Дан Шапира

Заметки из жизни невидимых евреев

По ночам кажется, что они проскальзывают сквозь время. Поэтому в этой стране не любят ночь - они могут вернуться. Впрочем, тени евреев тревожат покой Саудовской Аравии не только в темноте. Они просто ни на минуту не оставляют жителей священного острова арабов, и временами кажется, что на плече каждого саудовца сидит привидение - маленький еврей в куфие, украшенный филактериями, с кривым кинжалом на поясе, со свитком с непонятными письменами в руках, сам похожий на Усаму Бин-Ладена.

***

Полторы тысячи лет назад в Аравии было большое еврейское население. Медина, тогда Ятриб, была важным еврейским центром на пути караванной торговли из Счастливой Аравии, страны, где евреи были многочисленны и которой управляли по крайней мере в течение нескольких критических десятилетий в конце V и начале VI века новой эры. Помимо Йемена и Ятриба евреи населяли многочисленные оазисы в западной части полуострова, важнейшим из которых был Хайбар. Далее к северу лежала Страна Израиля со своим еще немалым еврейским населением и важными центрами в Тверии и Галилее, а к северо-востоку находилась Месопотамия, важнейшая провинция персов, дававшая империи Сасанидов до 80% доходов и с населением, около 60% которого составляли евреи.

Аравия не была забытой богом пустыней цивилизации. Торговые и культурные связи связывали ее с Ираном, Византией, эфиопским Аксумом. Важные дороги, как сухопутные, так и морские, тянулись через нее из Месопотамии в проиранский (а позднее и просто иранский) Йемен. Эти дороги имели первостепенное значение, они поддерживались евреями. Евреи были не просто включены в местное общество, зачастую они являлись его привилегированной частью. Как евреи-горожане, так и евреи-бедуины пользовались уважением бедуинов-язычников. Были в Аравии и многочисленные христиане: несторианского толка, принятого в Иране, манихеи и другие. Несториане преследовались в Византии, зато в Иране считались единственным легальным видом христианства. А поскольку именно евреи являлись традиционными сторонниками Ирана в многовековом конфликте этой страны сначала с Римской империей, а затем и с ее наследницей Византией; то и сотрудничеству между ними и несторианами мало что мешало.

За морем, в Африке, лежала провизантийская эфиопская держава Аксум, связанная узами культуры и языка с Йеменом. Периодически йеменско-аксумские отношения, как часто бывает между родственными культурами, переходили в стадию конфронтации, к чему добавлялось еще и византийско-иранское соперничество. По сути дела, речь шла о горячей войне между местными вассалами находящихся в состоянии холодной войны удаленных сверхдержав. В этих условиях было естественно, что Аксум выбрал себе в качестве религии христианство, враждебное йеменскому иудаизму и связывающее его, Аксум, с Константинополем.

В первой четверти VI века во главе еврейского Йемена и христианского Аксума стояли пассионарные лидеры, компромисс между которыми был невозможен. С одной стороны - Ду-Нувас Йосеф, последний еврейский царь Йемена, с другой - Калеб Аксумский, фанатично преданный идее, что Новый Завет заменил собою Завет Ветхий. Уникальность ситуации заключалась в том, что жители Аксума рассматривали себя как подлинных, телесных потомков древнего Израиля, ставших после принятия христианства еще и "Израилем во духе". Поэтому наличие еврейского государства в непосредственной близости от государства дважды израильского, каковым себя видел Аксум, было особенно нестерпимо.

Последовала война. От многих других йеменско-аксумских войн она отличалась тем, что являлась с обеих сторон религиозной войной на уничтожение, по сути дела, первым джихадом в истории. Более того, кажется, что и само слово "джихад", неарабское по происхождению, появляется впервые именно в контексте этой войны, когда обе стороны уничтожали религиозно-враждебное население. Война закончилась поражением евреев и аксумской оккупацией Йемена. Царь Йосеф бросился, по легенде, в море на своем коне (поэт Брюсов посвятил ему стихотворение, а муниципалитет Иерусалима - маленькую улицу в центре города). Синагоги были обращены в эфиопские церкви, и множество евреев бежали из Йемена на север, в Ятриб и Мекку.

