|
Евгения Кравчик
Узник в Сионе
Эксклюзивное интервью с Элишевой Федерман
Израиль считается правовым демократическим государством. Тем не
менее, любому гражданину страны, посмевшему выразить протест против
политики правительства, грозит административный - без суда и
следствия! - арест
У этой хрупкой голубоглазой женщины яркая, неординарная внешность.
Элишева Федерман (31) чем-то напоминает мне жену декабриста:
скромна и смиренна, сияющие глаза, лучезарная улыбка и неизменное -
поистине олимпийское - спокойствие.
Уроженка штата Висконсин, дочь Марты и Давида Рамати - известных в
США активистов сионистского движения - она репатриировалась в
трехлетнем возрасте.
Рамати поселились в религиозном кибуце Сде Элиягу, что в долине
Бейт-Шеана, затем перебрались на Голанские высоты, в мошав Кешет,
откуда переехали в Кирьят-Арбу, чтобы остаться навсегда.
В возрасте 18-ти лет, буквально через пару недель после получения
аттестата зрелости, Элишева вышла замуж за Ноама, сына Давида
Федермана - бесстрашного бойца ЭЦЕЛа. Жениху едва исполнился 21
год.
- Когда мы познакомились, Ноам проводил голодную забастовку у
призывного пункта ЦАХАЛа, - вспоминает Элишева. - Его отказались
призвать в армию из-за политических взглядов, которые он
исповедовал, конкретно - из-за приверженности идеям рава Меира
Кахане. Поначалу я - по наивности - пыталась наставить Ноама «на
путь истинный». Однако мужу без труда удалось убедить меня в своей
правоте.
- Каким образом?
- Его стопроцентная уверенность в историческом праве евреев на
Эрец-Исраэль передавалась окружающим, - объясняет Элишева.
Свадьбу Федерманы сыграли необычную: хупу поставили у запертых на
замок железных ворот, ведущих на Храмовую гору. Евреев к тому
моменту уже близко не подпускали к главной иудейской святыне, так
что место было выбрано не случайно.
- Мы чувствовали себя детьми, наказанными непонятно за что, -
вспоминает Элишева. – Хупа под открытым небом, никакого банкетного
зала. Угощались и танцевали в Ган ха-Ткума, около Сионских ворот,
ведущих в Старый город. Сейчас это место, к несчастью, заброшено,
но на заре 90-х там проводились яркие, незабываемые празднества. До
Ган ха-Ткума мы добрались пешком, за нами - свадебная процессия.
Непередаваемое ощущение!..
Первенцем Федерманов стала дочь Иска, бат-мицву которой в начале
ноября этого года справили при весьма и весьма нестандартных (мягко
говоря) обстоятельствах.
Бат-мицва под надзором
Известный израильский журналист Адир Зик, корреспондент «пиратской»
радиостанции «Аруц 7», а ныне - подсудимый, проходящий по
уголовному делу, возбужденному против «радиопиратов» от
национального лагеря, рассказал, каким чудом ему удалось снять на
видео кадры, при просмотре которых - мороз по коже.
- В банкетный зал, где проходила бат-мицва Иски Федерман,
посторонних не пропускали: вся прилегающая территория тщательно –
муха не пролетит! – охранялась, - говорит Адир Зик. – У меня в
кармане лежала портативная видеокамера. Пристроившись к съемочной
группе 2-го канала телевидения, я извлек журналистское
удостоверение и предъявил его на входе. И – о чудо! – меня
пропустили. Остальное было делом техники.
На экране монитора разворачивается странное, потустороннее действо.
Ноама Федермана, отца виновницы торжества, вводят в банкетный зал в
наручниках, ноги скованы железной цепью.
- Внезапно Ноама освободили от наручников, - говорит Адир Зик. - Я
обрадовался. Но не тут-то было: свободным металлическим кольцом
одно из запястий Ноама тут же «пристегнули» к руке сотрудника
элитного подразделения Главного Управления тюрем. Увидев меня, Ноам
успел произнести: «Если бы ты знал, чем меня кормят в
камере-одиночке»... Аналогичное признание мне довелось в свое время
услышать от лейтенанта ЦАХАЛа Орена Эдри, также арестованного
сотрудниками ШАБАКа и сидевшего в аналогичных условиях.
