдот: на человека сыплются несчастья - жена бросила, с работы выгнали, квартиру обчистили, болезни всякие… Он обащается к Вс-вышнему: "Молюсь, соблюдаю заповеди! За что мне всё это?!" Голос с небес: "А вот не нравишься ты мне!"
Второй анекдот явно неправильный. Б-г не волюнтарист, чтобы что-то делать человеку "просто так", на самом деле этот подход подразумевает то, что человек является игрушкой высшей силы вне зависимости от его поступков.
Но вот первый анекдот - в чем его правильность? Неужели Вс-вышний не накажет нахала? Конечно накажет, но если тот останется нахалом до конца жизни и накажет не в этом, а в следующем мире. Наш мир - не место расплаты, а место работы. На токарном станке не выдают зарплату. Зарплату выдают в окошке кассы после работы. А в чем работа человека в этом мире? В приближении к Вс-вышнему. И то что обрушивается на человека в этом мире - это не (за что?), а (для чего?). все, что с нами происходит - происходит для того, чтобы мы удачно выполнили нашу работу по приближению к Нему. Беды и радости приходят к нам исключительно в воспитательных целях. Йом-Кипур - действительно единственная ниточка, связывающая наглого еврея с Творцом, и рвать эту ниточку никак нельзя! В течение года день за днем, час за часом Вс-вышний будет подводить его к тому, чтобы через год, когда он опять заглянет в синагогу - вдруг случиться нечто, что заставит его иначе взглянуть на свои отношения с Б-гом. И тогда путь от дверей до арона-акодеш станет началом его приближения к Вс-вышнему. А если нет - пусть не обессудит. У Вс-вышнего есть и другие средства воздействия, зачастую страшные, и тогда может настать день, когда он этот путь проползет на коленях, поднимет глаза и прошепчет: "Прости!.."
Но и здесь ему не надо отчаиваться, и это не наказание, а воспитание. Пусть вспомнит строки великого Рильке:
Как мелки с жизнью наши споры.
Как крупно то, что против нас!
Когда б мы поддались напору
Стихии, жаждущей простора,
Мы выросли бы во сто раз.
Все, что мы побеждаем, - малость.
Нас унижает наш успех.
Необычайность, небывалость
Зовет борцов совсем не тех!
Так ангел Ветхого Завета
Нашел соперника под стать -
Как арфу он сжимал атлета,
Которого любая жила
Струною ангелу служила,
Чтоб схваткой гимн на ней сыграть.
Кого тот ангел победил,
Тот правым, не гордясь собою,
Выходит из любого боя
В расцвете и сознаньи сил.
Не станет он искать побед.
Он ждет, чтоб Высшее Начало
Его все чаще побеждало,
Чтобы расти Ему в ответ.
(перевод Б.Пастернака)
Десять дней от Рош-ашана по Йом-кипур называют "грозными" или, точнее сказать "ужасными" днями. Это вызывает некоторую путаницу в понимании. Грозным (а не ужасным) можно считать только Рош-ашана. Грозен он потому, что мы получаем то что заслужили. А заслужили мы - ох сколько всего! И не только и не столько за преступления. Окуджава писал:
"На фоне Пушкина снимается семейство.
Как обаятельны, для тех, кто понимает,
Все наши гадости, и мелкие злодейства,
На фоне Пушкина, и птичка вылетает."
Это ранний вариант стихотворения, где употреблено слово "гадости" - в данном контексте ивритское ???. В более позднем стоит слово "глупости" - здесь ивритское ???. Оба ивритских слова обычно переводят на русский ничего не значащим словом грех. Окуджава, сам того не подозревая, раскрыл их смысл гораздо точнее. Так вот на фоне Пушкина, который сам, при всем его величии, не был чужд "мелким злодейством", наши гадости и глупости обаятельны, а на фоне Торы они отвратительны. И за них то мы расплачиваемся в Рош-ашана. Погодите - не противоречит ли это тому, о чем мы говорили ранее. Ни в коем случае. Наказание, как мера воспитания все равно является наказанием, а суд есть суд, даже если его задача не наказать нас, а воспитать.
