Евгения Кравчик

Травма Амоны

В минувший вторник, ровно за неделю до выборов, парламентская комиссия по расследованию инцидента в Амоне опубликовала отчет, содержащий промежуточные выводы.

Открывая пресс-конференцию, доктор Юваль Штайниц («Ликуд»), председатель парламентской комиссии по иностранным делам и обороне, подчеркнул: в результате разгона демонстрантов в больницы было доставлено порядка 160 раненых (остальным 60-ти пострадавшим медицинская помощь была оказана на месте), зато арестовано было всего 22 человека. Диспропорция указывает на то, что подлинной целью полицейской акции в Амоне было устрашение поселенцев, но никак не проведение конвенциональной операции по поддержанию законности и порядка.

Следственная комиссия, напомню, создавалась с невероятными сложностями. Несмотря на то, что кнессет большинством голосов принял решение о проведении расследования, министры однопартийного правительства «Кадимы» попытались объявить парламентскую следственную комиссию политизированной и незаконной, а затем, вынужденные подчиниться воле своих коллег-депутатов, всячески торпедировали ее работу. Отражен этот факт и в отчете: члены следственной комиссии, включая Матана Вильнаи («Авода»), Илана Шальги («Шинуй») и Ури Ариэля («Национальное единство») подвергли министра обороны Шауля Мофаза и министра внутренней безопасности Гидеона Эзру острейшей критике именно за то, что оба всячески пытались сорвать расследование, запретив офицерам армии и полиции давать свидетельские показания.

Юваль Штайниц подчеркнул: представленные на суд общественности выводы окончательными не являются, однако члены комиссии надеятся, что, несмотря на отчаянное сопротивление нынешнего кабинета, расследование будет продолжено и в следующей каденции.

За те три года, в течение которых я возглавляю парламентскую комиссию по иностранным делам и безопасности, мне ни разу не пришлось столкнуться с действиями, отдаленно напоминающими те, что позволили себе министры Мофаз и Эзра, - констатировал доктор Штайниц.

«Многие депутаты кнессета из числа членов следственной комиссии, а также и ее юридический советник сошлись во мнении, что никто из министров не допускал в последние годы подобных выпадов, - читаем в отчете комиссии. - Менее чем за сутки до начала первого публичного обсуждения, министры Эзра и Мофаз заявили, что они решили запретить своим подчиненным явиться на комиссию и вместо них выступят сами».

К каким только отговоркам не прибегли Мофаз и Эзра - лишь бы не допустить явку на комиссию своих подчиненных!

Мы сами, заявили оба, выступим на комиссии, «чтобы защитить полицейских и солдат от нападок депутатов кнессета из числа правых...» (из заявления Эзры и Мофаза для прессы); «...чтобы обезопасить тех офицеров полиции, которым угрожают и у которых, в отличие от министра, нет телохранителей» (из выступления Гидона Эзры на заседании комиссии); «...чтобы позволить офицерам явиться на комиссию подготовленными, то есть по окончании внутреннего расследования, ведущегося в ЦАХАЛе» (из письма Шауля Мофаза в адрес комиссии); «...из-за расхождений в высказываниях офицеров и министров» (из телефонного разговора Гидеона Эзры с председателем комиссии Ювалем Штайницом); «...из-за того, что в Хадере подожгли автомобиль офицера полиции» (из выступления министра Эзры в СМИ).

Процитировано в отчете и высказывание профессора юриспруденции Имануэля Гросса (Хайфский университет), суть которого сводится к следующему: хотя закон и допускает, что в некоторых случаях на заседаниях парламентских следсьвенных комиссий министры вправе давать показания вместо своих подчиненных, Эзра и Мофаз отчаянно сопротивлялись собственно созданию комиссии и всячески пытались помешать ее работе. «Требования закона необходимо выполнять, даже если сам закон тебе не по вкусу, - подчеркнул профессор Гросс. - У меня создалось впечатление, что от принятого министрами решения исходит дух беззакония, оскорбительного для израильской демократии. Поведение обоих министров - яркий пример того, как демократию уничтожают на корню».

В ходе состоявшейся в кнессете пресс-конференции председатель комиссии доктор Штайниц акцентировал: недопустим диктат исполнительной власти в лице министров по отношению к избранникам народа, депутатам кнессета. Приведена в отчете и такая параллель: если бы речь шла не о событиях в Амоне, а, например, о расследовании просчетов в системе здравоохранения либо образования, к ответу наверняка были бы призваны непосредственные виновные. Ни министру здравоохранения, ни министру образования и в голову бы не пришло давать показания вместо управляющего больницей или директора школы. Однако, пользуясь тем обстоятельством, что Эзра и Мофаз курируют силы безопасности, оба попытались помешать работе следственной комиссии и не допустить критические замечания парламентариев в адрес высокопоставленных сотрудников руководимых ими ведомств.