Вскоре в Йемене высадились иранские войска и изгнали эфиопов, но дело было уже сделано - население Аравии получило урок джихада, раз и навсегда уяснив, как именно следует поступать с побежденными: унижать и уничтожать. Через два поколения родился Мухаммед. По легенде, это произошло в год, когда эфиопский полководец Абраха организовал карательную экспедицию на север, к Мекке.

Евреи были не просто значительной частью аравийского культурного ландшафта в эпоху юности и зрелости Мухаммеда - часто они могли по праву рассматриваться, как и в Ятрибе, позднее Медине, в качестве важнейшей силы. Созданная Мухаммедом религия не была в его глазах чем-то принципиально новым, напротив, пророк из Мекки полагал, что он возрождает в чистом виде религию Авраама, Моисея, Давида, Соломона, о которых он столь много слышал от евреев. Проповедь Мухаммеда возникла как жидовствующее апокалиптическое учение, по образцу эфиопско-аксумского "израилизма во плоти и во Христе". Она провозглашала возвращение к утраченному единобожию и освобождению Палестины от власти Креста, причем под руководством евреев, и была первоначально обращена почти исключительно к евреям. Предполагался новый Исход ("хиджра") двенадцатью отрядами из Аравии в Страну двенадцати колен. Впрочем, об этой, наиболее ранней стадии ислама мы знаем не так уж много достоверного, поскольку все арабские источники прошли цензуру несколько десятилетий спустя.

Как бы то ни было, отношения Мухаммеда с евреями Аравии быстро испортились, поскольку евреи высмеивали новоявленного пророка, слишком поверхностно знавшего, к тому же - по неграмотности - исключительно в устной форме, еврейские источники. Отвергнув пророка, евреи быстро превратились для Мухаммеда в наиболее ненавистных врагов. Заключив с ними ряд договоров, он последовательно и вероломно нарушил каждый из них, учинив серию потрясших воображение бедуинов акций уничтожения полагавшихся на его милость еврейских племен.

В центре Медины и по сей день вам укажут место, где пророк ислама с утра до вечера, прерываясь лишь на молитву, лично резал сдавшихся из доверия к обязательствам Мухаммеда евреев. Именно этот договор, кстати, и имел в виду Ясер Арафат, отвечая своим критикам, что пророк тоже заключал соглашения с евреями. Члены трех мединских племен были уничтожены или изгнаны за пределы Аравийского полуострова; женщины были обращены в наложниц убийцами их мужей, отцов и детей. И еще столетия спустя в Аравии продолжали помнить о происхождении того или иного человека от еврейской наложницы.

Что же до Йемена, страны неарабской, со своим особым семитским языком и древней городской культурой многоэтажных домов и циклопических плотин, то там евреев оставалось еще очень много даже после эфиопского завоевания. Настолько много, что адепты ислама не сделали даже попытки их изгнать или уничтожить, так что потомки их существуют по сей день. Меж тем Мухаммед, живший в ощущении, что Царство Небесное близко, скончался, а конец света так и не наступил.

Нарождающийся ислам принялся за переписывание истории. Вообще изучение ранних периодов различных религий, не только ислама, иногда напоминает попытки воссоздания ранней истории ВКП(б), пользуясь одной только сталинской Большой советской энциклопедией... И все же память о, казалось бы, стертой истории евреев Аравии оказалась на удивление стойкой и навсегда осталась в головах обитателей тамошних мест. Выражения типа "во времена евреев, со времен евреев, еврейская дорога, поступать по-еврейски" (то есть продавать дешево, не торгуясь) до сих пор употребляются там в повседневной жизни, так что отсутствующие физически евреи незримо присутствуют почти в любой беседе аравитян между собой. Речь идет об обществе, пораженном страхом перед призраками убиенных и изгнанных, чья история была экспроприирована, где почти каждый может быть к тому же обвинен в том, что среди его предков были евреи (или еврейки).

