Алекс Тарн

Бельгийская модель

Глава бельгийского правительства хочет судить нашего Премьер-Министра в своем бельгийском суде. Собственно говоря, это не так уж и ново. Они там давно на Арика Шарона точат карандаши. Да вот беда – с первого раза не вышло, сорвалось. Зацепилось дело за какой-то неудачный параграф, да и лопнуло. Казалось бы: следствие закончено, забудьте. Но не тут-то было. Как известно, в цивилизованном обществе, если параграф не сдается, его уничтожают. Поэтому бельгийский премьер объявил, что поддерживает предложение отменить злополучную помеху, внести необходимую поправку, и тогда уже осудить Ариеля Шарона по всей строгости спец-измененного революционно-бельгийского закона.

Далее - несколько в другой связи, но по той же теме. Напомню, что учрежденный несколько лет тому назад Международный Уголовный Суд (ICC) – детище Европейского Союза – стал причиной серьезных разногласий между Европой и Соединенными Штатами. Клинтон, с маху подписавший договор о присоединении Америки к ICC, так и не осмелился представить его на рассмотрение Капитолия, справедливо опасаясь быть спущенным со знаменитой лестницы. Буш, став президентом, первым делом денонсировал подпись своего предшественника. Многие обозреватели поспешили осудить его за это.

"Вся эта история совершенно нелепа, - писал журналист "Интернешнл Геральд Трибюн" Уильям Пфафф. – Американцы не собираются совершать военные преступления в странах НАТО, а даже если бы они и совершили таковые, то непременно предстанут перед американским (а никаким не европейским) судом. Таким образом, ICC никогда не сыграет предназначенной ему роли."

И далее влиятельный обозреватель вволю посмеивается над недалеким Бушем, зачем-то поднявшим совершенно излишний шум из-за такой ерунды. Но в том то и дело, что глобальные претензии брюссельских бюрократов отнюдь не случайны. На первый взгляд, можно расценивать их как нелепый курьез: вот, мол, дураки, Америку судить собрались, Шарона в суд вызывают... Ан нет, ситуация не столь проста.

В свое время один из виднейших идеологов Объединенной Европы, лидер бельгийских социалистов Анри де-Ман, вдохновенно именовал Бельгию "авангардом Европейской Революции". Кстати, речь, содержащая столь широковещательное заявление, была произнесена 20 апреля 1941, в оккупированной немцами Европе. Я не случайно называю точную дату, ибо, если вы ожидаете, что революционный порыв де-Мана был направлен прежде всего против фашистских захватчиков, то – нет, не так, даже совсем-совсем не так. В своей яркой речи Анри де-Ман тепло поздравлял с днем рождения другого европейского революционера и социалиста – Адольфа Гитлера и особо приветствовал неоценимый вклад последнего в дело объединения континента и, возможно, - как знать? – всего мира. Годом ранее наш пылкий социалист окрестил захват своей родной страны немцами "освобождением".

Надо сказать, что и тогдашний король Бельгии Леопольд III, убежденный антисемит и близкий друг де-Мана, не испытывал особых отрицательных эмоций по поводу бельгийского аншлюса. Увы, к глубочайшему сожалению Леопольда, первый объединительный европейский проект провалился. Более того, на какое-то время стало крайне непопулярно высказывать симпатию к поверженному объединителю и к его вздернутым на нюрнбергской виселице соратникам. Тем не менее, идея объединения, а также особой роли Бельгии в этом процессе не была забыта. Сын Леопольда, король Бодуэн, сопровождаемый дружным хором европейских интеллектуалов, активно проталкивал оба этих принципа в жизнь. "Мы должны сопротивляться искушениям эгоизма, а также узколобого и разрушительного национализма", - говорил Бодуэн в 1993 году.

Сменивший его на престоле брат, Альберт II, продолжил семейную традицию, предупредив этим летом о возможном "повторении ужасных 1930-х годов". Под "ужасными" событиями 30-х годов прошлого века, нынешний король, как и его покойный папашка, подразумевает вовсе не гитлеризм, войну и истребление евреев. Ужасным, на его "общеевропейский", "объединительный" взгляд, являются как раз сепаратистские, национальные движения, популярные в Бельгии в то время.

Я не могу не обратить вашего внимания на эту знаменательную коллизию. Первым, естественным движением наших щедро промытых левой социал-демократией мозгов является отождествление национализма именно с фашизмом. Но это – откровенная ложь, наглое передергивание фактов! Можно справедливо связывать германских нацистов с расизмом, с игрой на униженном Первой Мировой Войною немецком национальном достоинстве, но национализм, как таковой, с фашизмом не имеет ничего общего. Фашистский Интернационал, как и Социалистический Интернационал, не признает национальных границ. Национальная идея, как правило, сепаратична, замкнута во внутренних рамках своего собственного национального очага. Фашистская же завоевательная экспансия была направлена вовне, как и коммунистическая, как и родственная им обеим нынешняя социалистическая "объединительная" экспансия.

