Александр Лихтикман

Легально или легитимно?

В современном русском языке слова «легитимно» и «легально» – синонимы. Любопытно, что в современном израильском лексиконе эти слова обозначают совершенно разные, порой, диаметрально противоположные понятия.

Выступление на герцлийском форуме бывшего министра юстиции Меира Шитрита не произвело эффекта разорвавшейся бомбы. Назвав ситуацию с выполнением принятых кнессетом законов «смехотворной», Шитрит не открыл Америку. Но примеры, которые он привел для иллюстрации этого очевидного факта, свидетельствуют о непонимании всей остроты вопроса, либо о нарочном искажении.

Нарушение строительными подрядчиками установленных стандартов отнюдь не свидетельствует о пренебрежении жителей 70 тысяч незаконных построек собственной безопасностью. Так же можно обвинить в халатности покупателей продуктов питания с поддельной датой выпуска. И уж, конечно, выплата государством социальных пособий физически здоровым людям не легитимирует безделье. Параллельно с официальным ростом безработицы происходит пополнение работающих «по черному» – освободивших самих себя от бремени непомерного налогообложения. Кому, как не бывшему министру юстиции знать такие простые вещи? Тем более, что его нынешний шеф неоднократно приносил в телестудии диаграмму, показывающую прямую зависимость между размером подоходного налога и сотрудничеством граждан с фискальными органами. Но в этом уравнении есть еще одна величина, говорить о которой у нас в полный голос не принято.

Авторитет закона напрямую зависит от того, насколько сами власти соблюдают правила игры. Тот же Шитрит, будучи главой предвыборного штаба Ариэля Шарона в 2001-м году, пообещал в интервью автору этих строк, что в случае победы над Эхудом Бараком, переговоры с автономией если и будут возможны, то только по прошествии шестимесячного «карантинного срока». В интервью он аргументировано выступал за наведение порядка жесткими военными методами, рассуждал о «факторе сдерживания», предупреждал о незавидной участи слабого на Ближнем Востоке и призывал положиться на стойкость генерала Шарона. В итоге мы получили старого волка в тенетах Митчелла и карту дальних странствий по волнам террора. Стоит ли удивляться, что поверившие тогда на слово, пытаются теперь точно также объегорить чиновников социальных ведомств? С кого же им брать пример?

Корень проблемы – в массовости закононепослушания. В современном русском языке слова «легитимно» и «легально» – синонимы. Легитимный, по толково-словообразовательному словарю Ефремовой, значит законный, заверенный действующим законодательством. Аналогичное значение имеет слово «легальный» – признанный, допускаемый законом. Любопытно, что в современном израильском лексиконе эти слова обозначают совершенно разные, порой, диаметрально противоположные понятия. На факультете политологии Бар-Иланского университета отличию между легальным и легитимным была посвящена целая лекция. Под легальностью в Израиле тоже подразумевается формальная законность, а вот легитимными у нас называют вещи общепринятые, но нигде, кроме неписаной народной традиции не закрепленные. Как сказано в Талмуде, обычаи евреев – это и есть закон.

Классическим примером является вышедший недавно из употребления «черный курс доллара». До либерализации в сфере иностранной валюты, «курс доллара на черном рынке» публиковавшийся на первой странице центральных газет, считался непререкаемым при заключении сделок возле тель-авивского главпочтамта. Легальным был обмен по банковскому курсу, а для выезжавших заграницу – по еще более высокому, «туристическому». Тем не менее, никто не обвинял прессу в подстрекательстве и потворстве преступникам. Такова была действительность, отображавшая всеобщее пренебрежение законом. Покупавший доллары по официальному курсу был «фраером» даже в глазах банковских клерков.

Чем больше ножницы между легальностью и легитимностью, тем проблематичнее взаимоотношения власти и народа. Чем меньше в стране «легального», тем больше становится «легитимного». Слушать передачи «пиратских» радиостанций и жертвовать им деньги – легитимно, но нелегально. Выплачивать работнику минимальную зарплату – легально (этого требует закон), но, увы, не легитимно. Подвозить «тремпистов», особенно в военной форме, голосующих в неположенном месте, легитимно, но нелегально. Платить налог на телевидение («агра»), приобретать лицензионное программное обеспечение – наоборот. Недавно были опубликованы статистические данные, по которым 85 процентов израильских детей начинают половую жизнь в 13 лет, совершая одно из тяжелейших преступлений, предусмотренных уголовным кодексом.

