|
Евгения Кравчик
Ариэль: критическая масса
Города - как люди. У каждого своя судьба и уникальный, одному лишь
ему присущий характер. Ариэлю 26 лет. Для города это даже не
юношеский «возраст», а детский. 54 процента жителей «столицы
Самарии» говорит по-русски
Не удивительно, что и мэр Ариэля Рон Нахман встретил меня
прозвучавшей на родном языке фразой: «Как дела?»
Впрочем, и сам Нахман - человек с российскими корнями. Прадед Рона,
Аарон Боксер, 120 лет назад репатриировался в Палестину из Одессы и
вместе с Реувеном Лерером основал город Нес-Циона.
Одну из стен кабинета Нахмана украшает рисунок с изображением
генеалогического дерева. Раскидистые корни перерастают в мощную -
550 душ! - крону.
Одессит Боксер в компании с Ихиловым (имя которого носит
тель-авивская больница), Бен-Эзером и Оведом Бен-Ами занимался тем,
что скупал у арабов земельные участки, на которых разбивал
цитрусовые плантации. Впоследствии на этих землях были основаны
такие города, как Явне и Ашдод.
С 1918 по 1948 год сын Аарона - Иермиягу Боксер был «мухтаром», а
по-нашему – главой городского совета Нес-Ционы. В 1948 году, с
началом Войны за независимость, двинувшие из Газы египетские танки
сравняли с землей разбитую прадедом Нахмана цитрусовую плантацию
(«джипы» египтян продвинулись вплоть до Явне», - констатирует Рон
Нахман).
После победы Давид Бен-Гурион вручил деду почетную грамоту за
героизм и бесстрашие, проявленные при защите отечества, -
вспоминает Рон Нахман.
Из детских воспоминаний в памяти Рона отпечатался такой эпизод.
Однажды вечером отец вернулся с работы расстроенный и подавленный.
Я спросил: «Папа, почему у тебя глаза на мокром месте?» - говорит
Рон Нахман. – «Меня уволили» - «За что?!» - «Мое место
потребовалось начальству для одного мапайника: протекция, ничего не
поделаешь». Отец в тот период занимал весьма «ответственный» пост -
он был бригадиром и командовал рабочими, которые выкапывали ямки
для посадки деревьев. Но и с этой «высокой» должности был уволен,
как инакомыслящий – убежденный ревизионист... Тогда-то я впервые
понял, что представляет собой израильский большевизм. И если
мапайные партийцы выбросили человека с работы ради того, чтобы
устроить на его место близкого им по духу «аппаратчика», значит, их
идеология мне чужда.
Рон Нахман родился в 1942 году, но на вид ему не дашь и 50-ти лет:
стройный, подтянутый, быстрый, как ртуть. Машину он водит сам, ни о
каком личном шофере не помышляет. Пока мы объезжаем город и
поднимаемся в кампус колледжа Иудеи и Самарии, сидящий за рулем мэр
успевает поприветствовать добрый десяток знакомых,
поинтересоваться, как дела. Тормозит при виде ребятишек, в том
числе совсем маленьких. Удивительно, но юные горожане с мэром
накоротке, называют его по имени и – на одном дыхании – выкладывают
все, что наболело.
Слушай, Рон, построил бы ты нам площадку для катания на
«скейтбордах»! – выкрикивает мальчуган лет 12-ти.
Непременно! – обещает Нахман. – Пусть только деньги появятся.
Со средствами в Ариэле напряженка: казалось бы, правительство
Ликуда не первый год находится у власти, а денег не выделяют не
только на новое строительство, но даже на завершение начатого.
Классический пример – мрачный «полуфабрикат» городского театра,
строительство которого было заморожено еще при правительстве
Рабина.
Всего пяти миллионов долларов не хватает на завершение работ, но
денег как не было, так и нет, - кипятится Нахман, указывая на
незастекленные глазницы окон и царящее вокруг «объекта долгостроя»
запустение. – В городе прекрасный театральный коллектив, но зал
вмещает всего 200 зрителей. И никому дела нет до того, что ездить
на спектакли приходится в Тель-Авив...