Оттого-то бельгийский социалист Анри де-Ман так радовался фашистским танкам. Оттого-то французские коммунисты в первые месяцы оккупации предавали в руки гестапо своих осмелившихся сопротивляться соотечественников. Для тех и для других Гитлер был намного ближе и роднее, чем представители "своего" национального лагеря. В нацистах левые видели естественного союзника в деле тотального уничтожения столь враждебного им "сепаратистского" национального начала.

Но вернемся к "особой роли" Бельгии в процессе объединения Европы. В чем заключается ее столь замечательная особость?

"Мы – строящаяся нация, - писал в 1904 году бельгийский идеолог Леон Хеннебик, - и потому можем быть названы лабораторией Европы". В самом деле, Бельгия представляет собою довольно искусственное соединение трех разноязычных народов, живущих в трех компактных областях. Северная часть, Фландрия, населена шестью миллионами фламандцев, говорящих на голландском языке; Валлония на юге – тремя миллионами франкоязычных валлонцев; наконец, несколько десятков тысяч немцев проживают в так называемых восточных кантонах страны.

По многочисленным свидетельствам, редко кто из коренных граждан Бельгии именует себя бельгийцем. Они, соответственно, фламандцы, валлонцы и немцы... Но в последнее время нашлись таки претенденты и на невостребованное доселе звание бельгийца. Ими стали мусульманские иммигранты, в основном арабы, концентрирующиеся в Брюсселе и других крупных фламандских и валлонских городах. Итак, бельгийские "строители нации" могут радоваться. Что ж с того, что за сотни лет строительных работ они так и не смогли добиться от фламандца, чтобы на вопрос "кто ты?" он отвечал бы: "бельгиец". Зато араб из Марокко отвечает на тот же вопрос четко и правильно, причем вне зависимости от того, куда и откуда он направляется – в мечеть или из мечети. В последние годы нация строится прямо таки ударными темпами: 350 тысяч официально зарегистрированных мусульманских иммигрантов составляют порядка 4% от общего населения страны. Еще лет двадцать - и Бельгия обретет, наконец, искомую национальность.

Но это – когда еще будет, а пока страна представляет собою превосходную испытательную площадку давней идеи европейского и, возможно, - как знать? – всемирного объединения. Именно это и имели в виду Хеннебик, де-Ман и прочие Леопольды, говоря об особой роли Бельгии. Именно поэтому столица объединенной Европы помещается не где-нибудь, а в Брюсселе. Именно поэтому столь важен эксперимент, проводимый на бельгийском полигоне. Ведь в дальнейшем ему суждено распространиться на весь континент и, возможно, - как знать? – на весь мир. Какой эксперимент? А вот смотрите...

Как подавить естественную центробежную тенденцию двух чужих, а временами даже враждебных друг другу народов? Как заставить их жить вместе, под одной крышей, под общей администрацией, с общими выборами, правительством и королем? Согласитесь, что, не решив эту проблему в одной, отдельно взятой Бельгии, смешно замахиваться на всю Европу. Бельгийские социалисты здраво рассудили, что такое важное дело нельзя пускать на самотек. Полагаться на обычную демократию тут негоже – а ну как неразумные избиратели выберут чего-нибудь непотребное, идущее вразрез с генеральной линией? В то же время надо бы и демократическую благопристойность соблюсти...

Особый "бельгийский путь", реализующий сформулированную выше задачу тоталитарного зажима при внешней видимости демократии, именуется еще "корпоратистской моделью" или государством "Социальных Партнеров". В число четырех "Партнеров", сосредоточивших в своих руках всю реальную власть, входят Объединение Работодателей и три профсоюза вместе с сопутствующими им партиями – Социалисты, Либералы и Христиане. Все четверо имеют монополию, закрепленную законодательным образом. То есть пятый – не суйся, не то – под суд. Жить в бельгийском обществе и быть свободным от профсоюзов – нельзя: система социального страхования жестко привязана к членству в одном их трех богатырей.

Вот и все. Такая вот простая, как "Правда", модель. Впрочем, есть небольшая, но существенная добавка - Судебная Система. Потому что кто-то ведь должен и охранять всю эту чудную прелесть, это светлое будущее всех жителей континента, и, возможно, - как знать? – всего мира.

Возьмем, к примеру, текущий момент бельгийской внутренней политики. Некая партия, именуемая "Блок Влаамс" вот уже на протяжении десятка лет пытается протолкнуть зловредную националистическую идею фландрской независимости. Уж сколько им вбивали в головы, что вместе, под чутким социалистическим руководством, куда как лучше... ан нет – хотят самостийности, ну хоть ты тресни. Причем влияние Влаамс растет, как на дрожжах – того и гляди, выборы выиграют. Что делать прикажете? Трудно расценить это иначе, как прямой подкоп под Великий Бельгийский Эксперимент. Тут-то и вступает в дело цербер бельгийской "демократии" - суд.

