Терроризм как судьба. Этические и социальные причины Глобального джихада Салафи

(По докладу проф. Сейджмена на международной конференции в Вашингтоне)

Можно ли сказать, что террористы, принадлежат "другому" миру, враждебной нам культуре? Недавнее исследование Марка Сейджмена свидетельствует о том, что террористы вырастают из нашей собственной моральной вселенной. Глобальный характер современной политики, не привязанной к "полису", к месту, вывел особую породу космополитичных "глобальных террористов".

Марк Сейджмен, профессор социологии Пенсильванского университета, советник правительства США по борьбе с терроризмом, автор книги Understanding Terrorist Network, представил на международной конференции в Вашингтоне свой доклад, основанный на анализе 382 досье террористов, имеющих прямое отношение к сети, именуемой «Аль-Каидой», тесно связанных с Усамой бен Ладеном, аль-Завахири, аль-Рашиди, египетской группой «Исламский джихад», «Джемайа Исламия» и филиппинской «Абу Сайаф».

Анализ Сейджмена не включал чеченцев, палестинцев, кашмирских боевиков. Он был сосредоточен, таким образом, не на тех террористах, чьи акты террора направлены против собственных правительств, а на тех, которые действуют глобально и не привязаны к какой-либо конкретной территории. Сейджмен называет этих террористов членами социального движения так называемого «Глобального джихада салафи». Салафисты отстаивают самую «аутентичную» и жесткую интерпретацию Корана и скептически относятся к поздним инновациям, которые рассматривают как еретические отступления от изначального пророческого послания.

Сейджмен считает, что есть смысл выделить «Глобальный джихад салафи» как одну из главных стратегий исламского джихада. Впервые она была публично озвучена Усамой бен Ладеном в его фетве 1996 г., в которой он назвал приоритетной борьбу с «дальним врагом», то есть с Западом и в особенности с США и Израилем. После поражения «дальнего врага» джихад должен распространиться на «врага ближнего», на собственные продажные правительства, существующие лишь благодаря западной поддержке.

Бен Ладен призвал к нанесению врагу максимально возможного ущерба, то есть говорить с Западом на языке насилия, на том единственном языке, который Запад, по мнению Бен Ладена, понимает. При этом в качестве основного инструмента джихада он выбрал «мученические операции» смертников.

По мнению профессора Сейджмена, к последователям бен Ладена не подходят ярлыки злых религиозных фанатиков. Это хорошо образованные, состоятельные, космополитичные, женатые, работающие профессионалы, не страдающие психическими заболеваниями. Сейджмен, упоминая расхожие мнения о террористах, изображающие их как совершенно чуждых западной культуре, заявил, что «к сожалению, они от нас не отличаются».

Представление, что бедность является основным стимулом, позволяющим рекрутировать новых членов в террористическую сеть, по мнению Сейджмена, мягко говоря, упрощает картину. Большинство членов «Аль-Каиды» принадлежит к среднему и высшему классу: 17,6 % — к высшему классу, 54% — к среднему, 27,5% — к низшему классу. Лишь 16,7 % имеют неоконченное среднее образование, 12,1% — среднее, 28,8% обучались в колледже, а 33% окончили колледж, 9% имеют ученую степень. Вопреки распространенному мнению, что вербовка членов террористических групп происходит в фундаменталистских исламских школах, лишь 9,4% террористов имели религиозное образование, все остальные — исключительно светское.

Среди членов сети не было обнаружено ни безработных, ни бродяг, пришедших к террору в поисках денег или славы. Их можно скорее охарактеризовать как квалифицированных профессионалов при хорошей работе: 42, 5% — врачи, юристы, учителя и пр., 32,8% — профессионалы средней квалификации и только 32,8% не имеют специальной квалификации. Причем к последней категории принадлежат в основном арабы, выходцы из Магриба (Марокко, Алжир и Тунис).

Обращает на себя внимание тот факт, что в деятельность террористических организаций вовлечена главным образом молодежь. Средний возраст активистов — 25,7 года. Даже в Центральном штабе средний возраст составляет 27,9 года. На основе доступной информации о семейном статусе членов террористических группировок можно сказать, что 73% из них женаты и многие из них имеют детей. Мало кто из террористов был когда-либо вовлечен в криминальную деятельность или привлекался к суду за уголовные преступления. Есть, правда, несколько исключений среди некоторых менее благоденствующих магрибских арабов, но и они совершали мелкие преступления, вроде мошенничества с кредитными карточками и отмывания денег.