«Комиссия отмечает: откровенное нежелание министров подчиниться принятому кнессетом решению парадоксальным образом напоминает аргументы, которые использовали противники размежевания в Гуш-Катифе и Ацмоне, - читаем в отчете. - И те и другие утверждали, что решения правительства и кнессета продиктованы посторонними интересами, в том числе политическими, в связи с чем позволено не только протестовать против них демократическими методами, но и попытаться помешать их выполнению. Поведение министров подает обществу отрицательный пример и может превратиться в обоюдоострый меч, так как представители разных слоев населения откажутся от выполнения решений правительства и/или кнессета, если таковые, с их точки зрения, продиктованы политическими интересами».

«Чувствительное» устрашение

Члены комиссии попытались разобраться в том, приняло ли правительство решение о разрушении 9 домов в Амоне, руководствуясь чисто электоральным интересом (дабы завоевать симпатии левых). Задались они и вопросом, по каким причинам юридический советник правительства Мени Мазуз отклонил компромисс, предложенный от имени Совета поселений бывшим депутатом кнессета Хананом Поратом.

Предложение Ханана Пората было абсолютно искренним - руководство Совета поселений стремилось не допустить повторения глубоко травматичного опыта Гуш-Катифа, - подчеркнул доктор Штайниц. - Вместе с тем комиссия приняла во внимание свидетельские показания вр.о.и. главы правительства Эхуда Ольмерта (выступившего, впрочем, на обычном заседании парламентской комиссии по иностранным делам и обороне, а не на заседании следственной комиссии - Е.К.) и юридического советника правительства Мени Мазуза, который, собственно, и вел переговоры. По мнению большинства членов комиссии, компромисс, предложенный Поратом, был не до конца ясным и четким. Впечатление членов комиссии таково, что при сложившихся обстоятельствах решение правительства отклонить предложенный Поратом компромисс было допустимым.

Штайниц подчеркнул: между высказываниями вр.и.о. премьера Эхуда Ольмерта, с одной стороны, и остальных представителей правительства, с другой, имеются серьезнейшие расхождения. Например, относительно указаний, которые были «спущены» полицейским и солдатам, принимавшим участие в разгоне поселенцев, Ольмерт сказал следующее: «Действовать с упорством, но и чувствительно... В мои задачи не входит инструктировать полицейского или солдата... указывая: окружай их справа или слева... Он получил распоряжение действовать максимально чувствительно, но в то же время выполнить отданный ему приказ. Именно так. Я искренне, всем сердцем сожалею, что в результате (операции) сотни человек были ранены».

Выступившие на комиссии министры, а также начальник Генштаба ЦАХАЛа и генеральный инспектор полиции ни о какой «чувствительности» и не заикнулись, - подчеркнул Штайниц. - Напротив, из их слов - вразрез с показаниями вр.о.и. премьера - явствует, что инцидент в Амоне воспринимался ими, как принципиально отличный от всех аналогичных. Министр Эзра, например, воспринял события в Амоне не как задачу разрушить незаконные постройки, но как возможность «навести порядок в Иудее и Самарии». То есть - устрашить. Такой же точки зрения придерживается и начальник Генштаба Дан Халуц (цитирую): «Мне никоим образом не дали понять да и я никого не настраивал на то, что эвакуация Амоны аналогична размежеванию. Об устрашении было сказано, было, было, в этом я нисколько не сомневаюсь. Более того: я повторил бы это еще и еще раз». В экспертных заключениях юристов, представленные комиссии, четко указано, в каких случаях и при каких обстоятельствах допустимо применять силу. Согласно закону, применять ее можно лишь по отношению к нарушителям закона, но никак не в целях устрашения и запугивания.

Штайниц процитировал заключение профессора Имануэля Гросса, из которого однозначно явствует: в демократическом правовом государстве полиция не вправе устрашать граждан их уж подавно - наказывать. Наказание - эксклюзивная привилегия судебных органов.

Комиссия, однако, пришла к выводу, что главной и единственной целью операции в Амоне было именно устрашение демонстрантов и их наказание посредством жесточайшего избиения дубинками и наездами конников.

Открытая полицейская зона

Обсудила комиссия и причины, по которым Амона не была объявлена закрытой военной зоной, что наверняка позволило бы обойтись без пострадавших.

