Евгения Кравчик

Звезда под запретом

Статья 19 Всеобщей декларации прав человека гласит: «Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ»

Распространяется ли Всеобщая декларация прав человека на граждан Израиля? Частичный ответ на этот вопрос дает история, приключившаяся в Институте имени Вейцмана в Реховоте.

20 марта программисту Отдела молекулярной генетики Игорю Печерскому было вручено официальное письмо за подписью Гада Шовера, заместителя президента Института по административным и финансовым вопросам. Документ (текст приводится полностью, без купюр) озаглавлен так: «Систематические нарушения дисциплины - последнее предупреждение».

«Вот уже немало времени сотрудники института, работающие в одном здании с Вами и даже за его стенами, жалуются, что оранжевый магендавид, приколотый к вашей одежде в рабочее время, мешает им нормально трудиться.

Такое поведение на территории института (даже в том случае, если изначально оно и не преследовало подобной цели) воспринимается как желание продемонстрировать вполне определенную политическую позицию, что противоречит многолетней традиции института, не позволяющей сотрудникам выражать на его территории свои политические взгляды. Ваше поведение недопустимо, выражение политических взглядов на территории института сотрудникам запрещено категорически и является грубейшим нарушением дисциплины. Более того: сам Ваш поступок является преднамеренной провокацией, направленной против тех, кто не разделяет ваше мнение, он наносит удар по чувствам людей и причиняет ущерб нормальному процессу их работы.

Нелишне подчеркнуть, что ежедневно институт посещают десятки гостей из Израиля и из-за рубежа - и они также становятся свидетелями поведения, категорически запрещенного и недопустимого на рабочем месте.

Все эти аргументы были неоднократно изложены Вам в последние недели Вашими руководителями, безуспешно пытавшимися побудить Вас прекратить вести себя подобным образом. Я также провел с Вами встречу по данному вопросу, в ходе которой разъяснил, насколько чудовищно ваше поведение, и указал Вам на две возможности: либо Вы незамедлительно прекращаете это - либо будете уволены. Я также довел до Вашего сведения позицию руководства института по данному вопросу. Несмотря на сказанное выше, вы подло, с вызовом отвергли наше предложение и не сняли оранжевый магендавид.

Институт еще раз предупреждает: всё Ваше поведение выглядит чудовищно и является грубейшим нарушением дисциплины.

В последний раз предупреждаем: Вы обязаны немедленно, в течение 24 часов с момента вручения Вам данного письма, снять оранжевый магендавид и прекратить носить его на территории института. Если это условие не будет выполнено, институт примет относительно Вас меры вплоть до увольнения с работы без дополнительного оповещения и без выплаты Вам выходного пособия».

Генетическая память

Впервые я встретилась с Игорем Печерским в те роковые сутки, на которые распространялся выдвинутый в письме ультиматум. В назначенное место «злостный нарушитель трудовой дисциплины» явился с небольшой оранжевой шестиконечной звездой, приколотой к темному свитеру. Впрочем, «опознала» я Печерского в толпе вовсе не по магендавиду, а, скорее, по внешнему виду и манере держаться: очки с мощными линзами, седина, в общем - интеллектуал...

Всю свою сознательную жизнь 37-летний Игорь Печерский балансирует между физикой и лирикой. А точнее - между программированием и историей еврейского народа (данный предмет он в свое время преподавал в Еврейском университете Ленинграда, где родился, вырос и получил высшее образование).

История мне очень близка, - сказал Печерский. - Когда-то в юности я случайно оказался в Вильнюсе, где познакомился с потрясающей женщиной. Звали ее Рива, фамилию я, к сожалению, забыл. Родом она из небольшого местечка. Когда за день до прихода нацистов литовцы решили «всё сделать сами», евреи, которых планировалось уничтожить, вначале не верили в худшее, а после завещали Риве: «Ты будешь жить за нас».

Еврейская девочка выжила. Пряталась в лесу, попала в концлагерь, но оттуда ей чудом удалось бежать.

