|
Евгений Сова
Габи Ашкенази - девятнадцатый начальник Генштаба
Начальник Генерального штаба - в израильской армии должность
особенная. Короткий - по армейским меркам период работы (от трех до
четырех лет) на этом посту обещает начальнику Генштаба особое
место в истории страны. За 58 лет независимости Израиля в Генштабе
ЦАХАЛа сменились всего 18 начальников. У каждого из них были
своя теория, своя война, своя известная операция. А сколько
генералов претендовали на высший пост, но уступили более
талантливым и удачливым конкурентам – сегодня помнит только
история ЦАХАЛа.
Единственный незапятнанный
Не успев вступить в должность, девятнадцатый начальник Генштаба,
Габи Ашкенази, уже вошел в историю. Менее чем через два месяца он
встанет у командного пункта армии, которая, по мнению многих
военных экспертов, впервые в своей истории, проиграла войну на
Ближнем Востоке.
Невероятное мужество, проявленное солдатами ЦАХАЛа в ходе
последней войны в Ливане, не принесло необходимых результатов из-за
нерешительности политиков, которые думали о сохранении своей
власти, а не о судьбах армии и страны. К счастью, армия - не
Кнессет, где все решается за кулисами и где никто ни за что не
отвечает. После провальной ливанской кампании, нашли в себе
мужество подать в отставку командир северного округа Уди Адам,
командир 91-й дивизии Галь Хирш, и, наконец, начальник Генштаба Дан
Халуц.
Свое желание снять форму выразил - пока через прессу – и
заместитель Халуца генерал Моше Каплинский. С уходом Каплинского
в Генштабе завершится эпоха политических назначений эпохи Ариэля
Шарона. Хотя высший офицерский состав откровенно просит Каплински
остаться в армии, хотя его поддерживает сам премьер-министр,
похоже, он все-таки уйдет. Каплински не станет "мешать" своим
присутствием новому начальнику - тем более что очень скоро станут,
известны выводы комиссии Винограда. А в них наверняка будет
отмечена роль Каплински в провалах ливанской войны.
Что же касается Габи Ашкенази, то склонять его имя у комиссии
Винограда нет причин. Летнюю войну Ашкенази провел в тени министра
обороны Амира Переца, не обладая какими либо конкретными
полномочиями, а потому не несет ответственности за допущенные
просчеты. Хотя некоторые утверждают, что в принятии решения о
бессмысленном наступлении последних двух дней войны советник
министра обороны принимал участие…
По ходу своей военной карьеры, Ашкенази уже был объектом
расследования подобной комиссии. Комиссия во главе с Йоси Пеледом
изучала обстоятельства похищения и убийства на ливанской границе
трех военнослужащих ЦАХАЛа в октябре 2000 года. Однако, несмотря на
то что наш герой занимал тогда должность командующего Северным
округом, Ашкенази вышел сухим из воды: ему лишь попеняли на
нечеткую систему ротации приграничных патрулей.
А четыре месяца назад произошло еще одно интересное «совпадение»:
родного брата будущего начальника Генштаба, бригадного генерала Ави
Ашкенази Уди Адам успел поставить во главе внутриармейской комиссии
Северного округа.
Не летчик, не парашютист
Небольшой поселок Хагор, к северу от Петах-Тиквы, в очередной раз
стал местом журналистского паломничества. Два года назад, именно
сюда приезжали представители СМИ, чтобы лично взглянуть на детскую
колыбель летчика Дана Халуца. Колыбель не нашли, как и
родственников Халуца. И неудивительно: предыдущий начальник
Генштаба родился в Тель-Авиве. Лишь несколько лет прожив в
упоминаемом поселке, его семья вернулась в Гуш-Дан. А вот семья
Ашкенази задержалась в Хагоре надолго.
Когда Габи исполнилось 14 лет, он как и Халуц отправился в
Тель-Авив, только не вместе с семьей, а с друзьями - в военный
интернат. На дворе стоял 1968 год. Яркая победа ЦАХАЛа в
Шестидневной войне добавила романтики в душевное устройство
будущего генерала. За несколько лет проведенных в армейском
интернате, Ашкенази пришел к выводу, что служить он хочет
непременно в бригаде "Голани". Это было не самым популярным в то
время решением - многие тогдашние военачальники, герои
Шестидневной войны (Рафаэль Эйтан, Мота Гур, Дан Шомрон и другие)
были парашютистами и служили в бригаде десантников. Однако юный
Габи не придавал этому значения. Возможно, в глубине души он
комплексовал из-за своего восточного происхождением. Что греха
таить: первым начальником Генштаба восточных кровей стал Моше Леви
лишь в апреле 1983 года. А в Голани в то время было довольно
много бойцов сефардского происхождения.