То есть, до суда, конечно, задействуется целый ряд других полезных мероприятий. Скажем, можно выкинуть из профсоюза любого, кто замечен в принадлежности к Влаамс. Или внести это сугубо ненасильственное политическое объединение в список подрывных организаций. Или мобилизовать прессу на поиски и разработку черного пиара на влаамских политиков и активистов. Или назойливо обвинять их в фашизме, ничуть не смущаясь происхождением нынешнего брюссельского истеблишмента от давешних де-Мановских коллаборационистов. Или внести в устав Фландрского ТВ специальный пункт, запрещающий высказывание неугодных взглядов. Или спустить на Влаамс полицию, задергать, замордовать серией бесконечных расследований.

Ну а когда все это не поможет, то тут уж, конечно – в суд. Бельгийский закон запрещает частное финансирование политических партий – только через государство. Но, понятно, не все желающие получают деньги налогоплательщиков – для этого партия должна быть "демократической". Следовательно, достаточно признать партию "недемократической", и ей наступают немедленные кранты. А кто имеет право объявить партию таковой? Суд.

Судебные разбирательства на тему Влаамс идут вот уже восемь лет. Уже одно это должно было бы убить несчастных диссидентов. Но нет – держатся! Тем не менее, правящий режим не теряет надежды. До выборов еще целых полгода, так что судьи – политические назначенцы нынешнего истеблишмента – вполне успеют завершить намеченное. Хотя и с некоторой неохотой... что делать – политическое убийство всегда дурно пахнет. И суд, и правящая верхушка, конечно же, предпочли бы, чтобы затравленная партия Влаамс умерла своей смертью. Но если на этот раз враг оказался таким живучим... придется самим нажать курок. Уж больно многое стоит на карте.

Такая вот крутая тоталитарная демократия. Модель будущей Объединенной Европы. Вы такую хотите? Я – нет. По сути, мы имеем дело с новой формой подавления, диктатуры, с образом жизни и мышления, навязываемыми обществу кликой высокомерных идеологов, твердо знающих "как надо". Да, пока что они воздерживаются от черных воронков по ночам и подвальных расстрелов - своих нынешних оппонентов они убивают грязными газетными перьями и телевизионным враньем. Концентрационные лагеря им тоже, вроде, ни к чему – современные способы обработки массового сознания позволяют достичь результата без применения малоэстетичных методов из недавнего прошлого. Но не будем себя обманывать: готовы-то они на все. Понадобятся воронки или печи – будут и воронки и печи, не сомневайтесь. Для нашего же блага, а как же иначе...

А потому я не могу не подивиться здоровой интуиции "глупого" американского президента, по возможности старающегося избегать компромиссов с европейским соц-фашизмом, в отличие от "умных" журналистов, не понимающих сути проблемы. Ведь пресловутый ICC - вовсе не суд; речь идет об эффективном инструменте подавления, о циничном использовании дышла ангажированного "правосудия" для грубого сведения политических счетов. Помню, с какой страстью Йоси Бейлин лоббировал присоединение Израиля к этому договору... Догадываетесь – для чего?

Я уверен, что многие читатели найдут поразительные аналогии между "бельгийской моделью" и нашей, израильской, ситуацией. Согласен, сходство имеется, и немалое. Более того, левый израильский истеблишмент делает все от него зависящее, для того, чтобы уничтожить последние различия. Инструменты у него те же, бельгийские: дрессированные масс-медиа, политизированная прокуратура, послушная полиция и, конечно, высшая мера пресечения – БАГАЦ. Недавние скандалы, связанные с самодурским поведением судьи Хешина, с прямым вмешательством БАГАЦа в процедуру выборов, убеждают в необходимости начинать именно с него, если мы хотим избежать "бельгийской модели" или хотя бы слегка отдалиться от нее.

Необходимо указать Верховному Суду на его естественное место – уголовные и гражданские дела, четко регламентированные буквой уголовного и гражданского права. А вопросы, связанные с высылкой или ликвидацией арабских убийц, с расчисткой простреливаемой территории или с решениями комиссии по выборам в кнессет, должны решаться другими, более компетентными в этих делах, инстанциями. К суду это все не имеет ни малейшего отношения.

Хотя можно понять господ в судейских мантиях. Так приятно вдруг ощутить себя властелином мира. Что хочу – то и ворочу: перекрыть микрофон премьер-министру... осудить президента... запретить... не пущать... тому - в бровь... этому - в глаз... И на все вопросы "Как?", "Почему?" гордо отвечать в стиле судьи Хешина: "А я ни перед кем не обязан отчитываться!" И точка. Мол, пошли вы все подальше... Только это ведь уже не демократия. Это чистейшей воды тоталитаризм, "бельгийская модель", светлое будущее пред-мусульманской Европы.

26.01.2003 г.

Hosting by