|
Александр ЛихтикманНеудовлетворенность кумиром
Неточная наука
Наверное, самая бесплодная из разыгрываемых в нашей стране
общественных дискуссий посвящена армии. Новые аргументы не
добавлялись десятилетиями, а старые вязнут в зубах, как безвкусная
жвачка, которую некуда выплюнуть. Попытки разобраться в причинах
происходящего неизбежно упираются в мягкие бока священных коров. И
не только причины остаются непонятыми, но и происходящее искажается
в калейдоскопе фальшивых аксиом. Для одних, такое явление, как
мародерство, является непременным атрибутом оккупирующей армии.
Если бы его не было, его нужно было бы выдумать. Для других,
сообщения о воровстве при обысках в арабских домах – заведомо
лживые. Многие всерьез уверены, что речь идет всего лишь о
конфискации денег и электротоваров, использовавшихся для нужд
террора, а абсурдные обвинения придуманы внутренним врагом с
диверсионной целью – чтобы помешать нашей победе.
Парадокс в том, что, за редчайшим исключением, встречаются лишь
огульные заступники и столь же огульные хаятели «израильской
военщины». Либо, арабская девочка, смерть которой расследуется
прокуратурой, собирала разведданные для террористов, либо,
застреливший ее офицер – кровожадный оккупант. Многочасовые
проверки арабов на КПП – борьба с террором методом коллективного
наказания, или – агрессия на фоне безнаказанности. И т. д. Все это
не единичные случаи, а повседневная практика, которую нужно как-то
осмыслить. И от того это особенно трудно, что ЦАХАЛ, выполняющий
полицейские функции, мобилизуется на основе Закона об обязательной
воинской службе. Отсюда отношение к армии, как к всенародному
детищу, а не профессиональной структуре, ответственной за
безопасность. Главное – послушание и примерное поведение, а
остальное им простят. Потому и обсуждается «моральный облик», а не
конкретные результаты проделанной работы. А результатов за четыре
года вооруженного противостояния – не густо. Противник повышает
квалификацию, разрабатывает дерзкие боевые вылазки, а мы – планы
отступления, демонтажа и усмирения своих.
В большинстве демократических государств постулат об отделении
армии от политики выполнялся лишь после установления безопасных
границ. В Израиле, где вместо границ – разноцветные полосы, этот
постулат доведен до абсурда. Армия не имеет долгосрочной
стратегической концепции, дабы избежать политизации. Видимо,
поэтому, до сих пор не открыта военная академия и не выработаны
научные критерии безопасности. Стратегическими вопросами у нас
занимаются политики и идеологи, «которые могут ошибаться». Мы не
знаем где, по мнению Генштаба, должны пройти постоянные границы
государства, и какой компромисс неприемлем ни при каких условиях.
На эту тему высказываются лишь отставные генералы, причем, от
своего имени, а не с точки зрения несуществующей у нас военной
науки.
Генералы в форме заявляют, что при любом решении политического
руководства армия сумеет защитить страну. С Голанами, и без Голан,
с Иорданской долиной, и без, территориально целостную, или
рассеченную натрое «безопасными коридорами». Свобода политического
маневра находится в обратной зависимости от свободы,
предоставленной армии. Которая, усилиями политиков, своего мнения
не имеет. Десять лет назад Генштаб послушно объявил, что создание
автономии и вооружение террористов не отразится на безопасности
граждан. Сегодня мы слышим, что, усиление террористического анклава
в секторе Газы принесет пользу. Комиссии не расследуют
профессиональные провалы военных. Другое дело – моральный уровень и
прочие высокие материи.
Просто быть солдатом?
А откуда взяться высокому моральному духу в перманентно отступающей
армии? Хуже того – в армии, перед которой поставлена задача
придушить противника, не доводя до его полной капитуляции? На ЦАХАЛ
возложена воистину невыполнимая миссия – доказать собственную
несостоятельность. Ведь, если удастся разоружить автономию и
наказать всех в руководстве ПА, кто ответственен за продолжение
террора, не с кем будет вести переговоры и подписывать договоры.
Ясно, что ликвидация инфраструктуры террора и установление порядка
силами израильской армии снимет с повестки дня идею независимого
палестинского государства. С другой стороны, превышение терпимого
уровня насилия угрожает власти израильского правительства. Нужно
что-то среднее, и это именно то, что мы имеем сегодня.
Шарон истолковывает продолжение террора, как аргумент в пользу
одностороннего отхода – как бы единственной «меры», к которой
Израиль до сих пор не прибегал. Столь желанная сердцу патриота
военная риторика используется официальным Израилем только для
внутреннего употребления: оправдания бюджетных сокращений,
«экстренных мер», «чрезвычайных программ» и пр. Пропаганда,
направленная вовне, рисует совсем иную картину: Израиль вынужден
самостоятельно бороться с террористическими организациями, вместо
властей ПА, обязанных делать это, в соответствии с Ословскими
соглашениями. Мы как бы помогаем администрации автономии, а вовсе
не воюем с ней. Разве что, сетуем, что приходится делать чужую
работу.