Впоследствии Эдри был освобожден: все выдвинутые относительно него
«чудовищные» обвинения оказались безосновательными.
Хочу внести существенное уточнение, - продолжает Адир Зик. -
Обвинение Ноаму Федерману предъявлено не было: ведь он находится
под административным арестом!
По стечению обстоятельств, бат-мицва Иски состоялась в день памяти
Ицхака Рабина, в связи с чем «большая» пресса проявила к сугубо
семейному торжеству Федерманов повышенный интерес.
- По Второму каналу телевидения, впрочем, показали не Ноама,
закованного в наручники и кандалы, а танцующих гостей,
прокомментировав происходящее соответствующим образом: вот, мол,
как отметили «правые экстремисты» день памяти Рабина, - говорит
Адир Зик. – Но ведь дата бат-мицвы была заранее согласована с
ШАБАКом, ее праздновали в день рождения Иски! В тот день, кстати,
в разных уголках страны играли свадьбы, справляли дни рождений,
работали все пабы и кинотеатры. Тем не менее, Йонит Леви, ведущая
вечернего выпуска новостей, не преминула заметить, что редакция
«долго колебалась, транслировать ли эти страшные кадры». А кадры
действительно были «пугающими»: 12-летние школьницы пляшут на
бат-мицве лучшей подруги!
Без суда и следствия
Говорит Элишева Федерман:
- Две с половиной недели назад по телевизору был показан сюжет, в
ходе которого четверо бывших глав ШАБАКа дали интервью. В рамках
беседы с журналистами все они подробнейшим образом изложили свои
политические взгляды и цели. Обсуждался и такой актуальный вопрос:
как отразить возможное сопротивление, которое будет оказано
поселенцами в случае «эвакуации». Видимо, именно на случай
демонтажа еврейских поселений нынешний глава ШАБАКа Ави Дихтер
вынес стратегически важное решение - бросить под административный
арест тех поселенцев, которые в критической ситуации могли бы
возглавить движение сопротивления. «Неблагонадежных» оказалось 15
человек...
В канун Рош ха-Шана сотрудники Еврейского отдела ШАБАКа арестовали
моего мужа, Ноама, - продолжает Элишева. – Ордер подписан
министром безопасности Шаулем Мофазом, удовлетворившим просьбу
главы ШАБАКа. Административный арест – чисто волевой акт, так как
задержанному не предъявляют обвинение. Все «материалы следствия»
засекречены, их скрывают от адвоката арестованного под предлогом,
что это – крайне деликатные факты, связанные с обеспечением
госбезопасности.
Ноама Федермана доставили в Иерусалимский окружной суд, где он
предстал перед судьей, которому надлежало решить, оставить ли его
под арестом либо освободить.
- Обсуждение продлилось не более пяти минут, после чего Ноама
выдворили из зала заседаний, - говорит Элишева Федерман. – Там
остались только сотрудники Еврейского отдела ШАБАКа, предъявившие
судье секретные документы. Спустя два часа Ноама снова ввели в зал,
сказав, что он может привести аргументы в свою защиту. Но как их
привести, если тебе неизвестно, в чем тебя обвиняют?!
Таким образом, с Рош ха-Шана Ноам остается под арестом.
- Сотрудники ШАБАКа запретили мне и нашим семерым детям звонить в
тюрьму и навещать мужа и отца, - говорит Элишева Федерман. – Сидит
он в тюрьме «Ашморет», что на перекрестке Бейт-Лид, в особом
отсеке. В камерах по соседству держат Мустафу Дирани и шейха
Убейда, бедуинов, шпионивших в пользу «Хизбаллы», а также и
еврейских заключенных – больных СПИДом и умалишенных. Ноаму
запрещено молиться в синагоге. Размер камеры-одиночки - два на два
метра. Более пятидесяти дней назад Ноам объявил голодовку и
остается в живых только за счет того, что пьет воду. Однако
никакого медицинского надзора нет – тюремному врачу запретили
посещать моего мужа. Все мои обращения к министрам и депутатам
кнессета от Ликуда либо игнорируются, либо – если и на них и
реагируют – то словами поддержки в адрес ШАБАКа: Ноам, по мнению
власть предержащих, опасен для общества. Кому же доверяют министры
от Ликуда? Бывшим кураторам Авишая Равива? Тем, кто три месяца
назад объявил, что разоблачено «новое еврейское подполье», а затем
– по причине отсутствия улик - большинство подозреваемых было
освобождено из-под стражи без предъявления им обвинения?!