В середине VII века, произведя из своих недр новую религию, оказавшуюся мировой, и послав бедуинские орды завоевывать весь известный мир, Аравия обрекла себя на то, чтобы стать священной страной ислама. Но не более того. Все интеллектуально и политически важные исламские центры - Дамаск, Куфа, Басра, Багдад, Самарра, Каир, Истанбул - были за пределами полуострова. На пороге Нового времени, когда большая часть исламского мира управлялась из Истанбула, дело шло к постепенной и незаметной христианизации ислама: глава Османской империи, султан, он же ромийский цезарь, "кейсар-и-Рум", возрождает идею халифата, религиозного лидерства, пошив ее на сей раз по мерке римского папства. Османский ислам, оставаясь врагом христианских стран, становится все больше похож на религию своих противников: впрочем, так часто случается, но это другая тема.

Так или иначе, эти тенденции - обмирщение, известная доля секуляризации, возрождение халифата, общая бытовая европеизация османского ислама к середине XVIII века, да и даже просто появление печати, неизвестной доселе мусульманам, - встречают яростный отпор в сердце пустынной Аравии, где проповедник Абд аль-Ваххаб начинает при помощи племенного вождя Ибн-Сауда джихад против незаконного, с его точки зрения, и ненужного халифа, стремясь также очистить ислам от языческих наслоений. Под таковыми разумелись не буквальное понимание Корана, известный учет реальности в юридической процедуре, народные верования и обряды, поклонение могилам мусульманских святых и Пророка, любые новшества, включая технологические, курение, музыка, суфизм и почти все прочее. Философия ваххабизма, названного по имени проповедника, сумевшего с помощью Ибн-Сауда объединить почти всю Внутреннюю Аравию, была проста и агрессивна. Единственным способом разрешать противоречия был для нее джихад. Эта была первая радикальная мусульманская реакция на Новое время. И не случайно, что именно в конце XX века, когда думающий мусульманин неизбежно задавал себе вопрос - как же так случилось, что исламский мир отстает от остальных по всем показателям, исключая демографический, - ваххабизм с его сверхпростыми решениями снова становится популярным.

Но еще в конце XVIII и большей части XIX века ваххабизм оказался мощнейшим вызовом модернизирующим тенденциям внутри исламского мира. Образ ваххабитов XIX века в Европе был очень близок к нашему современному восприятию "Талибана". И сообщения из захваченной ваххабитами Аравии в английских и русских газетах 200-летней давности читаются как нынешние репортажи о "Талибане". Однако важнее другое: вызов против модернизирующего исламского халифата султанов-реформаторов, желающего достойно сосуществовать с неисламским миром, прозвучавший из Аравии, родины учения, был действительно серьезен. Османские султаны и египетские хедивы не только вынуждены были посылать войска для борьбы с опасными фанатиками-джихадистами, но и постоянно находились под огнем ядовитой и непримиримой критики, трактующей любые направленные на модернизацию новшества как антиисламские.

Вдобавок эмиссары ваххабизма разносили его по весям исламского мира. Уже в начале XIX века у него были сторонники на Яве, в Аче, на Суматре, среди части кавказских горцев, в Судане. Ваххабиты стремились во всем подражать своему Пророку, и, видимо, последние евреи на Аравийском полуострове, еще сохранявшиеся кое-где в оазисах до середины XIX века, были уничтожены ими. Что только добавило новых теней к незримому сонму замученных, витающему над аравийскими песками. Неудивительно, что теперь, имея такой переизбыток мертвых невидимых евреев и так невыносимо много еврейского прошлого, Саудовская Аравия как огня боится того, что на ее священную землю снова ступят высокомерные насмешники вроде тех, кто в свое время вышучивал невежество Пророка. Поэтому Аравия - единственная в сегодняшнем мире страна, куда евреям въезд запрещен. Это настоящий психоз, запущенная обсессия...