В гимнастическом зале городского спорткомплекса нас поджидает
сюрприз: к Рону бросается юная красавица и заключает мэра в нежные
обятия.
Знакомьтесь: моя младшая дочь, - расплывается в улыбке счастливый
отец. Нахман и его жена Двора – люди богатые: у них четыре дочери
(старшей – 32 года) и два внука. Прабабушка (мать Рона, Рахель,
92-х лет) по-прежнему живет в Нес-Ционе, в доме «мухтара».
Мама не пропускает ни одного футбольного матча, липнет к экрану
телевизора, - улыбается Нахман. – Человек она образованный,
выпускница Английского университета в Бейруте... Мой дед по
материнской линии, подобно Иермиягу Боксеру, тоже родился и вырос в
Палестине. Поэтому, когда мне задают вопрос, кем я себя считаю,
неизменно отвечаю: «Я – палестинец, представитель четвертого
поколения «аборигенов». На мой взгляд, очень важно это сознавать,
особенно когда слышишь демагогические рассуждения относительно
того, у кого больше прав на эту землю – у нас или у арабов.
Концептуальные расхождения
История появления Ариэля на карте Израиля столь же показательна,
сколь и типична.
После Шестидневной войны мнения израильских лидеров разделились.
Моше Даян был убежден, что основывать поселения следует
исключительно на стратегически важных возвышенностях Иудеи и
Самарии, откуда просматривается вся заселенная арабами территория.
Игаль Алон утверждал: строить необходимо лишь там, где нет
арабских городов и деревень, потому что «вторгаться» в их гущу
недопустимо. Ариэль Шарон исповедовал прямо противоположную
концепцию: еврейские поселения должны разделить территорию Иудеи и
Самарии, как шахматную доску, чтобы на ней уже не осталось места
палестинскому государству.
В конце 1978 года в Самарии, на том месте, где было решено основать
Ариэль, состоялось выездное заседание парламентской комиссии по
иностранным делам и обороне, - вспоминает Рон Нахман. –
Присутствовал Ариэль Шарон, занимавший в правительстве Менахема
Бегина пост министра сельского хозяйства. Йоси Сарид набросился на
Шарона с критикой по поводу самого факта строительства поселений.
Поддержал его и находившийся в оппозиции Хаим Бар-Лев. Шарон
выслушал их и сказал: «Примите во внимание, что правительство
сменилось: МААРАХ уже не у власти. И то, что с вашей точки зрения
запрещено, с нашей - абсолютно «кашерно». В то время Арик был
председателем министерской комиссии по вопросам поселенческого
движения и абсолютно во всем нас поддерживал.
Нахман вспоминает, что Эзер Вейцман, занимавший в правительстве
Бегина пост министра обороны, предлагал основать на контролируемых
территориях шесть крупных городов, Шарон ратовал за сеть мелких
населенных пунктов, а Менахем Бегин считал, что Иудея и Самария
останутся под контролем Израиля лишь в том случае, если число
населяющих их евреев достигнет критической массы - миллиона
человек.
На сегодняшний день, однако, количество поселенцев не превышает
четверти миллиона, критической массы оно так и не достигло, из-за
чего международная общественность и оказывает на Израиль давление,
требуя «прекратить оккупацию».
«Группа захвата»
В ноябре 1977 года в Израиль прибыли президент США Картер и
президент Египта Анвар Садат. В честь высоких гостей (по случаю
подписания Кэмп-Дэвидских соглашений) в Иерусалиме был устроен
прием.
Арик Шарон приехал со своей женой Лили, - вспоминает Рон Нахман. –
Людей собралось столько, что яблоку негде было упасть. Между
Шароном и Моше Даяном, сидевшими за одним столом, разгорелся спор
по поводу того, как должно вестись строительство поселений. Даян
убеждал, что нецелесообразно селить гражданские лица на
демилитаризованных территориях: с точки зрения международного
права, у нас могут возникнуть проблемы, - и предлагал
«замаскировать» поселения под армейские форпосты, а тех, кто будет
их основывать, нарядить в униформу цвета хаки, чтобы иностранные
корреспонденты и наблюдатели ООН принимали их за солдат. Услышав
это, Арик стукнул ладонью по столу и воскликнул: «Да прекратите вы
эти глупости! Езжайте туда, где планируется начать строительство, -
в армейской форме, в цивильной, хоть голые!»
