Александр Лихтикман

Минус самодержавие

«Ай-яй-яй!»

Обращение бывшего главного раввина Авраама Шапиро к будущим депортаторам, знаменует резкий идеологический поворот национально-религиозной идеологии. Впервые после создания государства, на 12-м году Ословского процесса духовный лидер самой лояльной из израильских партий призвал военнослужащих ЦАХАЛа, не больше не меньше, к неисполнению приказа.

Призыв раввина Шапиро означает пересмотр основной доктрины религиозного сионизма, освящающей государственные институты, подобно тому, как это делает русская православная церковь. Девиз МАФДАЛа – триединство – Тора Израиля, Народ Израиля, Государство Израиля – напоминает хрестоматийное «Православие, Самодержавие и Народность». Лишившись ореола святости, Израиль становится обычным государством с обычной армией, которое не грех заподозрить во враждебности еврейским ценностям. Речь идет о чисто идеологической проблеме, мешавшей МАФДАЛу стать полноценной оппозиционной партией.

ЦАХАЛ теперь можно критиковать, с генералами никто не обязан соглашаться, командиров следует увещевать и переубеждать. А ведь еще совсем недавно, в ходе одной из очередных внеочередных избирательных кампаний БАГАЦ запретил МАФДАЛу транслировать в рекламных роликах кадры с танцующими солдатами. И этот запрет воспринимался партией болезненно, как незаслуженная обида. Что может быть плохого в том, что еврейские солдаты, в вязаных ермолках и без, пляшут со свитками Торы и поют «ай-яй-яй»? Что здесь крамольного?

Главное, чем МАФДАЛ привык гордиться – военизированные йешивы. Классический образ мафдальника – молодой солдат в военной форме, с выглядывающими из-под гимнастерки цицит. В одной руке – автомат, в другой – молитвенник. Служба в армии являлась не гражданской обязанностью, а Божественным предписанием – мицвой, не менее важной, чем учеба. И нигде, как в ЦАХАЛе, интеграция между светскими и религиозными израильтянами не оказалась столь успешной. Доля религиозных офицеров увеличивается из года в год с геометрической прогрессией. Среди командного состава низшего звена их уже большинство, среднего – почти половина. И почти все они – выпускники йешивот-хесдер, воспитанные на идеалах верности государству, военной доблести и, само собой, дисциплины. Они готовы нарушить субботу, если прикажет вышестоящий начальник. Не говоря уже о таких «мелочах», как героизм и гибель в бою за Родину.

Важно не то, сколько людей последуют указанию раввина. Спецподразделения, которые правительство собирается направить на операцию по выселению, в любом случае будут проходить особый отбор, исключающий любые сюрпризы. Важна оценка происходящего и личный пример. Раввин Шапиро, занимавший в 80-е годы пост, равный министерскому, а то и президентскому, восседавший на государственных церемониях рядом с главами правительств и спикерами кнессета, открыто выражает недоверие руководству страны. И этот вотум будет потяжелее парламентских поражений Ариэля Шарона, опасающегося не формального (на это ему уже наплевать), а морального поражения. Первый признак которого – разрыв с религиозным сионизмом.

Укрощение строптивой

Обе, обсуждаемые сейчас опции выхода из политического тупика – досрочные выборы и референдум – на первый взгляд могут показаться равноценными. Разве что, проведение референдума обойдется гораздо дешевле всеобщих выборов. Но преимущество референдума не только в дешевизне. Израильская демократия буксует из-за того, что парламентский расклад не отображает волю избирателей. На прошлых выборах правый лагерь одержал убедительную победу, позволившую создать прочную коалицию единомышленников. Этому помешала выскочивший, как черт из табакерки план одностороннего отступления. Ничего подобного в программах победивших партий не содержится. И нет никакой гарантии, что он не останется на повестке дня и после выборов. Парламентская перетасовка дает Шарону надежду на создание более удобной коалиции, которая, исходя из принципа преемственности власти, осуществит уже утвержденный план демонтажа.

Референдум же даст ясный и недвусмысленный ответ на вопрос – поддерживает ли большинство израильтян идею безвозмездного отступления, или нет. Если народ выскажется против, решение правительства потеряет силу. И никакие комментаторы в этом случае не помогут. Отметим, что израильтяне ни разу еще не подержали на выборах принцип «возвращения территорий». Проверено: чем шире круг опрашиваемых, тем четче видно несогласие с политикой уступок. Рабин в 1992-м году обещал не вести переговоров с ООП, Нетаниягу в 1996-м – денонсировать Ословские договоренности и т. д. Если копнем глубже, вспомним, что и в 1977-м году Ликуд баллотировался с программой, исключающей территориальный компромисс с кем бы то ни было. Отступление неизменно навязывалось сверху, преподносилось, как свершившийся факт. Мнение рядовых избирателей никто не спрашивал. А кредит доверия граждан казался неисчерпаемым.