После войны весь остаток жизни Рива занималась тем, что повсюду разыскивала литовцев, сотрудничавших с нацистами, - вспоминает Печерский. - Писала письма Хрущеву. На нее совершили покушение... Впрочем, для меня это было не главным... Рива собирала альбомы. И к моменту нашего знакомства ей удалось разыскать несколько сот фотографий выходцев из ее местечка.

И где же она достала эти снимки?

Рива ходила по домам коллаборационистов и выпрашивала фотографии, - объясняет Печерский. - Кое-кого приходилось припугнуть: мол, не дадите снимки, сообщу о вашем прошлом куда надо... В результате набралось 12 альбомов. Я просидел у пожилой женщины несколько часов, тупо их листая. Такого шока я больше никогда не испытывал. Распрощавшись с Ривой, ходил по улицам, а перед глазами стояли виденные на фотографиях лица. Съездил на кладбище. Но лица продолжали меня преследовать...

Под впечатлением изложенной Игорем истории невольно вспоминаю, как в возрасте четырех-пяти лет я с отцом листала старый семейный альбом.

«А это кто?» - спросила я, потрясенная снимком удивительно красивой девушки.

«Моя младшая сестренка, - ответил папа и, помолчав, добавил: - Ей было 16 лет, когда ее убили фашисты. Тогда же уничтожили моих отца и мать».

С тех пор, стоило мне услышать слово «уничтожили», перед глазами неизменно вставало точеное девичье лицо. Лицо моей тетки, навсегда оставшейся 16-летней. Должно было минуть немало лет, чтобы детское недоумение («За что, ведь она - красавица?!») трансформировалось в осознание подлинной причины национальной Катастрофы: евреи были уничтожены лишь за то, что... были евреями.

Видимо, для каждого из нас Катастрофа - это шок, который переживаешь на чисто генетическом, подсознательном уровне, - соглашаюсь я с Игорем.

Вторично я пережил такой же шок, но с противоположным «знаком», по приезде в Израиль, - произносит Печерский. - Прогуливался по Иерусалиму, а навстречу шли люди с теми самыми лицами, которые я видел на фотографиях в альбомах Ривы. Тогда-то мне стало ясно, что останусь здесь навсегда.

Вы приехали в страну по туристической визе?

Да. В Израиль я попал в рамках программы подготовки еврейских лидеров.

Это звучит гордо!

Лидер из меня, правда, не получился, зато я понял, что к чему...

Через полтора года, в 1993-м, Печерский вернулся в Израиль, на сей раз - насовсем.

Мне крупно повезло, - вспоминает он. - Чуть не в день приезда меня занесло в Еврейский университет. Поговорил с русскоязычным лектором, после чего решил пройтись по коридорам. Забрел на кафедру генетики, зашел в первую попавшуюся комнату: «Я такой-то, занимался тем-то». Преподаватель поинтересовался: «Откуда у вас такой иврит?!» Взял меня за руку и стал водить по лаборатории, приговаривая: «Это - Игорь Печерский, он полчаса назад репатриировался из России, но книги читает на иврите». Так я был принят на работу...

С тех пор немало воды утекло. Игорь женился, в семье подрастает двое детей. В последний год с лишним Печерский работает программистом в лаборатории молекулярной генетики Института Вейцмана.

Моя область - биоинформатика, - говорит он. - С боссом мне повезло: завлаб - мой ровесник, интеллектуал высшего разряда, блистательный ученый. Замечательные отношения с ним и с сотрудниками. Интересная работа.

Участвовали ли вы лет 10 назад в акциях движения «Зо арцейну»? - спрашиваю я, намекая на черную кипу своего собеседника.

Я - человек аполитичный, ни в каких акциях или движениях протеста не участвую, - отвечает Печерский. - Единственная моя сверхзадача - прожить жизнь так, чтобы не было стыдно посмотреть в глаза сыну.

Против течения

В декабре прошлого года, когда руководство Совета поселений запретило жителям Гуш-Катифа и их сторонникам цеплять к одежде магендавиды, Печерский по окончании научной конференции нарисовал на оборотной стороне выданной ему именной визитной карточки оранжевую шестиконечную звезду, а под ней на всякий случай указал номер своего удостоверения личности («теудат зеута»).