Элишева рассказывает, как в свое время, еще до провозглашения
государства Израиль, британские власти бросили в концлагеря в Кении
Давида Федермана, отца Ноама.
- Британцы сослались на Указ о чрезвычайном положении, цель
которого – борьба с внешним врагом, - подчеркивает она. – А сегодня
правительство суверенного Израиля применяет положения того же указа
против евреев. И Ноам, подобно его отцу, вновь и вновь оказывается
под административными арестами, как будто он – враг Страны и своего
народа.
Это сладкое слово «свобода»
- Сколько раз за годы вашей совместной жизни Ноама бросали за
решетку?
Элишева затрудняется ответить на этот вопрос.
- Кратковременные аресты, продолжавшиеся день-два, подсчитать
невозможно, столько их было, - говорит она. – Не в силах я
припомнить и аресты, продлившиеся меньше недели, - не придавала им
особого значения. А вот «долгоиграющие» запомнились навсегда. Когда
я была беременна первым ребенком, незадолго до родов, Ноама забрали
на три недели. Мы опасались, что его оставят в КПЗ до окончания
слушания дела в суде. Через несколько недель мужа, впрочем,
освободили. Так что в день первых родов Ноам чудом оказался рядом
со мной.
Правда, - продолжает Элишева, - в день рождения второй дочери,
Сапир, нам с мужем не повезло: вот тогда-то его и оставили в тюрьме
до окончания судебного разбирательства. Полгода просидел. И... был
оправдан! Сразу после чего его освободили из-под стражи.
- Что это означает: «Был оправдан»?
- Полностью, на все сто процентов!
- А какое обвинение ему было предъявлено?
- Его обвинили в том, что он якобы сжег в Хевроне автомобиль,
принадлежавший арабу, - говорит Элишева. - Все полицейские,
свидетельствовавшие в суде, показали, что машина сгорела в такой-то
час. Долгие месяцы, пока суд слушал показания свидетелей
государственного обвинения, Ноам хранил квитанцию, выданную ему
кредитной компанией «Виза»и удостоверявшую, что в момент совершения
преступления мой муж находился в Беэр-Шеве, на автозаправочной
станции. Если бы он был суперменом – все равно не смог бы в
считанные секунды «долететь» от Беэр-Шевы до Хеврона!
- Тогда отчего же Ноам сразу не предъявил алиби?!
- Он опасался, что в этом случае полицейские, заранее
договорившись, изменят свои показания, и ждал, пока все они в суде
выскажутся, в том числе и относительно того, в какой час в Хевроне
сгорела та машина. Лишь после того, как все свидетели обвинения
дали показания, Ноам предъявил квитанцию, удостоверяющую его
непричастность к данному делу. В тот же день суд его оправдал.
Ноама освободили из-под ареста. В своем решении судья Рут Ор
нелицеприятно высказалась в адрес государственного обвинения.
- Памятны ли вам еще какие-либо аресты Ноама?
- Увы... Ровно год спустя мы решили устроить вечеринку и отметить с
друзьями годовщину освобождения Ноама. Но - не успели: муж загремел
под административный арест, на сей раз – по случаю событий в Меарат
ха-Махпела, в которых участвовал доктор Гольдштейн. Вооруженный
инцидент в Пещере праотцев имел место в пятницу, а уже в субботу к
нам в дом ворвались сотрудники ШАБАКа, чтобы забрать Ноама. Он
убежал и в течение двух недель где-то скрывался, до сих пор не
знаю, где. После чего был задержан и шесть месяцев отсидел под
административным арестом. Тем временем у нас родился третий ребенок
- Давид, которого мы назвали в честь отца Ноама. Видимо, после
событий в Меарат ха-Махпела следовало кого-то показательно наказать
- чтобы другим неповадно было. Вот Ноама и бросили на полгода за
решетку.