Так, одним из серьезнейших обвинений, брошенных Усамой Бин-Ладеном в адрес правителей его страны, было то, что те негласно допустили присутствие евреев среди американских солдат, посланных спасать Саудию от Саддама Хусейна. О том, в какой мере параноидален этот страх перед евреями, свидетельствует и готовность многих американских фирм и госучреждений, включая армию, смиренно принимать саудовский диктат в сфере селекции собственных граждан по религиозному признаку. Американцы никогда не требовали от саудовцев отменить чудовищный закон о недопущении евреев, а наоборот, советовали американским солдатам-евреям скрывать свое еврейство. Добавлю, что неизменное требование израильского лобби в США добиваться паритета в области продаж американского оружия Израилю и Саудовской Аравии (если нечто продано Саудовской Аравии, оно должно быть и Израиля) проистекает не столько из ощущения угрозы, исходящей от этой страны (ведь известно, что саудовцы не умеют толком использовать сверхсовременное вооружение), сколько от стремления сделать политику потакания Саудовской Аравии слишком дорогой и продемонстрировать ее моральную проблематичность.

Саудовская Аравия, одна из богатейших стран мира (по крайней мере, до недавнего времени является колоссом на глиняных ногах. Она не в состоянии защитить себя, и ее военная доктрина строится на трех основаниях.

1. Тот, кто попытается ее атаковать, особенно если он не мусульманин, столкнется с тяжелейшими проблемами со стороны мусульманского мира.

2. Пакистанская армия, чьи услуги саудовцы арендуют, защитит от врага мусульманского и немусульманского. К тому же теперь, когда у Пакистана есть "исламская бомба", созданная с саудовской финансовой помощью (по ходу дела укажем, что особые отношения между саудовским правящим домом с его религиозным учением, ваххабизмом, и между мусульманами Британской Индии уходят в начало XIX века).

3. Ну а если уж совсем невмоготу, можно позвать на помощь Америку. Саудовская политическая структура беспрецедентна не только в современном мире - нет ей прямого аналога и в истории ислама. Государство является собственностью одной семьи, выдвинувшейся в середине XVIII века и сумевшей трижды возродить государство, разрушенное войсками ортодоксальных мусульманских правителей. Правящий дом саудитов, насчитывающий несколько тысяч принцев и связанный родственными узами с шейхами крупнейших племен и выдающимися ваххабитскими законоведами, владеет страной в полном смысле слова. В королевстве нет даже видимости тех институтов, которые, не входя в обсуждение вопроса, хороши они или нет, считают необходимым иметь у себя самые отъявленные диктатуры: парламент, некий свод законов, исходящий из универсальных ценностей, и прочее. В смысле соответствия тому, что признается за минимальный набор международных приличий, Саудовскую Аравию надо смело ставить рядом с талибским Афганистаном, Северной Кореей, Кампучией Пол Пота. В стране культивируется лишь один вариант ислама - ваххабизм, в то время как все другие школы мусульманского учения, даже суннитские (например ханафитская, распространенная в Хиджазе и на иорданской границе), преследуются, не говоря уж об иных, не суннитских изводах ислама. Только одна культура признается национальной - культура ваххабистских бедуинов-верблюжатников Неджда с их традициями мужских союзов ("ихван", "хиджра") и джихада.

Для большинства подданных саудитов морально сложно именовать себя по имени правящей семьи, поэтому граждане предпочитают называть свою страну Аравия или Королевство. Большая часть населения, к примеру иностранные рабочие из азиатских и мусульманских стран, абсолютно бесправна, и это закреплено законом. Впрочем, некоторые из них могут сделать карьеру в бизнесе или в качестве специалистов, в том числе - в области политики, однако основная масса бесправна, хотя, как правило, довольна. Узаконенное рабство отменили всего лет 40 тому назад, но оно не только не исчезло, а расцветает с новой силой.