Для меня это было сугубо личным, индивидуальным действием, - объясняет он. - Когда все вокруг утверждают, что черное - это белое, я решил подать знак... самому себе! Катастрофа - одно из звеньев цепи в истории нашего народа, а оранжевый цвет в моде сейчас и на Украине, и в России. Видимо, есть что-то в этом цвете...

Как отреагировало на ваш шаг руководство института?

Начнем с того, что человек я аполитичный, - говорит Игорь Печерский. - Когда я впервые появился с шестиконечной звездой, меня стали спрашивать: «Сравниваешь ли ты происходящее ныне в Израиле с Катастрофой и называешь ли израильских солдат нацистами?» Я объяснил: «Нет, это некоторые израильские журналисты именуют наших военнослужащих нацистами». - «Тогда в чем же смысл?» - «Магендавид - это часть меня точно так же, как кипа, которую я ношу, как мой тяжелый русский акцент»... Ребята, с которыми я работаю, продолжают преспокойно со мной общаться. У них свои взгляды на жизнь. Что же касается моих, я уверен, что о них никому ничего неизвестно, тем более, что я категорически не признаю принятое в Израиле деление на правых и левых. Я не левый и не правый. Я - сам по себе...

Много шума и... ничего!

Предупредительное письмо, переданное программисту Печерскому, всколыхнуло прессу: Лили Галили процитировала уникальный документ в газете «Ха-Арец», а ведущая передачи «Один на один» телеканала RTVI Ася Истошина пригласила виновника «торжества» в студию.

Таймер, заведенный зампрезидента института Гадом Шовером, тикал: до истечения срока ультиматума оставалась одна ночь.

Тем не менее, с работы Печерского не уволили. Ни на другой день после вручения «последнего предупреждения», ни на третий, ни даже через неделю. Нетрудно догадаться, почему: согласно действующим в Израиле законам, то, что не запрещено, - разрешено! И если до сегодняшнего дня кнессет не утвердил закон, запрещающий евреям Израиля носить шестиконечные звезды - будь то желтые, оранжевые или всех цветов радуги, - значит, прикалывать их к одежде позволительно. И никакая судебная инстанция не признает правоту администрации, уволившей сотрудника без выходного пособия за... ношение магендавида точно так же, как не выбрасывают на улицу работников, которые носят серьгу в ухе либо футболку с символикой Ассоциации геев и лесбиянок.

Признаёт это и руководство института, пресс-служба которого (в ответ на коллективные и индивидуальные петиции в защиту Печерского) распространила пространное заявление, в котором, среди прочего, есть и такие строки:

«В Институте Вейцмана работают сотни сотрудников - представители разных национальностей, культур, вероисповеданий и взглядов. Институт глубоко уважает и ценит различные взгляды, которые исповедуют его сотрудники, а его руководство НИКОГДА НЕ ПРЕПЯТСТВОВАЛО ВЫРАЖЕНИЮ ЭТИХ ВЗГЛЯДОВ (курсив наш - Ред.). Тем не менее, мы не в состоянии проигнорировать чудовищно разрушительное влияние поведения господина Печерского на процесс проведения научных исследований, не говоря уже об оскорбленных чувствах других сотрудников».

Иными словами, до сих пор администрация института признавала положения статьи 19-й Всеобщей декларации прав человека, а на оранжевом магендавиде - сломалась?

Кстати, устраивал ли Печерский на территории института политические дискуссии?

Об этом в официальном заявлении пресс-службы нет ни слова, хотя, смею предположить, что если бы подобный факт имел место, он был бы зафиксирован и подробно отражен.

В чем же, с точки зрения руководства, провинился программист Отдела молекулярной генетики?