Правофланговые интернет-сайты выдают желаемое за действительное,
когда выносят на первую страницу заголовки, вроде «Война в Газе»,
«ЦАХАЛ наступает» и пр. Войны ведутся за победу, а не за
отступление. И взятые живьем враги называются военнопленными, а не
арестованными или задержанными. Их содержат в лагерях под
присмотром «Красного креста», а не судят по уголовным статьям, и,
тем более, не возвращают в строй до окончания военных действий. То,
чем ЦАХАЛ занимается последние 4 года, не имеет аналогов в истории
и, соответственно, точного названия. И потери исчисляются не только
убитыми и ранеными, не только моралью и нравственностью, но,
наверняка, и душевным здоровьем военнослужащих. По крайней мере,
тех из них, кто имеет голову на плечах и человеческую совесть.
Что происходит в мыслях 20-летнего парня с автоматом, рисковавшего
жизнью ради поимки террориста, которого полгода спустя,
правительство отпустило на свободу? А, если в ходе «операции по
задержанию» погибли боевые товарищи или случайные люди? Как должен
относиться к своей сизифовой службе солдат на КПП? Контрактник, да
и то не всякий, смог бы удовлетвориться жалованьем, обещанными
льготами, бесплатным вузом и т. п. Народной армии необходимо знать
конечную цель и верить в победу, иначе система даст сбой. В первые
месяцы противостояния, когда Барак выдвигал ультиматумы, а Шарон
рвался к власти, чтобы «очистить автономию от оружия» и «дать этому
народу безопасность», моральный дух армии и населения поднялся до
небес. Солдаты рвались в бой, а гражданские покупали магендавиды и
вывешивали на капоты флажки. Кто говорил тогда о мародерстве,
издевательствах или отказах выполнять приказы?
На их безумный мир
Глупо отрицать пагубные последствия, к которым привело
использование армии в политических целях. Это уже произошло, и
думать нужно о том, как исправить ситуацию. В прессе обсуждаются
две модели. Первая – правое и левое отказничество. Те, кто
обусловливают свою службу неприемлемыми для армии условиями, не
обязательно враги государства. Отказчики, причем обе категории,
готовы принять участие в военных действиях, но не в акциях против
гражданского населения – арабов или поселенцев. Они надеются быть
призванными на настоящую войну, и уверены, что, если такая война
начнется, им в первые же часы пришлют повестки в военкомат.
Отказчики рассчитывают массовостью повлиять на принятие решений, но
армия с легкостью отказывается от их услуг.
Недостатка в призывниках не наблюдается, армейские штаты раздуты,
пока можно обойтись и без инакомыслящих умников. Например, на
прошлой неделе в редакцию «Вестей» позвонил военнослужащий,
отчисленный с офицерских курсов за теоретический отказ выполнять
заведомо незаконный приказ. Стоило лишь произнести эти слова, как
его изолировали от остальных курсантов, а вскоре перевели в тыловую
часть. Гадайте – был ли это поселенец или шалом-ахшавник?
Другой способ – выражение безоговорочной поддержки любым действиям
армии. Так как, освещение сомнительных инцидентов ослабляет
вооруженные силы, дискуссии нужно прекратить и «позволить военным
делать свое дело, как они умеют». «Другой армии у нас нет!» Это
позиция обывателя, не думающего о завтрашнем дне, согласного
прикрываться живым щитом из своих и чужих сыновей. Лояльность
создает ощущение комфорта. Хочется положиться на кого-то, у кого
голова больше. Генералы, распинающиеся перед самозваными судилищами
в кнессете, надо полагать, рассуждают точно также. Ни один еще не
подал в отставку из-за несогласия с политикой правительства!
Противники отступления не имеют такого козыря, как генерал ЦАХАЛа,
пожертвовавший карьерой в знак протеста против политики поощрения
террора. Возникавшие время от времени показушные разногласия
неизменно улаживались увеличением военного бюджета.
Другой армии у нас нет, но и другого Гистадрута – нет, и другого
премьер-министра. Если нет, нужно, чтобы была. Профессиональная
армия с четкой военной концепцией, с грамотными офицерами и
уверенными в своей правоте генералами, вместо десятков тысяч людей
в хаки, прикрывающих осуществление кровопролитных утопических
проектов.
«Вести», 23.12.2004
Другие статьи на тему: демократия и право
|
| |
Статьи
Фотографии
Ссылки
Наши авторы
Музы не молчат
Библиотека
Архив
Наши линки
Для печати
Наш e-mail
|
|