Масштабы подпольного игорного бизнеса наводят на мысль даже человека не азартного, что игра в рулетку – вполне легитимна, хоть и нелегальна. То же можно сказать о потреблении легких наркотиков. Судя по продаже на каждом шагу специальных курительных принадлежностей, это давно уже стало массовым явлением. Однако, попавшийся с поличным рискует, если не тюрьмой, то многолетним ограничением в правах («ришум плили»). Зато набирает обороты легальная реклама наркотической и алкогольной субкультур средствами массовой информации – фильмы, музыкальные клипы и пр. Примечательно, что в пользу прекращения преследования за легкие наркотики выступает депутат кнессета Роман Бронфман – фигура, по мнению многих, не легитимная в израильской политике, после ухода из ИБА и истории с европейскими миллионами, хоть и вполне легальная – с мандатом и правом голоса. Список можно продолжать еще долго.

В нормальном демократическом государстве, как в толковом словаре, могут быть только законные и незаконные, то есть, явно противоречащие общественной пользе поступки и явления. Единственный способ свести на нет разницу между легальностью и легитимностью – разумная реформа сверху. Причем, выравнивание возможно лишь в сторону облегчения, то есть, формальной легализации того, что общество признало законным, не дожидаясь, пока это сделают парламентарии. Израильская коннотация легитимности должна отмереть по мере демократизации общества. В противном случае, нас ждет полная анархия.

Путаница между истинным и ложным беззаконием угрожает не только престижу законодателя, но, в конечном итоге, и рядовому гражданину. Полиция не в состоянии одновременно бороться с ветряными мельницами, преследовать террористов и защищать честь и имущество граждан от «классической преступности». По крайней мере, до тех пор, пока в Израиле не нашли нефть. Известны случаи, когда в ночь до теракта полиция проводит очередную акцию в казино, а буквально на следующий день жалуется на «острую нехватку личного состава» и требует у правительства дополнительных бюджетов. Запомнилось, как утром перед взрывом возле Бар-Иланского университета (октябрь 2002) пресс-служба полиции победно рапортовала о конфискации фишек и зеленых столов в одном из бесчисленных казино соседнего Лода. Подобное рвение вполне легально, офицера, командовавшего «облавой», возможно, даже наградили почетной грамотой – он выполнял закон. Но легитимным все-таки было бы установить несколько дополнительных полицейских заграждений на шоссе Геа.

Необходимо отметить отрицательную роль уголовных хроникеров, снабжающих бравурными эпитетами пирровы победы полиции нравов. Правоохранительные органы не могут похвастаться высокой эффективностью расследований насилия, ограблений, квартирных краж, угонов автомобилей и пр. «План» раскрываемости убийств покрывается, в основном, за счет терактов, инициаторы которых сами объявляют о своей ответственности, и бытовых убийств, когда личность преступника известна. «Широкомасштабные акции» против владельцев публичных домов или казино создают иллюзию деятельности, практически не отражаясь на реальном уровне преступности. К сожалению, журналисты часто идут на поводу полиции: раздувают очередные аресты картежников, сутенеров, верблюдов-контрабандистов и пр., вместо того, чтобы потребовать реальной отработки денег налогоплательщика.

Доигрались: в уходящем году Израиль столкнулся с неизвестной доселе напастью – терактами на уголовной почве. Пять человек стали случайными жертвами в бандитских разборках, устраиваемых средь бела дня в лучших традициях русских сериалов. И тут выяснилось, что полиция, привыкшая с относительным комфортом добывать газетные заголовки, оказалась не готова к противостоянию с такого рода преступностью. Разговоры о наступлении на мафию могут повиснуть в воздухе. Точно также три года назад политики и генералы говорили о скорой победе над автономией. Так что, лучше без блицкригов и ультиматумов, был бы результат.

После серии досадных военных поражений, после признания Ави Дихтером провала спецслужб, победа уголовного мира над полицией уже не кажется чем-то совершенно невероятным. Вооруженные бандиты – противник куда более опытный и опасный, чем обкуренные студенты, пляшущие на транс-вечеринках. Для успешного противостояния потребуется профессионализм качественно иного уровня. Но, прежде всего, смена приоритетов, переориентация правоохранительных органов. Символично, что в конечном итоге, все упирается в закон.

«Вести», 25.12.2003

Другие статьи о демократии и праве

Hosting by