Штайниц процитировал противоречивые высказывания Дана Халуца и генерального инспектора полиции Моше Каради. Халуц утверждал, что армия вообще не собиралась объявлять закрытой военной зоной холм, на котором предстояло разрушить 9 домов. Каради, со своей стороны, заявил: «Ответственность за объявление Амоны закрытой зоной лежит на армейском командовании. Насколько я понимаю, это было сделано».

Оба - Халуц и Каради - представляют высшее армейское и полицейское командование, - констатировал Штайниц. - При этом один заявляет, что Амона была объявлена закрытой военной зоной, а другой утверждает, что никто вообще не собирался это делать. Однако членам комиссии было необходимо разобраться в том, что произошло на самом деле и были ли предупреждены демонстранты, направлявшиеся в Амону, что данная территория закрыта. Две недели мы вели с армией и полицией переговоры и переписку и в конце концов получили из канцелярии начальника Генштаба ордер об объявлении Амоны закрытой военной зоной, подписанный командующим Центральным округом ЦАХАЛа. Мы, естественно, продолжили дознаваться, был ли данный ордер обнародован. Из армии сообщили, что документ был отослан в полицию - дабы та и объявила Амону закрытой военной зоной. Полиция, со своей стороны, оповестила армию, что она не вправе объявлять какую-либо территорию закрытой военной зоной, ибо это - задача ЦАХАЛа. Если бы речь шла о юмореске Эфраима Кишона, сюжет вполне подобающий...

В отчете комиссии выражено недоумение противоречивыми показаниями, которые дало армейское и полицейское командование по вопросу объявления Амоны закрытой военной зоной.

Штайниц, со своей стороны, подчеркнул: если в конце концов выяснится, что Амона не была ПУБЛИЧНО объявлена закрытой военной зоной, это означает, что демонстранты имели законное право там находиться и тем из них, кто был арестован, не смогут предъявить обвинение в участии в «противозаконном сборище».

Применение силы

Жесточайшее избиение и разгон демонстрантов, включая депутатов кнессета от блока «Национальное единство», и стал причиной создания парламентской следственной комиссии.

«Инцидент в Амоне не был неожиданностью для армии и полиции, - читаем в отчете. - О предстоящей эвакуации было известно заранее, были собраны разведывательные данные и подготовиться к ней можно было всесторонне. Травматические последствия в лице нескольких сот пострадавших, порядка 200 из которых было госпитализировано либо до сих пор лечится, нуждаются в выяснении».

Члены комиссии подчеркивают: в огромной массе демонстрантов было всего порядка сотни подростков и молодых людей из числа известных ШАБАКу «правых экстремистов», настроенных на активное сопротивление. Остальные были всего лишь статистами и в бой не рвались. В таком случае что побудило полицию сходу запустить в толпу конников с дубинками? Существуют ведь такие конвенциональные средства разгона демонстрантов, как водометы и гранаты со слезоточивым газом.

Водометы были применены лишь на последнем этапе операции - из них облили тех, кто находился на крышах, - подчеркнул Штайниц. - Относительно слезоточивого газа министр Эзра сообщил, что он... опасен для здоровья! Комиссию приведенный аргумент не убедил, особенно в свете того, что в Церкви Благовещения в Назарете полиция применила гранаты со слезоточивым газом, однако никаких сообщений о пострадавших оттуда не поступало.

Два дома в Амоне занимали девушки и девочки-подростки. Из видеоматериалов, представленных комиссии, явствует: женщин-полицейских на месте почти не было, вытаскивали и избивали девочек мужчины. На вопрос, по каким причинам на месте, где собрались верующие демонстранты, не оказалось женщин-полицейских, также были даны противоречивые ответы.

Генеральный инспектор полиции заявил, что просил армию выделить солдаток, как это было сделано в Гуш-Катифе, однако ЦАХАЛ отказался направить в Амону девушек из военной полиции, - рассказал Штайниц. - Армейское командование, со своей стороны, заявило, что полиция не собиралась использовать своих сотрудниц. Согласно показаниям полицейского командования, на месте находилось порядка 250 женщин-полицейских, однако ни на одном из этапов операции никто даже не попытался использовать их по назначению - для разгона девушек. Выступившие на комиссии юристы подчеркнули: закон обязывает использовать женщин-полицейских в тех случаях, когда им противостоят женщины-демонстранты. С нашей точки зрения, ответственность за невыполнение требований закона лежит как на министрах, так и на армейском и полицейском командовании.

