Александр Лихтикман

Долгий гудок в тумане

Демонстрации, подобные той, что прошла в воскресенье в Тель-Авиве, приносят больше вреда, чем пользы. Так выпускают пар из котла, и уже почти весь выпустили. Производимый гудок с каждым разом все тише. В кривом зеркале израильской действительности свобода собраний обернулась подменой подлинной демократии. Одной только процедуры голосования у нас недостаточно для того, чтобы определить политику правительства на ближайшие 4 года. Премьер-министра нужно все время одергивать и направлять в правильную сторону. Увы, безуспешно. Но ни одна демонстрация не повлияла на принятие решений.

О наличие в том или ином государстве демократии можно судить по первичным и вторичным признакам. К первой категории относятся разделение властей на исполнительную, законодательную и судебную, избирательное право и соблюдение победившей партией своей предвыборной программы – то есть, выполнение воли народа его представителями. Ко второй – так называемые демократические свободы: слова, печати, творчества, митингов, забастовок и пр. Вторичные признаки, как водится, у всех на виду, в то время, как глубинные основы демократического правления требуют более внимательного изучения. Часто внешние признаки оказываются обманчивыми. Например, из того, что в некоем государстве разрешается митинговать по любому поводу и писать в газетах о правительстве все, что угодно, вовсе не следует, что оно демократическое. Так же, как запрет на забастовки госсектора отнюдь не свидетельствует о тоталитарном правлении, если за это проголосовало большинство граждан, и законодательством оговорен иной способ решения трудовых конфликтов.

Социологическое исследование, проведенное институтом Гудмэна накануне нового 2004-го года, выявило, что подавляющее большинство израильтян склонно путать между первичными и вторичными признаками демократической зрелости собственного государства. Только 9 процентов отдали предпочтение пунктуальному соблюдению базисных демократических процедур, для 10 процентов существенно выполнение властью воли народа. Остальные смирились с правом выражать несогласие на демонстрациях, открыто читать оппозиционные издания и т. д. Надо полагать, к этой категории относится основная масса участников 150-тысячной воскресной демонстрации в Тель-Авиве.

Между тем, в подлинно демократических государствах массовые демонстрации – большая редкость. Обычно, в митингах и пикетах принимают участие считанные единицы, в лучшем случае – десятки человек. Немногим больше – в маршах протеста, да и то – благодаря зевакам и случайным прохожим. Если же на улицы вышли сотни или тысячи протестующих, значит, в стране произошло нечто из ряда вон выходящее. Например, в США массовые демонстрации прекратились после отмены расовой сегрегации и окончания Вьетнамской войны. Исключение, подтверждающее правило – борьба против вивисекции. С признанием прав животных в массовых акциях протеста отпадает нужда. В семидесятые годы на Западе регулярно проводились манифестации в поддержку советских евреев и диссидентов, но это был протест против политики не избранного самими демонстрантами правительства. Многолюдность современных антиглобалистских мероприятий обеспечивается исключительно благодаря приезжим. Другое дело, государства «почти демократические» – Южная Корея с вечными студентами, Россия с голодными бюджетниками, Аргентина, Израиль и т. д.

Грандиозные, с участием десятков и сотен тысяч человек израильские демонстрации не имеют аналога в свободном мире. Процент граждан, регулярно демонстрирующих за или против правительства, у нас выше, чем процент голосующих на выборах во многих Западных странах. Традиционно этот парадокс объясняется «спецификой» еврейского характера. Такое вот в Израиле сознательное и политически озабоченное население: новости каждый час слушают, газеты читают, в партии добровольно записываются. В отличие от разных датчан и голландцев, которых абсолютно не волнует внешняя и внутренняя политика их стран.

В действительности, это, конечно, не так. Датчане и голландцы любят свою родину не меньше нашего. Но они создали систему, при которой ключевые посты в государстве занимают компетентные люди, а контролируют их деятельность грамотные и неподкупные судьи. Демократия доведена до автоматизма. Не важно, победила оппозиция или коалиция, в любом случае власть останется в надежных руках, а границы защищены от всяческих поползновений Конституцией. Поэтому, достаточно проголосовать раз в четыре года, а между выборами спокойно попивать пиво, не интересуясь политикой. Антиправительственные же демонстрации устраивают преимущественно маргинальные группы, а большинство граждан узнает об этом из телепередач. Да и протестующим нужно придумать что-то уж совершенно экстравагантное, чтобы обратить на себя внимание прессы и потребителей новостей. Иначе – не заметят.