Нынешний кризис демократии – не досужие вымыслы. Снижение электоральной активности граждан, недоверие к государственным органам, движение «правых» и «левых» отказчиков исполнять приказы – все это звенья одной цепи. Количество перешло в качество. Долгие годы вранья, нарушения предвыборных обещаний, осуществления кровопролитных утопических проектов сделали свое дело. Дошло до того, что всерьез обсуждается угроза гражданской войны. Положение может спасти обуздание власти посредством референдума с одним предельно четким вопросом. Нужно заставить этот состав кнессета работать. Проведение выборов по существующим правилам, когда программы партий не имеют юридической силы, ничего не изменит. Даже, если правый лагерь наберет больше голосов, и на место Шарона придет кто-нибудь другой. Это мы уже проходили. Требуются кнут и вожжи. Власть нужно обуздать. И это их, а не наш последний шанс.

За что нас не любят?

Нет, наверное, в израильском Интернете форума, участники которого не пытались бы разгадать причину «всеобщей нелюбви» к Израилю. Обсуждения тянутся годами, обрастают новыми участниками, но мало продвигаются по существу вопроса. Выходит так, что все должны уважать Израиль за стойкость, помогать «островку западного мира» в борьбе с террором, но, вместо этого, почему-то ненавидят и стремятся уничтожить. И уничтожили бы, не будь у нас атомной бомбы. Причиной, чаще всего, объявляется «неискоренимый антисемитизм». В Израиле видят «коллективного еврея», повинного во всех бедах человечества.

В таком же духе высказываются наши официальные представители, ответственные за провал израильской пропаганды за рубежом. Конечно, говорят они, арабы скупили на корню западную прессу, держат всех в страхе, но и «рост мирового антисемитизма» нельзя упускать из виду». В подтверждение приводятся данные опросов общественного мнения и статистика нападений на еврейские и израильское объекты. В таком случае, может быть, не стоит тратить деньги на доказательство антисемитам их антисемитской сущности? Куда уж Щаранскому тягаться с гидрой мирового антисемитизма? Богатыри – не вы.

Между тем, маска гонимого еврея удобна правительству. Потому что, во-первых, оправдывает политику уступок «международным давлением», и, во-вторых, обезоруживает правую оппозицию, не решающуюся повторять слово в слово аргументы недоброжелателей. В результате, те из наших политиков, кто должен был возложить на правительство ответственность за не уничтожение террора, превращаются в верных его защитников от бельгийцев, французов и прочих шведов. Срабатывает рефлекс ложного патриотизма. Правая оппозиция, выступающая за границей единым фронтом с правительством, возвращается на внутреннюю арену морально обессиленной. И, по привычке повторяет мантру о том, что в продолжении террора виноваты сами террористы, так же, как в возникновении болезни виноваты болезнетворные микробы, а в потопе – вода. Среди нас нет личности масштаба академика Сахарова, призвавшего к зерновому шантажу собственного полуголодного государства.

Что может думать об Израиле средний европеец или американец, рукоплескавший победе в Шестидневной войне и объединению Иерусалима? Он поддерживал сильный Израиль, надеясь на долгосрочную стабилизацию на Ближнем Востоке. Получилось наоборот. Мы не решили демографическую проблему: не поощряли эмиграцию арабов и не предоставили им гражданство. Несравнимый с израильским уровень жизни в Иудее, Самарии и секторе Газы считался нормой. Ни одно правительство не декларировало намерение ликвидировать неравенство. То есть, аннексия территорий не планировалась. Для чего же они были нужны? Не для того ли, чтобы создать на них террористический анклав во главе с ООП? Обученные израильскими инструкторами террористы расползлись не только по региону, но и по всему миру. Их отлавливают и отстреливают даже в Чечне. Как же после этого относится к Израилю, выставляющему себя в роли жертвы? И к израильским гражданам, истолковывающим законные опасения Запада не иначе, как «очередное проявление антисемитизма»?

Нас действительно хотят уничтожить. Израиль действительно «кость в горле мирового сообщества», как написал один из форумщиков. Но для того, чтобы понять причины всеобщей ненависти не обязательно объявлять врагов антисемитами. Это последний аргумент, пока можно обойтись и без него. Стоит задуматься, насколько политика правительства отображает волю граждан? Заслуживает ли оно безоговорочной солидарности? Существует ли коллективная ответственность в недемократическом государстве? Где заканчиваются они, и начинаемся мы?

«Вести», 21.10.2004

Открытое письмо раввинов о военной морали

Обращение: депортация жителей Гуш-Катиф - преступление против еврейского народа и против человечества

Другие статьи o демократии и праве

Другие статьи Лихтикмана