И "есть, есть Б-жий суд…
Есть грозный Суд, он ждет!"
Этот суд вершиться в Рош-ашана. Мы поем и пляшем, мы симулируем веселье, а в душе трепещем. Потому, что суд вершиться нелицеприятный и без всяких скидок. И приговоры зачастую нам выносятся самые суровые. Как правило, мы о них так никогда ничего и не узнаем. А почему? А потому что впереди Йом-кипур, который вовсе не "судный день", а день прощения. Мы постимся, мы бьем себя в грудь произнося Видуй (исповедь) мы рыдаем, а в душе счастливы! Ведь каждому - кому в большей, кому в меньшей степени - Он "скостит" наказание. Надо только очень постараться. У нас есть эффективное орудие защиты - тшува.
Его неверно переводят, как "раскаяние". Раскаяние здесь, конечно, играет центральную роль Раскаяние это тот нож, которым Дориан Грей наносит удар по своему портрету, гася жестокость, сквозящую во взгляде, сметая с лица лицемерную усмешку, стирая с уст похотливую слюну. "Что вы сделали со своей душой?!" - восклицал Бэзил Холлуорд. А душа - вот она: после того, как в нее вонзается клинок раскаяния - что само по себе нестерпимо болезненно - она вновь чиста, как в тот день, когда художник творил великий портрет. Но тшува шире, чем "раскаяние". Правильный перевод - "возвращение". Совершив глупость ли, гадость ли, мелкое или немелкое злодейство, человекочистившись раскаянием, должен вернуться к самому себе, каким он был до того, как проштрафился. И, соответственно, покинуть то место, где он находится сейчас. Наглядно это очень легко себе представить - летит с небес этакая педагогическая огненная стрела, чтобы поразить меня, окопавшегося в точке А. А я уже - р-раз! - и в точке Б. Помните у Маршака, "Сказку об умном мышонке":
Вправо, влево смотрит кошка:
- Мяу-мяу, где ты, крошка?
А мышонок ей в ответ:
- Там, где был, меня уж нет!?
Очень оптимистичная сказка. А конец у нее просто чарующий. Мышонок после попыток разных хищных существ - хорька, ежа, совы - сыграть с ним в смертоносные игры, благополучно достигает дома, где
"…сестренки и братишки
С ним играют в мышки-мышки". Ура.
Но это в сказке хэппи-энд, а в жизни - увы! - нет игры страшнее, чем "мышки-мышки". Потому, что любые преступления против Вс-вышнег или своей совестью, будут - после истинного покаяния - им прощены. А вот то зло, которое одна "мышка" причинила другой "мышке", тут, как говорят израильтяне, ой-ваавОй!
Не то, что бы люди не умели прощать! Нет, они охотно прощают всегда и во всем. Но только себя. Что бы ни сделал. А вот другого… И ты, как дурак, звонишь, просишь унижаешься - ну пожалуйста, прости! А тот - ни в какую. А тебя при этом еще все время дергают всякие нехорошие, упрашивающие тебя - вот наглость! - чтобы ты им простил обиды, нанесенные тебе. И ведь что самое неприятное - Палочка-Выручалочка, всегда спасавшая нас, теперь не поможет. Обиду, нанесенную ближнему, Вс-вышний не сотрет. Сам проси прощения! Впрочем, если Вы искренне раскаялись, а ближний, гад такой, отвергает ваши мольбы о прощении, то с какого-то мгновения вся обида обращается против него самого. Так что, "если долго мучиться", и тут, как пела Пугачева, "что-нибудь получиться". Кстати, о том, что Ваша обидчивость может врезать по Вам бумерангом, не забывайте и, когда возникает искушение послать подальше паршивца, который лезет к Вам со своими извинениями.
Вот какие игры нам с Вами предстоят перед йом-кипуром. Впрочем, в кошки-мышки вы сыграете успешно - уж больно Кошка добрая! Желаю Вам удачи во время игры в "мышки-мышки".
1.10.2014