Анонимные стражи закона

Штайниц подчеркнул: если целью полиции было установление законности и порядка, а не проведение акции устрашения, почему всего 22 человека было арестовано, зато ранено - более 200?!

Комиссия убеждена: поддержание законности осуществляется посредством арестов и отдачи задержанных под суд, - сказал доктор Штайниц. – Посему, на наш взгляд, картина должна была быть прямо противоположной: десятки или даже сотни арестованных и считанные пострадавшие.

Привел Штайниц и такой факт: когда генерального инспектора полиции спросили, по каким причинам полицейские явились в Амону без опознавательных табличек, на которых выгравированы их имена и фамилии, Каради выдал такую шутку: «Возможно, эти знаки имелись у них сзади».

Члены комиссии в течение многих часов просматривали представленные нам видеозаписи, однако ни на одной из них не запечатлен полицейский с опознавательным знаком, - сказал Штайниц. - Таково требование закона. Оно распространяется и на полицию.

Острейшей критике подвергла комиссия руководство Совета поселений: ему так и не удалось обуздать несколько десятков «правых экстремистов», личности которых, по словам Штайница, прекрасно известны и сотрудникам ШАБАКа. И если эти «экстремисты» реально угрожают офицерам армии или полиции, как утверждает министр внутренней безопасности Гидеон Эзра, значит, ШАБАК должен был своевременно принять по отношению к ним предусмотренные законом меры, подчеркнул Штайниц.

Последняя глава отчета посвящена обстоятельствам, при которых депутаты Эфи Эйтам и профессор Арье Эльдад («Национальное единство») получили ранения.

Согласно закону, если депутаты кнессета ранены в результате инцидента, имевшего место в присутствии полиции, ее обязанность незамедлительно расследовать произошедшее и подробно проинформировать общественность, - сказал Штайниц. - Комиссия выражает недоумение, по каким причинам до сих пор (почти два месяца спустя после разгона демонстрантов) полиции так и не удалось прояснить, по каким причинам и при каких обстоятельствах были ранены депутаты кнессета. Даже первичный этап следствия еще не завершен. Все это вызывает опасения, что полиция и министр внутренней безопасности до сих пор так и не осознали, каким из ряда вон выходящим и чудовищным является данный факт. Создан опасный прецедент, представляющий угрозу депутатам кнессета от всех партий.

Депутат кнессета Матан Вильнаи («Авода»), поначалу протестовавший против создания комиссии по расследованию событий в Амоне, а затем участвовавший в ее работе, на пресс-конференции в кнессете сказал:

Главным вопросом была не Амона, а израильская демократия. Я был против создания комиссии, но сегодня уже доказано, что после принятия кнессетом соответствующего решени оказалось вполне возможным изучить вопрос и извлечь объективные выводы.

Вильнаи подверг принципиальной критике министров Мофаза и Эзру, запретивших офицерам армии и полиции дать на комиссии показания.

Министры правительства попытались причинить вред работе комиссии, но, несмотря на это, нам удалось прийти к оглашенным сегодня выводам, - сказал Вильнаи.

Подводя итоги деятельности комиссии, Ури Ариэль («Национальное единство») подчеркнул:

Создание парламентской следственной комиссии было жизненно важным, потому что глава правительства не согласился на сформирование государственной комиссии по расследованию событий в Амоне.

Ариэль высказал в адрес Ольмерта нелицеприятную критику за то, что он поддержал министров правительства «Кадимы», когда те запретили офицерам ЦАХАЛа и полиции сотрудничать с парламентской комиссией.

Он воспрепятствовал демократии, - сказал Ариэль. - Высказывание Ольмерта относительно его намерения расформировать комиссию сразу после выборов в том случае, если он будет избран премьером, также является помехой демократии.

А Илан Шальги («Шинуй») высказался однозначно:

- Министр внутренней безопасности Гидеон Эзра соглал комиссии. Это нужно расследовать. Такое поведение позорно.

Хаим Рамон, уволившийся на пару месяцев из кнессета и баллотирующийся от «Кадимы», в интервью 10-му телеканалу заявил буквально следующее: «Отчета я не читал, но убежден, что нельзя было допустить создания следственной комиссии в преддверии выборов». А может, стоило отчет прочесть?

Гидеон Эзра заявил, что говорил на комиссии правду, правду и одну только правду. В том же клянется Мофаз...

"Новости недели", 22.03.2006

Фильм об Амоне на сайте форума "Вера в справедливость"

Погром в Амоне Фотографии ИТВ

Разбивающие черепа, фильм о Амоне

Другие статьи Евгении Кравчик

К списку репортажей