Есть еще жители Аль-Хассы, официально именуемой Восточной провинцией. Эта территория прилегает к Персидскому заливу, здесь производится практически вся саудовская нефть. В культурном смысле ее жители - арабо-язычные шииты, часть шиитского массива, тянущегося от Багдада через Кувейт до Бахрейна. Во всем этом регионе шииты традиционно лишены прав и преследуются, несмотря на то что составляют абсолютное большинство. Но нигде и никогда их положение не было столь страшным, как в Саудовской Аравии. С точки зрения массового шиитского сознания саудовские ваххабиты представляют собой наихудшую беду для этой общины во всей ее и без того многострадальной истории.

Ваххабиты же считают шиитов явными политеистами - тягчайшее обвинение в ваххабитском словаре. Начиная с середины XVIII века они неоднократно вторгались в шиитские районы Ирака, разрушая и оскверняя шиитские святыни этой страны. В 1803 и 1806 годах ваххабиты надругались над могилой похороненного в святилище в Кербеле имама Хусейна, сына шиитского халифа Али. Их последний антишиитский рейд на Ирак был совершен в 1913 году. В нынешней Саудовской Аравии шиизм, то есть вера людей, населяющих нефте- и долларопроизводящие части страны и работающих на обогащение саудовского дома, официально запрещен. На практике власти кое-как его терпят, но при условии, что исповедуют его втайне и в изоляции.

В 1913-1985 годах шиитские районы находились под прямым контролем семьи Бин-Джилуви, чей режим был назван в отчете 1996 года, составленном Minesota Lawers International Human Right Report, "брутальным и характеризующимся ненавистью к шиизму". Тот же отчет отмечает, что шиитские районы являются наиболее отсталыми в смысле дорог, школ, больниц. Дома шиитов невообразимо бедны по современным саудовским стандартам. Лачуги из жести были повсеместно распространены в городах еще в 1980-х. Лишь в 1987 году правительство удосужилось построить в Восточной провинции первую современную больницу.

В 1927 году шиизм был официально объявлен "такфир" - отложением от Бога, что означает смертную казнь любому, исповедующему эту ересь. В 1991-м этот взгляд был подтвержден в религиозном постановлении ваххабитского клирика ("алим") Бин-Джибрина, который объяснил, что убийство шиита не является незаконным актом. Многие ваххабиты свято убеждены, что всякий шиит, совершающий паломничество в Мекку, имеет целью тайно обмазать святую Каабу человеческим калом. Именно на этом фоне антишиитских народных предрассудков становятся понятными настойчивое стремление Ирана посылать как можно большие группы паломников в Мекку, саудовское нежелание принимать их и регулярные побоища, происходящие между шиитами и ваххабитами во время хаджа.

Шиитам не позволяют строить их скромные молитвенные дома - так, в шиитском городе Сатфа их всего 4 на 100 тысяч человек. Не разрешается держать никаких шиитских книг или других письменных или печатных материалов об их вере и культуре, а нелегальных ввоз самиздата из-за границы строго карается. Запрещены кассеты с шиитской музыкой. Школьное обучение в стране основано в основном на религиозном воспитании, и школьные учебники полны оскорблений и проклятий в адрес шиитов и шиизма. Шиитских детей обучают в школе, что шиизм возник из попыток атеистов, сионистов и подрывных элементе разрушить ислам (учебник "О единобожии" для 9-го класса, министерство просвещения, 1992). Закон страны запрещает суннита есть пищу, приготовленную шиитами. Шиитские мужчины не имеют права жениться на суннитских женщинах. Поездки в Иран запрещены, закон не признает свидетельства шиита в суде, шиита закрыт доступ в большую часть саудовских высших учебных заведений. Шииты не могут чувствовать себя гражданами саудовского государства - ведь государство само видит в них нелегалов.