17 августа 1978 года возглавляемая Роном Нахманом группа
первопроходцев обосновалась на том месте, где было решено построить
Ариэль.
Поначалу мы выбрали 56 семей, - вспоминает Нахман. – В отличие от
религиозной организации «Гуш Эмуним», я мечтал основать светский
город - современный, стремительно развивающийся, настоящий
культурный центр. Опыт строительства Нес-Ционы подсказывал, что
такое возможно. Я в тот период работал на предприятии авиационной
промышленности. И при поддержке единомышленников постепенно
подыскал людей, желающих перебраться в Самарию. Моя жена в тот
период ждала ребенка, но, несмотря на то, что двигаться Дворе было
трудно, мы с ней постоянно ездили в Хайфу, Беэр-Шеву и другие
города, тщательно подбирая претендентов.
Основать город отнюдь не просто: следует заранее позаботиться не
только о числе жителей, но и об атмосфере, психологической
совместимости, общности интересов, культурном и образовательном
уровне. Претенденты на звание жителей Ариэля сдавали психотест, с
ними проводились беседы.
- Я даже разработал документ: «Как построить город в Самарии», -
говорит Рон Нахман. - В нем речь шла об учреждениях медицинского
обслуживания, школах, детских садах, объектах торговли и так далее.
И правительство Бегина мой план одобрило.
В конце концов на место будущего Ариэля прибыло 56 семей. Эту
группу назвали «Нахшоны». Первого сентября 1978 года в Ариэле
начался новый учебный год («Жили мы в вагончиках, но бытовые
неурядицы никого не смущали»).
Практически каждая семья членствовала в той или иной комиссии,
разрабатывавшей план развития города, - вспоминает Нахман. – Моя
жена, например, занималась созданием сети детских садов, супруга
Яакова Файтельсона курировала проблемы средней школы и так далее...
Постепенно люди стали перебираться из вагончиков-времянок в
капитальные дома и комфортабельные коттеджи, крытые черепичными
(Европа!) крышами. Сегодня практически у каждого дома разбит сад и
припаркован автомобиль: воздух здесь чист и прозрачен, качество
жизни – высокое. Средняя цена такой виллы – 100 тысяч долларов (в
Южном Тель-Авиве за эти деньги можно приобрести полторы комнаты).
Любо-дорого посмотреть на «русскую слободку»: многие ее обитатели
оборудовали на последних этажах домов библиотеку и дополнительные
спальни для детей.
О полных лишений 70-х напоминают разве что вагончики,
приспособленные под общежитие колледжа Иудеи и Самарии (8000
студентов, значительная часть – жители центра страны) да развалюха
мэрии.
Как же так? – спрашиваю я Нахмана. – Вы четверть века на посту,
бессменный мэр города, а вместо солидного здания муниципалитет
ютится в приземистых времянках?!
Выделило бы нам правительство хоть пару миллионов – тотчас же
вложил бы их в образование! – парирует Нахман. – Качество обучения
в школах куда важнее, чем внешний вид мэрии.
В настоящее время население Ариэля приближается к 18 тысячам.
Изначально планировалось заманить в столицу Самарии 70-80 тысяч
человек, но по мере усугубления политической нестабильности
снижались объемы финансирования.