- Сколько всего уголовных дел было возбуждено относительно вашего
мужа?
- Десятки – я им счет потеряла. Целый шкаф набит папками...
- Скажите, Элишева, слышали ли вы когда-нибудь о женах российских
декабристов - аристократках, отправившихся ради своих возлюбленных
в ссылку в Сибирь?
- Да, я о них читала! – восклицает Элишева. – Декабристы были
инакомыслящими, не так ли? За это царское правительство их и
сослало. Нечто похожее происходит в Израиле, причем даже не в
двадцатом, а в двадцать первом веке. Сколько раз Ноама будили среди
ночи и тащили на допросы...
- Не пытался ли он подать против государства гражданский иск с
требованием компенсации за причиненный ему ущерб?
- Нет, при административном аресте это невозможно. Все заранее
предусмотрено! Под первый арест Ноам попал при правительстве
Рабина. И хотя через шесть месяцев его освободили, относительно
него было издано постановление, ограничившее свободу его
передвижения сроком на три года. Ноаму пришлось нарушить условия
ордера. Я тогда была беременна четвертым ребенком (сегодня сыну
Оведу 7 лет), от Ноама требовалась помощь – вот он и ездил за
покупками, возил старших детей. За это его и арестовали. На сей раз
– на абсолютно законных основаниях: за нарушение ордера,
ограничивающего свободу передвижения! И суд приговорил Ноама к
лишению свободы сроком на 13 месяцев. Простым израильским
заключенным обычно укорачивают срок отсидки на треть, если они себя
хорошо ведут. Ноам вел себя в тюрьме примерно и Управление тюрем
рекомендовало скостить ему треть срока. Однако ШАБАК воспротивился.
Пришлось подать в суд апелляцию. В конце концов аргументы
защитников Ноама были приняты. Мужа освободили. При условии, что он
вправе находиться только в Хевроне, а выезжать из города ему
нельзя. На сей раз Ноам беспрекословно подчинился условиям ордера.
И получил за послушание «награду» - новый административный арест!
- За что?!
- Как обычно - ни за что! В то время в обществе развернулась
дискуссия вокруг соглашения по Хеврону. И Ноам, как старожил
Хеврона, властям ужасно мешал. Чтобы не позволить ему организовать
демонстрации или проконсультировать участников акций протеста, и
было решено упечь его в тюрьму. Просидел три месяца. В тот период
Ноам был единственным на всю страну заключенным, находившимся под
административным арестом... Тогда же другой парнишка – Ноам Фридман
– открыл в Хевроне стрельбу по арабам. В связи с этим мой муж
мрачно пошутил: «Может, меня спутали с Ноамом Фридманом?» Только я
одна понимала подлинный смысл этой фразы: Ноам по натуре – добряк,
нежнейший, заботливый отец, любящий, преданный муж. Чувствительная,
тонкая натура, он муху не обидит, однако сотрудники Еврейского
отдела постоянно пытаются представить его кровожадным злодеем...
В последние год и три месяца Ноам безвылазно сидел дома, в Хевроне.
- Домашний арест! – объясняет Элишева. – О, как я наслаждалась тем,
что Ноам рядом. Ведь наша совместная жизнь протекает довольно
странно: длительные разлуки (вызванные отсидками Ноама) сменяются
ограничительными ордерами, предписывающими мужу ни на секунду не
отлучаться из дому. Впрочем, для детей каждый домашний арест Ноама
– это праздник: отец дома, занимается с ними, Тору читает... В
такие периоды вся семья набирается сил, а они нам нужны, потому что
вскоре Ноама снова бросают за решетку и он надолго исчезает.
По словам Элишевы, Ноам – идеальный отец.
- Мягкий, бесконфликтный, остроумный, он согревает своим душевным
теплом всю семью, - говорит она.
- Но и вас можно смело назвать героической женщиной... – произношу
я, глядя на хрупкую фигурку матери семерых детей.