В 1972 году Ашкенази начинает свою армейскую карьеру в звание
ефрейтора. Спустя несколько месяцев, его послали на офицерские
курсы, откуда он в срочном порядке был отправлен на фронт. Войну
Судного Дня, 1973 года молодой курсант встретил на южном фронте.
Только по окончании боев, Габи завершает учебу и получает
первые офицерские погоны.
В 1976 году, Ашкенази, уже командира роты "Голани", посылают как
офицера-отличника представлять знаменитую бригаду – но не на
военном параде, а в знаменитой операции "Энтеббе". Правда, у
Ашкенази, не было шансов вместе с другими штурмовать захваченный
террористами терминал - это была задача диверсионного отряда
Генерального штаба, которым командовал Йони Нетаньягу. Офицер
Ашкенази входил в основную группу прикрытия.
А еще через два года произошло его первое знакомство с северным
соседом Израиля. В 1978 году, участвуя в «операции Литани», он был
ранен недалеко от поселка Мардж-Аюн. Пройдя курс реабилитации,
Габи в звании майора вернулся в 12-й батальон бригады "Голани" на
прежнюю должность заместителя командира. Однако вскоре Ашкенази
принял решение оставить военную карьеру. Он поступил в
университет с целью получения серьезного образования. Но
монотонность лекций и тишина читален начали его раздражать.
Ашкенази осознал, что рожден для армейской службы. А природное
упорство и огромное трудолюбие в армейских кругах тогда умели
ценить – впрочем, ценят их и до сих пор.
В 1980 году, подполковник Ашкенази возвращается в ряды ЦАХАЛа и
получает в командование знаменитый 51-й батальон. В последнюю
ливанскую войну именно это подразделение понесло тяжелейшие
потери, выполняя наиболее опасные задания. В первую же ливанскую
войну подчиненные Ашкенази участвовали сразу в нескольких крупных
операций по взятию ливанских деревень, где скрывались палестинские
террористы.
В следующий раз с палестинским террором, уже в качестве командира
бригады "Голани", Ашкенази столкнется на территориях. Год его
командования бригадой «Голани» (1987-1988) пришелся на первую
интифаду.
Далее в карьере Ашкенази начинается штабной период. В 1988 году,
возглавив оперативный отдел Северного военного округа, Ашкенази
проявил себя как безупречный исполнитель. В армейских кругах его
до сих пор помнят, как человека, который мало говорит, зато много
делает. В 1990 году ему поручают командование 36-й дивизии, а еще
через два года он возглавляет отдел "ЯКАЛ" (ивритская
аббревиатура) - управления по связи с Ливаном. Именно в этот период
Ашкенази впервые сталкивается с политикой в армии. Из-за
серьезных разногласий с Ицхаком Мордехаем, тогдашним командиром
Северного округа, Ашкенази принимает важное решение. Он понимает,
что военное братство "голанчиков" живо только в самой бригаде. Чем
выше ты поднимаешься в армейской иерархии, тем меньше солидарности
и толерантности проявляют твои сослуживцы и начальники. Мордехай
уже тогда начинал строить свою будущую политическую карьеру и
потому больше слушал указания политиков сверху, нежели мнение
своих подчиненных снизу. Но Ашкенази не хотел играть в эти игры и
не боялся конфликта из-за несовпадения политических ориентаций.
Не играя в политику, он, тем не менее, в 1996 году получает
генеральские погоны и становится во главе оперативного отдела
Генерального штаба. Приобретенные привилегии Ашкенази игнорировал.
В одном из первых своих генеральских приказов он отменил часть
положенных ему же льгот. Высшие армейские чины имеют право на
несколько служебных машин – "белая" для городских поездок и
"коричневая" – для бездорожья. Ашкенази оставил себе лишь белую, а
при посещении военных баз по стране использовал внедорожники
местных командиров.