На Западе, как говорит Сейджмен, широко распространено клише: «Именно люди незападных культур и неразвитых регионов способны испытывать большое удовольствие от больших злодеяний». Однако исследования Сейджмена свидетельствуют о том, что большинство современных террористов достаточно вестернизированы и состоятельны: «Большинство этих ребят принадлежит к элите своих стран и очень похожи на некоторых из нас на Западе», поэтому-то их трудно принять за «других» или «чужаков». Но почему же эти похожие на нас молодые люди, образованные и состоятельные, психически уравновешенные и успешно социализированные, выбирают путь абсолютного нигилизма и массовых убийств мирного населения?

Сейджмен, далекий от спекуляций и предпочитающий только фактические свидетельства, считает, что давать исчерпывающие ответы на подобного рода вопросы преждевременно. Однако он обращает внимание на одну деталь, которая больше других отличает «глобальных террористов» «Аль-Каиды» от групп пакистанских фундаменталистов, талибов или чеченских боевиков: эти люди — интернационалисты, «граждане глобальной деревни», покинувшие родные места и пустившиеся в путешествие, некоторые из них — на Запад. Оказывается, 70% из них стали радикалами-исламистами и присоединились к джихаду за пределами родины, главным образом в западных странах. Характерно, что они были рекрутированы или, скорее, «рекрутировали самих себя», будучи посланы как представители элит собственных стран на учебу в США, Германию, Англию или Францию.

Один из вожаков террористической атаки 11 сентября 2001 г., Мохамед Атта, был студентом, выехавшим из Египта в Гамбург для изучения архитектуры. В Германии он организовал ячейку, координировавшую осуществление операции. Другая типичная судьба алькаидовца — выезд в благополучные западные страны в поисках материального успеха. Как правило, магрибские арабы эмигрировали в Испанию, Францию, Италию или Великобританию в поисках хорошо оплачиваемой работы. Многие из них стали гражданами этих стран, причем, по подсчетам Сейджмена, 10% выросли уже на «новой родине».

Магрибские арабы и выходцы из центральных арабских стран (Египта, Саудовской Аравии, Йемена, Кувейта) социально и географически мобильны. Некоторые из них говорят на трех-четырех языках. Их космополитизм резко отличается от локальной культуры членов фундаменталистских движений вроде «Талибана». Более того, активисты «Аль-Каиды» относятся к талибам несколько свысока, как к стаду необразованных мужланов, не умеющих ни читать, ни писать. Сейджмен отмечает, что среди «глобальных террористов» нет ни одного выходца из Афганистана. И это замечание не случайно. В свете перечисленных фактов очень трудно, замечает аналитик, говорить о том, что терроризм пришел на Запад откуда-то извне. Поэтому война с терроризмом за пределами западного мира — в Афганистане или Ираке — бьет мимо своей цели.

Халид Шейх Мохаммед, по всей видимости, один из ведущих организаторов атаки 11 сентября, был студентом Университета Северной Каролины. Ахмед Омар Шейх, осужденный за убийство журналиста Дэвида Перла, учился в престижной Forest School в Лондоне и посещал Лондонскую школу экономики. Как правило, «глобальные террористы» — это люди, оторванные от своих традиционных связей и культур. Многие из них тосковали по родине, чувствовали себя глубоко одинокими, маргинализированными и отвергнутыми обществом в странах пребывания. Они приходили в мечеть не столько из религиозных побуждений, сколько в поисках товарищей и друзей. Там они и обретали единомышленников. В мечетях они слышали радикальные проповеди об упадке и кризисе западных ценностей, о жадности и эгоизме туземцев, что в целом могло стать правдоподобным объяснением их отчужденности и одиночества в западном мире. Ностальгирующие арабы и азиаты начали создавать свою собственную субкультуру.

Неспособность западной культуры интегрировать иммигрантов действительно свидетельствует о болезненном кризисе этого общества. Терроризм, выпестованный не в Кабуле или Каире, а в Лондоне, Париже или Нью-Йорке,— не результат проникновения на Запад мусульманских фанатиков, а следствие неспособности институтов западного общества обеспечить индивидов прочным чувством идентичности, считает Сейджмен. Арабы и другие иммигранты могут чувствовать это гораздо острее, чем коренные европейцы или американцы, но атомизация и отчуждение коснулись практически каждого гражданина «процветающих» демократий. Поэтому идеологической основой такого нового явления, как «глобальный терроризм», может в будущем стать любой другой фундаментализм, не только исламской чеканки.

Social Sciences Library

Другие статьи о терроре

Hosting by