«Вот уже несколько месяцев г-н Печерский носит на работе «оранжевую звезду Давида» с указанием номера удостоверения личности, - читаем в официальном заявлении. - Как известно, сама идея ношения такого знака неизбежно напоминает многим людям о желтой шестиконечной звезде, которую носили евреи на оккупированных нацистами территориях. Это и стало причиной существенных сбоев в нормальной работе и поведении персонала - как научного, так и административного. Некоторые сотрудники, в основном близкие родственники или дети жертв Холокоста, были оскорблены этим актом. Многие другие восприняли его как провокацию чистой воды. Не вызывает сомнений, что нашлись и такие, кто поддерживает и разделяет убеждения, скрывающиеся за ношением шестиконечной звезды. Как бы там ни было, поступок г-на Печерского не прошел незамеченным, он дал повод для дискуссий, разногласий, споров и других реакций, которые, выражаясь по-простому, не имеют ничего общего с коллегиальными отношениями, необходимыми для проведения научных исследований в таком общественном учреждении, как наш институт. Работа замедлилась, люди стали собираться, чтобы обсудить поступок Печерского и его влияние на повседневную деятельность факультета, и т.п. Короче говоря, научная работа и ее административная поддержка были существенно нарушены».

Неужели всемирно известным ученым и их администраторам требуется так мало, чтобы выбить их из колеи и «существенно нарушить» ход исследований?! Достаточно, чтобы какой-то программист, к тому же (цитирую) «не являющийся штатным сотрудником института», нацепил на темный свитер небольшую - размером с визитку - шестиконечную звезду?!

«Руководитель научной группы, завкафедрой и декан неоднократно разъясняли г-ну Печерскому, что последствия предпринятой им акции – БЕЗОТНОСИТЕЛЬНО К ЕГО ПРАВАМ, УБЕЖДЕНИЯМ И ВЕРЕ, - в высшей степени оскорбительны для чувств других людей, и требовали вести себя на факультете, как подобает научному сотруднику. Нескончаемые ежедневные дискуссии деструктивны, они отвлекают внимание от научной работы и переключают его на другие вопросы, не имеющие к ней отношения. В связи с этим г-на Печерского попросили не носить оранжевый магендавид на территории института. Он, однако, отказался это сделать, нарушив этику поведения в институте».

По словам надежного источника, Устав и свод этических норм Института Вейцмана не предусматривают запрета на ношение магендавида на территории данной научной организации.

В связи с этим известный израильский публицист Яаков Ахимеир написал в газете «Маарив» от 27 марта буквально следующее: «Руководство института должно принести глубочайшие извинения программисту Игорю Печерскому, или, иными словами, - оно должно слезть с дерева».

Но... Невероятно легко на дерево взгромоздиться - куда сложнее слезать: честь мундира, самолюбие, общественное мнение, наконец...

Как сообщил информированный источник, близкий к академическим кругам и прекрасно разбирающийся в психологии высшего административного эшелона отечественной науки, судьба Печерского в любом случае предрешена: его наверняка уволят. Правда, не сейчас, а через пару месяцев, когда подойдет срок продления заключенного с ним трудового договора. От «возмутителя общественного спокойствия» избавятся отнюдь не по политическим мотивам, а по «сугубо научным» либо «организационным» - например, лаборатории, где Игорь плодотворно трудится, «внезапно» потребуется специалист другого профиля.

Главное: Институт Вейцмана, как сказано в предъявленном Игорю ультиматуме, часто посещают гости из-за рубежа, и прежде всего - евреи. Их-то наверняка шокирует сотрудник, расхаживающий по коридорам израильского (!) храма науки с шестиконечной звездой Давида. Одно дело - красующиеся в кабинетах некоторых ученых и лаборантов стикеры с призывами к миру: они политически корректны и даже желательны в свете наших отношений с Европой и США. Совсем другое - память о депортации и уничтожении шести миллионов евреев, включая мою 16-летнюю тетку, деда и бабушку, а также родичей части сотрудников Института Вейцмана и их зарубежных коллег.

Напоминания о Катастрофе действительно крайне болезненны. Прежде всего - потому, что при виде шестиконечной звезды каждый еврей, где бы ни жил - будь то в Америке, Австралии или Израиле, готов выкрикнуть во весь голос: «Никогда больше!»

Фото автора. На снимке Игорь Печерский, программист Отдела молекулярной генетики Института Вейцмана.

"Новости недели", 7.04.2005

Другие статьи о демократии и праве
Другие статьи Евгении Кравчик

К списку репортажей

Hosting by