Земельных участков, на которых разрешено вести жилищное
строительство, хватает на дома, способные вместить 30.000 жителей,
- говорит Рон Нахман, – однако при нынешней политике частные
инвесторы опасаются вкладывать капиталы в самарийские проекты. Даже
интифада Аль-Акса не причинила нам столь ощутимого ущерба, как
отмена льгот, прежде предоставлявшихся населенным пунктам за
пределами «зеленой черты». Льготы остались в силе лишь на севере
страны и в Негеве, нам же их отменили. Я с пеной у рта доказывал,
что если в Израиле и существует «линия противостояния», то проходит
она именно здесь, где постоянно ведется стрельба, а не на севере
или в Негеве. Но, видимо, ветерану-ликуднику гораздо проще убедить
в справедливости своих требований правительство Аводы, чем свою
родную партию. В результате жилищное строительство в городе
сворачивается, а разговоры о том, останется ли Ариэль за забором
или окажется внутри, здоровья не прибавляют. Ведь инвестор,
намеревающийся вложить 100 тысяч долларов в какой-то проект,
непременно задается вопросом, перспективен ли такой вклад и не
будут ли деньги выброшены на ветер. Да и спрос на квартиры падает:
когда глава правительства, министры и депутаты кнессета денно и
нощно ведут разговоры об одностороннем отступлении и демонтаже,
мало кому захочется рискнуть своим будущим и купить дом за «зеленой
чертой».
Несмотря на отпугивающую инвесторов неопределенность, в настоящее
время в Ариэле строится 4 новых промышленных предприятия и ведутся
переговоры о закладке еще трех.
В самом городе и в промышленной зоне поселения Баркан трудоустроено
порядка 35-40 процентов жителей Ариэля, остальным приходится ездить
на работу в Петах-Тикву, Рош ха-Айн и Тель-Авив, - констатирует Рон
Нахман. – Уровень безработицы высок – одиннадцать процентов,
основная часть нетрудоустроенных – женщины. В наших краях развита
промышленность, однако женщины не могут заниматься тяжелым
физическим трудом. Правда, новые репатриантки не боятся ни черной
работы, ни относительно низких зарплат – лишь бы быть при деле и
зарабатывать.
54 процента жителей Ариэля составляют выходцы из бывшего СССР:
«русский» город!
Сабры и старожилы неоднократно высказывали в мой адрес претензии,
что муниципалитет оказывает помощь репатриантам, а местных жителей
игнорирует, - говорит Рон Нахман. – Я же в таких случаях отвечаю:
если бы в начале 90-х нам не удалось переманить в Самарию несколько
десятков тысяч выходцев из СНГ, население города так и не набрало
бы той критической массы, при которой с места нас уже не сдвинуть!
С другой стороны, рассуждения о размежевании и отступлении с
«оккупированных» территорий (даже при условии, что в конце концов
ни одно поселение не будет демонтировано) уже причинили стране
невосполнимый ущерб. Потому что американские и европейские
компьютеры все эти высказывания зафиксировали. И, кто бы ни пришел
в Израиле к власти в ближайшем будущем, ему придется выполнить
обещания предыдущего правительства. Таков закон преемственности
власти...
Забор – как мало в этом слове
Моя поездка в Ариэль совпала с серией терактов в Мадриде. В Израиле
тем временем снова, в который уж раз, муссировалась тема ускорения
строительства так называемого оборонительного сооружения, а
по-простому – забора. Не удивительно, что, оказавшись в той части
Ариэля, откуда просматриваются контуры Карней-Шомрон и других
поселений Самарии, мы с Роном Нахманом заговорили на актуальную
тему.
- Все дебаты о том, окажется ли Ариэль в границах государства или
будет выброшен за забор, города не касаются, - подчеркнул Нахман. –
Истинный предмет спора – это коружающие Ариэль поселения. Впрочем,
терроризм не признает никаких заборов и границ. Удавка исламского
террора все плотнее сжимается вокруг шеи просвещенной Европы и даже
в Мадриде опасно выходить на улицу и ездить в электричках. Я
искренне, от всей души соболезную жертвам серии терактов в
испанской столице. Тем не менее, мне очень хочется, чтобы именно
сейчас господин Хавьер Солана еще раз разъяснил, на каких
основаниях Израиль должен «вернуть» палестинцам «оккупированные»
территории, если посланники Эль-Каеды орудуют в его стране. Хотел
бы я видеть, как поведет себя Жак Ширак, если завтра, не дай Б-г,
рванет в парижской подземке. И что сделает Томи Блейр, если под
здание британского парламента подложат взрывчатку...