Пожалуй, самый тяжелый период в его карьере наступает в 1998 году
после назначения на пост командующего Северным военным округом. В
200 году именно он отвечал за вывод (в другой трактовке - бегство)
ЦАХАЛа из Ливана по решению премьер-министра Эхуда Барака. Именно
Ашкенази возглавлял округ во время похищения трех солдат в октябре
того же года. Выводы комиссии по расследованию, тем не менее, не
указывали на прямую вину Ашкенази. Это сделало возможным его
дальнейшее карьерное продвижение. Уже в 2002 году, Габи Ашкенази
назначен заместителем начальника Генерального штаба.
Первым делом – самолеты?
В 2005 году Ашкенази был выдвинут кандидатом на пост начальника
Генштаба. Теплые отношения с тогдашним министром обороны Шаулем
Мофазом не помогли ему занять заветную должность. Шарон предпочел
Халуца. Тогда в феврале 2005 года в прессе развернулась настоящая
информационная война за пост номер один в Генштабе. Многим
казалось, что эта была битва концепций – ВВС или сухопутные войска.
Некоторые, недостаточно зная историю, пошли еще дальше, заявляя,
что нужно дать шанс командующему ВВС впервые стать во главе
Генштаба. В истории ЦАХАЛа уже фигурировал начальник Генштаба,
командующий ВВС – Хаим Ласков. Правда он был танкистом, но
Бен-Гурион поручил ему руководить военно-воздушными силами, а уже
потом он стал начальником Генштаба. Кстати, именно Ласков внедрил
концепцию максимального отделения ВВС от общего руководства армии,
предоставив им фактически автономию и собственное «независимое
командование».
В 2005 Шарон хотел видеть на высшем армейском посту Халуца. Мофаз
не стал перечить Шарону, понимая, что его полномочия как министра
обороны сводятся к сухим сводкам на заседание правительства. Будь
на то воля Шарон, пост министра обороны он бы оставил за собой,
подобно тому, как делали Бен-Гурион, Перес, Рабин и Барак. Но
злополучные выводы комиссии Каханы, назначенной расследовать
события в Сабре и Шатиле, навсегда лишили его права возглавлять
военное ведомство. Воспользовавшись полным отсутствием
политического опыта у Мофаза, Шарон предложил ему министерство
обороны и очень скоро, несмотря на внешнюю независимость, Мофаз
превратился в послушный инструмент политики Шарона. Его, Шарона,
решения практически не подвергались ревизии. Ярким примером может
служить выполнение программы размежевания и поведение Мофаза на
политической арене сразу после ухода оттуда его главного патрона.
Как только стало известно о назначении Халуца, Ашкенази решил
завершить армейскую карьеру. Ему сразу предложили на выбор
руководство несколькими крупными компаниями – как в
государственном, так и в частном секторе. За годы своей службы,
Ашкенази все-таки успел окончить университет – Гарвардский, по
специальности управление и менеджмент. Он мог уйти в бизнес, но
чувствовал, что еще не сказал своего последнего слова в армии.
Назначение Ашкенази на должность генерального директора
министерства обороны многие восприняли как частичное его
возвращение в армию. Его терпение и преданность ЦАХАЛу были
вознаграждены.
Стоит отметить характерное поведение Ольмерта в процессе принятия
решение о новом начальнике Генштаба. Премьер-министр уже
продемонстрировал свою «компетентность» в военных делах. Четкого
мнения у него не было, но при этом Ольмерт куда больше не хотел
Ашкенази, нежели предпочитал Каплинский. А для министра обороны
Амира Переца, кандидатура Ашкенази стала спасательным кругом, в
который он надеется вцепиться. Однако надолго ли? В армейских
кругах уверены – Ашкенази не политик. Если его что-то не
устраивает, он говорит об этом прямо, не взирая на чины. Неужели
этому он тоже научился в «Голани»?
Ашкенази не любит пустых разговоров и длинных заседаний. Он не
замечен на политических тусовках. И главное – он никому ничем не
обязан.
Единственный минус Ашкенази, как говорят люди из его окружения, это
бесконечное курение, избавиться от которого будет для него
непростым испытанием.
"Вести", 1.02.2007
|
| |
Статьи
Фотографии
Ссылки
Наши авторы
Музы не молчат
Библиотека
Архив
Наши линки
Для печати
Наш e-mail
|
|