В то же время это государство, уже изрядно коррумпированное и потерявшее былой ваххабитский пыл, является их единственной защитой от геноцидных поползновений ваххабитской радикальной оппозиции. Фактически шииты уже давно стали новыми саудовскими евреями. Так выглядит на практике ваххабитский контроль над мусульманами иного толка.

Хиджаз - родина ислама, страна, где, собственно, и расположены священные места этой религии. Эта территория, принадлежавшая в прошлом Османской империи, была объектом ожесточенных атак саудитов-ваххабитов начиная с момента возникновения этого движения. Несколько раз удавалось ваххабитам захватывать священные города. Захваты эти сопровождались разрушением всего, что ваххабиты рассматривали как идолопоклонство, включая осквернение мест паломничества и святых могил (не пощадили и могилу пророка Мухаммеда!). Окончательно Хиджаз был завоеван ими в 1924-1926 годах. Началось с того, что в марте 1924 года король Хусейн, шериф Мекки и союзник англичан, вследствие ликвидации халифата в Турецкой республике провозгласил себя арабским халифом. В ответ на это Абд ал-Азиз, глава дома Сауда и король Неджда, объявил Хусейну джихад. Помимо старого личного конфликта между двумя лидерами и традиционного среди ваххабитов желания захватить всю Аравию Абд ал-Азизом руководила еще и укоренившаяся с давних времен вражда к самой идее халифата. Хусейн был изгнан из Хиджаза и вскоре переправлен англичанами на Кипр; по его словам, англичане предали его, поскольку он не желал признавать Декларацию Бальфура.

В июне 1926 года Абд ал-Азиз собрал в Мекке Мусульманский конгресс, на котором присутствовали и представители мусульман СССР во главе с советским муфтием Ризауддином Сахреддиновым. Конгресс, на котором присутствовали и халифатисты, в основном - из Британской Индии, признал завоевателя Хиджаза королем этой страны; вопрос о халифате не обсуждался. С этого момента в Хиджазе, стране космополитической и умеренно мусульманской городской культуры, воцарилось ваххабитско-недждско-бедуинское правление. Для элит Хиджаза это было насилием над совестью, над культурными и религиозными традициями и оттеснением на задний план в социальной сфере. Поэтому из всех суннитских противников саудовского режима именно хиджазские националисты, с их традиционной неприязнью к чуждому им ваххабизму и симпатиями к хашимитскому дому, изгнанному ваххабитами и обосновавшемуся в Иордании, более прочих готовы сотрудничать с шиитской оппозицией.

Сегодня, однако, хиджазское городское движение не особенно организовано и его нынешней относительно скромной целью является уменьшение культурно-религиозной гегемонии бедуинского Неджда. Саудовский режим держится на страхе - и не только оттого, что он терроризирует большинство собственных граждан и запугивает иностранцев, труд которых создает экономическую основу его существования. Этот режим потомков бедуинов-верблюжатников, никогда ничего не производивших и всегда живших исключительно за счет религиозно узаконенного перераспределения в свою пользу богатства, созданного чужими руками, просто вынужден продуцировать глобальный страх. Он намеренно лелеет представление об исламе как о потенциальной угрозе для Запада (а теперь и для России и Украины), с тем чтобы терроризируемый ужасными картинами возможного будущего Запад платил бы, и платил, и платил... Ислам - это страшно, мусульмане - это "люди, которые любят смерть больше, чем вы любите жизнь". Эту фразу, приписываемую одному из ранних мусульманских завоевателей, часто повторяют современные исламские террористы. Этот и подобные ему мотивы вынуждена вдалбливать в европейско-американские головы Саудовская Аравия.