Рон Нахман подчеркивает:
Исламский террор сродни раковой опухоли: если не вырезать ее на
ранней стадии – разрастется и пустит метастазы по всему организму.
В Лондоне в настоящее время проживает столько мусульман, что если
бы Черчилль восстал из могилы и прошелся по Оскфордской улице, он
тотчас же в ужасе бросился бы обратно на тот свет. Стремителен
процесс исламизации во Франции, Германии и других европейских
странах. Пройдет еще лет двадцать – и голубоглазые блондины на
улицах европейских столиц станут редкостью.
Тогда отчего же Израиль, долгое время в одиночку противостоявший
исламскому терроризму, в последние годы только тем и занимается,
что отступает, причем отнюдь не только физически, с тех или иных
территорий, но и психологически, ментально, морально?
В ответ Рон Нахман цитирует научное исследование «Нравственность,
ментальность и деятельность в Палестине в период с 1917 по 1923
год».
Автор, профессор Двора Барзилай, подняла архивные материалы и
подробно изучила, какой была реакция на Декларацию Бальфура, -
говорит он. – Как вы думаете, по какому поводу велись дебаты еще до
того, как в 1922 году Палестину разделили и она оказалась под
британским мандатом? А дискутировали о том, вправе ли евреи
иммигрировать в Палестину и создавать здесь центры местной власти!
Поразительно, не правда ли? С тех пор минуло чуть меньше столетия,
однако дискуссии по поводу права евреев на эту землю все еще
продолжаются. Самое парадоксальное, что тогда (как и сейчас) больше
других противостояли идее репатриации сами евреи, в частности -
организация «Брит шалом». Ее идеологи утверждали, что если начнется
эмиграция в Палестину, это может рассердить власти европейских
стран. Споры велись и по поводу того, вправе ли репатрианты вести
обучение своих детей на иврите и выкупать у арабов земельные
участки. Не было единства и по вопросу статуса Иерусалима. С тех
пор ничего не изменилось!
Почему?!
Впрочем, нет, я не прав, - иронизирует Рон Нахман. – Изменилось
многое, очень многое. В 1917 году в Палестине проживало пятьдесят
тысяч евреев (третья часть населения нынешней Петах-Тиквы, 7%
жителей современного Иерусалима), а сейчас – более пяти миллионов!
Поэтому, когда меня начинают пугать тем, что лет через двадцать
демографическая проблема в регионе усугубится, я привожу в пример
евреев Палестины 1917 года. Да, они находились в подавляющем
меньшинстве, со всех сторон окруженные арабами, но ими, в отличие
от нас, двигала уверенность в правоте своего дела, они мечтали
возродить на земле обетованной свое национальное государство. А в
наше время у части граждан этого государства нет ни чувства
национального достоинства, ни патриотизма, ни уважения к самим
себе. Отсюда и капитулянтские настроения, деморализация,
нескончаемая грызня, взаимная ненависть, «иудейские войны»...
Являемся ли мы представителями «потерянного поколения», если именно
в наше время, когда, казалось бы, исполнилась мечта
отцов-основателей сионизма, потерпели крах не только идеологические
ценности, но и общественная мораль, и нравственность?
И тут Нахман, не задумываясь, выдает:
А знаете, кто, на мой взгляд, спасет Израиль от капитулянтских
настроений? Репатрианты из бывшего Советского Союза! Потому что
ваша алия прибыла в страну с чувством хозяина, будучи в полной
уверенности, что эта земля по праву принадлежит еврейскому народу.
Если бы старожилы обладали такой же смелостью суждений, как выходцы
из СНГ, если бы сабры могли позаимствовать у вашей алии хотя бы
малую толику патриотизма и бесстрашия, Израиль не оказался бы в том
положении, в котором находится сейчас.
Вы тоже считаете, что «русские» спасут Израиль?
Как «русский» израильтянин и мэр «русского» города, я в этом
глубочайше убежден!
Ариэль – город под черепичной крышей Фото автора.
"Новости недели", 04.2004
|
| |
Статьи
Фотографии
Ссылки
Наши авторы
Музы не молчат
Библиотека
Архив
Наши линки
Для печати
Наш e-mail
|
|