В Израиле ситуация диаметрально противоположная. Всеобщая политграмотность – увы, не хобби, а жизненная необходимость. Так человек, не доверяющий водопроводчику, сам учится ремонтировать краны. Но, при этом, он продолжает обращаться к «специалисту», в полной уверенности, что таков правильный порядок вещей. Судя по процитированному опросу, израильтяне убеждены, что демонстрации гораздо важнее выборов. Следовательно, политический лагерь, которому удалось набрать больше статистов, имеет шансы на то, что его мнение «будет принято к сведению». Явка обязательна. В часы правых демонстраций еврейские поселения пустеют – остаются лишь маленькие дети с няньками и отдельные несознательные граждане. (Самое время для демонтажа!) Если учесть этот факт, а также назначенный для проведения мероприятия холодный вечер буднего дня, шестизначные число участников не должно удивлять. Никакого ЧП не произошло, просто пришло время сделать правительству очередное ненавязчивое напоминание, чтобы потом с чистой гражданской совестью разойтись по домам.

Массовая демонстрация – всегда сигнал тревоги. Неважно, за правительство, или против. Что-то не в порядке с системой власти, если жители страны не могут дождаться выборов и обычным способом выразить свое отношение к происходящему. Даже абсолютно мирная демонстрация таит в себе угрозу. Демонстрация по-израильски – это откровенная имитация бунта, игра в революцию. Все происходит, как будто всерьез. Надписи на стенах, листовки, призывающие истинных патриотов в день Х выйти на улицы. «Организационный штаб» отдает приказания. За несколько часов до главного действа на мостах и стратегически важных перекрестках появляются первые пикетчики. Пока главные силы на подходе, в городе вводится чрезвычайное положение. Полиция перекрывает центральные улицы, отменяются автобусные маршруты. В воздухе кружат вертолеты. Из-за кустов выглядывают спецназовцы с автоматами, на крышах занимают позиции снайперы. Патрули проверяют документы подозрительных прохожих, некоторых обыскивают. Полицейские лошади в засаде нетерпеливо бьют копытами. Просто классика жанра!

Потом начинается потешный «штурм». Многотысячные колонны с флагами и транспарантами движутся, как победители, по проезжей части и стягиваются к главной площади. А там… музыка и пляски в самом разгаре. Надрываются динамики, лопаются воздушные шары. Повсюду развернулась бойкая торговля сосисками и кукурузой. Люди встречают старых приятелей, которых не видели с прошлых демонстраций, молодые знакомятся, играют на гитарах, водят хороводы. Весело! Вот он большой гудок – свершилось! Отметим, что левые демонстрации мало отличаются от правых. Разве что, музыкальным репертуаром и подспудным ощущением опасности из-за слишком высокой концентрации «угнетаемого» нацменьшинства.

При этом, произносимые ораторами речи мало, давно уже не вселяют в слушателей надежды на перемены. Все эти слова уже неоднократно повторялись, призывы скандировались, сжатые кулаки сотрясали воздух. Сказано же – не колышет. Или в обновленной редакции: «Не на демонстрациях принимают решения, но в правительстве». А делегаты правительства вот они – тут же, на трибуне, рвутся к микрофону, чтобы «присоединить свой голос», заявить о переходе «на другую сторону баррикад» (министр Узи Ландау) и призвать к «народному единству» (министр Звулун Орлев). Причем, оба выступления тонут в аплодисментах. Итог подводит полиция, удовлетворенная образцовым порядком и дисциплиной. И пресса: пар выпущен, возвращаемся к повестке дня. Какой форпост в очереди на демонтаж? И что там у нас с Голанскими высотами?

***

Игре в революцию, дорогостоящей и заведомо неэффективной, можно противопоставить куда более дешевую и, возможно, действенную альтернативу. При этом, столь же мирную по своему характеру. А именно – отказаться от участия в «демократических процедурах», давно ставших формальным подтверждением лояльности и предсказуемости. Тем более, что этот момент важен лишь для девяти процентов населения. С такого рода протестом правительство не сталкивалось. Если бы жители Бейт-Эля и Офры не стояли гуськом в очереди к избирательным участкам, а, основываясь на накопленном опыте, бойкотировали выборы – Шарон был бы не на шутку озадачен. Кто знает, что у них в голове? По сути, бойкот выборов и массовая антиправительственная демонстрация – явления одного порядка. И в первом, и во втором случае выражается недоверие избирательной системе. Разница лишь в степени сообразительности: до или после. Не глупо ли выражать партиям доверие, чтобы несколько месяцев спустя, кричать на демонстрациях, что у правительства нет мандата?

«Вести», 15.01.2001

Другие статьи на тему:

Александр Риман «ЛИКУД» И «АВОДА» - близнецы-небоскребы?

Моше Фейглин Объединяемся вокруг того, чему верим

Р.Эпштейн Две демонстрации