- Ну какая же я героиня?! – возражает Элишева. – Просто я свято
верю в правоту своего мужа, в его порядочность, в его неизбывную и
бескорыстную любовь к Эрец-Исраэль. Что же касается борьбы за
освобождение Ноама из-под ареста, то я веду ее не в одиночку – в
этом меня поддерживают сотни и сотни людей, знакомых и абсолютно
чужих.
На исходе каждой субботы на перекрестке Бейт-Лид проводятся
демонстрации с требованием освободить Ноама Федермана. По стране
циркулируют листовки, содержащие подробное описание политического
преследования Федермана и его единомышленников.
- Вот увидите, справедливость восторжествует! - сказала на прощание
Элишева. Голос этой хрупкой женщины звучал твердо и убежденно.
Судья Рут Ор - в адрес прокуратуры
Выдержка из оправдательного приговора, вынесенного по делу Ноама
Федермана 2 февраля 1994 года иерусалимским окружным судьей Рут Ор:
«Все улики, представленные государственным обвинением, - косвенны.
Единственная их цель – доказать, что обвиняемые (Федерман и
Кахалани – Е.К.) находились поблизости от того места, где сгорел
автомобиль... Тем временем у подсудимых – объективное и однозначное
алиби: 4 октября 1992 года в 21 час 32 минуты Федерман заправил
свой автомобиль бензином и расплатился кредитной карточкой компании
«Виза», поставив на квитанции свою подпись. Это – яркий пример
недопустимости использования прокуратурой косвенных улик. И если бы
я не перепроверила достоверность представленных прокуратурой улик –
наверняка признала бы подсудимых виновными и приговорила к
нескольким годам лишения свободы.
Мне кажется, что государственное обвинение должно отдавать себе
отчет в том, насколько значимо и важно «железобетонное» алиби.
Прокуратура была обязана первой признать, что обвинение предъявлено
не тем людям, а не дожидаться решения суда по данному делу».
Финал дела «нового еврейского подполья»
2 декабря с.г. иерусалимский окружной суд признал Ицхака Пасса и
Мататиягу Шво виновными в незаконном хранении оружия, полученного
преступным путем. Таким образом, дело «нового еврейского подполья»
развалилось, как карточный домик.
В рамках компромиссного соглашения между защитой и прокуратурой
Пасс и Шво признали себя виновными по одному-единственному пункту
откорректированного обвинения, который гласит, что 17 июля с.г. оба
пытались перевезти в автомобиле Пасса из Биньямины в Иерусалим 8
зарядов взрывчатки. Максимальный срок наказания по этой статье – 10
лет лишения свободы.
В любом случае, ни Пасс, ни Шво уже не обвиняются ни в покушении на
жизнь арабов, ни в членстве в «новом еврейском подполье».
На снимке:
Элишева Федерман с 11-летней дочерью Сапир и годовалым сыном Илаем:
«Справедливость восторжествует!»
21.12.2003
БАГАЦ отклонил иск Федермана, жаловавшегося на дискриминацию
Высший суд справедливости отклонил иск правого активиста Ноама Федермана, утверждающего, что он подвергается дискриминации по сравнению с арабскими узниками: их (как и он, находящихся под административным арестом) шароновское руководство освобождает в рамках сделки с "Хизбаллой", а он, еврей, продолжает оставаться за решеткой без суда и следствия.
Вердикт против апелляции Федермана вынесла коллегия в составе 3 судей БАГАЦа под председательством Теодора Ора. В обоснование своего решения судьи написали: "Истец был арестован ввиду опасения, что его деятельность представит угрозу безопасности государства и его граждан. Он является гражданином Израиля - и этим его статус существенно отличается от палестинских заключенных, подлежащих освобождению из-под административного ареста в рамках упомянутого обмена пленными. Следовательно, говорить о дискриминации оснований нет".
"Седьмой канал", 28.12.2004
О Федермане: Без Судного дня Фотографии пикета у тюрьмы Ашморет
Ноам Федерман Знай свои права
|
| |
Статьи
Фотографии
Ссылки
Наши авторы
Музы не молчат
Библиотека
Архив
Наши линки
Для печати
Наш e-mail
|
|