Из этого естественно следует, что лишь саудовский режим, чарующий своей потусторонней чуждостью западным представлениям о государстве, хранящий огромный черный камень, к которому ежегодно стекаются миллионы, и несомненно, фундаменталистский сам по себе, может быть альтернативой суицидальным революционерам, тоже, кстати, почему-то в немалой мере саудовского происхождения. Эта игра опасна, и она легко может выйти из-под контроля - дело в том, что существуют мощные саудовские ваххабитские оппозиционные группы, которые всерьез видят в саудовском режиме коллаборанта Запада. Но в целом даже Бин-Ладен, опальный саудовец и критик режима с ваххабитских позиций, вовсе не так уж вреден для саудовских властей. Он и его организация лишь усиливают насущную потребность Запада потакать Саудовской Аравии, ибо лишь она якобы может быть заслоном на пути бин-ладенов. Соответственно, Саудовская Аравия стремится, используя свой ореол хранительницы святых мест, распространить свою официальную версию ислама на все новые участки исламского или неоисламского мира.

То, что не удалось сделать у себя дома, в Хиджазе и в Восточной провинции, насаждается, с использованием дополнительных финансовых рычагов, в Индонезии, Афганистане, Пакистане, Кашмире, бывших советских мусульманских районах. Я не принадлежу к тем, кто видит в этой экспансии лишь претензию на захват мира, цель, которая, конечно же присутствует в мусульманской доктрине и которая кажется сейчас много более достижимой, нежели 100 или 50 лет назад. По моему разумению, мы имеем дело еще и с созданием внешнего пояса безопасности для очень неустойчивого и неуверенного в себе режима. Конечно, сотни миллионов простых и незамысловатых мусульман, зачастую понятия не имеющих, кто такие ваххабиты, чувствуют инстинктивную симпатию и привязанность к Аравии, которую они воспринимают так же, как евреи и христиане воспринимают Страну Израиля (Палестину). Но, несмотря на это, саудовский режим живет в постоянном страхе, в атмосфере регулярно возобновляющихся посягательств на его легитимность со стороны самых разных групп и течений в мусульманском мире. Саудовская Аравия окружена врагами или неприятелями: шиитский Иран, региональная и общемусульманская сверхдержава; Ирак, старый противник и недоступный лакомый кусок; атеистически-языческая социалистическая Сирия, которой хорошо было бы объявить джихад; Иордания, где царствует потомок изгнанного из Мекки шерифа Хусейна, которому все еще симпатизируют в Хиджазе; Египет, дважды крушивший ваххабитское государство, чьи мусульманские законоведы все еще продолжают видеть в ваххабитах еретиков; полушиитский, полукоммунистический Йемен, с запахами незабываемого еврейского прошлого; Оман, хариджитский мир в себе, антитеза ваххабизму и неджскому идеалу бедуинских доблестей; цинично-веселые Эмираты, где можно и то, чего нельзя, зеркальное бедуинское отражение недждского угрюмого лицемерия; расчетливый Бахрейн и ловкий Кувейт, счастьем и упорством избежавшие включения в саудовскую монархию. Только Судан с Сомали да Фронт освобождения Моро на Филиппинах питают добрые чувства, да и те - за доллары. Раньше еще был "Талибан", но уж больно диким оказался. Даже исламский радикализм Малайзии выглядит неким скрытым вызовом. И главное - евреи, повсюду евреи, в Вашингтоне, Нью-Йорке, Москве и Тель-Авиве... Так что наличие внешнего пояса ваххабитствующих, если и не ваххабитских, групп и движений на исламской периферии повышает статус и чувство безопасности мусульманского центра, аравийской Саудии. Эта страна продолжает свою войну с невидимыми, призрачными евреями - в Кашмире, Боснии, Косове, Чечне и Индонезии.

"Вести", 12.02.2004

(Автор - историк и востоковед, сотрудник департамента истории, философии и еврейских штудий Открытого университета Израиля и "Русского проекта" того же университета, а также департамента истории Ближнего Востока в университете Бар-Илан)

Другие статьи об арабах

Hosting by